Geum.ru

Небольшой набросок по будущему рассказу. Лишь как заметка идей

Вид материалаРассказ
Подобный материал:
Небольшой набросок по будущему рассказу. Лишь как заметка идей.


Синеглазый


Сейчас уже и не вспомню, какое было число на календаре. Но без доли сомнения могу сказать, что это точно была вторая половина зимы. Сильные морозы опустились на землю; сугробы намело, чуть ли ни с человеческий рост; а ветра бродили такие, что и в полушаге от себя разглядеть что-либо, было задачей непосильной. В погоду такую, как говорится, никакая собака хозяина из дому не выгонит. Правда наша собака в те дни вынуждена была коротать на привязи. Точно не помню, но кажется, отец, таким образом, хотел наказать её за какую-то провинность. И сколь мы не просили его сменить гнев на милость, он оставался непреклонен. Однако не знал никто, какой историей обернется тот день...


Ночью ветер разбушевался не на шутку. Казалось, будто даже дуб, что стоял неподалеку от нашего двора, с минуты на минуту вырвет с корнями, и понесет к полю. Разумеется, сон в такие минуты тревожен. То и дело проснешься, подойдешь к окну, взглянуть, цел ли хоть сарай? Но какой там!.. Не видно ни чёрта, ни сарая. Потому побродишь из угла в угол, и снова ляжешь. Но глаз уже не сомкнуть. Оденешься, откроешь дверь, попробуешь высунуть нос на улицу, но тут же назад: здоровье дороже. А потому снова закроешься, да на ставни, ведь ветер такой, что кажется, будто при желании двери с петель сорвать может!..

- Да ложись ты уже спать, наконец!.. – услышал тогда я недовольное ворчание отца, - Ничего с ними не станется. Да если и станется, - что ты в погоду такую сможешь сделать? Разве только снеговика из самого себя. Спи, иди.

Да, против таких слов не поспоришь. Пришлось выбросить все мысли из головы, и вернуться ко сну. Но проснулся снова я уже не от шума ветра, - нет. Наоборот, стояла подозрительная тишина. Ни звука. Помню, я тогда невольно потянулся к будильнику, и убедился, что всё ещё была поздняя ночь, - около трех-четырех часов. Не смотря на это, спасть уже не хотелось, а потому я поднялся и пошел на кухню. Но не успел я дойти до выключателя, как тишину пронзил заунывный, протяжный волчий вой. Звучал он совсем близко, - метрах в ста от леса. Собаки по всему поселку тут же разразились дружным лаем. Наша Гера так же присоединилась к этому лаю. Но минуту спустя, в небо снова взвилась волчья песня. На этот раз совсем близко. Считайте меня сумасшедшим, но в ту минуту мне показалось, что это был плач... При этом Гера лаять перестала.

Опасаясь за собаку, я быстро накинул куртку, схватил ружье, и выскочил на улицу. Было темно, но я успел заметить силуэт удаляющегося в сторону леса волка. Но удаляющегося неспешно. Минуту спустя, я узнал и причину этой медлительности: вслед за ним тянулась алая полоса крови. Он был ранен. Этот факт ещё более удивил меня: зачем раненному волку приходить в поселок? Но в любом случае, теперь можно было со спокойной душой вернуться домой.

- Успокойся, Гера, - сказал я собаке, из груди которой всё ещё доносилось глухое рычание, - Непрошеный гость ушел, и вряд ли вернется...


Проснувшись утром, мы, первым делом, отправились на двор, посмотреть на последствия бушевавшей ночью бури, и заодно внимательнее изучить следы волка. Когда я проходил мимо собачьей будки, оттуда снова донеслось рычание. Меня это удивило, потому как Гера никогда прежде не рычала ни на кого из нашей семьи. Когда я сделал шаг ближе, она вдруг высунула голову из будки, оскалилась, и зарычала громче, словно, предостерегая. Столь необычное поведение смутило меня. Но что бы не тревожить её, я отошел, и решил узнать, что же стало причиной этого. И тут, в глубине будки я увидел маленького серого волчонка! Как озарение в голове вспыхнули мысли о том, что причиной вчерашнего появления волка (или всё же волчицы?), возможно, и было это странное действо!.. Но разум тут же поставил на этой догадке крест, потому как понимал, что подобное невозможно. Однако факт оставался фактом: собака защищала лесного хищника. Совсем маленького, но всё же хищника.

Разумеется, эта новость тут же собрала ребятню вокруг собаки, которая от столь большого внимания только сильней забилась в будку, и не подпускала никого к волчонку.

- Нужно как-нибудь его достать, думаю, - сказал отцу дядя, пока я просил жену увести детей домой.

- Согласен. Только не сразу, – ответил тот, - У Геры не было щенков, и она, судя по всему, приняла его за своего. Поэтому нужно постепенно завоевать её доверие.

Сказано – сделано. На самом деле всё оказалось куда проще, чем казалось. Уже через десяток минут, она подпустила нас к волчонку, а ещё через десяток, позволила взять его в руки.

- Какие глаза!.. – восхищенно протянул старший сын. И действительно, глаза волчонка зачаровывали. Они были глубокого, ярко-синего цвета! Словно весеннее небо отражалось в них!.. И смотрели так внимательно, с любопытством наблюдая за всеми нашими движениями.


- Да, но он, всё же волк. Пока щенок, но он вырастет, и тогда проблем не оберешься, - говорил дядя.

- Вот и я о том же, - парировал сосед, - Не стоит пригревать у себя на груди, а то ведь и укусить может! Тут даже собаке доверять не стоит, а уж дикому зверю и подавно.

- Согласен, - кивал отец, - Нужно его убрать, подобру-поздорову.

И в тот момент, когда судьба волчонка, казалось бы, была решена, дверь тихонько отворилась, а за ней стоял Коля – мой младшенький.

- Пожалуйста, не надо! – заплакал он, - Я всё слышал... Пожалуйста, оставьте его! Он будет хорошим!

Как мы ни пытались объяснить ему, что так будет лучше и для него и для всех, но он не унимался, и рыдал пуще прежнего. А затем и вовсе подбежал к волчонку, и сжал в своих объятиях, сказав, что никому его не отдаст. Тут еще и остальные дети, да жены так же встали на сторону подкидыша. Разумеется, мы поняли, что нам ничего не остаётся, как сдаться.

- Ну а что, - ведь собаки тоже когда-то были волками, - пожимал плечами отец, - Главное, правильно воспитать.

- Пусть растет, – согласились остальные. На том и порешили. Нужно было видеть лицо младшенького в тот момент! Казалось, что ни один подарок в мире не может подарить ему столь счастья!

- Как ты решил назвать своего нового друга? – спросил я сына.

- Синеглазый! – весь сияя от гордости и радости, ответил он.


А время шло, неотступно сменяя одну картину другой. Дни сменялись ночами; зима сменялась весной; за старым годом, неминуемо наступал новый. Как неизбежным было течение времени, так и волчонок неизбежно становился рослым серым волком, но всё с теми же глубокими, синими глазами. Он и Колька, которому волк был обязан своей жизнью, стали словно одним целым: с самых первых дней, они были неразлучны, и ни на минуту не оставляли друг друга. При этом не было ни единого случая, что бы Синеглазый случайно, или в игре, навредил бы Коле. Что было удивительным, ведь по неосторожности любой зверь может в игре серьезно поранить человека. Но Синеглазый словно понимал всё это!..

Нам же, в свою очередь, пришлось убедиться, что психология поведения волка сильно разнится с поведением собаки. Приказывать, или учить его чему-то, было практически бесполезно, - настолько своенравным зверем он был. И только слова Коли он всегда слушал. Бывало, сядет тот напротив Синеглазого, посмотрит ему в глаза, и волк понимал его без слов. Иногда мне даже казалось, будто он знает, о том дне, когда мы нашли его в будке Геры, и теперь всячески старается защитить друга-человека. Понимаю, звучит нелепо, но, ни один мальчишка, не смел лезть к Игорю с кулаками, потому как стоило кому-нибудь из них даже голос повысить, как Синеглазый вставал в стойку, и скалил клыки на потенциального обидчика.

Так же не раз бывало, что зов леса в крови волка становился всё сильней, и манил его с непреодолимой силой. В такие дни, в душе его горел тяжелый выбор, и он метался пробегая то в сторону леса, то снова обратно к дому. А спустя еще полгода, когда зов становился ещё сильней, то он, бывало, пропадал на несколько дней, но не смотря на это, всегда возвращался.


Но вот однажды, Синеглазого не было более двух недель. Для него это было не свойственно. Сын же не находил себе места. Мы, конечно, пытались объяснить ему, что он дикий зверь, и что его дом – лес. Что, в любом случае, рано или поздно настал бы час, когда он бы не вернулся. Но Коля на это отвечал:

- Только не Синеглазый. С ним что-то случилось, я чувствую это. Я не могу так просто сидеть и ждать. Я пойду его искать.

- Нет, один ты не пойдешь, - пресек я, за что поймал на себе недовольный взгляд, - Мы пойдем вместе! –

По правде сказать, вся наша семья уже привязалась к волчонку. Он рос на наших глазах, ел из наших рук. Видели бы вы его игры, слышали бы его песни... заглянули бы вы в его глаза, и вы бы поняли всё!.. Да, он стал нам очень дорог, и скучал не только Колька.

- Ну что, в путь? – спросил я, в ответ на удивленный взгляд сына. Тот лишь растеряно кивнул, и мы отправились в лес.


Первое время, свежих следов нам найти не удавалось, а старые были малополезны ввиду того, что уже целую неделю, не переставая, шли проливные дожди. Однако, не смотря на это, Коля не отчаивался, и целенаправленно двигался куда-то вглубь леса. На мой вопрос, он сухо ответил: «Чутье». Но самое удивительное в том, что спустя час-другой, мы действительно наткнулись на волчьи следы. Но к тем следам примешивалась и красные капли крови. Коля резко побежал в направлении следов.

- Постой, сын!.. Это мог быть и не Синеглазый! – но тщетно. Пришлось и мне перейти на бег.

Однако уже метров через пятьсот, он неожиданно остановился, из-за чего я чуть не врезался в него по инерции. Но, буквально в следующую секунду мне открылась причина его остановки... Впереди, всего в нескольких шагах от нас, стоял крупный бурый медведь. Этой встрече он был удивлен не меньше нас, и по всему было видно, что радости от неё не испытывал. Мы замерли, как вкопанные, судорожно перебирая решения: бежать – бесполезно; притворятся мертвыми, – уже бессмысленно; до ближайших деревьев далеко, да и любое движение только спровоцирует зверя. Тем временем, медведь встал на задние лапы, и грозно заревел. Минутой перед глазами пронеслась вся жизнь, и я закрыл глаза. Однако в этот момент справа послышалось рычание, - на расстоянии прыжка от медведя, стоял Синеглазый!.. Но он был ранен. Охотничья пуля оставила глубокий след на его правом боку, и рана сильно кровоточила. Сам волк уже чуть держался на ногах, но, не смотря на это, он не сводил взгляда с медведя, и продолжал предостерегающе рычать. И этот взгляд!.. Видели ли вы бездонное небо? Видели ли вы пламя ночных костров? Видели ли вы саму уверенность в её чистом виде? – всё, и даже больше было в этом взгляде!..

- Синеглазый... – прошептал Коля.

Казалось, словно время остановилось, пока медведь замер в нерешительности. Но тут он снова встал на дыбы, и волк кинулся на него.

- Нет, Друг!.. – закричал сын, но в это мгновенье я схватил его за руку, и бросился в противоположенную сторону. Он же обессилел от отчаяния, и ноги сами несли его в туда, куда вел его я. Я чувствовал, как содрогается его тело, я чувствовал его боль, я видел слезы, но я не слышал его плача. Коля крепко стиснул зубы, стараясь сдержать то, что было у него на душе. Когда мы были уже почти у опушки леса, Коля вдруг упал: от осознания случившегося, силы оставили его, и он просто сел на землю, облокотившись на ствол березы, обнял колени, и уже не держал своих слез...

Я долго не мог подобрать нужных слов, а потом просто молча сидел рядом. У меня и самого кошки скребли на душе, поэтому я мог представить, что творилось в эту минуту в его душе!.. Верить в спасение Синеглазого было бесполезно. Даже здоровому волку в одиночку не одолеть такого медведя, что уж говорить о раненном... Было очень больно. В памяти невольно всплывали картины прошлого, на которых забавный синеглазый волчонок веселился, кувыркался в траве, пытаясь поймать бабочку... Но теперь всё это были лишь воспоминания...

- Знаешь, - попытался его поддержать я, - Когда я смотрел в глаза Синеглазого, мне всегда казалось, что он помнит тот день, когда мы нашли его, и понимает, что ты спас ему жизнь тогда... Наверное, поэтому, он и бросился на медведя. Он чувствовал, что обязан тебе всем. Понимаешь?.. – но тут Коля резко прервал меня:

- Нет, это ты не понимаешь!.. Мы были друзьями. Слышишь? – Настоящими друзьями! А для друзей нет таких слов «долг», и нет слова «обязанность»!.. Даже если бы я не спасал ему жизнь, он поступил бы так же!.. Так же поступил бы и я, если бы ты не остановил меня.

- Но ведь тогда бы ты погиб... – попытался вставить я.

- А так погиб он, понимаешь?.. Друг не выбирает, а идет вперед!.. Поэтому не выбирал и он…


Знаешь, дорогой читатель, пусть с тех пор прошло уже не мало лет, но я до сих пор помню слова сына. Как помню и его глаза, и глаза Синеглазого. То ли мы называем дружбой? И все ли, кого мы друзьями зовем, являются таковыми? Готовы ли мы поступиться всем ради них? Но я нашел ответ на этот вопрос. Хотите его узнать? Если да, то подойдите к зеркалу, и посмотрите себе в глаза...


beyondthefreedom@mail.ru