Geum.ru

Ислам в новейшей истории кабардинцев

Вид материалаАвтореферат
Основное содержание работы
В первой главе «Ислам в Кабарде до начала ХХ века»
Во втором параграфе «Ислам и мусульманское духовенство во второй четверти XIX – начале ХХ века»
В первом параграфе
Во втором параграфе «Политика подавления ислама в 1920–1930-е годы»
Государственно-религиозные отношения в 1940–1980-е годы»
В третьей главе «Ислам в Кабардино-Балкарии в конце ХХ – начале ХХI века»
В третьем параграфе
В заключении
Цавкалов Б.Х.
Цавкилов Б.Х.
Подобный материал:
1   2   3

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ


Во введении обоснована актуальность избранной темы, определены цель, задачи, объект, предмет, хронологические рамки, методологические принципы исследования, характеризуются степень научной разработанности проблемы и источниковая база диссертации, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость полученных результатов, сформулированы положения, выносимые на защиту, приводятся сведения об апробации работы.

В первой главе «Ислам в Кабарде до начала ХХ века» в рамках первого параграфа рассматриваются основные этапы исламизации кабардинцев, начиная с периода вероятного знакомства адыгов с исламом в XIII–XIV вв., когда весь регион был под властью Золотой Орды. Здесь отмечается, что данный процесс не был единовременным актом и растянулся на длительное время. К сожалению, историческая наука не располагает сведениями, конкретизирующими начало исламизации кабардинцев. Но середина ХVI в. становится для них «решающим историческим рубежом в смене конфессиональной идентичности», что отразилось на процедуре принятия присяги (шерти) московскому царю уже во второй половине XVI в., сопровождавшейся клятвой на Коране. Вместе с тем, создается неоднозначная ситуация, когда правящая кабардинская аристократия ищет сближения с Россией и пытается восстановить христианскую религиозную традицию, а исламизация в то же время набирает темпы. По всей вероятности, это было связано с усилением позиций Османской империи и Крымского ханства в Северном Причерноморье и на Северном Кавказе. Но всё же достаточных документальных оснований расценивать участившиеся в этот период крымские набеги как религиозные войны, «насаждение ислама огнем и мечом» не имеется.

В начале XVIII в. приобщение кабардинцев к исламу активизируется. В условиях Кавказской войны резко изменяется политическая роль ислама в сторону его радикализации. В конце XVIII – начале XIX вв. он становится идеологическим оружием сопротивления кабардинцев колониальной экспансии России, разворачивается шариатское движение, создаются шариатские суды – мехкеме. В этот период ислам глубоко проникает в их общественное сознание, приобретает новое качество, на его основе создаётся новая модель преобразования жизни кабардинцев, мусульманское духовенство становится структурной единицей кабардинского общества. И всё же кабардинцы не стали ортодоксальными мусульманами. Восприняв ислам в наиболее либеральном его виде – в рамках ханафитского мазхаба, который допускал широкое применение норм обычного права, они подвергли его этнизации. Утвердившийся в исторической литературе тезис о «борьбе шариата с адатом» мы рассматриваем как естественный процесс адаптации мусульманского права и морали к традиционным национальным юридическим и нравственным нормам.

Во втором параграфе «Ислам и мусульманское духовенство во второй четверти XIX – начале ХХ века» изучается функционирование ислама в Кабарде рамках и под воздействием российской административно-политической системы. В этот период царское командование на Кавказе ограничивает сферу действия шариата вопросами семьи и брака «Наставлением Временному суду» ген. Ермолова, сделанным в 1822 г. С другой стороны, осознавая прочность ислама в регионе, оно всё же пытается использовать его и мусульманских священнослужителей для формирования верноподданнических отношений. В качестве иллюстрации такой политики в работе на основе ранее неопубликованного документального материала описывается эпизод из жизни главы кабардинского духовенства первой половины XIX в. У. Шеретлокова. Ко всему прочему данный документ свидетельствует о том, что деятельность последнего была ориентирована на вхождение Кабарды в российское цивилизационное пространство без социального взрыва.

В конце 50-х – середине 60-х гг. XIX в. происходит массовое выселение адыгов в Османскую империю. Причины эмиграции российские власти объясняли проповедью мусульманского духовенства, разжигавшего в верующих религиозный фанатизм. Этой позиции придерживалась официальная российская, а затем и советская историография, что вполне укладывалось в концепцию о «роковой» роли мусульманского духовенства в период мухаджирства, да и вообще ислама в адыгской истории. Такая постановка вопроса представляется неверной концептуально. В диссертации отмечается, что религиозный фактор необходимо рассматривать вкупе с политическими и социально-экономическими причинами переселения. В этом случае становится очевидным, что религиозная проповедь в пользу переселения имеет совсем не религиозные истоки, а является прямым следствием осуществления колониальной политики царизма на Кавказе.

В дальнейшем ислам перестал представлять политическую силу, оппозиционную России, и царское правительство приступает к регламентации духовной жизни в мусульманских общинах империи. С 60-х гг. XIX в. мусульманское духовенство превратилось в одну из структурных единиц российской колониальной системы управления, а ислам стал важным инструментом идеологического контроля над состоянием умов подвластного населения. В работе приводится духовная иерархия, возглавляемая Народным кадием (или эфенди), функции мусульманского духовенства. Интересно, что попытки российской администрации регулировать религиозную жизнь кабардинцев часто не давали желаемых результатов и отмечались нарушения административных регламентов, смешение доисламских обрядов с мусульманскими, разноречивые толкования религиозных вопросов и т.п. На наш взгляд, приверженность кабардинцев исламским традициям в привычных для себя формах стала своеобразным, пассивным выражением социального протеста против вынужденного адаптационного к российской действительности процесса.

Одним из результатов интеграции в российскую социокультурную систему было вовлечение Кабарды в развернувшееся в России в конце XIX в. исламское реформаторство, известное как джадидизм. Целью этого движения было приобщение российских мусульман к достижениям европейской цивилизации через просвещение. Наиболее ярко эти идеи проявились в деятельности Баксанского культурного центра. Призывая к постижению европейских наук, баксанские просветители сознавали, что, несмотря на мощное влияние российских культурополитических доминант, кабардинцы сохраняют исламский менталитет и стремились воспитать образованного, современного кабардинца-мусульманина.

В первом параграфе второй главы «Ислам в Кабардино-Балка-рии в годы советской власти» анализируется роль ислама в период революционных событий 1917 г. и Гражданской войны на Тереке. Здесь отмечается, что к 1917 г. ислам прочно вошел в систему традиционных социокультурных отношений кабардинцев. Исламская перспектива, которая четко обозначилась после Февральской революции 1917 г. в вопросах национально-государственного и культурного строительства, была прервана Октябрьским переворотом. Коммунистической идеологии большевиков религиозные постулаты противоречили изначально. Однако на первом этапе своего существования привлечение мусульманских народов на свою сторону стало стратегической задачей советской власти. Вместе с тем принятие в январе 1918 г. декрета СНК РСФСР «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» (в публикации – «Об отделении церкви от государства и школы от церкви»), по сути, означала ограничение до минимума привычных форм вероисповедания. Однако в силу влияния религии и авторитета духовенства в жизни верующих, многие положения декрета осуществлялись не сразу. Для этого советской власти необходимо было укрепиться, как в центре, так и на периферии. Этот процесс проходил чрезвычайно драматично, расколов все общество на «красных» и «белых» и столкнув их в вооруженной гражданской борьбе. В Кабарде на политическую арену выходят две противоборствующие военно-политические формирования – партия «Свободная Кабарда», созданная З. Даутковым-Серебряковым, и отряд «красных шариатистов» во главе с Н. Катхановым, выступавших с лозунгом «Да здравствует советская власть и шариат!». При этом и те, и другие мотивировали сою позицию апелляцией к шариату. Это обстоятельство заслуживает особого внимания и свидетельствует о том, что в рассматриваемый период ислам для кабардинцев выступал не только в качестве богослужебной практики, или даже составной части социорегулятивной морально-правовой системы. Его принципы стали конститутивными при принятии самых важных политических решений.

Примечательным явлением этого периода было создание нового органа власти – Военно-Революционного Шариатского Совета, который отвечал представлениям Н. Катханова о характере новой власти. Однако после окончания Гражданской войны надежды сторонников дальнейшего сохранения шариата не оправдались. Уже в 20-х гг. советской власти ничто не мешало реализовать свою религиозную, а вернее, антирелигиозную политику.

Во втором параграфе «Политика подавления ислама в 1920–1930-е годы» прослеживается постепенный переход советской власти от декларации свободы вероисповедания к насильственной секуляризации общества. Ликвидация шариатских судов, разрушение системы мусульманского образования, отказ от арабской письменности в связи с переходом на латинскую графику, активизация общественно-политиче-ской роли женщины, ограничение сферы влияния служителей культа – все это в массовом сознании кабардинцев связывалось с размыванием традиционных устоев общества и отторгалось их традиционным менталитетом. Ярче всего это выражалось в позиции мусульманского духовенства. Очевидно было, что подготавливаемые советской властью во второй половине 20-х гг. кардинальные политические и социально-экономические преобразования в стране встретят сопротивление мусульманских народов. Поэтому советские руководители решили сначала «обезглавить» их. Именно с середины 20-х гг. государство от политики компромиссов и сотрудничества с исламом переходит на открытые методы его подавления. Начались гонения бывших членов шариатских судов, мечети и медресе закрывались, мусульманское духовенство лишалось избирательных прав, муллы и эфенди произвольно облагались повышенным налогом, многие выселялись из своих сел. Недовольство сельскохозяйственными мероприятиями и давлением на ислам сформировало устойчивое противостояние власти и народа, что в конечном итоге вылилось в вооруженную защиту последним своей духовной и экономической свободы. Баксанские события 1928 г. стали первыми в цепи прокатившихся по Кабардино-Балкарии в конце 20-х – начале 30-х гг. актов народного сопротивления мероприятиям советской власти в области экономики и вероисповедания. Подавление крестьянских выступлений сопровождалось массовыми репрессиями. В рамках борьбы с «враждебными происками», «антисоветскими элементами», «феодальными пережитками» прошли аресты представителей влиятельного слоя мусульманского духовенства, осуждены просто старики, умевшие читать Коран. Репрессивные действия советской власти достигли своего апогея в 1937 г. Под воздействием этих внешних факторов пропал социальный спрос к теологической стороне ислама. Ислам ушел в свадебную и похоронно-поминальную обрядность и, смешиваясь с национальными традициями, репродуцировался в новом качестве.

Исследуемые в третьем параграфе « Государственно-религиозные отношения в 1940–1980-е годы» процессы стали логическим продолжением генеральной антирелигиозной политики советской власти. Но в отличие от предыдущего, преимущественно «репрессивного» периода, происходит переход к «административной» секуляризации. В годы Великой Отечественной войны наблюдалось некоторое потепление отношения государства к религии, что диктовалось необходимостью консолидации всех общественных сил для отпора врагу. Вопреки насаждаемому официальной пропагандой стереотипу «врага социалистических преобразований», религиозные организации и верующие продемонстрировали патриотический настрой, который можно и нужно было использовать. Но с конца 1940-х гг. вновь начал доминировать административный метод секуляризации общества. Добиваясь «отхода верующих от религии» советская власть использовала разнообразные методы: административные, политические, идеологические, юридические, экономические. Верующие вынуждены были прибегнуть к методам социальной мимикрии. В результате десятилетий государственного атеизма резко снизилось богословское содержание исламской практики, религиозность кабардинцев была сведена до минимума, мусульманская обрядность сильно деформировалась. Среди подавляющего большинства кабардинцев, как и других народов страны, развился религиозный индифферентизм. Особенно это коснулось горожан и интеллигенции. Культивировалось чувство гражданской и социальной неполноценности верующих. Создалась атмосфера, когда становилось стыдным, а то и опасным в плане карьеры публичное признание своей религиозности. Антирелигиозная деятельность советского государства вышла за рамки собственно атеизации. С убыванием религиозности в советской действительности во многом растворились и показатели этнической идентификации кабардинцев.

Только к концу 80-х гг. за религией было признано право существовать при социализме.

В третьей главе «Ислам в Кабардино-Балкарии в конце ХХ – начале ХХI века» исследуются современные этноконфессиональные процессы в республике. В первом параграфе «Основные итоги исламского возрождения в КБР» отмечаются характерные для этого явления признаки, как создание духовного центра, массовая регистрация мусульманских общин, строительство новых мечетей, воссоздание системы религиозного образования, возобновление паломничества в Мекку, восстановление исламских традиций, в том числе в семейной и похоронно-поминальной обрядности, формирование новой системы государственно-конфессиональных отношений. Также выявляются и внутренние проблемы исламского возрождения в республике: невысокий образовательный уровень действующих имамов и проблема подготовки кадров священнослужителей, низкая посещаемость мечетей, неунифицированность религиозных обрядов на территории республики, разросшиеся похоронно-поминальные расходы и слабая эффективность стремления официального духовенства в разрешении данной проблемы и др.

Главный негативный итог исламского возрождения - идеологические разногласия между старшим и молодым поколениями молящихся, а также особенности политизации ислама анализируются во втором параграфе «Внутриконфессиональный конфликт и проблемы исламского радикализма». Здесь рассматриваются разные подходы двух поколений верующих к исламской богослужебной практике, вылившиеся в напряженные отношения как между ними, так и между молодыми мусульманами и официальным духовенством, исследуются истоки молодёжного радикализма, обстоятельства перерастания исламского фундаментализма в экстремистские действия, обращается особое внимание на сложности взаимоотношений между органами власти и молодыми молящимися, превращение последних в социальных изгоев, перерастание внутриконфессионального конфликта в оппозиционные отношения между ними и правоохранительными органами. Также делается попытка анализа мотивов и обстоятельств трагических событий, произошедших в октябре 2005 г. в г. Нальчике. По нашему мнению, после этих событий проблема исламского радикализма вступила в латентную фазу развития.

В третьем параграфе «Современные интерпретации роли ислама в этнической культуре кабардинцев» обращается внимание на две очень любопытные и совершенно неизученные ещё взаимосвязи: первая – между снижением активности национальных движений и ростом радикальных настроений в среде молодых верующих; вторая – между проявлениями религиозно-политического экстремизма и отрицанием частью национальной интеллигенции исламского компонента традиционной культуры кабардинцев.

В этом контексте в историко-этнологическом ключе ставится и рассматривается проблема соотношения национального и религиозного в этнической культуре кабардинцев. Автор высказывает свою точку зрения по ряду положений, встречающихся в исторической литературе по данной проблеме, а также по вопросам, вызывающим современные общественные дискуссии. Представляется неправомерным и противоречащим историческим особенностям функционирования ислама в кабардинской этнической среде противопоставление двух компонентов единой национальной культуры.

В заключении подводятся основные итоги и излагаются выводы по каждому параграфу диссертационного исследования.

Список работ, опубликованных по теме диссертации:


в рецензируемом журнале, входящем в «Перечень» журналов и

изданий ВАК Министерства образования и науки РФ:

  1. Мукожев А.Х. Ислам в истории и культуре кабардинцев // История науки и техники. М.: Научтехлитиздат, 2007. Вып. 9. С. 49–52.


в других изданиях:

  1. Мукожев А.Х. Некоторые аспекты изучения ислама в истории кабардинцев // IV конференция молодых ученых и аспирантов: Тезисы докладов. Нальчик, 2000. С. 47–48.
  2. Мукожев А.Х. К вопросу о характере исламизации кабардинцев // Вестник КБИГИ. Нальчик, 2003. Вып. 10. С. 49–58.
  3. Мукожев А.Х. Ислам в Кабардино-Балкарии в 1917–1930 гг.: от декларации свободы совести к политике подавления // RES PUBLICA. Нальчик, 2003. Вып. 4. С. 51–66.
  4. Мукожев А.Х. Государственно-религиозные отношения в Кабардино-Балкарии в 1940–1980 гг. (Ислам) // Вестник КБИГИ. Нальчик, 2004. Вып. 11. С. 99–114.
  5. Мукожев А.Х. К вопросу празднования юбилея принятия ислама кабардинцами // V конференция молодых ученых и аспирантов: Тезисы докладов. Нальчик, 2004. С. 129–130.
  6. Мукожев А.Х. К проблеме унификации религиозных обрядов в КБР // V конференция молодых ученых и аспирантов: Тезисы докладов. Нальчик, 2004. С. 130–132.
  7. Мукожев А.Х. Религиозная ситуация и проблемы исламского возрождения в Кабардино-Балкарской Республике // Известия Кабардино-Балкарского научного центра РАН. Нальчик, 2004. № 2. С. 87–97. Тот же текст // Расы и народы: современные этнические и расовые проблемы / Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН. Вып. 31 /(отв. ред. С.А. Арутюнов, З.Б. Цаллагова). М.: Наука, 2006. С. 145–162.
  8. Мукожев А.Х. Народный эфендий Умар Шеретлоков (эпизод биографии) // Исторический вестник. Нальчик, 2005. Вып. 1. С. 349–355.
  9. Мукожев А.Х. Ислам и адыгэ хабзэ // Исторический вестник. Нальчик, 2006. Вып. 3. С. 426–436.
  10. Мукожев А.Х. Ислам в Кабардино-Балкарии в годы советской власти // Архивы и общество. № 1. Нальчик, 2007. С. 168–175.
  11. Мукожев А.Х. Ислам в истории и культуре кабардинцев и балкарцев // Проблемы мусульманской общины: национально-культур-ные факторы / Материалы научно-практической конференции. Нальчик, 2007. С. 6–12.
  12. Мукожев А.Х. Этапы исламизации адыгов // Адыгская (черкесская) энциклопедия / Гл. ред. проф. М.А. Кумахов. М.: Фонд им. Б.Х. Акбашева, 2006. С. 598–602.
  13. Мукожев А.Х., Губжоков М.Н., Кажаров В.Х., Прасолов Д.Н. Ислам в Черкесии в годы Кавказской войны // Адыгская (черкесская) энциклопедия / Гл. ред. проф. М.А. Кумахов. М.:Фонд им. Б.Х. Акбашева, 2006. С. 602–605.
  14. Мукожев А.Х., Нефляшева Н.А. Ислам у адыгов в советский период // Адыгская (черкесская) энциклопедия / Гл. ред. проф. М.А. Кумахов. М.: Фонд им. Б.Х. Акбашева, 2006. С. 613–620.
  15. Мукожев А.Х., Нефляшева Н.А. Ислам у адыгов на современном этапе // Адыгская (черкесская) энциклопедия / Гл. ред. проф. М.А. Кумахов. М.: Фонд им. Б.Х. Акбашева, 2006. С. 620–624.
  16. Мукожев А.Х., Ошроев Р.Г. Духовное образование в XVIII–XX вв. // Адыгская (черкесская) энциклопедия / Гл. ред. проф. М.А. Кумахов. М.: Фонд им. Б.Х. Акбашева, 2006. С. 773–774.
  17. Мукожев А.Х. Адыгэ хабзэ и ислам: проблемы современных интерпретаций // Проблемы консолидации народов Северного Кавказа: Материалы научно-практической конференции «Современные этнополитические и этноконфессиональные процессы на Северном Кавказе: проблемы и пути решения (23–27 октября 2008 года)». Пятигорск: РИА-КМВ, 2008. С. 385–392.
  18. Мукожев А.Х. Ислам в Кабардино-Балкарии до и после октября 2005 года // Исторический вестник. Нальчик, 2008. Вып. 7. С. 208–229.
  19. Мукожев А.Х. Практика противодействия идеологии экстремизма в Кабардино-Балкарской Республике // Материалы научно-практической конференции «Законодательное и практическое обеспечение деятельности органов исполнительной и законодательной власти в противодействии терроризму и экстремизму на территории Южного федерального округа (21–23 октября 2008 года)». Владикавказ, 2009. С. 48–51.
  20. Мукожев А.Х. Внутриконфессиональный конфликт и проблемы исламского радикализма в современной Кабардино-Балкарии // Исторический вестник. Нальчик, 2009. Вып. 8. С. 303–321.



Издательство Института гуманитарных исследований

Правительства КБР и КБНЦ РАН


Заведующий редакционно-издательским отделом М. У. Щумахуа

Верстка и техническое редактирование А.Х. Абазов

Корректор Н. Г. Солгалова


Сдано в набор 09.09.2009. Подписано в печать 14.09.2009.

Формат 60х84 1/16. Бумага офсетная. Гарнитура Таймс.

Усл. печ. л. 1,2. Тираж 100 экз.


360000, КБР, г. Нальчик, ул. Пушкина, 18.

Тел.: (8662) 42-34-50

Факс: (8662) 42-47-78

e-mail: kbigi@mail.ru




1 Дадов А.А. О преодолении религиозных пережитков в Кабардино-Балкарской АССР // УЗ КБНИИ. Нальчик, 1959. Т. XV; Цавкалов Б.Х. Мораль ислама. Нальчик, 1967; Тхагапсоев А.Т. Нравоучения ислама и отношения между народами. Нальчик, 1967; Авксентьев А.В. Ислам на Северном Кавказе. Ставрополь, 1984; Хакуашев Е.Т. Новое время – новые обычаи. Нальчик, 1987.

2 Цавкилов Б.Х. Указ. соч. С. 271.

3 Калмыков Ж.А. Установление русской администрации в Кабарде и Балкарии. Нальчик, 1995;