Книга рассчитана на юристов работников суда

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 14

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

МОТИВ И КВАЛИФИКАЦИЯ УБИЙСТВА

§ I. УБИЙСТВО ПО МОТИВАМ КОРЫСТИ

Корысть — древний и вместе с тем очень опасный стимул антиобщественного поведения людей.

Корыстолюбие как отрицательное моральное качество и как явление общественной жизни возникло и развивалось вместе с возникновением и развитием частной собственности, вместе с появлением антагонистических противоречий между трудом и капиталом, индивидуумом и коллективом, личными и общественными интересами. Являясь в условиях господства частной собственности основным стимулом человеческих устремлений, корыстолюбие выступает как естественный мотив всякой деятельности. С ним связаны наиболее специфические
черты, характеризующие общественные отношения эксплуататорского общества.

В условиях социалистической действительности корысть выступает как крайне отрицательный факт, как
проявление эгоизма в общественных отношениях по поводу материальных благ, в ней выражаются наиболее отрицательные свойства человеческой личности. Вот почему советское уголовное законодательство с самого начала относило корысть к наиболее типичным случаям низменных побуждений, рассматривая ее как отягчающее обстоятельство, усиливающее общественную опасность преступления и индивидуальную вину лица, его совершившего.

Действующее уголовное законодательство, не ограничиваясь общим постановлением (ст. 39), во многих статьях Особенной части включает данный мотив в качестве квалифицирующего признака, делающего основной состав более тяжким. К таким составам относится, в

частности, убийство. Корыстное убийство закон ставит
на первое место среди квалифицированных видов убийств,
расценивая его как тягчайшее преступление против личности.

Необходимо вместе с тем отметить, что динамика корыстных убийств в истории уголовного права вообще и
истории преступлений против личности в частности претерпела существенные изменения. Изменилась прежде
всего степень распространенности этих видов убийств.
Если в начальный период существования Советского государства корыстный мотив занимал преобладающее место среди других мотивов, был, так сказать, основной и самой сильной побудительной причиной совершения этих преступлений¹, то и в последующие годы наблюдается тенденция к заметному сокращению корыстных убийств ². В настоящее время они составляют 8,9% всех умышленных убийств ³.

Изменилось также предметное содержание корысти
как мотива убийства. Данные преступления, как правило, не детерминируются тяжелыми материальными условиями. В настоящее время почти не встречаются, например, случаи убийств при. разделе совместно нажитого
имущества (колхозного двора), из-за нужды и т. д., между тем как в первые годы Советской власти убийство по указанным мотивам являлось одним из распространенных

¹ В первые годы существования Советского государства корыстное убийство составляло не менее 25% всех видов умышленных
убийств (см. Сб. «Убийства и убийцы» под ред. Е К. Краснушкина и др. М., 1928, стр. 135). В отдельных областях процент корыстных убийств был более высоким. Например, по Ленинградской губернии за 1925 г. он составил около 35% (См. Сб. «Убийцы». Л, 1928).

В начале тридцатых годов корыстный мотив также занимал преобладающее место среди других низменных побуждений убийства, на его долю приходилось 30%. (См. А. А. Герцензон, Л. Н. Смирнов. Клеветнические измышления господина Маураха, «Советское государство и право», 1961, № 4, стр. 135).

² М. Д. Шаргородский отмечает, что известная тенденция
к сокращению корыстных убийств отчетливо наблюдалась уже до
Великой Отечественной войны (См. М. Д. Шаргородский
Преступления против жизни и здоровья. М.— Л., 1948, стр 172).

³ См А. А. Герцензон, Л. Н. Смирнов. Указ, статья.
По данным обследования ВНИИ криминалистики Прокуратуры СССР, на корыстные мотивы убийства приходилось 8,8% всех умышленных убийств (А. А. Герцензон. Введение в советскую криминологию. М, 1965, стр. 159).

видов убийств¹. Редко также корысть при убийстве олицетворяет страсть к наживе. Чаще всего в ее основе лежит пренебрежение к труду, стремление поживиться за
счет других, получить материальную выгоду для удовлетворения «мимолетных» устремлений, например, на выпивку и т. д. Яркой иллюстрацией этого может служить дело убийцы Ионесян. Именно нежелание работать, тунеядство, жажда легкой жизни постоянно вырабатывали у него дух стяжательства, корыстолюбия, которые привели его в конечном итоге к совершению чудовищных преступлений ².

Но в то же время указанное обстоятельство отнюдь не
свидетельствует об изменении общественной опасности
убийств из корыстных побуждений. И в настоящее время корысть — один из самых низменных и опасных стимулов антиобщественного поведения, получивших в преступлениях против жизни наиболее резкое и отрицательное выражение. И вполне понятно, почему закон ставит корысть на первое место среди обстоятельств, отягчающих ответственность за умышленное убийство.

Чем же характеризуется корыстный мотив убийства?
Каковы особенности, отличающие его от других низменных побуждений?

Сложность в определении корыстного мотива заключается в том, что в общежитии в это понятие вкладывается очень широкое содержание. К корыстному мотиву порой относится всякий интерес, в котором заключена какая-либо материальная выгода, независимо от способов и средств, к которым прибегает лицо для его осуществления. К сожалению, с отождествлением понятия

¹ Мотив нужды и в настоящее время в условиях капиталистического общества является одним из самых сильных и распространенных мотивов, толкающих людей на совершение преступлений. В за заметке «Изуверство одинокого волка», опубликованной в «Известиях» от 19 апреля 1966 г., рассказывалось о том, как один японский молодой врач — младший сотрудник университетской больницы Судзуки
умышленно заражал жителей двух префектур микробами тифа и дизентерии, в результате чего заболело свыше ста человека и умерло четверо. Наряду с другими мотивами (месть руководству и коллективу клиники, поскольку они якобы третировали его как выходца и другого университета) немаловажную роль в довершении этих чудовищных преступлений сыграли материальные трудности. Виновный заявил на следствии, что он испытывал острую материальную нужд
и у него не хватало средств на проведение исследований.

² См. «Известия» от 5 февраля 1964 г.

корысти, как мотива преступления, с понятием материальной заинтересованности мы иногда сталкиваемся и в юридической литературе.

Так, Г. С. Фельдштейн, характеризуя корыстные побуждения убийства, утверждал, что этот мотив может питать как дозволенные, так и недозволенные действия.

Еще дальше в этом отношении идет Б. В. Харазишвили, предлагающий вообще отказаться от термина корысть, заменив его понятием «материальная заинтересованность» ².

Такое понимание корысти не может быть признано правильным. Оно не соответствует ни законодательному определению корысти, ни тем более тому значению, которое придается этому понятию в судебной практике. Понятие корысти имеет значение только в связи с отрицательными, аморальными действиями, от которых этот мотив в конечном счете получает свою правовую и нравственную оценку.

Корыстолюбие, как и любой мотив преступления, есть особая форма проявления эгоизма и поэтому выступает как мотив низменный, антисоциальный. В нем всегда на первый план выступает сугубо личный момент, который и придает выраженным в нем намерениям эгоистический характер. О корысти может идти речь тогда, когда определяющим в поведении является стремление удовлетворить личный интерес, получить личную имущественную выгоду, материальную пользу. Личный интерес при корысти — это не только интерес непосредственно субъекта противоправной деятельности, это также интерес членов семьи, близких родственников. Поэтому убийство должно рассматриваться как совершенное из корысти и в тех случаях, когда в его основе лежало желание оказать материальную услугу членам семьи, близким родственникам³

¹ Г. С. Фельдштейн. Уголовное право и психология. Роль
мотива в уголовном праве. Право и жизнь, кн. 6, 1925, стр. 61.

² Б. В. Харазишвили. Вопросы мотива поведения преступника в советском праве. Тбилиси, 1963, стр. 73.

³Интересный в этом отношении пример приведен в книге
С. В. Бородина. Квалификация убийства по действующему законодательству. М, 1966. К. убил учительницу X. при следующих обстоятельствах. Потерпевшая была направлена учительницей в село, где раньше работала сестра осужденного. Виновный, желая, чтобы сестра вновь заняла должность учителя, убил X. Действия К. Верховным судом РСФСР были квалифицированы как корыстное убийство по п. «а» ст. 102 УК РСФСР ( стр. 42—43).

Вместе с тем было бы неправильно слишком расширять личный момент в содержании корыстного мотива и относить к нему всякую материальную заинтересованность «как в личных выгодах, так и в выгодах других лиц»¹. Заинтересованность в судьбе других, в том числе стремление обеспечить для них материальную выгоду само по себе может быть обусловлено другими мотивами. Мотив корысти — всецело продукт страсти и эгоизма, обусловливающих стремление обеспечить личное материальное благополучие и являющихся, как правило, естественным отражением характера и склонностей виновного лица. Убийство из корысти будет в том случае, когда побудительной причиной явилось стремление незаконно получить какую-либо материальную выгоду, пользу, либо обогатиться за счет других.

Корысть, как свидетельствует судебная практика, может быть источником самых различных по своему характеру и тяжести преступлений. В Уголовном кодексе вряд ли можно найти преступление, отправной побудительной причиной которого не могла бы выступать корысть. Причем во всех случаях корысть имеет один и тот же социальный' смысл, а именно — стремление отдать предпочтение своему личному материальному интересу, а не общественному, получить какую-то материальную, имущественную выгоду, пользу для удовлетворения этого интереса ².

В то же время корысть всегда предметна. В этом смысле корысть при убийстве отличается от корысти при краже так же, как, скажем, корыстное злоупотребление от хищения государственного и общественного имущества. Имея одинаковый социальный смысл, корысть в каждом преступлении имеет различное предметное содержание.

Поэтому задача исследования корысти в составе убийства сводится к тому, чтобы определить конкретное содержание этого мотива, т. е. установить те формы, в которых он может находить свое выражение.

¹ См. Б. В. X а р а з и ш в и л и. Указ, работа, стр. 111.

² В этом смысле является совершенно правильным замечание А.Б. Сахарова о том, что «толкование корысти должно быть единым для всего действующего уголовного законодательства». (Ответственность за должностные злоупотребления по советскому уголовному праву. М., 1956, стр. 134). См. также Б. С. Никифоров Борьба с мошенническими посягательствами на социалистическую и личную собственность. М., 1952, стр. 81; Н. И. Загородников Преступления против жизни. М., 1961, стр. 123.

Конкретное содержание корысти, как и вообще любого мотива противоправного поведения, определяется прежде всего целью, с которой связывает лицо представление о результатах своих действий, а также характером и особенностями действия. Именно цель, а через нее характер и способ действия придают мотиву тот или иной оттенок известной индивидуальности и определенности.
С этой точки зрения корыстные убийства можно разделить на две группы: 1) убийства, соединенные с нападением на потерпевшего и с целью завладения государственным и общественным или личным имуществом граждан, т. е. убийства при разбое, и 2) иные случаи корыстных убийств.

Совершенно очевидно, что по своему характеру эти
виды убийства неодинаковы. Неодинакова также и оценка, даваемая им как в законодательстве, так в судебной практике убийство при разбое — распространенный и вместе с тем наиболее опасный вид корыстных убийств. По данным практики Верховного Суда Татарской АССР в 1966 г. 60% корыстных убийств приходилось на убийства, совершенные в разбое. Второй вид убийства встречается сравнительно реже.

При разбое, соединенном с убийством, намерение реализовать корыстную цель виновный связывает не только
с посягательством на жизнь потерпевшего, но и на чужое
имущество, государственную, общественную или личную
собственность граждан. Указанные действия, помимо убийства (ст. 102), образуют состав другого преступления— разбой, предусмотренный ст. ст. 91 или 146 УК РСФСР. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 3 июля 1963 г. говорится, что в этих случаях «действия виновного должны помимо умышленного убийства по совокупности квалифицироваться еще и по ст. 91 или 146 УК РСФСР и соответствующим статьям УК Других союзных республик»¹. Поэтому с точки зрения действующего уголовного законодательства разграничение указанных видов корыстного убийства имеет большое значение.

Вопросы разграничения убийства при разбое и других видов корыстного убийства в советской юридической

¹ Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР

1924—1963 .гг. М, 1964, стр. 282.

литературе решаются неодинаково. В качестве критерия
отграничения указываются самые различные признаки:
способ нападения и момент завладения имуществом¹,объект посягательства², наличие нападения и момент непосредственного изъятия (завладения) имущества³, совокупность обстоятельств, относящихся к объективной
стороне (нападение, способ совершения преступления,
момент перехода имущества) и объект посягательства»... ⁴. Перечисленные критерии разграничения корыстного убийства и разбоя, сопряженного с убийством, несомненно, имеют свои положительные и отрицательные моменты; они подробно рассмотрены в нашей литературе, поэтому мы на них не останавливаемся. Вместе с тем со своей стороны считаем необходимым отметить следующее.

Большинство авторов вопрос о разграничении названных видов убийств решают главным образом применительно к элементам, характеризующим объективную сторону составов преступления. Между тем в объективных

¹ М. Д. Ш а р г о р о д с к и и. Преступления против жизни и здоровья. М.— Л., 1948, стр. 175. Его же, Ответственность за преступления против личности. Изд. ЛГУ, 1953, стр. 18—19. См. также Советское уголовное право. Особенная часть. Изд. МГУ, 1957, стр. 166—167.

² «...если виновный использует насилие как средство завладения
имуществом потерпевшего (деньгами, предметами личного потребления и удобства и т. д.),4 он при наличии других необходимых признаков виновен в разбое. Если же насилие используется им в качестве средства получения иной материальной выгоды, следует, в зависимости от обстоятельств, говорить о корыстном убийстве, причинении тяжких или легких телесных повреждений, побоях, незаконном лишении свободы и т. д.» (Б. С. Н и к и ф о р о в. Уголовно-правовая
охрана личной собственности в СССР. М., 1954, стр. 99—100).

³ А. А. П и о н т к о в с к и и, В. Д. М е н ь ш а г и н. Курс советского уголовного права. Особенная часть. М., 1955, стр. 537; С. В. Б о р о д и н. Квалификация убийства по действующему законодательству. М., 1966, стр. 49. Раньше С. В. Бородин придерживался несколько иной точки зрения, проводя различие между рассматриваемыми видами убийства по факту разбойного нападения.

См. также Э. Ф. П о б е г а и л о. Умышленные убийства и борьба
с ними. Изд. Воронежского университета, 1965, стр. 96. Он считает,
что совокупность корыстного убийства и разбоя может быть в том
случае, «если убийство было совершено, во-первых, путем нападения
и, во-вторых, с целью завладения имуществом непосредственно в
момент совершения преступления».

⁴ М. К. А н и я н ц. Ответственность за преступления против жизни. М., 1964, стр. 88.

свойствах рассматриваемых составов заключено больше
сходства, нежели различия.

Как было отмечено выше, оценка корыстного убийства зависит в первую очередь от непосредственного результата, с которым связывает виновный представление о цели своих действий, от средств и способов, который он избирает для ее осуществления.

Специфика разбоя заключена прежде всего в особенностях его цели, которая в законе определяется как цель, завладения государственным, общественными или личным имуществом граждан. Поскольку эта цель в разбое связана с насильственным подавлением воли лица, подвергшегося нападению, она всегда выступает как цель насильственного завладения чужим имуществом, как цель похищения указанного имущества. Именно цель похищения является тем конструктивным элементом, благодаря которому одновременное посягательства на личность и собственность образуют качественно иное преступление — разбой, между тем как при убийстве из корысти виновный, как правило, не ставит перед собой цели похищения чужого имущества ¹. Стремление получить материальную выгоду в этом случае связывается с самим фактом убийства, с наступлением которого прекращаются общественные отношения, препятствующие виновному незаконно получить материальную выгоду. Другими словами, при корыстном убийстве лишение жизни потерпевшего выступает как непосредственная цель совершения преступления, которое невозможно без этих последствий. При разбое же убийство рассматривается как средство, ведущее к желанной цели — похищению имущества, хотя ее осуществление мыслимо и без наступления данных последствии.

Макаев находился в интимной связи с гр-кой М., у
которой был малолетний сын от другого мужа. Желая
завладеть имуществом М., Макаев стал склонять ее на
совместную жизнь с выездом к нему на родину, в
с Спасск Бугульминского района Татарской АССР, на

¹ «В то время как при разбое, повлекшем убийство, предполагается не только лишение жизни потерпевшего, но и похищение имущества, при убийстве из корысти предполагается лишь причинение смерти потерпевшему, которое само по себе, помимо совершения этих действии, дает преступнику матсриалыпю выгоду». (Л. Гаухман. Разбой и корыстное убийство» «Советская юстиция:», 1964, № 4, стр. 10).

что М. согласилась после регистрации брака. Квитанцию
на перевоз багажа по железной дороге Макаев оформил
на свое имя. Прибыв на ст. Бугульма ночью, они втроем
пошли пешком в село Спасск. Когда остановились на отдых, Макаев ударом ногой по голове убил сына М., а затем, догнав пытавшуюся убежать от него М., ударом ножа в спину убил и ее.

Верховным судом Татарской АССР преступление, совершенное виновным, было квалифицировано как корыстное убийство¹. Такая квалификация является совершенно правильной. В данном случае в основе убийства лежало не желание похитить чужое имущество, а стремление беспрепятственно завладеть им после смерти потерпевшей.

Цель не исчерпывает всей специфики поведения человека, в том числе и его противоправных действий. К тому
же она не всегда бывает четко выражена. Свое объективное выражение цель получает только в определенном
способе и определенных средствах, ведущих к ее осуществлению. Приемлемость цели определяется прежде всего
приемлемостью средств и способов ее осуществления. Таким способом в составе разбоя является нападение, соединенное с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, или угрозой применения такого насилия. Нападение на личность при разбое с самого начала мыслится как обязательный способ реализации корыстного мотива. Отсутствие такого нападения исключает ответственность за разбой.

Нападение на потерпевшего возможно, конечно, и при
корыстном убийстве, однако, в отличие от разбоя, в этом
случае оно выступает не как обязательный, а как возможный, альтернативный способ реализации цели, так как
ее осуществление мыслимо и иными способами.

Наличие цели похищения имущества и нападения и
являются теми критериями, которые в каждом конкретном случае позволяют решить вопрос, остается ли убийство только в рамках статьи 102 УК РСФСР или требует дополнительной квалификации по соответствующим статьям о разбойном нападении. Что же касается таких

¹ Архив Верховного Суда Татарской АССР за 1955 г.
По существу по этим же признакам проводил различие между корыстным убийством и разбоем, повлекшим смерть потерпевшего, М М. Исаев. Только случаи убийства с целью непосредственного похищения имущества,— писал он,— совершенного при нападении на потерпевшего, можно квалифицировать как разбой» (Уголовное право Особенная часть. М., 1943, стр. 234).

обстоятельств, как способ нападения, момент перехода
имущества, время возникновения намерения совершить
убийство, сами по себе они не могут быть положены в
основу разграничения рассматриваемых убийств, так какв конечном счете получают свою уголовно-правовую характеристику от цели и особенностей действия.

Цель в составе разбоя по своему характеру является
такой, что она требует немедленной реализации, и поэтому завладение имуществом при разбое происходит, как
правило, непосредственно, в момент убийства, в то время как щей убийстве из корысти виновный чаще всего не,
завладевает непосредственно чужим имуществом, а получает ело в дальнейшем, после убийства. Но данный момент не может быть положен в основу квалификации, так как сложность в разграничении рассматриваемых составов возникает как раз в тех случаях, когда момент завладения имуществом при разбое отдален по времени и месту от убийства. Несовпадение времени непосредственного завладения имуществом с момента нападения не изменяет юридической природы совершенного деяния,
которое по своему характеру является разбойным нападением.

Поскольку убийство при разбое является средством
осуществления цели, оно, по общему правилу, предшествует завладению имуществом. Вместе с тем убийство
при разбое возможно также и тогда, когда разбойное посягательство уже окончилось, т. е. когда виновный совершил нападение и завладел имуществом. В связи с этим возникает такой вопрос. Может ли быть убийство при разбое совершено не только из корысти, но и по другим мотивам? Если да, то как повлияет это на квалификацию преступлений?

«...Убийство, сопряженное с разбойным нападением, — пишет С. В. Бородин, —это всегда по мотиву
деятельности виновного корыстное убийство»¹.
Поэтому, продолжает автор, вопрос о том, когда было
совершено убийство, т. е. непосредственно перед завладением имуществом потерпевшего или после того, как

¹С. В Бородин. Квалификация убийства по действующему законодательству. М., 1966, стр. 47.

было совершено нападение и виновный завладел изяществом, не имеет значения — убийство не перестает быть корыстным. Более того, «убийство следует считать корыстным и в том случае, когда виновный совершает его уже после разбойного нападения, когда потерпевший пытается возвратить насильственно изъятые у него ценности» ¹. Не одинаково этот вопрос решается и в судебной практике. Убийство при разбое, помимо одноименного состава (ст, ст. 91 и 146), чаще всего квалифицируется по п. «а» ст. 102 (иногда по п. «е» ст. 102), в отдельных случаях — по совокупности п. п. «а» и «е» этой статьи.

Мнение о том, что убийство при разбое по мотиву преступной деятельности — всегда корыстное, является неточным. Лишение жизни потерпевшего при разбое не является необходимым элементом состава, обязательным условием_> незаконного перехода имущества к виновному. Поэтому вполне могут быть случаи, когда убийство при разбое выступает как сопутствующее обстоятельство и обусловливается иными, совершенно отличными от разбоя,
мотивами и целями ². Например, убийство, совершенное
виновным после того, как он осуществил нападение и завладел имуществом потерпевшего, по тем мотивам, что последний заявил, что он это дело не оставит и заявит об
этом органам власти. Совершенно очевидно, что при этих

¹ С. В. Бородин. Указанная работа, стр. 48 См. также
Э. Ф. П о б е г а и л о. Умышленные убийства и борьба с ними. Воронеж, 1965. В качестве примера корыстного убийства, сопряженного с разбоем, Э. Ф. Побегайло приводит следующий случай. «В. и К. 4 декабря 1960 г. на территории армянского кладбища в г. Ростовена-Дону совершили разбойное нападение на гр. К-на и отобрали у него 27 руб. К-н оказал преступникам сопротивление, а затем стал
их преследовать, требуя возврата денег. С целью избавиться от
этого преследования и удержать отобранные у К-на деньги, В.
поднял лежащий на земле камень — ракушечник весом около пуда
и нанес им удар К-ну в грудь. От полученных повреждений К-н
скончался» (стр. 97). На наш взгляд, в данном случае убийство вы
ступает не как средство завладения имуществом потерпевшего имущество уже находилось во владении виновных), а с целью скрыть
совершенное преступление и, следовательно, должно быть квалифицировано, помимо ст. 146, по п. «е» ст. 102 УК РСФСР).
² «При разбое виновные не всегда стремятся причинить смерть
потерпевшему в целях изъятия чужого имущества, а убийства часто
происходят в целях сокрытия разбоя или облегчения его совершения». (Н И. Загородников Преступления против жизни. М, 1961. стр. 125)

62

условиях убийство лица, подвергшегося нападению, не
может быть расценено как корыстное, так как в его
основе лежало не корыстолюбие, которое и без того было
удовлетворено, а стремление избежать ответственности и
скрыть совершенное преступление, и поэтому оно должно
квалифицироваться по п. «е» ст. 102 УК РСФСР.
}4-Мотивы разбоя и совершенного при нем убийства могут совпадать, т. е. в обоих случаях быть корыстными
лишь тогда, когда убийство выступает средством для достижения присущей разбою цели — насильственного
завладения имуществом, другими словами, когда совпадают цели этих преступлений, когда лишение жизни потерпевшего при разбое включается в общий мотивационный процесс преступного поведения виновного лица. Именно корыстные мотивы, как свидетельствует судебная практика, чаще всего и являются мотивом совершения убийства при разбойном нападении).

Корысть при разбое, сопряженном с убийством, выступает как побудительная причина и, следовательно, должна предшествовать завладению имуществом. Поэтому, если убийство при разбое было совершено не по корыстным мотивам, но было обусловлено стремлением скрыв совершенное преступление и избежать ответственности, оно не должно, помимо п. «е.» ст. 102 УК РСФСР дополнительно квалифицироваться еще по п. «а» этой статьи
В противном случае такая квалификация не соответствовала бы смыслу совершенного преступления. Несмотря на множественность противоборствующих чувств и побуждений, которые одолевают человека, когда ему приходится выбирать то или иное решение, свой поступок он, в конечном счете, всегда связывает с каким-либо одним побуждением, являющимся основным, главным мотивом,
его деятельности. Убийство при разбое по мотиву преступной деятельности не может признаваться одновременно совершенным из корысти и из стремление скрыть преступление и избежать ответственности. В одном и том же преступлении указанные мотивы в качестве основных побуждений совместимыми быть не могут.

Убийство при разбое далеко не исчерпывает всех видов корыстного убийства. Понятие корысти как мотива
преступной деятельности включает в себя побуждения
к материальной выгоде в самом широком смысле слова.
При этом для наличия корыстного мотива не имеет

значения, за счет какого имущества виновный пытается удовлетворить свой корыстный интерес — имущества, принадлежащего потерпевшему, или государственной и общественной организации, или, наконец, за счет средств самого
виновного лица. Важно, чтобы стремление к удовлетворению этого интереса служило исходной причиной совершения преступления.

Содержание корыстного мотива при убийстве может
определяться желанием обратить в свою собственность
чужое имущество, например, незаконно получить страховую премию, уклониться от уплаты долга или возвращения имущества, которое должно быть передано потерпевшему, и т. д.

Корыстным убийство признается и в тех случаях, когда оно совершается с целью приобретения права на получение какого-либо имущества, например, денег, строений и т. д. Наиболее типичными случаями подобного убийства является убийство с целью получения имущества, принадлежащего виновному и потерпевшему на праве личной собственности, получения наследства¹ .

Наконец, как корыстное должно рассматриваться
убийство, в основе которого лежало стремление получить
какую-либо иную материальную выгоду. Примерами таких убийств могут являться убийства, совершенные в целях уклонения от платежа алиментов на содержание детей или вообще расходов по их содержанию, хотя и не | связанных с уплатой алиментов. Однако, если в основе такого убийства лежало не стремление получить материальную выгоду, а иные побуждения, то оно не может рассматриваться как корыстное. Сюда же относятся
случаи убийств родителей, а также и других лиц,
находящихся на иждивении виновного, при условии,
конечно, что основной побудительной причиной

¹ Возмутительный случай подобного убийства был описан в газете «Труд» от 10—12 ноября 1966 г. в заметке «Капроновый след».
В ней, в частности, говорилось о том, как некто Раскин — тунеядец
и бездельник — с помощью своего приятеля Сапрановича совершил
убийство своих родителей, к которому долго и тщательно готовился.
Мотивы, побудившие к совершению столь чудовищного преступления, виновный объяснил тем, что родители жадничали, мешали жить так, как ему хочется. «Отец того и гляди помрет, — признавался он своему приятелю, уговаривая его пойти на преступление,— а мать все распродаст. Мне ничего не достанется». Эти действия образуют преступление, предусмотренное п п «а», «з» ст. 102 УК РСФСР

совершения преступления являлось стремление избежать
расходов по их содержанию¹.

Одной из распространенных ошибок при квалификации этого вида убийств является то, что вывод о корыстном характере убийства делается порой только на основе
одного факта родственных или близких отношений между
виновным и потерпевшим, но корыстолюбие в этом случае связано не с этим фактом, а с наличием обязанностей по содержанию потерпевшего.

Черпаков, освободившись условно досрочно из мест лишения свободы, вначале проживал с семьей в деревне,
а затем переехал в город, где познакомился с гр. К., проживавшей вместе с престарелой матерью и сыном, и вступил с ней в фактический брак. В разговорах с К Черпаков не раз высказывал мысль о том, что хорошо бы жить
v, ней вдвоем, без матери и сына. Спустя некоторое время
Черпаков, находясь в нетрезвом состоянии и воспользовавшись тем, что в доме, кроме престарелой матери К., никого не было, решил убить последнюю. С этой целью он нанес потерпевшей множество ударов ногой, обутой в кирзовый сапог, а также круглым поленом, причинив ей переломы ребер, грудины и другие повреждения, от которых она скончалась.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного
Суда Татарской АССР исключила из обвинения п. «а» ст. 102 УК РСФСР, указав, что по делу не собрано данных,
подтверждающих, что виновный, совершая убийство,
стремился избавиться от лежащих на нем материальных
обязанностей; не имея таких обязанностей, он не мог в
результате совершенных действий получить какой-либо
материальной выгоды ²

¹Прогни подобной оценки указанных убийств выступил А.С. Джандиери, который считает, что убийство престарелых, больных и детей нельзя рассматривать как корыстное, так как о основе их всегда лежит нежелание обременять себя заботой об убитом А. С. Джандиери. Некоторые вопросы квалификации умышленных убийств по мотиву их совершения. Уч. зап. Пермского университета 1963, № 105, стр. 208—209). Это утверждение не соответствует действительному характеру мотивов, которые вызывают подобные преступления. Основной побудительной причиной их совершения часто выступает не просто нежелание обременять себя заботой об убитом, а стремление избежать расходов по его содержанию

² Архив Верховного Суда ТАССР за 1965 г.

относится и убийство по подкупу, а также убийство с целью
получить жилплощадь, занять должность убитого.

Убийство по подкупу — наиболее опасный вид корыстного убийства. В этом случае корыстный характер мотива проявляется наиболее четко. Он, как правило, не прикрыт какими-либо привходящими обстоятельствами и
не дополняется другими побочными побуждениями, а выступает как единственный стимул убийства.

При совершении убийства по подкупу корысть как
отягчающее обстоятельство имеется не только на стороне
исполнителя, но и на стороне подстрекателя.

Корысть в составе убийства в большинстве случаев
обнаружить нетрудно. Известную сложность в судебной
практике вызывает квалификация убийств, совершенных
на почве раздоров и споров из-за имущества.

Не должно квалифицироваться как корыстное убийство в связи с уклонением потерпевшего от уплаты долга
или возвращения имущества и т. д. В этом случае самый
характер преступления таков, что он никак не вяжется с
содержанием корыстного мотива. К сожалению, в судебной практике нередко встречаются ошибки при оценке,
таких деяний.

Определенный интерес в этом отношении представляет
определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР по делу Виноградова '.

Виноградов выиграл в карты у К. 5 руб. 40 коп. и
стал требовать, чтобы последний уплатил деньги. К. обещал уплатить только 3 рубля, а от уплаты остальных денег отказался, сославшись на то, что Виноградов играл нечестно. На этой почве они между собой подрались, но благодаря вмешательству граждан были разняты. После этого осужденный сходил домой, взял топор и, спрятав его под фуфайку, направился к дому гр. Р., где в это время находился К. Подойдя к К., Виноградов нанес ему
удар по лицу, в ответ К. ударил Виноградова. Последний
выхватив топор, со словами: «Я тебя убью!» — замахнулся и хотел ударить К. топором по голове, но потерпевший успел закрыть голову руками и удар пришелся по кисти.
Виновный вторично замахнулся топором, но удар пришелся по правому предплечью К. были причинены тяжкие телесные повреждения

¹Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1964, № 12, стр. 6—7.

Действия Виноградова судом были квалифицированы
как покушение на убийство из корыстных побуждений
(ст. 15, п. «а» ст. 102 УК РСФСР).

С такой оценкой мотива и квалификацией совершенного преступления согласиться нельзя. Хотя убийство и
возникло из-за спора по поводу имущества, однако оно
не может рассматриваться как корыстное. В корысти
всегда заключен элемент стремления получить материальную выгоду, обогатиться за счет других. Именно с
представлением о материальной выгоде виновный и связывает результата своих действий. В данном же случае своими действиями виновный практически лишал себя возможности осуществить это намерение. Отказ от уплаты такой незначительной суммы являлся лишь поводом, на почве чего возникли ссоры и драка, породившие мотив мести, которым и руководствовался виновный, совершая преступление. В данном случае корыстный мотив никак не вяжется ни с обстановкой, ни с характером совершенного преступления.

Несколько сложнее обстоит дело с квалификацией
убийств, совершенных в связи с посягательством на имущество виновного.

В этом случае узко эгоистические тенденции бывают
выражены очень четко: виновный ради сохранения своего, порой незначительного имущества приносит в жертву самое ценное благо — лишает жизни другого человека На фоне таких преступлений физиономия собственника проглядывает наиболее отчетливо. Однако при всем при этом указанные действия не могут рассматриваться как совершенные из корысти. Собственнические наклонности не всегда есть наклонности корыстные; на их основе могут произрастать самые различные проявления эгоизма,
содержание и оценка которых зависят от содержания и
оценки выражаемого ими интереса. С понятием корысти
в уголовном праве, как известно, связано стремление незаконно получить какую-либо имущественную выгоду, пользу, обогатиться за счет других. Здесь же подобные побуждения отсутствуют и на первый план выступают другие чувства.

Некоторые авторы при решении подобного вопроса
рекомендуют различать случаи охраны от посягательств
малоценного и прочего имущества. При этом корыстный
мотив усматривается только в тех случаях, когда

виновный «лишает жизни человека ради удержания, сохранения («спасения») своего малоценного имущества»¹.

Однако, если признать корыстным убийство с целью
сохранения малоценного имущества, то, очевидно, с тем
большим основанием это можно сделать в случае охраны
от посягательств более ценного имущества. С этой точки
'%• зрения пришлось бы расценивать как корыстное и убийство в состоянии необходимой обороны при защите от
преступных посягательств личного имущества. Но это
противоречило бы логике и смыслу закона. Действия, совершенные при защите своего имущества, в том числе и малоценного, лишены тех специфических черт, которые придают побуждениям корыстный характер. Они обусловлены иными чувствами и побуждениями.

Стоимость охраняемого имущества выступает в данном случае не как критерий определения корысти, а как признак, с наличием которого связано отграничение акта необходимой обороны от общественно опасных и уголовно наказуемых действий лица.

Причинение вреда потерпевшему, в том числе и лишение его жизни, при защите малоценного имущества в силу малозначительности действия является не актом необходимой обороны, а, почти всегда, актом мести, и, следовательно, убийство потерпевшего при указанных обстоятельствах, при отсутствии других отягчающих признаков, должно квалифицироваться, как правило, по ст. 103 УК. Напротив, посягательство на имущество значительной стоимости может при определенных, указанных в законе, условиях порождать право на необходимую оборону. Поэтому в каждом конкретном случае при решении такого
вопроса необходимо учитывать как стоимость охраняемого имущества, так и другие обстоятельства совершения

¹Э. Ф. Побегайло. Умышленные убийства и борьба с ними
М, 1965, стр. 99. См. также С. X. Ж а д б а е в. Значение мотива преступления для определения ответственности за некоторые виды умышленного убийства по УК Казахской ССР, Труды института философии и права Академии Наук Казахской ССР, т. 7, 1963, стр. 102. По мнению С. X. Жадбаева, корыстным должно быть признано не
только убийство с целью завладения материальными благами, но и
«для сохранения материальных благ, которые у лица имеются»,
например, убийство подростка, забравшегося в чужой сад из шалости, убийство лица, пытавшегося сорвать цветок в чужом дворе и т л (Там же).

преступления, с учетом которых может быть дана правильная оценка содеянного.

Корысть в случаях, предусмотренных ст. 102 УК,
это не обстоятельство, сопутствующее убийству, а мотив
преступной деятельности; она выступает как непосредственная побудительная причина этой деятельности и, следовательно, ее возникновение должно всегда предшествовать убийству. Если же непосредственной причиной убийства являлись другие побуждения, например, месть, хулиганские мотивы, ревность, а стремление получить материальную выгоду — завладеть имуществом потерпевшего возникло после убийства, в связи с лишением жизни потерпевшего, то такое убийство не может квалифицироваться как корыстное.

Закеев, будучи условно досрочно освобожденным от наказания, необходимых выводов для себя не сделал и
встал на путь совершения тяжких преступлений. Работая
шофером и следуя рейсом, посадил в машину студентку
педучилища С., которую в пути следования изнасиловал,
с целью сокрытия преступления убил потерпевшую; труп
же зарыл в овраге. Вещи убитой виновный взял себе.
Аналогичные действия Закеев совершил и в отношении
студентки сельскохозяйственного института Е., которую
путем обмана завез на машине в лесопосадку, где ее изнасиловал, а затем убил особо жестоким способом, после
чего забрал принадлежащий потерпевшей чемодан и скрылся.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного
Суда Татарской АССР правильно поступила, исключив из
обвинения п. «а» ст. 102 УК РСФСР. Она, в частности,
отметила, что хотя в действиях виновного и обнаружены
корыстные мотивы, однако они не были мотивами убийства и выступали как сопутствующие обстоятельства. Побудительной причиной в обоих случаях явилось для виновного стремление скрыть совершенное преступление и избежать уголовной ответственности¹.

Точное установление содержания корыстных мотивов
играет важную роль в определении корыстных убийств и
в отграничении их от убийств из других побуждений

¹Архив Верховного Суда ТАССР за 1964 г.

Blog

Книга рассчитана на юристов работников суда

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

МОТИВ И КВАЛИФИКАЦИЯ УБИЙСТВА

§ I. УБИЙСТВО ПО МОТИВАМ КОРЫСТИ