Преподобный игумен Соловецкий Филипп, впоследствии св

Вид материала

Документы

Содержание Прибытие в монастырь. – Пономарство. – Удаление в пустыню. – Подвиги. – Схима. – Кончина. Про­исхождение. – Поступление в монастырь. – Схима. – Жизнь в Филипповой пустыни. – Подвиги. – Кончина. Про­исхождение. – Пострижение. – Жизнь в пустыни. – Подвиги. – Искушение. – Смерть. Незлобие Адама. – Рыболовство. – Кончина. – Андрей. – Предсмертное видение. – Кончина. Пустын­ная и монастырская жизнь Илария. – Жизнь Матфея в ските. – Кончина в монастыре. Отличи­тель­ные черты. – Кузнече­с­т­во. – Кончина. Про­исхождение. – Бегство из отечества. – Жизнь в расколе за границею. – Ссылка в Соловецкий монастырь. – Знаменатель­ный сон. –

Подобный материал:

• Евагрий Понтийский и преподобный Макарий Египетский, 103.02kb.
• «Архангельский государственный музей деревянного зодчества и народного искусства «Малые, 198.25kb.
• Многовариантный тест «Крестовые походы» Двухвариантный тест «Крестовые походы» III, 79.5kb.
• Игумен Иларион (Алфеев), 5513.47kb.
• Преподобный Никодим Святогорец Эортодромион или толкование на песенные каноны Господских, 195.4kb.
• «кижи + валаам + соловки» Москва – Петрозаводск – Кижи – Сортавала Валаам – река Шуя, 123.75kb.
• Игумен Вениамин (Новик), 123.54kb.
• Среди всех великих мыслителей и ученых, которые обогатили область знаний периода раннего, 40.14kb.
• Акедонии Филипп 11 считал, что юный Александр не будет столь строптивым, если его учителем, 328.09kb.
• Соловецкий монастырь: оценка исторической и культурной ценности для России и мира, 70.62kb.

83:8). У тех Сион в сердце; у вас в церкви на престоле. Здесь умным оком узришь в священ­нодйствии всю Святую Тро­ицу: Отца – приемлющого св. дары, Сына приносимого, и Духа Святого – Содетеля и Совершителя их. И так, друг, когда сто­ишь у престола в священ­нодействии, не пари мыслию к облакам, взыскуя Бога. Он пред тобою есть и будет во веки. Такого боговидения сподобишься, когда вменив в уметы все земное, будешь жить на земле небесною жизнию. Вот тебе, священ­но­инок, награда на земле, о будущей же по этой суди.

О доброто­любии. Какой человек сыщет­ся, могущий научить нас собеседованию с Иисусом в своем сердце так, как учит Доброто­любие? Едва ли кто из самых великих мудрецов века сего может взяться за это дело. Без Бога жить скучно. Христос сказал: «без Мене не можете творити ничесоже» (Ин.15:5). Следователь­но, Он объявил нам Свою волю: быть нам с Ним неразлучно. Поэтому св. отцы оставили нам в Доброто­любии наставления, как соединяться с Богом умом в сердце. Хотя в некоторых монастырских библиотеках есть выписки из тех же св. отец, сделан­ные прежде издания Доброто­любия, но они очень кратки. До издания Доброто­любия, желав­шие учиться Иисусовой молитве ходили в Молдавии в Нямецкий монастырь к истин­ному учителю Иисусовой молитвы, старцу Паисию Величковскому, и там получали наставления, и согласно с ними жили в России. Таковых людей я видал. Ныне же, по издании Доброто­любия, для жела­ю­щих заниматься умною молитвою открыл­ся удобный случай, потому что все козни диавола в этой книге объяснены. Сердечная молитва есть дар Божий, а не человеческая хитрость. Обращаясь с искусными молитвен­никами, я насмотрел­ся, как они занимают­ся этим деланием; совершен­но верую и чисто­сердечно возвещаю, что это делание душеполезно, но только требует совершен­ного безмолвия. И те люди лишают­ся этого делания, которые вдают­ся в какое либо хлопотливое занятие. Во первых, как мне говорили искусные старцы, надобно устами творить молитву по четкам, например хоть сотню раз наедине в келье, так чтобы и мысль наша вниматель­но прислушивалась к словам молитвы, чрез что будет впечатле­ваться молитва в памяти. Надобно тогда беречься от всякого помысла и мечтания; если же без помысла не возможешь исполнить сотни, то опять начни и постарайся исполнить ее без помыслов. Это наша азбука; с нея мы начинаемъ все, говорили старцы. И если кто навыкнет, может и более ста раз творить молитву, не внимая помыслам. Я послушал этих старцев и уже слишком сорок лет учусь умной молитве, и благодарю Господа моего Иисуса Христа за навык.

Упражня­ю­щийся в Иисусовой молитве не прене­брежет церковною службою. Он прежде всех спешить в церковь и последний исходит. Одни самочин­ники прене­брегают церковную службу. Я лучше хочу сказать в церкви одно: «Господи помилуй», нежели прочитать в келье на воздух всю Псалтирь.

О схиме. Мантия есть предобручение схимы. Следователь­но, каждому монаху, имеющему мантию, прилично принимать схиму. Но ныне истин­ное понятие о схиме почти совсем исчезло. Многие монахи не принимаюсь схимы, боясь великого правила относи­тель­но пищи, пития и поклонов. Но такую недостаточность понятий должно исправлять с разсуждением. Схима есть отложение ветхой жизни, то есть состо­ит в том, что один инок одним умом сво­им, в безмолвии, в сердце своем, упражняет­ся в молитве Иисусовой. Схимник должен употреблять пищу и питие легкие, а не грубые, чтобы не получить болезни; он может или должен и поклоны класть, сколько ему Бог поможет, а не счетом или назначен­ным числом. Если схимник не довольно сведущ в писании, должен упражняться в чтении боже­с­т­вен­ных и отеческих книг, но не приводить чрез это ум в разсеяние. Когда же Бог даст подвижнику молитву духовную, духовно в сердце совершаемую, тогда уже не оставлять ее, доколе сама собою не престанет, и молиться ею со смирением, отнюдь ничем в то время не занимаясь. Схимник есть истин­ный и буквальный исполнитель заповеди – любить Бога всем сердцем, умом, крепостию, всею мыслию, всею душою. Схимник может быть уподоблен серафиму, по горячности любви к Богу. Ныне понуждают схимника заниматься совсем не свой­с­т­вен­ным делом (прода­вать свечи, собирать с кошельком деньги, молиться и служить молебны, стоять на определен­ном месте на показ мирянам). Мастеру золотых и бриллиантовых дел дают в руки железные клещи и молоток и заставляют ко­вать гвозди. Схимник есть вместилище Духа Святаго, приятелище многих духовных дарований, столп православия, живая как бы копия с Господа Иисуса по человечеству. Да не помыслит кто, что я по пристрастии так высоко сужу о схиме, – это истина.

Благодать Духа, вселив­шаяся в сердце, умудрит его более всякой науки. Если же кто после внешнего образования подклонит свою выю благодати Духа, такой может сделаться премудрейшим между премудрыми, какими были Апостол Павел, Иоан­н Злато­уст, Василий Великий.

О молитве. Многие, пребывая в страстях, тщат­ся стяжать благодать от Иисусовой молитвы. Если в какой бочке держали деготь, согласит­ся ли кто, и по испразднении дегтя, влить в нее благовон­ное масло? Так и сердце, в котором гнездились или гнездят­ся еще страсти, скоро ли примет в себя благодать Святого Духа? Поэтому, постараемся прежде очистить сердце от дегтя страстей, и потом уже можем надеяться получить лучшее.

Прежде молитвы Иисусовой, подобает испросить у Бога прощение прегрешений и умертвить в себе ярость и похоть. Тогда сам Бог будет тебе учителем в молитве сердечной. Сердечная молитва есть дар Божий, подаваемый возлюблен­ным рабам Божиим; сподобляет­ся сего один из тысячей. Мнит­ся мне, что одна молитва Иисусова, без делания заповедей, быть не может. Как некоторые думают, что они молитвен­ники, и учат других молитве Иисусовой, ни мало не заботясь об исполнении заповедей Господнихъ?... Еще: и всесвятое Его имя (Иисус) должно часто про­износить устами. Хорошо стро­ить храмину с основания, а не с крыши. Писано есть: мельзи млеко, и будет масло. То есть: поговори молитву Иисусову устами подольше, заговорить и сердце. Возлюби количе­с­т­во и придет каче­с­т­во; то есть: после долгого и многолетнего пребывания в устной молитве, стяжешь сердечную. Кто же сначала учит, или учит­ся творить молитву в сердце, тот, видно, и устами творить ее не умеет. Божия благодать приходить не заметно. Иногда благодать дает­ся подвижнику в начале подвига, а иногда под конец жития.

В Соловецкой и Анзерской книжницах, есть много письмен­ных сборников. Из них видно, что и здесь были прежде молитвен­ники Иисусовы. Теперь же эти сборники спокойно лежат в библиотеках.

Не мни кто либо, чтобы ныне не было сподобив­шихся дара умной молитвы. В Гороховском Николаевском монастыре, жил монах о. Амвросий, быв­ший учеником Паисия Молдавскаго. Амвросий, не далеко от монастыря, в селении, имел друга, художе­с­т­вом иконописца, именем Афанасия. Однажды Амвросий ночевал у Афанасия, расположив­шись для сна на дворе, Афанасий ночью, выйдя на двор, увидел Амвросия стоящим на коленях и молящимся, и лице его сияло необыкновен­ным светом. Афанасий ужаснул­ся; когда же заметил это Амвросий, закричал: «не верь, не верь: это прелесть»; потом не велел сказы­вать виден­ного никому. Это слышал я от самого Афанасия. У Амвросия в том же монастыре был также сподвижник и ученик Паисиев, имев­ший не меньшую благодать, именем Афанасий.

Излишним считаю говорить о бого­угодной жизни схимонаха Василиска Валаамскаго. Василиск был представлен митрополиту Гавриилу, желав­шему видеть его.

Я знал в Москве простого мужа Гр. Фед – ча, по прозванию Гончара. Он был знаком митрополиту Платону и пользовал­ся его расположением. Однажды между разговорами о спасении, Гончар сказал Владыке: «научи меня молиться». Платон велел ему творить молитву Иисусову. Послушал Гончар, начал творить молитву и потом просил у Платона дальнейших наставлений. Владыка послал его в Пешношский монастырь к иеромонаху Самуилу. Пошел к нему Гончар, посоветовал­ся, и возвратил­ся домой в крайнем молчании; оставил всю домашнюю заботу; устро­ил себе в доме укромный чуланец; поставил в оном образ с лампадкою и начал безмолвство­вать. В церковь же ходил всегда и был до смерти церковным старостою. За смирение и мидо­сердие к нищим, Бог явил ему его кончину.

В Отенском Новгородском монастыре был известный мне любитель безмолвия и сердечного трезвения, монах Патермуфий. Он жил в Отне, пока народу ходило туда мало; когда же провели туда новую широкую дорогу от Новгорода, Патермуфий бежал, и начал жизнь юрод­с­т­вен­ную. Митрополиъ Гавриил, уважая его, позволил пребы­вать, где захочет. И жил он в Новгороде и Петербурге, где попало, и часто по ночам при церквах молил­ся. Ходил в чем попало; я видал его сидящим на распутиях с несколькими в руках копейками, как бы милостынею; но что ему давали, все раздавал нищим. Иногда видал в Хутынском Ореховском саду, сидящего суток трое и сильно искусан­ного комарами. Он тридцать лет ни с кем не говорил. Все священ­ное и отеческое писание знал вполне; имел дар прозорливости и разсуждения. Кто с верою спрашивал о чем, отвечал минами, и верно. Скончал­ся и погребен в Невской лавре.

Знаю и ныне бого­угодных подвижников, в трезвении сердечном занима­ю­щихся Иисусовою молитвою; но Испыту­ю­щий сердца и утробы и считая множе­с­т­во звезд, знает и видит их лучше меня.


Схимонах Никодим

Прибытие в монастырь. – Пономарство. – Удаление в пустыню. – Подвиги. – Схима. – Кончина.

Овдовев, Никодим поместил един­ствен­ную дочь в девичий монастырь и пришел в Соловецкую обитель. Здесь он с ревностью и усердием трудил­ся во многих послушаниях, долгое время состоял главным управителем просфорной и потом определен пономарем в больничной церкви. Но душа его горела желанием пустын­ного безмолвия. Пробыв некоторое время в пономарской службе в первый день четыредесятницы, рано утром, он скрыл­ся из монастыря. Скоро узнали о месте его пребывания, но архиманд­рит Дмитрий, ради всеобщего говения, не позволил тревожить его в пустын­ном пребывании. Чрез неделю же, призвав в монастырь, за самовольный поступок, сперва подверг его церковной епитимии, так что Никодим целую неделю в веригах в церкви клал земные поклоны, а потом, удовлетворяя его стремлению к пустын­ному житию, с благословением отпустил на безмолвие. Келья Никодима находилась в четырех верстах от монастыря, между горами в глубокой лесной лощине. Близ кельи был выкопан им колодезь и разведен огород для посадки овощей. Со всем усердием он подвизал­ся здесь в посте и молитве, носил вериги, питал­ся сухим хлебом, смягчен­ным водою; вареную пищу употреблял только в праздники; масла на его трапезе никогда не бывало. В великий пост, усугубляя молитвен­ное правило, Никодим прочитывал все четыре Евангелия каждодневно. Кроме поклонов, для утруждения своего тела, он подолгу стоял на молитве с простертыми руками, в образ креста Иисусова, и сему подвигу наставлял своего сподвижника, жив­шего в другой пустыни. Для всегдашней памяти о смерти, у него пред кельею был устроен гроб. Всех приходящих принимал с ласкою и добродушием, и, по заповеди стран­но­любия, угощал картофелем и ягодами. Прожив в пустыне 17 лет, Никодим сделал­ся болен от простуды и привезен в монастырь, где, по приятии схимы, с хританским напутствием, окончил свою подвижническую жизнь в 1854 году, ноября 3 дня.


Схимонах Иоан­н

Про­исхождение. – Поступление в монастырь. – Схима. – Жизнь в Филипповой пустыни. – Подвиги. – Кончина.

Схимонах Иоан­н из вольноотпущен­ных поселян Псковской губернии. Честно и усердно служил он земному своему господину и сопутствовал ему всюду в трудную эпоху войн России с Наполеоном I. Получив свободу, как должную дань верной и усердной службы, он всецело посвятил себя на служение Богу в подвигах иноческих. 1827 года он поступил в Соловецкий монастырь, имея от роду 52 года, и как искусный портной, долгое время нес послушание закройщика, а потом рухольного. В 1842 году он принял пострижение в схиму, и с этого времени более 20 лет жил в Филипповой пустыни в строгом воздержании безмолвии и молитве Всю дневную службу он исправлял по чину церковному, с приложением иноческого правила, состоящего из трех кафизм Псалтири и 300 земных поклонов; никогда не оставлял и занятия иглою для пользы брат­ской; в монастырь приходил в некоторые праздники для приобщения святым Тайнам. Многие и различные испытывал он от бесов в ночных молитвах мечты и страхования. Был искрен­ним другом пустын­ножителя Никодима, и не редко посещали они друг друга для взаимного подкрепления в подвигах. Последние годы жизни он жил в монастырской больнице, но и вне пустыни он не оставил пустын­ного образа жизни, так что не только где либо на монастыре, но и в своем коридоре между собратьями редко его можно было встретить; к церковному же богослужению, не смотря на преклон­ную старость, ходил неопусти­тель­но почти до самой кончины. Спокойно и почти безболезнен­но он приближал­ся к своему скончанию, постепен­но и едва заметно угасая, как угасает лампада, в коей истощил­ся дотла горючий материал. Схимонах Иоан­н скончал­ся о Господе 1870 года, 26 мая, имея 95 лет от рождения.


Схимонах Феодор

Про­исхождение. – Пострижение. – Жизнь в пустыни. – Подвиги. – Искушение. – Смерть.

Феодор служил сначала в во­инском звании в Преображенском полку. Но сердце его сгорало желанием послужить Царю Небесному в иноческом чине. Однажды, увидев Государя, он в простоте сердца высказал ему свое искрен­нее желание быть Соловецким монахом. Государь, выслушав его просьбу, не сказал ни слова и продолжал путь. Чрез два дня адъютант, вручив Феодору от Государя 25 рублей на дорогу в Соловецкий монастырь, велел явиться в полковую канцелярию за получением увольнения от службы. Можно представить, какою радостью исполнилось сердце его при таком неожидан­ном исходе дела! С полным рвением спешил Феодор к Соловецкому острову, где с любо­вью был принят и вскоре удостоен пострижения с именем Филиппа. Но жизнь монастырская, в многолюдном обще­с­т­ве, не вполне соответствовала его пламен­ным стремлениям; поэтому Филипп, испросив благословение началь­ства, поселил­ся в пустыни, где предал­ся со всею строгостью подвигам отшель­ничества. Пост и ночные бдения были его постоян­ными занятиями; хлеб, приготовля­емый им, состоял из смеси толченой брусники с мукою. Сначала Филипп жил на Заяцком острове, при церкви св. Апостола Андрея Первозван­ного, в месте диком и угрюмом; потом перешел на Анзерский остров в пустынь преподобного Елеазара. Много, особен­но в Заяцкой пустыни, он претерпел нападений от нечистых духов. В одну темную ночь, когда он стоял на молитве, вдруг сильные и частые удары посыпались в окно. Встревожив­шись такою нечаян­ностию, пустын­ник вышел с молитвою из кельи, думая встретить кого-либо из пристав­ших к берегу, но никого не находил. Неоднократно он слышал, как со скрипом отворялась запертая дверь и кто-то входил в сени, поднимал­ся по лестнице на вышку, ходил там, стучал и возвращал­ся вниз. Сначала пустын­ник обращал внимание на такие случаи; но, познав бесовскую прелесть, впоследствии без смущения продолжал молитвен­ное занятие. Однажды в Анзерской пустыни, во время ночной молитвы, он также услышал стук на верху своей кельи и, вышедши за дверь, увидел там незнакомого человека, который на вопрос его: «кто ты и что делаешь?», отвечал: «я монастырский работник и тешу топорище». «Да тут ли место?», сказал ему пустын­ник: «Христос с тобой», и с этими словами видение исчезло. Достигши глубокой старости, Феодор вышел из пустыни в Анзерский скит, где и почил с миром.


Схимонахи Адам и Андрей

Незлобие Адама. – Рыболовство. – Кончина. – Андрей. – Предсмертное видение. – Кончина.

Схимонах Адам был истин­ное чудо простоты и незлобия, каким Господь обетовал небесное царство. Никогда не видали его гнева­ю­щимся и ни за кем он не замечал погрешностей и пороков. Его занятие было рыболовное, а в келье вязание сетей. Когда оказывал­ся недостаток рыбы для братии, то Адам горевал и скорбел; и как бы в наказание лишал себя пищи. Никак не оставлял церковных служб, и в церкви никогда не садил­ся. Не зная читать и писать, он питал ум и сердце молитвою Иисусовою, любил слушать жизнеописания святых и старал­ся, по возможности, подражать им. Адам скончал­ся в 1859 году, 86 лет. Во время новоначалия он имел сво­им наставником родного своего дядю – схимонаха Андрея, строгого подвижника, которого едва помнят нынешние иноки. В последние минуты жизни сатана окружил одр этого Андрея сво­им полчищем, дыша злобою и неистовством, чтобы смутить и поколебать подвижника в уповании на милость Божию. «О, как их окаян­ных много набралось сюда», восклицал старец, видя келью наполнен­ною темными посетителями; но в то же время сподобил­ся горней помощи и заступления, и духи злобы исчезли. «А, побежали, испугались Царицы Небесной», проговорил он с радостью. После этого дрожащим голосом он себе пропел надгробную песнь: «Со святыми упокой ... надгробное рыдание» и с победною песню «аллилуа» испустил дыхание.


Схимонахи Иларий и Матфей

Пустын­ная и монастырская жизнь Илария. – Жизнь Матфея в ските. – Кончина в монастыре.

Не можем не указать и на эти две светлые звезды иноческого подвижничества. Первый из этих подвижников про­исходит из духовного звания, и после многих послушаний провел не малое время в пустыни; но потом счел для себя полезным жить безмолвно в монастыре. Он имел правилом не вкушать пищи в продолжение трех дней недели; хранил совершен­нейшее безмолвие, скрывая свои подвиги от всех и зная одну церковь, которая была от его кельи в трех шагах. Второй, по пострижении в схиму, жил много лет в Голгофо-Распят­ском ските, неусыпно упражняясь в молитве и труде, имел дар слез, и в ночное время его рыдание слышалось в соседних кельях; церковного богослужения никогда не оставлял, и при сильных ветрах, иногда по глубокому снегу, ползком пробирал­ся к храму. Умирая, в монастырской больнице, он увидел при одре своем Ангелов. «Вот стоят два Ангела», сказал он быв­шему тут духовнику, и на вопрос: «что они делают?» отвечал: «о чем то разговаривают между собою». Оба сии подвижника скончались в глубокой старости.


Монах Михаил

Отличи­тель­ные черты. – Кузнече­с­т­во. – Кончина.

Монах Михаил отличал­ся трудо­любием, смирением и молчаливостью. Все время монастырской жизни, в продолжение 24 лет, он простоял с молотом, пред кузнечным горном, в должности начальника ковачей, и, проходя свое послушание с неослабным усердием и терпением, очистил душу свою, как злато в горниле, от всякой нечистоты, и сделал себя сосудом, благо­угодным Богу. Сначала, не имея кельи около десяти лет, он помещал­ся в кузнице подле горна, в небольшой загородке, где невозможно было и протянуться. Получив же келью, он не имел в ней не только что либо лишнего, но и необходимого, так что ложем ему служила простая доска без изголовья. Михаил всегда хранил строгое безмолвие, хотя ежедневно находил­ся в обще­с­т­ве со многими. Подчинен­ным сво­им он не любил делать замечаний и внушений, но всех и каждого обязывал к исполнению долга сво­им постоян­ным усердием к делу. Не имея ни с кем особен­ной дружбы, он ни у кого не бывал в келье; по смирению своему, никогда не участвовал в трапезе с братиею и доволь­ствовал­ся тем, что ему дадут трапезные прислужники, а в случае отказа не требовал ничего, питаясь одним хлебом. Не имея возможности бы­вать в простые дни у литургии, Михаил никогда не оставлял утрен­него богослужения, а также и вечером, с первым звуком колокола, оставляя молот, бегом поспешал к вечерни и становил­ся не в рядах братии, а в толпе тружеников по обету. От постничества и тяжелого труда он был весьма сух, в келье тайно держал вериги, в ко­их вероятно совершал ночные моления. За год до смерти Михаил пожелал было постричься в схиму или удалиться в пустынь, чтобы запастись в напутствие к вечности молитвен­ными подвигами, но за молодостью было ему отказано, и это решение началь­ства он принял, как изволение Божие. «Видно нет к тому звания Божия», говорил Михаил, оставаясь пред пыла­ю­щим горном, где его вскоре постигло другое звание Божие: от трудов времен­ных к покою нескончаемому. 1853 года, месяца июня 23 дня, он почил с миром, от рождения 48 лет.


Послушник Иоан­н Сорокин

Про­исхождение. – Бегство из отечества. – Жизнь в расколе за границею. – Ссылка в Соловецкий монастырь. – Знаменатель­ный сон. – Обращение в Православие. – Кончина.

Заключим сказание о совершен­ном подвижниче­с­т­ве воспоминанием о старце младенце, который жил на земле 78 лет, но соб­с­т­вен­но считал своей жизни только 38 дней. Иван Васильевич Сорокин, государ­с­т­вен­ный крестьянин Калужской губернии, был рожден и воспитан в расколе. Бежав из отечества, он большую половину жизни провел за границею в Белоокриницком раскольническом убежище, где был пострижен в монаше­с­т­во с именем Ираклия. Когда он прибыл на родину для свидания с сво­ими, его арестовали и препроводили в Соловецкий монастырь, под строжайший надзор, для увещаний и вразумлений в его заблуждениях. Десять лет он прожил в Соловецком острове, не трогаясь никакими убеждениями и, по-видимому, желая кончить жизнь в нераскаянии. Но всеблагий Бог, не хотящий смерти грешника, взыскал и это заблудшее овча, и привел в ограду св. Церкви. Долго отказываясь от чтения книг, писан­ных в обличение раскола, он как-то прочитал описание путеше­с­т­вия инока Парфения, обратив­шегося из раскола, и это чтение возбудило в нем некоторое сомнение в истин­ности сво­их убеждений. Он начал молиться Богу о вразумлении его. «В одно утро», так разсказывал он сам, «после келейной молитвы, в которой со слезами просил Бога: «скажи мне Господи путь, воньже пойду», я заснул и увидел во сне, будто нахожусь в каком-то великолепном чертоге, и слышу над собою голос: «иди в Церковь, потому что вне Церкви спастись нельзя». Я отвечал: «в Церкви находит­ся много плевел и соблазнов». Голос говорил: «что тебе до этого? Ты будешь избран­нее пшеницы». Я еще сказал: «есть в Австрии Церковь с епископом и священ­ством». Голос отвечал: «Австрийская Церковь – не Церковь, потому что она отделилась от Восточной церкви, и нет в ней спасения». Этим окончил­ся знаменатель­ный сон, и вот Иван, от самого рождения ни разу не переступав­ший порога церковного, пришел в храм 5-го января, в навечерие Богоявления Господня.

Торже­с­т­вен­ность великой вечерни и литургии св. Василия Великого, величе­с­т­вен­ный обряд освящения воды, с велегласным многолетствованием Императора, Синода и всех православных христиан, светлое освещение, множе­с­т­во благоговейных священно­служителей и стройное иноческое пение: все это сильно подействовало на душу заблужда­ю­щого, и тут же он утвердил­ся в мысли, что в Православной церкви обитает истин­ная благодать, которой ослеплен­ные напрасно ищут в Белоокриницкой лжеиерархии. С этого времени, Иван ежедневно начал ходить в церковь, со слезами раскаяваясь в сво­их заблуждениях, и 17 Апреля 1860 года, с разрешения Святейшего Синода, был присоединен к Православной церкви и включен в разряд старших послушников, с ношением рясы. Но и по присоединении к Церкви он не оставлял еще двоеперстия. Постоян­но слыша об этом напоминания от восприемного отца, он с искрен­нею верою и упованием начал молить Бога, чтобы Он Сам подал ему извещение об истин­ности и древности употребля­емого в Церкви троеперстия, и вот в одну ночь, стоя на молитве, Иван яв­с­т­вен­но услышал голос: «верь всему глаголемому тебе: тебе говорят правду»;. С неизречен­ною радостью, в тоже время, он сложил три перста и назнаменовал на себе ими крестное знамение. Теперь он сделал­ся истин­ным сыном Церкви, и как будто этого ожидала благодать Божия, потому что чрез несколько дней Иван почил с миром (25 Мая), пребыв в числе, братства и в чину послушников 38 дней. В последние минуты жизни, сидев­ший у его одра восприемный его отец, опасаясь, чтобы враг не поколебал веры его в св. Церковь, тихо спросил: «не смущают ли тебя какие-нибудь помыслы?»; и услышал ответ: «нет, батюшка, я спокоен духом и благодарю Бога». Надобно заметить, что Иван, и в расколе пребывая, проводил жизнь сосредоточен­ную и дев­с­т­вен­ную и от других раскольников отличал­ся особен­ною кротостью и снисходи­тель­ностью ко всем несоглашав­шимся с его мнениями; увещания, предлагаемыя ему, он выслушивал с полным вниманием, за что, конечно, удосто­ил­ся познать свои заблуждения и умереть в недрах Православной церкви.


Заключение

«Хотя я и отхожу от вас телом, по закону естества смертного, но духом неотступно буду с вами», – так говорил на смертном одре ученикам сво­им преподобный Зосима.

«Знайте, если я обрету благодать у Бога, то, по моем отше­с­т­вии, обитель еще более увеличит­ся и соберет­ся во имя Христово множе­с­т­во братии; это место наполнит­ся общежитием духовным и не будет иметь скудости в телесных потребностях». И вот пять веков Соловецкая обитель существует молитвами преподобного основателя своего. Составляя убежище иноческой жизни, самою природою отделен­ное от мира, она воспитала многих подвижников и угодников Божиих, которых имена благоговейно чтут­ся, а жизнь служить назиданием для православных.

Ряд Соловецких подвижников еще не заключил­ся и, по милости Божией, не заключит­ся, пока будет стоят, среди волн моря и мира, духовная твердыня – Соловецкий монастырь.