До конца, до тихого креста пусть душа останется чиста (литературно-музыкальная композиция, посвященная жизни и творчеству Н. Рубцова)

Вид материала

Документы

Содержание 1-й ведущий 2-й ведущий 1-й ведущий 1-й ведущий 2-й ведущий 1-й ведущий 1-й ведущий 2-й ведущий 1-й ведущий 2-й ведущий 1-й ведущий 2-й ведущий 1-й ведущий 1-й ведущий 2-й ведущий 2-й ведущий. 1-й ведущий 2-й ведущий. 1-й ведущий 2-й ведущий. ... Полное содержание

Подобный материал:

• Внеклассное мероприятие по творчеству А. В. Кольцова «Так и рвётся душа из груди молодой!», 186.52kb.
• Душа останется чиста литературно-музыкальный вечер, 192.09kb.
• Михайлова Надежда Петровна 2008 Литературно-музыкальная композиция, посвященная жизни, 164.64kb.
• Литературно-музыкальная композиция, посвященная творчеству А. С. Пушкина в 6 а классе, 106.41kb.
• Литературно-музыкальная композиция, посвящённая творчеству, 214.33kb.
• Литературно-музыкальная композиция, посвящённая жизни и творчеству, 144.46kb.
• Тема: Литературно-музыкальная композиция, посвящённая С. А. Есенину, 110.71kb.
• Дети войны (литературно-музыкальная композиция, посвящённая 60-летию Победы), 197.38kb.
• Литературно-музыкальная композиция «Печальная повесть любви», посвящённая А. А. Ахматовой, 171.84kb.
• Урок литературно-музыкальная композиция, посвящённая 100-летию со дня рождения, 113.38kb.

«ДО КОНЦА, ДО ТИХОГО КРЕСТА

ПУСТЬ ДУША ОСТАНЕТСЯ ЧИСТА»

(литературно-музыкальная композиция,

посвященная жизни и творчеству Н. Рубцова)


В зале медленно гаснет свет, зажигаются свечи (звучит песня «В горнице моей светло).

В горнице моей светло,

Это от ночной звезды.

Матушка возьмет ведро,

Молча принесет воды...

Дремлет на стене моей

Ивы кружевная тень.

Завтра у меня под ней

Будет хлопотливый день!

Красные цветы мои

В садике завяли все.

Лодка на речной мели

Скоро догниёт совсем.

Буду поливать цветы,

Думать о своей судьбе.

Буду до ночной звезды

Лодку мастерить себе...

1-й ведущий. Мы приветствуем вас в нашей горнице и хотим рассказать о человеке, о котором, спустя более чем чет­верть века после его смерти, не прекращаются ожесточенные споры: был ли он великим поэтом или подражателем, неумело воспроизводящим чужие образцы?

2-й ведущий. Николай Рубцов... При жизни имя его бы­ло дорого лишь узкому кругу ценителей поэзии; даже в среде профессиональных литераторов реальную ценность его творчества осознавали очень немногие. Но, начиная с середины семидеся­тых годов, за предельно короткий срок поэзия Н. Рубцова обре­ла поистине всенародное признание.

1-й ведущий. 21 сентября 1985 г. в городе Тотьме был торжественно открыт монументальный памятник поэту, а ведь со дня его гибели не прошло и 15 лет.

2-й ведущий. Но особенно удивителен даже не сам по себе стремительный рост славы поэта, а тот факт, что росла она как бы совершенно стихийно, по сути, даже без участия СМИ - словно движимая не зависящей от людей природной силой.

1-й ведущий. Самый, пожалуй, неоспоримый признак истинной поэзии - её способность вызывать ощущение самородности, нерукотворности, как будто эти стихи никто не созда­вал, поэт только извлек её из вечной жизни слова. Как-то сказал
Толстой о пушкинской рифме: кажется, что эта рифма так и существовала от века.
2-й ведущий. Это характерно не только для пушкинской, но и для подлинной поэзии вообще. И лучшие стихи Н. Рубцова обладают этим редким свойством. Читаешь некото­рые его строки и трудно представить себе, что 30 лет назад эти строки не существовали, что на их месте в русской поэзии была пустота.

1-й ведущий. По определению П. Флоренского, сделан­ные предметы блестят, а рожденные - мерцают. В поэзии Н. Рубцова есть это живое мерцание.


Звучит «Пламенная симфония» В. А. Моцарта или «Enigma».


1-й чтец. Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны,

Неведомый сын удивительных вольных племен!

Как прежде скакали на голос удачи капризной,

Я буду скакать по следам миновавших времен...

2-й чтец. Давно ли, гуляя, гармонь оглашала окрестность,

И сам председатель плясал, выбиваясь из сил,

И требовал выпить за доблесть в труде и за честность,

И лучшую жницу, как знамя, в руках проносил!

1-й чтец. И быстро, как ласточка, мчался я в майском костюме

На звуки гармошки, на пенье и смех на лужке,

А мимо неслись в торопливом не молкнущем шуме

Весенние воды, и бревна неслись по реке...

2-й чтец. Останьтесь, останьтесь, небесные синие своды!

Останься, как сказка, веселье воскресных ночей!

Пусть солнце на пашнях венчает обильные всходы

Старинной короной своих восходящих лучей!..

1-й чтец. Я буду скакать, не нарушив ночное дыханье

И тайные сны неподвижных больших деревень.

Никто меж полей не услышит глухое скаканье,

Никто не окликнет мелькнувшую легкую тень.

2-й чтец. И только, страдая, израненный бывший десантник

Расскажет в бреду удивленной старухе своей,

Что ночью промчался какой-то таинственный всадник,

Неведомый отрок, и скрылся в тумане полей...

«Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны...»


1-й ведущий. Талант - всегда чудо. И потому всегда не­ожидан. Читая Николая Рубцова, невольно думаешь: как мог на такой скудной почве, на заглохшем и невспаханном поле, да еще под затянувшееся ненастье, вырасти и созреть такой удивитель­ный колос, каким предстает перед нами его поэзия. Или уж та­лант и в самом деле неумирающее семя, способное прорасти даже и под тяжелым камнем трудной судьбы и, сдвинув его, пробиться на свет...

2-й ведущий. Николай Рубцов - поэт долгожданный. Блок и Есенин были последними, кто очаровывал окружающий мир поэзией - непридуманной, органичной. Время от времени в огромном хоре советской поэзии звучали голоса яркие, неповто­римые. И все же - нужен был Рубцов. Долгожданный и в то же время - неожиданный.

1-й ведущий. Николай Михайлович Рубцов родился не там, где ему было уготовано природой. А мать-природа готови­ла ему место долго и старательно. Она пестовала лес и поле, шлифовала холмы и горушки, пустила между ними речку с чу­десным названием Стрелица. Сыпнула из горсти веселых птиц и мелкого зверья. Тропинки извилисто пролегли с горки на горку, от речки к лесу.

По одну сторону речки - Спасская церковь, венчавшая и крестившая русских крестьян, предков поэта.

По другую сторону - срослись на угорье 2 деревни - Самылково и Денисково. Почти каждый дом был как крепость семей­ная - велик и красив. Неповторимые северорусские скаты крыш, венцы... Благословенные места Биряковской волости, Тотемского уезда Вологодской губернии. Здесь и было в недавнюю старину, как говорится, полдеревни Рубцовых!

2-й ведущий. Обычный старинный крестьянский род Рубцовых, соединившись с не менее древним родом Рычковых, дал России и миру гениального поэта. Михаил, отец Николая Рубцова, работал в сельпо продавцом, был грамотным. Брат его Николай нанимался к кому-нибудь в деревнях, а одно время вместе с Александрой, женой Михаила и матерью поэта, работал в своей деревне у Кладовщиковых. Жили Рубцовы в зимовке, средств не хватало. Потом их дом купил А. П. Верещагин, позд­нее раскулаченный, перевез избу в Биряково. Этот дом сохра­нился и до наших дней.

1-й ведущий. Если бы жизнь нашей страны текла ровно, без потрясений, то Коля Рубцов родился бы в Самылкове, бегал бы в гости к Кладовщиковым, купался бы в речке Стрелица, по­могал бы отцу на сенокосе... Дразнили бы паренька, как и дру­гих, «завотчиной» - живет за рекой Вотчей, а иногда ещё точнее «стреличиной» кликали бы... А если бы войны не было, то и вырос бы Коля-Николай ростом повыше и на гармошке бы еще лучше играл, а скромная девушка спела бы на погулянке час­тушку в его адрес.

2-й ведущий. Жилось в деревне Рубцовым тяжело, они решили перебраться в город, уехали из родных мест в Вологду. А за 3 месяца до рождения Коли семья переехала в Емецк. В Емецке и родился поэт. Это большое село в Архангельской области стоит у впадения реки Емцы в Северную Двину. Но и здесь семья долго не задерживается, переезжает в леспромхоз - туда перевели отца. И было еще много переездов: то нужды, то обстоятельства. Дольше года редко где задерживалась теперь уже большая семья: родители и шестеро детей - 3 девочки и 3 мальчика.

Но вот волею судьбы Рубцовы опять оказались в Вологде.

С молоком матери впитал маленький Коля Сокольский фольклор, слушая колыбельные песни, частушки, присловья, которые певали ему бабушка, мама, тетя Соня.

1-й ведущий. Но не суждено было детству поэта быть безоблачным.

Звучит фонограмма (I куплет) «Священной войны».

Началась война. На семью обрушились несчастья. Николаю исполнилось 6 лет, когда умерла мать.

Чтец. Мать умерла.

Отец ушел на фронт.

Соседка злая не дает проходу.

Я смутно помню

Утро похорон

И за окошком

Скудную природу.

Откуда только –

Как из-под земли! –

Взялись в жилье

И сумерки, и сырость...

Но вот однажды

Все переменилось,

За мной пришли,

Куда-то повезли.

Я смутно помню

Позднюю реку,

Огни на ней,

И скрип, и плеск парома,

И крик «Скорей»,

Потом раскаты грома

И дождь... Потом

Детдом на берегу.

1-й ведущий. Детский дом, а точнее сельский приют, который теснился в обычном для вологодского села бревенча­том доме. Здесь, в селе Никольском Тотемского района Воло­годской области, и суждено было провести Коле Рубцову целых 7 лет - детство и отрочество. Никольское для Рубцова - родная деревня.

Чтец. Хотя проклинает приезжий

Дороги моих побережий,

Люблю я деревню Николу,

Где кончил начальную школу!

Бывает, что пылкий мальчишка

За гостем приезжим по следу

В дорогу торопится слишком:

- Я тоже отсюда уеду!

Среди удивлённых девчонок

Храбрится, едва из пеленок:

- Ну что по провинции шляться?

В столицу пора отправляться!

Когда ж повзрослеет в столице,

Посмотрит на жизнь за границей,

Тогда он оценит Николу,

Где кончил начальную школу...

Родная деревня

2-й ведущий. Из воспоминаний учителей и школьных товарищей Николая Рубцова:

1-й чтец. «Каким он был в те годы? Был очень ласков и легко раним, доброжелателен. Бесхитростный и откровенный. Тихий, задумчивый, скромный, то дерзкий, колючий, на пере­мене резкий и шустрый. Любил мечтать, любил «тайны», споры, драки. Много мечтал. Учился хорошо, был прекрасным матема­тиком».

2-й чтец. Николай до страсти увлекался рыбалкой. Дет­ские впечатления ожили позже в стихах.

Помню, как тропкой, едва заметной,

В густой осоке, где утки крякали,

Мы с острогой ходили летом

Ловить налимов под речными корягами.

Поймать налима не просто было,

Мало одного желания.

Мы уставали, и нас знобило

От длительного купания.

Но мы храбрились:

- Рыбак не плачет!

В воде плескались

До головокружения,

И наконец на песок горячий

Дружно падали в изнеможении!

И долго после мечтали лежа

О чем-то очень большом и смелом,

Смотрели в небо, и небо тоже Глазами звезд на нас смотрело...

(«Помню, как тропкой...»)


2-й ведущий. Дружно и, наперекор войне, весело жили ребятишки в детском доме. У самой спальни была горка, зимой с неё в большом котле катались по несколько человек сразу - с шумом, гамом. Или на больших санках - дровнях. Коля такие шумные игры не любил, проводил время за чтением книг. Зато летом любил строить шалаши, лес любил, с птицами пересви­стывался. Слушал, все слушал, как деревья шумят.

Ч т е ц. Я люблю, когда шумят березы,

Когда листья падают с берез.

Слушаю, и набегают слёзы

На глаза, отвыкшие от слёз.

Все очнется в памяти невольно,

Отзовется в сердце и крови.

Станет как-то радостно и больно,

Будто кто-то шепчет о любви.

Только чаще побеждает проза,

Словно дунет ветер хмурых дней.

Ведь шумит такая же береза

Над могилой матери моей.

На войне отца убила пуля,

А у нас в деревне у оград -

С ветром и с дождем шумел, как улей,

Вот такой же желтый листопад...

Русь моя, люблю твои березы!

С первых дней я с ними жил и рос.

Потому и набегают слезы

На глаза, отвыкшие от слез...

(«Березы»)

1-й ведущий. Еще в детстве Коля, начитавшись книг о мо­ре, путешествиях, буквально бредил морем.

Однако в Риге рухнула первая радужная мечта: мореходка не приняла юного романтика, так как не хватало года до 15 лет. Но он многому научился в эти дни, сделал для себя много откры­тий, и не только географических, но и житейских. Учился в не­скольких техникумах и ни одного не закончил. Работал на не­скольких заводах и в Архангельском траловом флоте. В то вре­мя Николай Рубцов - молодой, ищущий, несколько безза­ботный.

Чтец-девушка. Из воспоминаний Таисии Александров­ны Голубевой - Таи Смирновой, «девушки его мечты»:

«Рубцов веселый был, такой веселый, ой! Выйдешь, бывало, на крыльцо, а он уже на гармошке играет, и на танцах играл...». 2-й ведущий. Николай Рубцов рассказывал: «Вечером придем с ребятами, девок еще ни одной нет. Я начинаю на гар­мошке играть, чтобы Тайка слышала. Потом отдам гармошку приятелю, а сам к Тайкиному дому. Проберусь как-нибудь за­дворками и прямо к крыльцу. Туман стоит, вблизи плохо видно. Смотрю - стоит Тайка на крыльце в белом платье и гармошку слушает. Она думает, что я играю, а я вот где! Сердце стучит, на душе хорошо. Выскочишь из тумана и к ней. Она вся испугает­ся, а я смеюсь. Хорошо было!».

Чтец. Ветер всхлипывал, словно дитя,

За углом потемневшего дома.

На широком дворе, шелестя,

По земле разлеталась солома.

Мы с тобой не играли в любовь,

Мы не знали такого искусства.

Просто мы у поленицы дров

Целовались от странного чувства.

Разве можно расстаться шутя,

Если так одиноко у дома.

Где лишь плачущий ветер-дитя

Да поленица дров и солома.


2-й ведущий. Осенью 1955 г. Николая Рубцова призвали на службу. Его определили на флот в заполярном городе Североморске. Служба на боевом корабле продолжалась целых 4 го­да. Это была превосходная школа жизни. Северный флот денно и нощно пекся о своих начинающих поэтах и прозаиках в лите­ратурном объединении при газете «На страже Заполярья». Николай Рубцов активно сотрудничал в газете, печатал свои стихи.

Чтец. Из письма Рубцова Валентину Сафонову (писатель, в конце 50-х гг. служил с Рубцовым на Северном флоте): «Ночами часто предаюсь воспоминаниям. Хочется посмот­реть на давно знакомые места, послоняться по голубичным болотам, по земляничным полянам, посидеть ночью в лесу у костра».


1-й ведущий. Приближался день демобилизации. Нико­лай думал о выборе жизненного пути: он выбрал поэзию.

Приехал в Ленинград. Там он быстро нашел дорогу в литобъединение при Кировском заводе, где и стал работать. Затем приехал в Москву и поступил в Литературный институт, начал публиковать стихи в районных и областных газетах. Платили ему за эти публикации гроши, однако Рубцов умел относиться к жизненным трудностям с юмором.

Чтец. «Элегия» - так назвал он шутливое стихотворение о своих невеселых материальных делах.

Стукнул по карману - не звенит.

Стукнул по другому - не слыхать.

В тихий свой, таинственный зенит

Полетели мысли отдыхать.

Но очнусь и выйду за порог

И пойду на ветер, на откос.

О печали пройденных дорог

Шелестеть остатками волос.

Память отбивается от рук,

Молодость уходит из-под ног,

Солнышко описывает круг –

Жизненный отсчитывает срок.

Стукну по карману - не звенит,

Стукну по другому - не слыхать.

Если только буду знаменит,

То поеду в Ялту отдыхать...

(«Элегия»)

2-й ведущий. Летом 1964 г. Николай Рубцов чувствовал себя на взлете. Счастливый, уезжал он в деревню, где ждали его жена и дочь.

Чтец. «Я снова в своей Николе, - писал Николай своему другу Сергею Багрову. - Живу я здесь уже месяц. Погода, на мой взгляд, великолепная, ягод в лесу полно - так что я не уны­ваю».

Сапоги мои - скрип да скрип

Под березою,

Сапоги мои - скрип да скрип

Под осиною,

И под каждой березой - гриб,

Подберезовик,

И под каждой осиной - гриб,

Подосиновик!

Знаешь, ведьмы в такой глуши

Плачут жалобно.

И чаруют они, кружа,

Детским пением,

Чтоб такой красотой в тиши

Всё дышало бы,

Будто видит твоя душа

Сновидение.

И закружат твои глаза

Тучи плавные,

Да брусничных глухих трясин

Лапы, лапушки...

Таковы на Руси леса

Достославные,

Таковы на лесной Руси

Сказки бабушки.

(«Сапоги мои - скрип да скрип»)


2-й ведущий. В то лето он был буквально переполнен стихами. Он был счастлив в то лето.

1-й ведущий. А осенью он уехал в Москву, чтобы про­должить учебу в Литературном институте, но его исключили, и поздней осенью он возвратился назад, в свою вологодскую де­ревню. У него были друзья, знакомые, которые могли помочь ему. Он не остался.

2-й ведущий. Именно в такую минуту - оскорбления и унижения - должна была слиться его поэтическая судьба с судьбою народной... И как результат... обретение права плакать её слезами, петь её голосом, звенеть её эхом...
Чтец. Тихая моя родина!

Ива, река, соловьи...

Мать моя здесь похоронена

В детские годы мои.

-Где же погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу. -

Тихо ответили жители:

-Это на том берегу.

Тихо ответили жители,

Тихо проехал обоз.

Купол церковной обители

Яркой травою зарос.

Там, где я плавал за рыбами,

Сено гребут в сеновал:

Между речными изгибами

Вырыли люди канал.

Тина теперь и болотина

Там, где купаться любил...

Тихая моя родина,

Я ничего не забыл.

Новый забор перед школою,

Тот же зеленый простор.

Словно ворона веселая,

Сяду опять на забор!

Школа моя деревянная!..

Время придет уезжать –

Речка за мною туманная

Будет бежать и бежать.

С каждой избою и тучею,

С громом, готовым упасть,

Чувствую самую жгучую,

Самую смертную связь.

(«Тихая моя родина» (В. Белову)

1-й ведущий. Рубцов был наделен немалым музыкаль­ным талантом. Он пел свои стихи. Нет, он не играл на гитаре в общепринятом понимании - он пел с гитарой дуэтом. Струны звенели, ревели, дребезжали, вздрагивали и затихали в унисон движениям и голосу певца: душа и пальцы работали в удиви­тельном согласии.

2-й ведущий. Анатолий Чечетин, однокашник Рубцова по Литературному институту, вспоминает:

1-й чтец. «Я много раз видел, как Коля слушает по радио классическую музыку. Деликатно, не отрываясь от собеседника, он погружался в этот мир, куда уводили его нежные и печаль­ные звуки скрипки. Гений композитора витал над ним в то мгновение. <...> Было такое впечатление, что он со стороны воспринимает звуки, а они в нем, внутри его самого, вселяют нечто красивое и гармонически стройное».

Чтец. В минуты музыки печальной

Я представляю желтый плёс,

И голос женщины прощальный,

И шум порывистых берез,

И первый снег под небом серым

Среди погаснувших полей,

И пусть без солнца, пусть без веры

Гонимых снегом журавлей...

Давно душа блуждать устала

В былой любви, в былом хмелю,

Давно понять пора настала,

Что слишком призраки люблю.

Но всё равно в жилищах зыбких –

Попробуй их останови!

-Перекликаясь, плачут скрипки

О желтом плёсе, о любви.

И все равно под небом низким

Я вижу явственно до слез,

И желтый плес, и голос близкий,

И шум порывистых берез.

Как будто вечен час прощальный,

Как будто время ни при чем...

В минуты музыки печальной

Не говорите ни о чем.

(«В минуты музыки»)


1-й ведущий. Литературу Рубцов, как и жизнь, брал сердцем, душой находил то, что ему нужно в данный момент. Находил каким-то прирожденным избирательным чувством.

Что волнует поэта, о чем он пишет? Он сам говорил: «Люб­лю темы родины и скитаний, жизни и смерти, любви и удали». Мир поэзии Рубцова просторен, холодноват и чуть призрачен. Необычен и подчас неожидан этот мир.

1-й чтец. Взбегу на холм и упаду в траву.

И древностью повеет вдруг из дола!

Засвищут стрелы, будто наяву,

Блеснет в глаза кривым ножом монгола!

2-й чтец. Пустынный свет на звездных берегах

И вереницы птиц твоих, Россия,

Затмит на миг в крови и в жемчугах

Тупой башмак скуластого Батыя...

3-й чтец. Россия, Русь! Храни себя, храни!

Смотри, опять в леса твои и долы

Со всех сторон нагрянули они,

Иных времен татары и монголы,

Они несут на флагах черный крест,

Они крестами небо закрестили,

И не леса мне видятся окрест,

А лес крестов в окрестностях России.

1-й чтец. Кресты, кресты...

Я больше не могу!

Я резко отниму от глаз ладони

И вдруг увижу: смирно на лугу

Траву жуют стреноженные кони.

2-й чтец. Заржут они - и где-то у осин

Подхватит эхо медленное ржанье,

И надо мной - бессмертных звезд Руси,

Спокойных звезд безбрежное мерцанье...

(«Виденье на холме»)

1-й ведущий. В атмосфере рубцовской лирики свободно и вольно дышится. Она грустна по преимуществу, но грусть легка и возвышена. Здесь господствует чувство, что приходит в минуты раздумий о главном, и все мелкое, суетное отступает, исчезает, а остаются - один на один - человек и мир.

Чтец. Когда, смеясь, на дворике глухом

Встречают солнце взрослые и дети, -

Воспрянув духом, выбегу на холм

И всё увижу в самом лучшем свете.

Деревья, избы, лошадь на мосту,

Цветущий луг - везде о них тоскую.

И, разлюбив вот эту красоту,

Я не создам, наверное, другую...

(«Утро», 1965)

2-й ведущий. Глухой, нетронутый уголок, откуда, как с холма на равнину, открывается широкий горизонт... Видно и небо, и землю в знакомых подробностях крестьянского быта... Высокое встречается с обыденным, становится повседневным. Роль поэта - охватить взглядом весь этот мир простодушной жизни, оставшийся родным, несмотря на то, что запечатлен прощальным взором человека, ставшего горожанином.

1-й ведущий. Мы перечитываем сегодня его стихи, вду­мываемся в его судьбу, вслушиваемся в его хрипловатый голос (остались записи его собственного исполнения своих стихов) и понимаем, что трудно постигнуть до конца этого человека.

2-й ведущий. Вот только бы исполнился главный руб­цовский завет: «Россия! Русь! Храни себя, храни!».

Николай Рубцов успел написать немного, чуть больше двух­сот стихотворений. Но все его стихи - это огромный мир, маня­щий, притягивающий, не отпускающий.

Утверждения в сердцах людей любви к Родине, добра, светлого отношения к жизни - таково завещание Рубцова. И наш долг - сберечь и упрочить память о поэте, говоря его словами:

За всю любовь расплатиться любовью,

За все добро расплатиться добром.


В заключение можно провести колъцовку стихотворений Н. Рубцова: зажечь свечу и, передавая её из рук в руки, почи­тать любимые стихи поэта.

* * *

Я умру в крещенские морозы.

Я умру, когда трещат березы.

А весною ужас будет полный:

На погост речные хлынут волны!

Из моей затопленной могилы

Гроб всплывет, забытый и унылый.

Разобьется с треском, и в потемки

Уплывут ужасные обломки.

Сам не знаю, что это такое...

Я не верю вечности покоя!

* * *

ЗИМНЯЯ ПЕСНЯ

В этой деревне огни не погашены.

Ты мне тоску не пророчь!

Светлыми звездами нежно украшена

Тихая зимняя ночь.

Светятся тихие, светятся чудные,

Слышится шум полыньи...

Были пути мои трудные, трудные.

Где ж вы, печали мои?

Скромная девушка мне улыбается,

Сам я улыбчив и рад!

Трудное, трудное - все забывается,

Светлые звезды горят!

Кто мне сказал, что во мгле заметеленной

Глохнет покинутый луг?

Кто мне сказал, что надежды потеряны?

Кто это выдумал вдруг?


ЗАЧЕМ?

Давай походим темным лесом!

Давай разбудим соловья!

Там, у дороги под навесом,

Моя любимая скамья.

Давай сбежим скорее в поле!

Давай посмотрим на зарю!..

Я подчиняюсь поневоле

И тоже что-то говорю.

Но чувства борются во мне,

Я в жизни знаю слишком много,

И часто с ней наедине

Мне нелегко и одиноко...


ВЫПАЛ СНЕГ

Выпал снег и всё забылось,

Чем душа была полна!

Сердце проще вдруг забилось,

Словно выпил я вина.

Вдоль по улице по узкой

Чистый мчится ветерок,

Красотою древнерусской

Обновился городок.

Снег летит на храм Софии,

На детей, а их не счесть.

Снег летит по всей России,

Словно радостная весть.

Снег летит - гляди и слушай!

Так вот просто и хитро.

Жизнь порой врачует душу...

Ну и ладно... и добро.

И эту грусть, и святость прежних лет

Я так любил во мгле родного края,

Что я хотел упасть и умереть,

И обнимать ромашки, умирая...


ПО ДРОВА

Мимо изгороди шаткой,

Мимо разных мест

По дрова спешит лошадка,

В Сиперово, в лес.

Дед Мороз идет навстречу

-Здравствуй!

- Будь здоров!..

Я в стихах увековечу

Заготовку дров.

Пахнет елками и снегом,

Бодро дышит грудь,

И лошадка легким бегом

Продолжает путь.

Привезу я дочке Лене

Из лесных даров

Медвежонка на колене,

Кроме воза дров.

Мимо изгороди шаткой,

Мимо разных мест

Вот и въехала лошадка

В Сиперово, в лес.

Нагружу большие сани

Да махну кнутом

И как раз поспею к бане,

С веником притом!


ХЛЕБ

Положил в котомку сыр, печенье,

Положил для роскоши миндаль.

Хлеб не взял. Ведь это же мученье:

Волочиться с ним в такую даль!

Все же бабка сунула краюху!

Все на свете зная наперед,

Так сказала:

- Слушайся старуху!

Хлеб, родимый, сам себя несет...


Я буду долго гнать велосипед,

В глухих лугах его остановлю,

Нарву цветов и подарю букет

Той девушке, которую люблю.

Я ей скажу: «С другим наедине

О наших встречах позабыла ты

И потому, на память обо мне,

Возьми вот эти скромные цветы».

Она возьмет, но снова, в поздний час,

Когда туман сгущается и грусть,

Она пройдет, не поднимая глаз,

Не улыбнется даже, ну и пусть!

Я буду долго гнать велосипед,

В глухих лугах его остановлю,

Я лишь хочу, чтобы взяла букет

Та девушка, которую люблю!