Светлому гению смелого человека – Николаю Ивановичу Карамзину, посвящается сей скромный труд
| Вид материала | Документы |
- Презентация «Тебе, мой город подмосковный, тебе, Дзержинский, труд сей скромный я посвящаю», 77.08kb.
- Рак- мой личный враг, 3079.33kb.
- Максимилиан Гюбрис «нерожденному и погубленному гению будущего посвящается…», 269.98kb.
- Николаю Ивановичу Лобачевскому общие положения настоящее Положение определяет порядок, 62.62kb.
- Вадим Александрович Чернобров книга, 2840.64kb.
- «возмездие», 5692.71kb.
- Геза Николаю Ивановичу диплома кандидата наук решение, 78.48kb.
- Святитель Григорий Нисский Слова на дни святых, 1363.92kb.
- Предисловие, 4028.93kb.
- Внеклассное мероприятие На тему «Труд красит человека», 42.2kb.
По взгляду... По глазам! Ты посмотри
Как умирают люди в этих стенах! –
В них ужас! В них потерянность! В них страх
За эту плоть! – простейшее созданье,
Но вновь неповторимое для тех,
Кому я обрываю, словно нити,
Бессмысленно растянутые дни.
Он не сумеет также притвориться!
Царевич
Но почему?
Иоанн
Да потому что Бог
Не знает, что такое чувство страха!
Входит Василий Грязной.
Иоанн
Собрали разбежавшийся народ?
Грязной
С большим трудом – как мыши в погреба
Залезли, увидав приготовленья
Для обвиненных. Думали – для них.
Иоанн
Вернули всех?
Грязной
Кого смогли найти.
Иоанн
Уже казнят?
Грязной
Пока лишь разминают,
Читая обвинения толпе.
Иоанн
Пускай начнут, чтоб к вечеру все кончить.
Грязной (кивнув головой)
Кого сюда желаешь пригласить?
Иоанн
Михайлу Воротынского пожалуй.
Грязной уходит.
Вот посмотри: сейчас придет старик
И будет говорить, что он не винен.
Что спас Москву. Что взял со мной Казань.
Что отогнал неверных от России...
Не понимая истины простой –
Не он прогнал! Не он был победитель!
А весь народ! Все те, кто там погиб,
Не испугавшись встретить смерть,
Но знаешь, что помогло им в этом?
Больший страх!.. – страх предо мной!
Пред грозным государем,
Который не прощает ничего.
Поэтому – не он был победитель,
А только я! Я выиграл войну!
Входит Михайло Воротынский за ним Грязной и два его помощника.
Воротынский
Ты звал меня?
Иоанн
Я звал тебя, входи.
Воротынский проходит в каземат.
Великий муж России... Полководец!
Герой в Казанском царстве и Москве
Стал увлекаться дома чародейством,
Встречаться тайно с ведьмами... Тебе ль
Под старость лет терять такую душу?
Воротынский
О чем ты говоришь мне государь?
Иоанн
О том, что раб твой видел это все
И остеречь успел о ваших планах –
На Иоанна порчу навести,
А на меня безумие слепое!
Михайло, ты же был последний друг,
Которого я спас от искушений,
На поселенье выслав от себя.
Но видимо судьба неисправима...
Воротынский
Я знаю имя этого раба. И знаю то,
Что он не христианин,
Мной уличенный дважды в тататьбе.
И ты его словам решил поверить?
Иоанн
Как все вы одинаковы, когда
Меч правосудья поднят мной сурово.
Никто из вас. Ни кто! Как Иисус
Не принимает с твердостию муки...
Изменники... злодеи и глупцы.
Вы черви гусеничные! Вы твари!
Решившие меня перехитрить.
Меня! Царя! Стоящего у власти...
Я раздавить могу вас просто так:
Движеньем губ – одно мое лишь слово
И миллионы будут в кандалах
Просить пощады. Ползать на коленях.
Друг-друга резать, если я скажу.
Идти на брата. На отца и сына.
На смену веры. Просто на войну,
Чтоб там погибнуть. Все подвластно мне!
И ты здесь начинаешь говорить, что я не прав?
Я! – родом князь Московский!
От прадеда и деда и отца – завоевавший:
Новгород! Владимир! Рязань! Смоленск!
И Суздаль!!! В коем мы
Именовались городком Кучковым...
Но силой духа пращуров моих
Поработили чуть ли не пол мира!!!
Ты – пес паршивый! Лживый старичок!
Мне говоришь, что кем-то я обманут?!
На стол его!
Воротынского кладут на стол закрепляя руки и ноги.
Раздуйте угольки!
Я жажду видеть, как пылает пламя!
Как, расползаясь, времени река
Бушует сквозь столетья от пожарищ
И поглощает маленьких людей!
Людишек бесполезных и никчемных
Пришедших для страдания в мой мир...
Я властелин! Я властелин над вами!!!
Сцена 2
15 ноября 1581 года. Дворец в Александровской слободе. В зале Иоанн и Борис Годунов.
Годунов
Баторий встал. Не может Пскова взять.
Три месяца уже осада длится.
Казна его в конец истощена.
Наемники немецкие уходят,
Не получая жалованья там.
А венгры и поляки умирают
От холода и голода. «Стефан
Готов погибнуть, но не отступить» –
Так пишут своим братьям в город Вильню
Литовские вельможи, несмотря
На неудачу длительной осады.
Иоанн
А шведы что?
Годунов
А шведы взяли Нарву,
Габзаль, Леаль, Финкель и Виттенштейн.
И в Русь вошли – Ивангород заняли.
Сейчас вернулись в Ревель, торжествуя
Победу, учиненную над нами.
Иоанн (таинственно)
Не зря комета в небе пронеслась
И камень гробовой с небес низринул.
Знамения... знамения! Вокруг
Объединились вражеские силы.
Готовятся к походу на Москву,
Казну мою желая и богатства...
Годунов
Недалеко от Пскова есть войска
Мстиславского и князя Симеона.
Баторий изведен уже осадой,
Если напасть решительно, то участь
Его под Псковом будет решена.
Иоанн (встревожено)
Нет-нет! Ты что? Москву пусть охраняют!
Нельзя сейчас нам с ними воевать!
Знамения! Знамения дурные.
Погибнем все! Так звезды говорят...
Годунов
На волге Радзивила отогнали.
Хотел взять Торопец, но отошел,
Испуганный превосходящей силой
Полков Московских. Думаю король...
Иоанн
Полки назад! В Москву вернуть обратно!
Годунов
Пока литовцы Пскова не возьмут
Стефан вперед не двинется, оставив
В тылу такую крепость. Если нам
Сейчас, собрав под Новгородом войско,
Ударить на Ливонию в обход,
Де-ла-Гарди покинет Ивангород –
Пойдет назад, чтоб замки удержать.
Иоанн
Переговоры... Нужно соглашаться
На все, что скажут. Если мы начнем
Вести войну – потерпим пораженье...
На камне были надписи, и я
Их прочитал: несчастья ждут Россию...
Неверные сужают тесный круг,
Одолевая истинную веру.
Переговоры... пусть получат все,
Зачем пришли. Иначе мы погибнем...
Входит царевич
Царевич
Отец! Позволь возглавить мне полки!
Чего мы ждем, засев в Москве, как крысы,
Не защищая подданных своих?
Иоанн
Молчи! Не смей и думать о победе!
Ее желает каждый, но не всем
Она дается в руки безрассудно.
Предвидеть нужно бой! Но не сейчас...
Знамения! Знамения дурные...
Царевич
Да что знаменья? Дай мне лишь войска
Я разорю поляков и литовцев.
Настало время! Сколько можно ждать?
Благослови и ты тогда увидишь...
Иоанн (поднимаясь
с трона)
Молчи!
Царевич
Как побегут они назад!
Иоанн (в гневе)
Молчи!
Перечишь? Слушаешь боярей?
Измену замышляешь на царя?
Царевич
Если победа может быть изменой!
Иоанн (замахиваясь жезлом)
Молчи!
Хочет ударить сына но Годунов перехватывает его. Иоанн отталкивает Годунова нанося ему несколько ударов жезлом. Тот падает.
Иоанн (Годунову)
И ты собака с ними вместе!
Царевич
Отец опомнись! Что ты говоришь?
Иоанн
Молчи!
Ударяет наконечником жезла царевича в голову. Тот падает, обагряясь кровью. Царь в ужасе бросается к сыну.
Сынок!
Сыночек! Что же ты наделал!
Какая рана!
Пытается ладонью остановить кровь идущую из головы сына.
Что я натворил?
Родного сына! Собственной рукою!
Прости меня! Прости меня сынок...
Плачет.
Царевич
Отец не плачь. Не плачь отец, ты слышишь? –
Я не умру. Я буду жить с тобой
До самой смерти
Иоанн (рыдая)
Разум помутился!
Царевич
Я все прощаю. Я тебя люблю...
Умирает
Иоанн
Сынооок! Сыноооок!..
Сцена 3
18 марта 1584 года. Кремль. Спальня царя. Иоанн с признаками тяжелой болезни – опухшим лицом и руками, сидит на кровати, расставляя шашки.
Иоанн
Астрологи... Пророки... Предсказали...
Усмехается.
Что я сегодня должен умереть.
А мне уже с утра гораздо лучше.
Не знают эти олухи царя.
Не знают! Потому-то и пророчат...
Входит Богдан Бельский.
Бельский
К тебе невестка – Федора жена.
Впустить ее?
Иоанн
Ирина? Приглашай.
А ты ступай к астрологам, пусть старший
Спешит ко мне – есть важный разговор.
И палачу скажи, чтоб ставил плаху.
Бельский удаляется, входит Ирина – супруга Федора.
Ирина (останавливаясь в дверях)
Здравствуй батюшка. Тебе сегодня лучше?
Иоанн
Ох доченька, не знаю, что сказать –
Быть может лучше, а возможно хуже...
А ты сама или сынок прислал?
Ирина
Сама. А Федя в храм пошел молиться,
Чтобы господь помог восстановить
И укрепить опять твое здоровье.
Иоанн
Ну подойди поближе. Сядь со мной.
Ирина подходит и садится рядом с государем на кровать.
Ирина
На улице сегодня светит солнце.
Зима пошла на убыль. Тает снег.
И ручейки журчат везде, смеются,
Торопятся бежать быстрей к реке.
Не хочешь подойти взглянуть в окошко?
Иоанн
(берет ее за руку)
Да ты сама, как звонкий ручеек
Так ласково щебечешь, так призывно,
Что даже мне – больному старику,
Уже нет сил весне сопротивляться.
Хватает ее за талию и валит на кровать.
Ирина
Пустите меня! Что вы! Боже мой!
Ну отпустите! Я же вам невестка!
Она вырывается и отбегает от кровати со слезами на глазах.
Я вас проведать батюшка зашла,
А вы такое... как же вам не стыдно!
Убегает. Иоанн смеется.
Иоанн
Вот дура! – собралась меня стыдить.
Меня! – царя! В моем же государстве.
Входит Бельский.
Бельский
Астрологи пришли. Позвать сюда?
Иоанн
Пускай войдут. И ты останься с нами.
Бельский зовет Астрологов.
Вы говорили мне, что я умру
И называли нынешнюю дату.
Как видите я жив и умирать
Не подошло еще пока мне время.
А посему, я к выводу пришел –
Что вы царя обманывали прежде,
Желая или порчу навести,
Или измену в нашем государстве!
Теперь я сам предсказывать могу,
Что с вами за пророчество случится –
Недолгое знакомство с палачом,
Но памятное тем, что отделится
От туловища ваша голова.
Обращается к Бельскому
Палач готов?
Бельский
Готов мой государь.
Иоанн
Тогда веди. Пускай их принимает.
Один из астрологов – дряхлый седой старик, выходит вперед.
Астролог
Мы говорили: ты умрешь сегодня,
Но вечер ведь еще не наступил.
А если так – давай дождемся ночи.
Иоанн смотрит на старика, о чем-то размышляя.
Иоанн
Уговорил.
Бельскому
Сажай их всех в темницу
И утром исполняй мой приговор.
Астрологи и Бельский уходят.
Эх, люди... как вы все боитесь смерти...
Ведь вот старик – ему бы помирать,
А он – «до ночи»!.. хоть одно мгновенье,
Хоть миг еще! Но лишь бы потянуть...
Уж скольких я из вас сгубил, замучил.
Сажал на кол. На дыбе распинал.
Жег на кострах. Перетирал веревкой.
Насиловал. На войны посылал.
А вы все ждете. Ждете и боитесь...
Боитесь смерти собственной. Никто
Ее не встретил с легкою улыбкой,
Как Иисус. Как сын мой. Как...
Пауза
Мой сын?!. Так это ты?.. и я тебя отвергнул?
Не получив, не встретив благодать,
Которая была со мной так близко...
Ужели это правда?!
Хватается за грудь.
Что со мной?
В моей груди безмолвие? Не слышу
Я сердца... Тишиной ступает смерть
Так близко, обжигая поцелуем
Мое дыханье...
Хрипит задыхаясь
Ты ли здесь стоишь? –
Забравшая уже родного сына...
Я жить хочу! Я жить хочу! Вернись!
Вернись назад... Эй – люди! Помогите!
Вбегает Бельский, Годунов, Мстиславский и Шуйский.
Иванушка! Сыночек! Возвратись...
Падает умирая. Все стоят неподвижно, боясь поверить в случившееся. На сцену выходит призрак царевича Иоанна. Подойдя к отцу, он берет его за руку, помогая встать, и подводит к краю сцены.
Царевич
Ты просишь, чтобы я к тебе вернулся
И показал владенья благодати?
Смотри – она сейчас перед тобой.
Любуйся ею...
Иоанн долго смотрит, вглядываясь в темноту зала.
Иоанн
Но они же черви...
Сцена 4
14 февраля 1602 года. Ночь. Келья в Чудовом монастыре. В ней отец Пимен и дьякон Григорий Отрепьев. Пимен перечитывает написанное, Отрепьев спит.
Пимен
Вратам судьбы, уже замкнувшим двери,
Я посвящаю сей нелегкий труд,
Надеясь, что когда-нибудь он тронет
Людскую мудрость мыслию моей.
И может быть глава, неискушенный
В правлении, себя обогатит
Прочтением скупого монолога
Истории, чтоб вновь не заразить
Ее кровоточащею болезней.
Читай правитель, вставший как слуга
Народа, но дотронувшийся властью
До собственной души, что утолить
Сумеет в этой дружбе все пороки
И вожделенья, скрытые внутри,
Отпив глоток из липкого сосуда.
Перелистывает страницу.
Минувшее, как зеркало времен,
Отображает будущее наше.
Так отряхните с рукописи пыль
И загляните в собственные судьбы.
Я их четвертовал здесь, как палач,
И разложил на строки, на страницы
Для большего удобства для того,
Чтобы глупец, к вершине устремивший
Агонию желанья своего,
Облился здесь прохладой ледяною
Из ручейка, который то бежит,
То замирает, слушая журчанье
Речей уже повторенных не раз,
Но каждый раз кого-то окрыливших
Чернеющими стаями. Сомкни
Свои уста, иначе ляжешь тенью
Ты призрака, который, проходя,
Перетирает в собственных ладонях
Сердца и человеческие судьбы,
Вдыхая их. Как белый порошок
Пыльцы сдувает бабочка с тычинки
Прозрачными крылами, точно так
Ты будешь втянут в ноздри исполина
И в легких, растворяясь навсегда,
Останешься в его смердящем чреве.
Пимен встает.
Достойный труд для смерти, но пока
Еще я жив, еще я буду слушать,
Как, испаряясь, плещется вода.
И как грохочет небо, изливаясь
На землю освежающим дождем.
Подходит к окошку.
Чернеет ночь, но скоро просветлеет,
Чтоб осветилась новая строка.
Просыпается Григорий Отрепьев.
Отрепьев
Уже светает?
Пимен
Нет еще Отрепьев.
Григорий садится, потирая ладонью отекшее лицо.
Отрепьев
Ты снова пишешь?
Пимен
Я перелистал
Написанное мною.
Отрепьев
Ты доволен?
Пимен
Вполне. И даже более того.
Отрепьев
Теперь тебе разлука не страшна?
Пимен
Чем ближе смерть, чем очевидней старость,
Тем глубже интерес к тому, что я
Оценивал едва ли по заслугам...
Отрепьев
Ее ты стал бояться?
Пимен
Не совсем –
Она сейчас противна, как предатель,
Умевший свою дружбу привязать
До настоящей близости душевной.
Отрепьев
Ты сожалеешь?
Пимен
Да. Я ухожу,
Не оставляя собственного рода.
И это разлучение во мне
Рождает боль, которую не ведал
Доныне я.
Отрепьев
Но ты оставишь труд,
Который вряд ли менее надежен,
Чем отроки, которым может быть
Не суждено продлить себя...
Пимен
Не стоит
Напоминать об этом мне сейчас.
Сидят молча.
Я разбирал бумаги давних лет...
Отрепьев
Ты веришь в них?
Пимен
Я верю в тех людей,
Что их писали темными ночами,
Узнав здесь одиночество свое,
Не ради политической корысти,
А для того, чтоб вымолить себе
Прощение в неведомой нам жизни.
Их слезы вытекали из души,
Скрепляя не печатями, а сердцем
Оставленные рукописи здесь...
Пауза
Отрепьев
И как? – ты отыскал что я просил?
Пимен (протягивая лист бумаги)
Прочти его и после уничтожь.
История не терпит письмена
Таких людей в минуты откровенья.
Отрепьев (беря лист)
Я лишь прочту, а ты затем сожжешь.
читает
Милая сожми ладони,
Посмотри в мои глаза.
В них когда-нибудь утонет
Все что смотрит на тебя.
Пусть метель метет сугробы,
За окном стоит февраль,
Все пройдет, и жизнь у гроба
Будет нам ничуть не жаль.
Но сейчас, когда в печурке
Еле тлеют огоньки,
Поиграй со мною в жмурки,
Сердце детством отрави.
Ничего что я так болен,
Это даже хорошо...
Звон далекой колокольни
Сыплет снег как порошок.
Сыплет снег в мои гортани
Пролетевшие года.
Помнишь? – там у тонкой грани
Ты была так молода.
А теперь мы постарели...
Боже мой – как мчится век!
Я на детские качели сяду,
Старый человек
И заплачу о прошедшем...
О минувшем. Обо всем.
Чей-то мальчик подошедший
Пожалеет мне плечо
И возьмет мои ладони...
Кто ты мальчик? Кто ты? Кто!!!
О, как в сердце вьюга стонет...
О, как страшно и светло!
Чей ты? Чей ты, мальчик?
Чей ты! Загляни в мои глаза –
В них, раздавленною змейкой,
По щекам бежит слеза.
В них вопрос твоих столетий –
Кем я в жизни этой был?
Кто, моей дождавшись смерти,
Ядом сердце оживил?
Загляни в меня свечою,
Озарив раздумья тьмы.
Память гнилью, как смолою,
Раны смазала свои
И затихла... Боже правый! –
Я ли этот человек?!
Я ли призраком кровавым
Загляну в двадцатый век?
И шагну в тысячелетье
Новой жизни... кто же я???
Улыбаясь смотрят дети,
Как бежит моя слеза
И стекает на ладони...
На твои ладони – мир!
Сколько в ней сердец утонет,
Не заметив кто ожил?
... Ты бросаешь это тело?..
Ты бросаешь. О, душа!
Как любви ты не хотела?
Как в любви ты не сгорела!
Как он будет без меня...
Григорий протягивает лист Пимену, тот поджигает его от лампады и бросает на пол.
Отрепьев
И это все?
Пимен
А ты желал другого?
Отрепьев
Я думал – эта глупость не для них.
Пимен
Ты называешь глупостью...
Отрепьев
Случайной.
Но все же это глупость
Пимен
Не спеши...
Отрепьев
Я не спешу. Достаточное время
Потрачено мной было на людей,
Которые исчезли безвозвратно.
Их прах остался в легких у меня
И въелся мне в глаза. Теперь желаю
Перелистнуть страницу и открыть
Главу, не переписывая память,
А создавая будущее сам.
Пимен
Тебе ли помышлять о суете –
Смиренному монаху?
Отрепьев
Осторожность –
Вот главное смирение мое.
Его я применил, уже спасаясь
Из дома, где Романовым служа,
Надеялся на скорую карьеру,
Когда бы им достался царский трон.
Но их расчеты рухнули, а с ними
И я чуть не лишился головы.
Теперь не помышляю быть прислугой
У родичей далеких, а хочу
Стать сыном Иоанна, что убит
Безжалостным Борисом Годуновым.
Пимен
Григорий ты ли это говоришь?
Отрепьев
Не я уже, а Дмитрий, воскресая
Чтоб отомстить за убиенный род
Царей российских, требует возмездья
И убеждает действовать меня
Под именем наследника престола.
Встает
Я ухожу. Прощай меня старик
В своих воспоминаниях. Быть может
Когда-нибудь вернусь еще сюда
И над твоей могилой одинокой
Пролью слезу раскаянья. Но лучше б
Мне не дожить до этих скорбных лет.
Обнимает Пимена.
Прощай старик. Прощай теперь навеки.
Уходит.
Пимен
Светлеет ночь... и новою строкою
Приходит день... Но не прочтет никто
Мое посланье!
Разливает керосин из лампады на рукопись.
Пусть горят страницы,
Исписанные трупами людей,
Которые бросали их как тряпки
К подножью власти! Пусть теперь смердят
В бездонность неба эти отторженья!
Безумствуйте нахальные глупцы,
Незнающие скорости мгновенья!
Кричите о величии своем!
Накапливайте злато! Убивайте!
Тиранствуйте! Мгновенью все равно –
Оно песчинка вечности. Пугать ли
Такой песчинке глыбу, что зовем
Вселенной мы? Шуты ее престола
Не променяют даже бубенца
На этого властителя. Не стоит
Он даже колыхания его!
Тем более ни молнии, ни грома,
Которые расходятся затем...
Сгорает ночь и с нею догорает
История, что я перелистал,
Читая ваше прошлое столетье...
Что прошлое? Что будущее вам?