Geum.ru

Но привычной всему обществу банальности, а масштабы присвоения общественных богатств и образ жизни шахской камарильи являлись откровенным вызовом иранской нации

Вид материалаДокументы

Содержание


Ф.М. Ибятов
Подобный материал:

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО И ИСЛАМСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В ИРАНЕ


Шахский Иран, несмотря на некоторые успехи в развитии экономики, бытовых свободах и определенной внешней открытости, представлял собой достаточно жесткий репрессивный режим, где авторитаризм был доведен до абсолютно привычной всему обществу банальности, а масштабы присвоения общественных богатств и образ жизни шахской камарильи являлись откровенным вызовом иранской нации. В части формирования гражданского общества шахский режим ни сделал ни единого шага вперед, упорно уничтожая политических противников: как «правых», так и «левых». По свидетельству объективных исследователей, развитие иранского общества к 70-м годам XX века по качественным признакам и параметрам, по существу, мало чем отличалось от ситуации 40-х и даже 20-х годов. Экономическая и социальная стагнация иранского общества достигли поистине ужасающих величин. Между частной семейно-бытовой жизнью широких слоев иранцев и государственной властью Мухаммада-Риза-шаха, по сути, отсутствовала какая-либо гражданская сфера, какое-либо поприще для общественной деятельности. При этом, в полном соответствии с системой двойных стандартов, режим шаха на Западе котировался как весьма прогрессивный, либеральный и даже социально динамичный.

Исламская революция 1979г. по существу заново создала широкую сферу гражданского общества в Иране. Не будет преувеличением утверждать, что именно революция Хомейни сделала гражданское общество наиболее важным социально-политическим приоритетом современного Ирана, поприщем для стратегически значимых государственных, политических и идеологических дискуссий и решений. Таким образом, гражданское общество современного Ирана является своего рода гигантским социальным фильтром, через который просеиваются наиболее важные идеи и законопроекты, которые только после позитивной апробации в широких слоях иранской нации становятся предметом практической деятельности правительства, меджлиса и других структур власти.

Государство в современном Иране имеет весьма ограниченное значение, и его можно смело отнести к типу так называемых «маленьких» государств, т.е. государств, стремящихся к минимизации своего регламентирующего, структурирующего и экономического давления на социум. В настоящий период государство в Иране все больше передает важнейшие социальные направления в ведение общественным организациям и движениям, отдавая им различные функции по экономическому реформированию, развитию сельской местности и регионов, благотворительности и социальной защите населения. В сферу активной деятельности общественных организаций давно уже включены многие образовательные программы, различные воспитательно-идеологические инициативы. Так, например, мощные и авторитетные общественные организации «Бунади Шахид» и «Бунади Мустасафн» направляют свою деятельность на оказание помощи семьям погибших в войне с Ираком. Другим нуждающимся оказывает помощь общественная организация «Имдат», созданная по инициативе имама Хомейни. Социальная организация «Шахед» организует обучение детей погибших. Такие общественные организации, как «Мискан Вешарази» и «Банк Мисакан» занимаются развитием жилищного и сельского строительства, развитием сельской социальной и коммунальной инфраструктуры, организацией газоснабжения сельской местности, развитием сельского хозяйства. Организация «Нейзат Савад Амузи» занимается ликвидацией неграмотности. Деятельность государства и общественных организаций при реализации конкретных программ зачастую пересекаются, и в этом случае последние получают статус государственной структуры. Относительно недавно, например, массовая общественная организация «Дриада Сазандеш» («Святая борьба»), занимающаяся ликвидацией неграмотности в сельских районах, получила статус министерства.

По объективным данным независимых социологов в эти и многие другие общественные организации, действующие отнюдь не в системе властной вертикали, а на конкретном социальном уровне в широких слоях народа, вовлечены миллионы людей в различных регионах страны. Они получают все большую самостоятельность и эффективно осуществляют, в целом ряде случаев, те функции, которые в западных демократиях по-прежнему выполняет или пытается выполнять государство.

Следует подчеркнуть, что вовлеченность населения в жизнь гражданского общества Ирана не только не тормозится, но даже поощряется государственными структурами. Государство в лице местных органов власти, в соответствии с положениями Конституции, обязано поощрять участие граждан в общественной жизни, в том числе в органах самоуправления. Данный характер гражданской жизни Ирана является ни чем иным, как особым исламским воплощением идеологии «Третьего Пути», а реальная практика поощрения государством независимых социальных инициатив обусловливает создание не просто более высокого уровня гражданственности, а, употребляя российскую политическую терминологию, – существование «де-факто» соборного общества и соборного государства. Следует, правда, отметить, что именно к такому типу социальной симфонии государства и общества настойчиво призывает Коран.

Что касается гражданского равенства и социального равноправия людей, то, пожалуй, ни какие другие ипостаси бытия не являются столь ярко выраженным воплощением доктринального кредо иранского государства. Государство в Иране гарантирует неприкосновенность и развитие всех традиционных социальных институтов – семьи, религиозного и национального воспитания детей, частной собственности, индивидуальной предпринимательской инициативы и других. Идеология ирано-шиитской революции защищает частную собственность и стоит на страже традиционной семьи. В качестве иллюстрации ведущих доктринальных постулатов современного Ирана приведем некоторые высказывания имама Хомейни, которые до сих пор остаются незыблемым идеологическим базисом иранского государственного строительства.

«Строй ислама не подобен коммунистическому, марксистско-ленинскому режиму, который предусматривает общественную и не признает частную собственность. …Наоборот, этот строй уравновешенный, признающий частную собственность и уважение к ней в рамках ограниченного владения и разумного пользования».

«… Не поддавайтесь влиянию бессодержательной пропаганды грабительского и угнетательского полюса капитализма, а также безбожного полюса коллективизма и коммунизма, уважайте определенные шариатом собственность и капитал, с учетом исламской предопределенности».

«И было бы прекрасно, если зажиточная прослойка добровольно обеспечивала бы неимущих и бедных жильем, благоустройством и была бы уверена, что благо этого и потустороннего миров заключается именно в этом».

«Обратите внимание на то, чтобы Президент и депутаты меджлиса были людьми, испытавшими на себе притеснение, гонения и нищету, которые помышляли бы о благе народа и не были бы из числа капиталистов и землевладельцев, плавающих в богатстве, ибо они не способны постигнуть горечь обездоленных, боль голодных и босых».

«Если народ желает довести эту революцию до конца, о чем мечтают все, то должен быть бдительным по отношению к тем, кто находится по главе государства, к Президенту, к депутатам меджлиса, чтобы они не отдалились от среднего класса и не примкнули к высшему, так называемому состоятельному, классу».

«Сущность революции и государственного строительства Ирана требует свободного предъявления различных теорий по фикху и правоведению во всех сферах».

«Осведомленность народа, его сотрудничество, контроль и солидарность с избранным правительством является величайшей гарантией сохранения безопасности в обществе».

Разумеется, комплексная оценка гражданского общества в Иране требует учета особенностей исламской цивилизации, конкретного культурно-исторического типа, сложившегося в Иране, ментальных проявлений и т.п. Однако если рассматривать гражданское общество в Иране как структурное целое, то окажется, что оно вполне отвечает по своей структуре и функциям тем требованиям, которые предъявляются к типичному западному гражданскому обществу. Более того, иранская нация, сохранившая в неприкосновенности исконные традиции и общинные ценности в несравнимо большей степени, нежели нации Европы, обеспечила функционирование более выразительного, более наполненного живой «тканью», более творчески содержательного гражданского общества, где любой индивидуум может проявить максимально широко свои личные способности и созидательные политические амбиции. Не будет преувеличением утверждать, что именно Исламская «консервативная революция» 1979г. впервые в истории Ирана создала гражданское общество в этой стране.

Известный американский социолог Эрнест Геллнер высказал весьма интересный взгляд на сущность исламской революции, которую он обозначает как исламскую реформацию. По мысли Э. Геллнера сущностью исламской революции является обусловленное социально-политическими факторами стремление «бытового» ислама преобразоваться в так называемый высокий ислам, то есть стремление сельской бедноты и городских низов под знаменем возвращения подлинного, первозданного ислама осуществить качественный переход от условий социальной стагнации к новому обществу, модернизированному духовно, социально и технологически. Сущностью исламской революции, по Э. Геллнеру, является, «… признание нормативного характера священных текстов, пуританство, индивидуализм, правилосообразность, сравнительно небольшое количество магических элементов, нетерпимость к беспорядочному богослужению, простонародной мистической и ритуальной практике – и все это, безусловно, относится к числу качеств, способных облегчить труды и тяготы долгого пути к современному, дисциплинированному, индустриальному обществу. Высокий ислам как будто специально создан для достижения этой цели».

Действительно, если рассматривать иные исламские реформации, прежде всего ваххабитское социальное движение в Саудовской Аравии, то эти реформации чаще всего приводили к установлению своего рода «пуританской», в известной степени упрощенной идеологии социального типа, в целях создания социальной базы развития капитализма и развития ценностей буржуазного общества. Причем всегда эти движения возникали под лозунгом возрождения и очищения Ислама (от идолопоклонства, язычества, синкретизма и др.).

Схожий идеологический процесс привел в Иране, как это ни парадоксально, к совершенно иному результату. В отличие от других исламских обществ, где идеологическая реформация привела к установлению диктаторских режимов, опирающихся на буржуазные ценности и капиталистическую мораль, важнейшим социальным и политическим результатом Иранской революции явилось установление и утверждение гражданского общества. Определяющую роль в ходе и исходе этого процесса сыграл, несомненно, шиизм – доктрина имамата – как потенциально «консервативно-революционное» направление Мирового Ислама. Обладая мощным политическим и идеологическим потенциалом и, вместе с тем, подлинной духовностью, шиизм позволил иранцам создать не исламский вариант западного общества потребления, а подлинное гражданское общество, ориентированное в первую очередь на духовные ценности Корана. Социальная революция Хомейни отличалась от иных в мире ислама тем, что она реформировала не сам Ислам в угоду потребности развития общества, а гармонизировала бытие общества в соответствии с базовыми постулатами исламского вероучения. Изучая социальный опыт современного Ирана, невольно осознаешь, что в мире Запада, несмотря на всю имеющуюся пропагандистскую риторику, вообще невозможно существование подлинного гражданского общества, так как оно требует не только имеющихся механизмов прогресса и институциональной организованности, но сохраненной традиционности и духовности национального сообщества.

Здесь мы неизбежно подходим к анализу соотношения «нация – социум – государство», исключительная важность которого не отрицается даже наиболее либералистскими по мировоззрению идеологами Запада. Понятно, что в этом соотношении речь может идти не о нации как этническом феномене, а о нации-государстве, политическом понятии, означающем идентификацию человека по принадлежности к данному государству, то есть об определенном типе этнополитического государственного универсализма. Известный либеральный идеолог Алексей Салмин в своей книге «Современная демократия: очерки становления» обосновывает следующую социополитическую максиму: «…Как унитаризм, так и федерализм – и классический американский, и современный европейский (в том числе – «общеевропейский») – предполагает, как правило, образование именно государства-нации: полностью однородного в гражданском и относительно – в культурном смысле. То есть речь идет, при этом, обычно о светской культуре, (даже если она и окрашена религиозно), так как становление государства-нации связано с распространением в обществе рациональных норм политико-культурной элиты, укоренением рационально-правовой легитимации власти и стабилизацией этой последней».

В этом смысле любопытно понять – а что же представляет собой современное иранское государство? При ближайшем рассмотрении выясняется, что это отнюдь не этнократическое и даже не теологическое государство, это типичное государство-нация, причем более осмысленно универсальное, нежели государства интернационалистских демократий Европы и Америки. Напомним, что даже такие старые демократии, как Великобритания, Швейцария, Бельгия, Нидерланды и другие, давно стремящиеся к оформлению государства-нации, все еще являются «де-факто» в лучшем случае «сложносоставными» государствами (по А. Салмину). Не говоря уже о таких новых демократиях, раздираемых внутриэтническими противоречиями, как Румыния, Сербия, Болгария и т.д. Даже Канада, максимально реализовавшая в социополитической практике идеи либеральной демократии о нации-государстве, столкнулась с фундаментальной проблемой этнорегионального сепаратизма (проблема франкоговорящего Квебека).

Иран, насчитывающий множество этнических меньшинств и этнорелигиозных групп (иранцы, говорящие преимущественно на тюркских языках, курды и их различные племена, арабы и их этнографические группы, географически обособленные группы иранцев – гиляндцы и мазандаранцы, белуджи, религиозные меньшинства – сунниты, христиане и зороастрийцы), сумел, преодолевая ряд трудностей в диалоге с некоторыми из них, создать классическое государство-нацию, где национальность тождественна гражданству, а этногосударственная идентификация абсолютно подавляющего большинства иранцев происходит в соответствии с государственной стратегией Исламской Республики Иран.

Отметим, что создание всеобъемлющей этнонациональной симфонии удалось осуществить Ирану в неимоверно сложных условиях (имея ввиду, прежде всего, фактор внешних инициаций в этнические проблемы страны). Приблизиться к таким результатам пока не удается ни одному из государств переднеазиатского региона – ни Турции (этническая гомогенность которой оказалась мнимой), ни Ираку, ни Афганистану, ни даже Сирии. Иран стал подлинно родным домом, общей Родиной для многих весьма различных по этнической и религиозной принадлежности людей. Ясно осознаваемая гражданственность – один из важнейших признаков гражданского общества – в Исламской Республике Иран проявился наиболее выразительно и убедительно. Необходимо отметить, что в противовес потугам некоторых зарубежных злопыхателей, единое общегражданское национальное чувство является в Иране весьма привлекательным для тех этносов и религиозных групп региона, которые имеют колоссальный по исторической протяженности опыт межэтнической и религиозной нетерпимости.

Таким образом, последовательная политика развития образования, разумной стабилизации имущественных и социальных запросов населения, сокращение зависимости страны от нефтяных доходов, необходимая и социально оправданная децентрализация власти создали на сегодняшний день в Исламской Республике Иран все возможности для последовательного и стабильного развития гражданского общества. Этому способствует также фундаментальная особенность иранско-шиитского имамата – свобода политико-идеологических дискуссий как в широких кругах социума, так и в духовенстве. Все это в совокупности означает, что Исламская революция, обеспечив реальное участие народа в политической жизни страны, укрепила тем самым одну из своих важнейших, в историческом аспекте вновь приобретенных основ – гражданское исламское общество Ирана.

Ф.М. Ибятов,

заместитель директора Центра исследований Кавказа, Ближнего и Среднего Востока РГТЭУ,

кандидат исторических наук

Доцент кафедры социологии и политологии

ИППК МГУ


1. Манучихри А. Политическая система Ирана. СПб., 2007. С.32 сл., 129 сл.

2. Нафиси С. Политическая история и общественные отношения Ирана в современный период. Тегеран: Бунйад, 1364/2005. Т.2.

3. Kuniholm B.R. The Persian Gulf and The United States Policy. California. Regina Books, 1994. Р.86-88.

4. Абу Амина Биляль Филипс. Законы жизни мусульман: эволюция фикха. М., 2002. С.28 сл.

5. Имам Хомейни. Путь к свободе: речи и завещание. М., 1999. С.173 сл.

6. Геллнер Э. Условия свободы. Гражданское общество и его исторические соперники. М., 1995. С.103.

7. Ghods Reza. Iran in the Twentieth Century.//Political History. London: Adamantine Press, 1989. P. 27-31.

8. Салмин А. Современная демократия: очерки становления. М., 1997. С.51 сл.