Автономная некомерческая организация высшего профессионального оброзования центросоюза РФ

Вид материала

Реферат

Содержание Отличие крайней необходимости от других обстоятельств, исключающих преступность деяния Ответственность за превышение пределов крайней необходимости

Подобный материал:

• Автономная некомерческая организация высшего профессионального оброзования центросоюза, 560.2kb.
• «Управление финансами», 319.87kb.
• «Финансы организаций различных форм собственности», 2450.26kb.
• Развитие сектора микрофинансирования в российской федерации 08. 00. 10 Финансы, денежное, 343.02kb.
• Российской Федерации «Российский университет кооперации», 63.72kb.
• Курсовая работа по дисциплине, 12.62kb.
• Выписка изприка за, 146.02kb.
• Учебный план «Организация и проведение электронных торгов и аудитов, в том числе, 160.87kb.
• Регламент работы конференции, 26.99kb.
• Автономная некоммерческая организация высшего профессионального образования, 63.43kb.

1.2.2. Условия, характеризующие действия, направленные на устранение опасности


Посредством акта крайней необходимости можно защищать от опасности причинения вреда только те общественные отношения, которые охраняются уголовным законодательством. Каждый гражданин России, а также иностранцы и лица без гражданства, согласно закону, имеют право на защиту как индивидуальных, так и коллективных интересов. Защищать можно как личные права и свободы (жизнь и здоровье, свободу), так и близких лиц и посторонних. Нередко, находясь в условиях крайней необходимости, люди жертвуют собственной жизнью во имя жизни других. Характерен в этом отношении следующий пример.

«По мосту следовала грузовая машина, по договору перевозившая груз сторонней организации. Рядом с шофером в кабине сидел работник этой организации, сопровождавший груз. Параллельно с машиной в ту же сторону ехал трамвай. Неожиданно с трамвая спрыгнул ребенок (судя по описаниям очевидцев, школьник младшего класса) и чтобы предотвратить наезд на него, шофер круто повернул руль. Машина свалилась в реку. Шофер и экспедитор сторонней организации погибли» Лысаков Н. В.

«В становище Ретинское Полярного района Мурманской области продолжительное время шли снежные заряды, и катер, доставляющий заработную плату для рабочих, не мог туда пробиться. Людям не на что стало покупать продукты, и практически начался голод. Спасая положение, заведующая магазином стала продавать продукты в долг. Через несколько дней катер пришел, зарплата была роздана, долги погашены. В данном случае заведующая магазином, руководствуясь гуманными побуждениями, спасла жизни многих людей. И таких примеров в жизни немало» Лысаков Н. В.

Путем акта крайней необходимости может предотвращаться опасность, угрожающая внешней безопасности государства, имущественному благу, половой неприкосновенности личности и т.д.

Следует подчеркнуть, что положение о крайней необходимости не может быть применено для защиты неправомерных интересов.

Например, «директор школы не вправе ссылаться на состояние крайней необходимости, если применяет физическое насилие к ученику с целью получить от него признание в совершении кражи, ссылаясь на то, что в школе они участились и его действия продиктованы защитой коллективных интересов» Лысаков Н. В.

Специфика института крайней необходимости заключается и в том, что при действиях, направленных на предотвращение опасности, в большинстве случаев в жертву приносятся правоохраняемые интересы третьих лиц, непричастных к ее созданию. Собственно в этом состоит одно из отличий крайней необходимости от необходимой обороны, когда вред причиняется только нападающему. Под третьи-ми лицами понимаются физические и юридические лица, деятельность которых не связана с возникновением опасности, создавшей условия крайней необходимости, но которые пострадали в результате причинения им физического, материального и иного вреда при устранении угрозы более важным правоохраняемым интересам.

Например, при выбрасывании части груза в море с целью спасения экипажа, пассажиров и судна, вред причиняется государству, которому принадлежит груз. При пожаре дома разрушаются близко расположенные к нему строения, принадлежащие другим собственникам, которым причиняется вред. При угоне автотранспортного средства вред также причиняется государственной организации либо частному лицу.

Во всех приведенных примерах вред причиняется третьим лицам, который выражается в имущественных последствиях, и формально такие действия подпадают под признаки конкретных составов Особенной части УК РФ, однако преступными они не являются, потому как совершаются вынужденно, в ответ на стихийные силы природы, общественно-опасные действия человека и т.д.

Вместе с тем, причинение вреда только третьим лицам не является безусловным. Вред в состоянии крайней необходимости может быть причинен и тому лицу, кто создал опасность. Например, при тушении в доме пожара, возникшего в результате умышленных или неосторожных действий его владельца, становится необходимым в целях предупреждения распространения огня на соседние домостроения разобрать крыши надворных построек виновного.

Таким образом, вред при крайней необходимости может быть причинен не только третьим лицам, невиновным в создании опасной обстановки, но и к тем лицам, которые имеют непосредственное отношение к созданию такой обстановки,

И в заключение, следует отметить, что актом крайней необходимости может быть причинен вред любым правоохраняемым интересам, в том числе государственным, например, природоохранной среде, правопорядку и т.д.

Важным условием правомерности крайней необходимости является неустранимость опасности при данных обстоятельствах другими средствами, кроме как причинением вреда правоохраняемым интересам. Как уже ранее отмечалось, состояние крайней необходимости характеризуется столкновением двух интересов, каждый из которых социально важен и заслуживает защиты со стороны закона. Лицо, при наличии коллизии благ, охраняемых законом, спасает более значимое из них с точки зрения социальной ценности.

Так, «К. ехал на машине по правой стороне, не нарушая правил дорожного движения. Около автобусной остановки на дорогу неожиданно выбежал гражданин Р., как выяснилось впоследствии. Наезд на него был неизбежен и, чтобы предотвратить это, К. резко свернул влево. В то же мгновение ехавший навстречу мотоцикл, управляемый Т., столкнулся с маши-ной и Т. получил телесные повреждения. Учитывая все обстоятельства дела, суд кассационной инстанции признал, что К. действовал в состоянии крайней необходимости, чтобы не наехать на Р. и прекратил дело за отсутствием в его действиях состава преступления. В приведенной ситуации у водителя К. была единственная возможность предотвратить наезд на пешехода - это резко свернуть в сторону. Таким образом, была спасена жизнь человека, но за счет причинения вреда здоровью другому, непричастному к созданию опасности человеку. Тем не менее, было спасено более высшее благо - жизнь человека» Лысаков Н. В.

Вполне очевидно, что состояние крайней необходимости исключает преступность деяния только в том случае, если причинение вреда было неустранимо другими средствами и способ, избранный в критической ситуации, был вынужденным и единственно возможным для устранения большего вреда.

Поэтому признак "неустранимости опасности иными средствами" является исключительно важным, выражающим сущность института крайней необходимости и позволяющим отграничивать его от необходимой обороны.

В уголовном законодательстве ряда зарубежных стран состояние крайней необходимости образуют лишь такие действия по устранению опасности, которые были единственно возможными в экстремальной ситуации и других способов причинения меньшего вреда не было.

Вместе с тем, необходимо подчеркнуть, что, если у лица была реальная возможность избежать причинения вреда правоохраняемому интересу другими средствами, не прибегая в крайнему их них, скажем обратиться за помощью к другим лицам или органам власти, спастись бегством, причинение вреда не может признаваться правомерным.

В этой связи «Н.С. Таганцев отмечал, что "опасность должна быть действительная и неотвратимая никакими иными средствами, уклонением от опасности, бегством, призывом на помощь, так как иначе не может быть оправдано вторжение в сферу чужих прав или нарушения закона; не нужно забывать, что здесь нет защиты права против неправа как при обороне»» Викторов И.Д.

Но в то же время было бы неверным утверждать, что совершенные в состоянии крайней необходимости действия должны составлять вообще единственно возможное средство предотвращения угрозы. Такое требование ограничило бы пределы крайней необходимости до столь узких рамок, что практически свело бы на нет, возможность прибегать к ней.

Правильным, на наш взгляд, является мнение признающее "вариантность" в выборе средств, при устранении опасности правоохраняемым интересам. В этой связи приводится следующий пример.

«Маршрутное такси с одиннадцатью пассажирами направлялось в аэропорт. Неожиданно из-за поворота показался движущийся навстречу грузовик, у которого отказали тормоза. Обстановка сложилась так, что если свернуть налево, то грузовик ударит в бок такси и наверняка погибнут люди, если направо - возможно столкновение со встречным потоком машин, сзади - идет рейсовый автобус с детьми. Водитель М. резко затормозил, поставил такси под колеса МАЗа, крикнул пассажирам: "Быстрее выходите" и в последний момент сам выскочил из машины. В результате происшествия была повреждена передняя часть машины, но все пассажиры и водитель остались живы. Было установлено, что опытный водитель из нескольких вариантов принял наиболее правильное решение, предотвратив гибель пассажиров» Лысаков Н. В.

Таким образом, если в распоряжении лица, имеются средства для устранения опасности, из которых можно выбирать, и это выбранное средство по его мнению будет являться наиболее эффективным, влекущим минимальное причинение вреда менее ценному благу для защиты более ценного, то все содеянное при благополучном исходе следует признать правомерным, совершенным в состоянии крайней необходимости.

Нередко действия, направленные на устранение опасности, остаются незавершенными. В теории уголовного права это получило название "неудавшаяся крайняя необходимость". Например, группа лиц с целью локализации пожара разрушает строения, близко расположенные к очагу. Однако их действия к желаемому результату не приводят, и огонь распространяется дальше. Хотя указанными действиями и причиняется вред собственникам, тем не менее, их следует отнести к социально-положительным и непреступным, несмотря на то, что цель не была достигнута. Нельзя, как нам представляется, в таких случаях привлекать причинителя к уголовной ответственности, поскольку он "не должен нести ответственность за результаты, противоречащие его объективным и субъективным усилиям, если сами эти усилия общественно-полезны". Поэтому поводу «В.Н. Козак справедливо заметил, что иное решение вопроса не будет стимулировать граждан защищать правоохраняемые интересы в состоянии крайней необходимости из-за боязни, что в случае неудачи им придется нести за это ответственность"».

Вместе с тем следует оговорить, что если в действиях причинителя вреда будет установлена неосторожная форма вины (небрежность или легкомыслие), то такие действия должны быть уголовно наказуемы.

Состояние крайней необходимости исключается в случае ее провокации.

Провокация - это намеренное искусственное создание опасности с целью умышленного причинения вреда правоохраняемым интересам под видом крайней необходимости.

В таких случаях виновный должен привлекаться к уголовной ответственности за умышленные преступления.

Например, материально-ответственное лицо с целью сокрытия недостачи, образовавшейся в результате хищения им товаров на складе, имитирует пожар, а затем под предлогом его ликвидации, заливает водой товарно-материальные ценности и документацию, приводя их в состояние полной непригодности.

В результате этих действий становится невозможным установить объем ущерба, причиненного хищением.

В данном случае ссылка на крайнюю необходимость будет явно надуманной.

Если опасность для правоохраняемых интересов создается по неосторожности самим лицом, а затем им же предпринимаются активные меры по ее устранению путем причинения меньшего вреда третьим лицам (например, оказывает помощь раненному им человеку путем использования чужой автомашины для доставления, раненного в больницу) ответственность при наличии соответствующих условий правомерности исключается.

Следующий признак, характеризующий действия при крайней необходимости, заключается в том, что причиненный вред при защите от опасности не должен превышать пределов крайней необходимости.

В теории уголовного права и судебной практике аксиоматичным является положение, что причиненный вред при устранении опасности правомерен лишь тогда, когда он менее значителен по сравнению с предотвращенным вредом.

Однако, когда возникает необходимость установления правомерности причиненного вреда и при этом сопоставляются социальные ценности, то возникают определенные проблемы в определении их приоритета.

В данном случае следует иметь в виду, что какого-либо метода, который можно было бы взять за основу, при сравнении количественных параметров двух видов вреда в природе не существует.

Вопрос о том, какое благо ценнее, является вопросом факта и решается в каждом конкретном случае в зависимости от конкретных обстоятельств дела.

2. Отличие крайней необходимости от других обстоятельств, исключающих преступность деяния
   

Наряду с вышеописанными состояниями практика столкнулась с такими обстоятельствами, устраняющими общественную опасность, как задержание лица, совершившего преступление, физическое или пси­хическое принуждение, обоснованный риск, исполнение приказа или распоряжения. То, что они не имели собственной законодательной регламентации, значительно осложняло их юридическую оценку. Новый УК Российской Федерации (в Главе 8) учел требование прак­тики и предусмотрел самостоятельное уголовно-правовое регулиро­вание соответствующих институтов.

Характеристика необходимой обороны и крайней необходимо­сти, общие представления об обстоятельствах, исключающих пре­ступность деяний, а также накопленный эмпирический опыт позволя­ет проанализировать такой новый для отечественного уголовного права институт, как задержание лица, совершившего преступление (задержание). Определенная априорность суждений чревата неко­торыми неточностями. Но и предварительное рассмотрение, надеем­ся, поможет формированию практики, которая, в свою очередь, скорректирует приведенные взгляды.

Задержание лица, совершившего преступление, отвечает закон­ным интересам пострадавших от преступления, интересам общества и государства, в том числе правосудия. Принимая меры к задержанию, граждане способствуют реализации принципа неотвратимости нака­зания, помогают правоохранительным органам выполнить задачи уголовного судопроизводства. Кроме того, совершивший преступле­ние, с целью сокрытия следов своей противоправной деятельности может совершить другие преступления и уже тем самым представляет собой социальную опасность. Известно также, что многие преступле­ния совершаются не единично, а серийно, и крайне важно пресечь преступную деятельность на возможно более раннем этапе. Поэтому правомерное задержание лица, совершившего преступление, общест­венно полезно и, соответственно, правомерно.

Статья 38. Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление

1. Не является преступлением причинение вреда лицу, совершив­шему преступление, при его задержании для доставления органам вла­сти и пресечения возможности совершения новых преступлений, если иными средствами задержать такое лицо не было возможности, и при этом не было допущено превышение необходимых для этого мер.

2. Превышением мер, необходимых для задержания лица, совер­шившего преступление, признается их явное несоответствие характе­ру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления и обстоятельствам задержания, когда лицу без необходимости причиняется явно чрезмерный вред. Такое превышение влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умыш­ленного причинения вреда».

Из текста закона видно, что по признакам правомерности за­держание имеет сходство, как с необходимой обороной, так и с край­ней необходимостью. То есть вред причиняется в связи с преступле­нием (общественно опасным деянием) и именно лицу, его совершив­шему; но при этом причинение вреда обусловлено невозможностью задержать лицо без причинения ему вреда. Вместе с тем нельзя не заметить и ряд существенных различий. Приведем их вкратце.

Основанием для действий по задержанию является не опасность посягательства, а сам факт совершенного преступления, с одной сто­роны, и намерение лица, его совершившего, уйти от ответственности, с другой стороны, иначе причинение вреда теряет всякий смысл.

В отличие от необходимой обороны задержание, с точки зрения уголовного закона, осуществляется только в отношении лица, совер­шившего преступление. Если известно, что общественно опасное дея­ние совершено душевно больным, который может быть признан не­вменяемым, или лицом, не достигшим возраста уголовной ответст­венности, причинение вреда при задержании, по смыслу закона, должно выходить за рамки статьи 38 УК РФ. Если же задержи­вающий не осведомлен о душевном состоянии и возрасте задержи­ваемого и эти обстоятельства для него не очевидны, такое заблужде­ние следует считать извинительным. Заметим, что закон применяет формулировку задержание «лица, совершившего преступление», а не задержание преступника. Преступником лицо может быть названо только по судебному приговору, его вину в совершении преступления еще требуется доказать в установленном законом порядке. Однако объективные признаки преступления должны быть налицо.

Нельзя исключить случаи, когда задержание может перерасти в состояние необходимой обороны, то есть когда задерживаемый со­вершает общественно опасное посягательство в отношении задержи­вающих или иных лиц (например, при активном сопротивлении). Таким образом, вступают в действие правила статьи 57 УК РФ, и праводеликтность теряет свое значение. Наряду с этим причинение при задержании вреда третьим лицам охватывается правилами край­ней необходимости.

Весьма специфично закон определяет пределы причиняемого при задержании вреда. Они как бы синтезированы из институтов необхо­димой обороны и крайней необходимости. Допустимый вред, с одной стороны, определяется характером и степенью общественной опасности содеянного, без требования меньшего вреда. Как и при самозащите, это предполагает даже определенное превосходство наносимого вреда над тем, который причинен задерживаемым. С другой сто­роны, размер вреда поставлен в зависимость от обстоятельств задер­жания и определяется соображениями целесообразности, с тем, чтобы явно чрезмерный вред не был причинен без очевидной необходимо­сти.

Несмотря на названные отличия в условиях правомерности, к задержанию применимы сходные с необходимой обороной и крайней необходимостью правила, хотя и они имеют определенную специфи­ку.

Так, признак наличности состоит в том, что лицо уже совершило преступление, но еще не передано органам власти и не пресечена воз­можность совершения им новых преступлений. Отсюда своевремен­ным можно признать задержание лица, подлежащего уголовной от­ветственности и скрывающегося от следствия и суда. Если преступле­ние еще только замышляется, но реальных мер, направленных на достижение преступного результата не принято, то задержание следу­ет считать преждевременным. (Пресечение преступного деяния, по­нятно, подчиняется правилам необходимой обороны.) Когда, наобо­рот, основания для задержания отпали (лицо задержано, явилось с повинной или обнаружило готовность добровольно сдаться властям), причинение вреда должно расцениваться как запоздалое задержание. При определении правовых последствий преждевременного или запо­здалого задержания могут быть приняты во внимание правила, опи­санные в предыдущих разделах.

Наличность оснований для задержания должна сочетаться с их действительностью. Последнее, как представляется, следует рассмат­ривать в четырех аспектах:

факт совершения преступления;

при­частность к нему данного лица, которое подлежит уголовной от­ветственности и пытается неправомерно избежать ее.

Ошибка по поводу хотя бы одного из этих слагаемых предполагает мнимость задержания со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Специальная ответственность за нарушение правил задержания законом не предусмотрена, в таких случаях деяние должно быть ква­лифицировано по статье УК, устанавливающей ответственность за фактически совершенное преступление. Но данное обстоятельство названо в п. ж статьи 61 УК РФ в качестве смягчающего наказание (то же самое касается действий в нарушение условий правомерности необходимой обороны, крайней необходимости, обоснованного рис­ка, исполнения приказа или распоряжения). Напомним также, что понятием превышения необходимых для задержания мер охватыва­ются только умышленные действия.

Как видим, рассмотрение дела о задержании лица, совершивше­го преступление, может представлять значительную сложность на практике. Это, прежде всего, относится к отграничению задержания от состояний необходимой обороны и крайней необходимости. Не­мало трудностей лежит и на пути определения правомерности задер­жания, особенно пределов допустимого вреда, признака действитель­ности тральных мест при доказывании будут занимать психологические и физиологические характеристики задерживающего. Они станут акту­альными при определении оснований для задержания, того, насколь­ко адекватно задерживающим оценена личность совершившего пре­ступление, характер и степень общественной опасности содеянного, обстановка задержания, необходимость причинения и размер вреда.

Последнее обстоятельство чрезвычайно важно установить в ходе производства по делу. Во-первых, иначе невозможно выяснить, соблюдены ли допустимые пределы. Во-вторых, с учетом величины неправомерно причиненного при задержании вреда к виновному на основании статей 61 п. «ж», 64, 73 УК РФ может быть назначено более мягкое наказание, чем предусмотрено за данное преступление (ниже низшего предела) либо условное осуждение.

В Главе 8 нового Уголовного кодекса наряду с задержанием ли­ца, совершившего преступление, предусмотрены еще три ранее не регламентированных обстоятельства, исключающих преступность деяния: физическое или психическое принуждение, обоснованный риск и исполнение приказа или распоряжения. Учитывая их новизну и недостаточную изученность, а также известное сходство с рассмот­ренными выше состояниями, ограничимся лишь кратким коммента­рием к уголовному закону.

Причинение вреда под принуждением (физическим или психиче­ским) регулируется статьей 40 УК РФ:

Статья 40. Физическое или психическое принуждение

1. Не является преступлением причинение вреда охраняемым уго­ловным законом интересам в результате физического принуждения, если вследствие такого принуждения лицо не могло руководить своими действиями (бездействием).

2. Вопрос об уголовной ответственности за причинение вреда ох­раняемым уголовным законом интересам в результате психического принуждения, а также в результате физического принуждения, вслед­ствие которого лицо сохранило возможность руководить своими дей­ствиями, решается с учетом положений статьи 39 настоящего Ко­декса».

Применительно к этому обстоятельству специфическую труд­ность может составить определение способности руководить своими действиями (бездействием) со стороны лица, к которому применено физическое принуждение.

Физическое принуждение, как представляется, может быть вы­ражено только в виде насилия, тогда как психическое принуждение заключается в угрозах, в том числе в отношении родственников или близких людей, шантаже, отказе выполнить те или иные действия, имеющие жизненно важное значение, высказывании намерения вы­полнить общеопасные действия (например, захват заложников, тер­рористический акт, применение средств массового поражения, акт вандализма) и т.д.

Возможность скрыться, обратиться за помощью или самостоя­тельно противостоять физическому принуждению без особого вреда себе, свидетельствует о том что лицо могло руководить своими дей­ствиями (бездействием). Это исключает безусловную правомерность причинения вреда. При таких условиях, а также при психическом принуждении вступают в действие правила крайней необходимости, а именно, требования о неизбежности причинения вреда и о меньшем вреде.

Непреодолимое принуждение, подавляющее волю человека, ча­ще всего превращает его в орудие преступления, что закономерно устраняет общественную опасность и противоправность причинения им вреда. Если же у лица имеется выбор и оно сознательно причиняет меньший вред во имя сохранения более высоких ценностей, то такое поведение может быть не только правомерным, но и общественно полезным (например, причинение имущественного ущерба под угро­зой гибели людей, повреждения памятника культуры и т. д.)

Принципиальное отличие принуждения от состояния крайней необходимости состоит в характере, источнике и направленности угрожающей опасности. В первом случае она заключается в целена­правленном физическом или психическом воздействии, может исхо­дить только от физических лиц и применяется в отношении данного лица. Опасность при крайней необходимости носит спонтанный по отношению к данному лицу (нередко стихийный) характер и угрожа­ет, так сказать, безадресно. Однако правила устранения угрозы, как видим, во многом сходны. Само собой разумеется, что вредоносное действие (бездействие) под принуждением должно быть направлено на третьих лиц; причинение вреда лицу (лицам), от которых исходит угроза, подчиняется правилам необходимой обороны.

В отличие от необходимой обороны, крайней необходимости и задержания лица, совершившего преступление, иные виды правомер­ного причинения вреда, в том числе под принуждением, могут выра­жаться в форме не только действия, но и бездействия.

Специальные условия правомерности предусмотрены для при­чинения вреда при обоснованном риске. Вот, что говорит об этом Уголовный кодекс Российской Федерации.

Статья 41. Обоснованный риск

1. Не является преступлением причинение вреда охраняемым уго­ловным законом интересам при обоснованном риске для достижения общественно полезной цели.

2. Риск признается обоснованным, если указанная цель не могла быть достигнута не связанными с риском действиями (бездействием) и лицо, допустившее риск, предприняло достаточные меры для предот­вращения вреда охраняемым уголовным законом интересам.

3. Риск не признается обоснованным, если он заведомо был сопря­жен с угрозой для жизни многих людей, с угрозой экологической ката­строфы или общественного бедствия».

Из приведенной статьи закона видно, что действия в данном со­стоянии направлены не на устранение прямого вреда, а на достиже­ние позитивного эффекта, то есть на изменение сложившейся обста­новки, «вредной», рутинной по отношению к предполагаемому про­грессу. Угроза причинения опасных последствий исходит от самого лица, взявшего на себя ответственность за достижение общественно полезного результата, но в нарушение уголовно-правового запрета. Отсюда естественны и предъявляемые законом требования, наруше­ние которых не может служить оправданием для причинения вреда:

общественно полезная цель, которая при выполнении других условий делает общественно полезным и само деяние;

невозможность достижения этой цели без риска причинения вреда;

принятие максимально возможных, исчерпывающих мер, на­правленных на недоумение обусловленного риском вреда. Важней­шей особенностью, отличающей данное обстоятельство, является отсутствие умысла на причинение фактического вреда в результате действия (бездействия) лица, допустившего риск. Представляется, что понятие «риск» – к тому же в сопровождении с прилагательным «обоснованный» – исключает не только прямой, но и косвенный умы­сел. Наличие косвенного умысла указывает на беспечность субъекта, авантюрный характер действий и не имеет ничего общего с рассмат­риваемым правовым состоянием. В этой связи ответственность за неправомерное причинение вреда со ссылкой на обоснованный (а точнее – необоснованный) риск должна наступать как за неосторож­ное преступление;

категорическая недопустимость деяния, которое заведомо мо­жет повлечь наступление тяжких последствий, таких как гибель мно­гих людей, экологическую катастрофу или общественное бедствие. В целом же, логично, что размер вероятного вреда, обосновывающего риск, должен быть предельно низким в сравнении с разницей между status qvo и ожидаемым результатом.

Поэтому совершение деяния, содержащего формальный состав, во имя достижения эко­номического эффекта или иного социального блага, с нашей точки зрения, можно безусловно считать оправданными.

Установить практически обоснованность действий, связанных с риском, достаточно сложно. Для этого необходимо исследовать:

социальную значимость поставленной цели;

возможность добиться этой цели в сложившейся ситуации без причинения вреда и при условиях, созданных лицом, допустившим риск, а также реальное достижение намеченной цели;

данные, относящиеся к профессиональным качествам лица, до­пустившего риск, его опыту;

наличие или отсутствие возможности обратиться за помощью (консультацией) к специалистам;

размер возможного вреда, его соотношение с результатом, ожидаемым от действий, обусловленных риском, и фактически причиненный вред.

Важное значение для обоснования риска и для его юридической оценки имеют мотивы, которыми лицо руководствовалось при со­вершении деяния при рассматриваемых обстоятельствах.

Наконец, по новому УК, преступность деяния может быть ис­ключена в связи с исполнением (неисполнением) приказа или распо­ряжения:

Статья 42. Исполнение приказа или распоряжения

1. Не является преступлением причинение вреда охраняемым уго­ловным законом интересам лицом, действующим во исполнение обяза­тельных для него приказа или распоряжения. Уголовную ответствен­ность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее незаконные приказ или распоряжение.

2. Лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение за­ведомо незаконных приказа или распоряжения, несет уголовную ответ­ственность на общих основаниях. Неисполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность».

Как видим, здесь предусмотрены два вида внешне противоправ­ного деяния, преступность которого зависит от реагирования на приказ или распоряжение.

Во-первых, это исполнение властно-распорядительного акта, когда исполнитель не знал об общественно опасных последствиях своего действия (бездействия), хотя мог и дол­жен был знать, либо знал, но самонадеянно рассчитывал на их предотвращение (неосторожная форма вины). Если о таковых по­следствиях он не знал, не мог и не должен был знать, то соответст­венно, исключается всякая форма вины, что само по себе снимает вопрос о преступности деяния.

Во-вторых, закон предусматривает неисполнение заведомо неза­конного приказа или распоряжения. Невыполнение управленческого акта уполномоченного лица в некоторых случаях может быть при­знано уголовно противоправным – как должностное преступление. Однако сознательное совершение незаконных действий (бездействия), хотя бы во исполнение приказа или распоряжения, обусловливает ответственность исполнителя за причинение вреда в результате тако­го деяния. Поэтому отказ выполнить заведомо незаконную команду не только утрачивает общественную опасность, но и сам устраняет возможные общественно опасные последствия.

При рассмотрении дел об исполнении (неисполнении) приказа или распоряжения важно установить:

отношения власти и подчинения между лицом, издавшим управленческий акт, и исполнителем, а также уровень их общечело­веческих отношений (не было ли у них неприязни друг к другу или, наоборот, дружбы и т.д.);

полномочия должностного лица и исполнителя, вправе ли один был отдавать данный приказ (распоряжение) и обязан ли другой его исполнять;

существо приказа, его четкость и ясность для исполнителя, а также характер совершенного деяния, не имело ли место несоответст­вия между ними;

могли и должны ли они знать о незаконности предназначенных к выполнению действий, знали ли об этом, была ли у исполнителя возможность обдумать, осмыслить принятое руководителем решение (здесь большое значение имеют психологические свойства лица, ус­ловия, при которых был отдан приказ, и при которых совершалось обусловленное им деяние);

не было ли оказано на исполнителя давление (физическое или психическое принуждение, имеет значение и наличие иных обстоя­тельств, исключающих преступность деяния) и др.

Даже беглый взгляд на рассмотренные правовые состояния обращает внимание на пограничный характер ряда из них. Во всех случаях, когда появляется предположение (версия) о наличии обстоя­тельств, исключающих преступность деяния, этот вопрос должен быть досконально исследован с учетом всех фактических данных. Несмотря на наличие внешнего сходства, необходимо, руковод­ствуясь специальной нормой уголовного закона, четко установить признаки того или иного конкретного состояния, условия его право­мерности, в том числе допустимых пределов причиняемого вреда. При этом любой вывод должен быть сделан на основании доказа­тельств, полученных в соответствии с уголовно-процессуальным за­коном.

3. Ответственность за превышение пределов крайней необходимости
   

В первом советском УК РСФСР 1922 г. в главе о преступлениях против личности были изложены две статьи, которые предусматривали пониженную ответственность за превышение пределов необходимой обороны, повлекшее за собой смерть (ст. 145) или тяжкие телесные повреждения (ст. 152).

В уголовных кодексах союзных республик, принятых в 1926 - 1928 гг., этот вопрос разрешался по-разному. Уголовные кодексы Азербайджанской, Армянской и Таджикской ССР предусматривали только убийство при превышении пределов необходимой обороны. Уголовные кодексы РСФСР 1926 г., Украинской, Грузинской и Туркменской ССР, помимо убийства, предусматривали также ответственность за превышение пределов необходимой обороны, повлекшее за собой тяжкие телесные повреждения.

Уголовный кодекс Белорусской ССР в ст. 222 предусматривал ответственность за превышение пределов необходимой обороны, повлекшее “телесные повреждения нападавшего”, без указания на тяжесть повреждения.

Таким образом, по УК БССР преступным считалось причинение телесных повреждений любой тяжести при эксцессе обороны.

Уголовный кодекс Узбекской ССР 1926 г. в ст. 196 предусматривал ответственность за превышение пределов необходимой обороны, повлекшее за собой тяжкое или менее тяжкое телесное повреждение посягавшего.

Следует особо подчеркнуть, что законодатель указал исчерпывающий перечень преступлений, совершение которых возможно при превышении пределов необходимой обороны. В действующем уголовном законодательстве предусмотрена ответственность за убийство, совершенное при эксцессе обороны (ч. 1 ст. 108 УК), а также за причинение тяжкого вреда здоровью при тех же обстоятельствах (ч. 1 ст. 114 УК).

Как справедливо отмечал И.С. Тишкевич, привлечение к уголовной ответственности за превышение пределов необходимой обороны, повлекшее незначительные вредные последствия или вовсе не причинившие таких последствий, затруднило бы использование права необходимой обороны честными гражданами, желающими отразить преступное посягательство и тем самым оказать услугу обществу в борьбе с преступностью. Такой подход к решению вопроса отнюдь не стимулировал бы активное вмешательство граждан с целью отражения преступных посягательств, особенно если они не направлены против личных интересов очевидцев преступления.

Превышением пределов необходимой обороны, влекущим уголовную ответственность, признаются только умышленные действия, явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства. Таким образом, закон защищает интересы обороняющегося, освобождая его от ответственности за неосторожное причинение вреда посягающему. При этом не всякий умышленно причиненный вред относится к превышению пределов необходимой обороны, а только тот, который явно не соответствует степени или характеру опасности посягательства.

В ряде случаев преступления при превышении пределов необходимой обороны могут сопровождаться наличием того или иного и даже двух отягчающих обстоятельств, указанных в ч. 2 ст. 105 либо ч. 2 ст. 111 УК соответственно. В подобном случае возникает ситуация конкуренции уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за более опасный (ст.ст. 105, 111 УК) и менее опасный (ст.ст. 108, 114 УК) составы одного и того же преступления — убийства либо причинения тяжкого вреда здоровью. Исходя из общих правил конкуренции данного вида применению подлежат нормы, предусматривающие составы преступлений со смягчающими обстоятельствами, в данном случае привилегированные составы при эксцессе обороны.

В уголовном праве правоположения используются, прежде всего в качестве способа преодоления конкуренции общей и специальной норм либо специальных норм. Об этом свидетельствуют отдельные рекомендации, содержащиеся в постановлениях высших судебных инстанций.

Так, преодолевая конкуренцию специальных норм, предусмотренных ст.ст. 106, 107 и 108 УК, Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 16 постановления “О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)” от 27 января 1999 г. № 1 указал, что по смыслу закона убийство не должно рассматриваться как совершенное при квалифицирующих признаках, предусмотренных п.п. “а” (двух и более лиц), “г” (женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности), “е” (совершенное общеопасным способом), “н” (совершенное неоднократно) ч. 2 ст. 105 УК, а также при обстоятельствах, с которыми обычно связано представление об особой жестокости (в частности, множественность ранений, убийство в присутствии близких потерпевшему лиц), если оно совершено при превышении пределов необходимой обороны.

Представляется заслуживающим внимания опыт зарубежного уголовного законодательства, в частности УК Республики Беларусь, который в ст. 152 предусматривает в качестве наказания за умышленное причинение тяжких телесных повреждений при превышении пределов необходимой обороны общие работы, или штраф, или исправительные работы на срок до одного года, или арест на срок до трех месяцев, или ограничение свободы на срок до двух лет. Таким образом, причинение тяжкого вреда здоровью при эксцессе обороны по УК Беларуси не наказывается лишением свободы.

Целесообразно с учетом меньшей общественной опасности преступлений, совершаемых при превышении пределов необходимой обороны, по сравнению с другими умышленными преступлениями против здоровья, смягчить санкцию ч. 1 ст. 114 УК и исключить из нее такой вид наказания, как лишение свободы, одновременно расширив перечень менее строгих видов наказаний, приравняв, по сути, к санкциям ч. 1 ст. 118 УК, предусматривающей ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности. На основании изложенного предлагается следующая редакция ч. 1 ст. 114 УК:

“Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, –

наказывается штрафом в размере от ста до двухсот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного до двух месяцев, либо обязательными работами на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо ограничением свободы на срок до одного года, либо арестом на срок от трех до шести месяцев”.


Заключение

В заключении отметим, что крайняя необходимость (обстоятельство, исключающее преступность деяния, предусмотренное ст. 39 УК) - причинение вреда охраняемым законом интересам для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, интересам общества и государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости.

При крайней необходимости происходит как бы столкновение двух защищаемых законом отношений.

Из них предпочтение отдается большему благу за счет причинения вреда меньшему.

Условия правомерности крайней необходимости подразделяются на три группы:

условия, относящиеся к грозящей опасности (источник опасности - поведение человека, силы природы, неисправные механизмы, животные и т.д.);

наличность опасности;

действительность опасности.

Содержание признаков наличности и действительности опасности, как и при необходимой обороне.

Условия, относящиеся к действиям по устранению опасности защищать можно:

охраняемые уголовным законом интересы;

вред причиняется только третьим лицам;

вред, причиненный, меньше вреда, предотвращенного;

вред причиняется, если иными средствами не может быть устранена грозящая опасность.

Действия при крайней необходимости непреступны лишь при наличии всех перечисленных условий.

Если при устранении опасности имело место превышение пределов крайней необходимости, то уголовная ответственность наступает на общих основаниях только в случаях умышленного причинения вреда.

В соответствии с ч.2 ст. 39 УК под превышением пределов крайней необходимости понимается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный.


Список использованной литературы:

1. Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 21.07.2005) // СЗ РФ от 17.06.1996, № 25, ст. 2954, СЗ РФ от 25.07.2005, № 30 (ч. 1), ст. 3104.

2. Викторов И.Д. Уголовное право. Общая часть. Учебник. - М.: Проспект, 2001.

3. Ветров Н. И. Уголовное право. Особенная часть. Учебник. - М.: Новый Юрист, 2004.

4. Гаухман Л. Д. Уголовное право. Особенная и общая части. Учебник. -М.: Юриспруденция, 1999.

5. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/Под ред. Ю. И. Скуратова и В. М. Лебедева. -М.: НОРМА-ИНФРА-М, 2002.

6. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/Отв. ред. д. ю. н., проф. А. В. Наумов. - М.: Юристъ, 2002.

7. Лазарев Л.В. Новое уголовное право России. Общая часть. Учебник. -М.: БЕК, 2002.

8. Лысаков Н. В. Крайняя необходимость.//Следователь, 2004, № 6.

9. Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. - М.: БЕК, 2002.

10. Российское уголовное право. Общая часть: Учебник для вузов/ Под ред. В. Н. Кудрявцева и А. В. Наумова. -М.: Юристъ, 2003.

11. Севостьянов А.М. Уголовное право. Особенная часть. Учебник. -М.: БЕК, 2002.

12. Уголовное право. Общая часть. Учебник./Под ред. Козаченко И. Я. и Незнамова З. А. -М.: Гардарика, 2002.

13. Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2-х томах. Т. 1. Общая часть./ Отв. ред. А. Н. Игнатова и Ю. А. Красиков. - М.: НОРМА - ИНФРА-М, 2004.

14. Уголовное право. Общая часть: Учебник./Под. ред. А. И. Рарога. - М.: Институт международного права и экономики. Изд-во «Триада, Лтд», 2003.

15. Уголовное право России. Общая часть: Учебник. / Отв. ред. Б. В. Здравомыслов. -М.: Юристъ, 2002.

16. Необходимая оборона и крайняя необходимость. Вопросы квалификации и судебно следственной практики. Зуев В.Л. КРОСНА-ЛЕКС: Москва 1996.

17. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации в п. 16 постановления “О судебной практике по делам об убийстве” от 27 января 1999 г. № 1.