Канатоходка
| Вид материала | Поэма |
1 2
БАХУ-МЕСЕДУ РАСУЛОВА
КАНАТОХОДКА
Стихи, поэма.
Перевод с аварского Валерия ЛАТЫНИНА
- ПРОПИСКА ДУШИ
ПРОПИСКА ДУШИ
Богата звёздная округа,
Но мне одна звезда мила,
Что прародителей друг с другом
В семью единую свела.
И стран немало на планете,
У всех экзотика своя.
Но нет прекраснее на свете
Той, где гражданкой стала я.
Она раскинулась просторно
От гор Кавказских за Урал.
Но только Дагестан мой горный,
Как капля, мир в себя вобрал.
Он за века построил прочно
Народов разных общий дом
И там душа моя бессрочно
Прописана в селе моём.
РОДИТЕЛЬСКАЯ ВОЛЯ
Любовные я обожала романы
И стала мечтать об избраннике рано.
Родители блажь отмели в одночасье
И выдали замуж меня без согласья.
Я слушалась мужа. Я матерью стала.
И в лет восемнадцать от жизни устала.
Ребёнок уйти из неё не позволил.
Но я подчинилась родительской воле.
БУНТАРКА
Мама меня укрывала когда-то,
Как одеялом, покровом адатов,
Чтобы росла я не «гадким утёнком» -
Благовоспитанной горской девчонкой.
С возрастом я от бунтарства устала,
Горя оно принесло мне немало.
Даже сельчане меня осуждали,
Многие книжек моих не читали.
Все, кто укрыты покровом адатов,
Для каратинцев – чисты и крылаты.
Кто же ослушался древних канонов,
Для правоверных – живёт вне закона.
* * *
Море людское огромной страны.
Если оттуда исчезну однажды,
Капли одной из каспийской волны
Не обнаружит Россия пропажи.
Речки аварской я – малый исток,
Горной струи каратинской начало.
Горы заметят – Койсу на глоток
Вместе с уходом моим обмельчала.
Может, расскажет кому-то река,
На перекатах бывая речистой,
Про голосок моего родника,
В хоре звучавшем негромко, но чисто.
ЗОВ РОДИНЫ
Плывут против теченья рыбы
К местам рожденья всякий раз –
Отнереститься и погибнуть,
С родной рекой скрепляя связь.
Так с достиженьями большими
Спортсменов тянет в край родной,
Чтоб родина гордилась ими
И зрела смена за спиной.
У РОДНИКА
Под сводом арки родника
Играют блики солнца юрко.
Сжимает девушки рука
Кувшин узорчатый под струйкой.
Весёлый парень подошёл
И попросил воды напиться.
На покрывавший руку шёлк
Ладонь уверенно ложится.
На торжество зовёт зурна.
Несут кувшины к их усадьбе.
В чугунном чреве казана
Томится угощенье к свадьбе.
А через год в тазу большом
Новорождённого купают.
Течёт вода над малышом.
Смех плач ребёнка заглушает.
Растёт «джигит». У родника
Соседских девочек встречает,
Но подносить кувшин пока
Адат ему не разрешает.
КАНАТОХОДКА
Бегу по канату, со смертью играя,
Меж жизнью реальной и сказочным раем.
Взирают на эту игру аксакалы,
Спокойные, будто гранитные скалы.
Бурлят подо мною потоки речные.
Молчат величаво вершины седые.
А ноги творят виртуозные трюки,
Чтоб мне уцелеть по законам науки.
Ни мига покоя. Дорога - канат.
Цель выбрана. И неуместно стонать
Под взглядами древних кавказских вершин
И «окаменевших» неробких мужчин.
ДОМ ГЕРЦЕНА
А Герцен и сегодня там
Гостей радушно принимает,
Рассказам нашим и стихам
С гранитной выдержкой внимает.
Он ждёт талантливых гонцов
От всех сестёр российской музы
С географических концов
Разъединённого Союза.
Зимой и летом у ворот
Стоит хозяин знаменитый,
Но зря он бывших братьев ждёт,
Для многих дверь в Москву закрыта.
* * *
Картину гор не описать словами.
И не нужны мои слова горам.
Скажите: «горы», остальное сами
Они в деталях нарисуют вам.
Не подобрать эпитетов достойных
Гамзатову. И есть ли в том нужда?
Красивых слов придумывать не стоит.
Всё в имени – талант и простота.
НАУКА СЕРДЦА
Вложила мама пяльцы в руки,
Чтоб я училась вышивать.
Но вышивку иной науки –
Из слов – я стала создавать.
Учила мама делать пряжу,
Ковры затейливые ткать
И для себя, и на продажу,
Хлеб рукодельем добывать.
И я ткала, как все, упрямо –
Горянки за станком росли.
Не слушая запретов мамы,
Стихи из сердца сами шли.
* * *
Я каждый раз краснею снова,
Когда за свадебным столом,
Непьющей, мне даётся слово –
Заздравный тост перед селом.
Стихи, пожалуй, не услышат?
Поднимешь рог, так надо пить…
Задором души горцев пышут,
Плясать хотят, не говорить.
И жизнь, как свадьба, те же страсти
И опьянение мечтой
О должностях, богатстве, власти.
Как им расслышать голос мой?
ПАМЯТНИК КОСТА ХЕТАГУРОВУ
Сидит Хетагуров во Владикавказе.
Владеть бы поэту сегодня Кавказом,
Он смог бы огонь в головах успокоить,
Чтоб начали мы не сражаться, а строить.
Сидит Хетагуров недвижно в Отчизне,
Довольный своей поэтической жизнью.
Никто не посмеет и в дерзостных мыслях
Сегодня кавказца из родины выслать.
Сиди, Хетагуров, владея умами,
Будь главным поэтом Кавказа над нами,
Чтоб мудростью горцев могли восхищаться,
Чтоб вновь не пришлось нам по миру скитаться.
ПО ДОРОГЕ НА КЛАДБИЩЕ
На поле жухлая ботва –
Картошка. Сколько раз бывало
Её копала, день и два,
Мешки тяжелые таскала.
Везла на ослике в село.
Сельчанки ободряли словом.
Немало пота утекло
Под ношею многопудовой.
«От мелких не уйдёшь забот», -
Гадалка как-то нагадала.
И я, уже который год,
Кручусь-верчусь, а толку мало.
Всё так и надо. Мы живём,
В заботах опыт обретая.
А цену бытия поймём,
Лишь только близких потеря.
На кладбище царит покой.
Тихонько ветер мысли веет:
«Живи. Пиши. Никто другой
Твоей стези не одолеет».
И я иду в село назад
Какая-то совсем иная, -
Душой приемля жизни лад
И все заботы принимая.
НАСЛЕДСТВО
Не всё хорошее от предков
Досталось по наследству нам.
Так чистые потоки редко
Текут без мути по горам.
Но то, что всё-таки досталось,
Не замутить бы нам в пути,
Чтобы целительную малость
Потомкам нашим донести.
ЛУННЫЙ ВЕЧЕР
Сиянием луны облит сосновый лес,
Он сине-золотой под куполом небес.
Ни веткой не качнёт, не скрипнет в тишине,
Чтоб не спугнуть зверей, забывшихся во сне.
Лесное озерцо сияет меж стволов,
Как глаз, глядящий ввысь поверх лесных голов.
Водой отражено ночное бытиё,
Глядит в неё луна, как в зеркальце своё.
САМЫЙ, САМЫЙ…
Коль не будет снежной драмы
И дождей былых годов,
Город мой красивый самый
Из российских городов.
Площадь главная прекрасна –
Вся в цветах, освещена.
Лик столицы нашей* ясный,
А душа её больна.
Дождь пойдёт и люди плачут –
Улицы пройдёшь лишь вброд,
На ходулях, не иначе,
По мосткам, коль повезёт.
В школу детям не добраться,
Окружает их вода.
Наводненья эти длятся
Много суток иногда.
Дождь идёт, не разбирая,
Что под пологом небес.
Город старый замирает,
Ёжится от страха весь.
Снегу мало ли простора –
Степи, горы, моря даль?
Он же сыпется на город,
Горожан ему не жаль.
На холмах – лыжня сплошная,
Не дороги, а каток.
Снова город замирает
С ощущением тревог.
Смотрит он с тоской на тучи,
К новым бедам не готов.
Был бы город самым лучшим
Без дождей и холодов.
____
* Махачкала
ЗВЕЗДА НА ПОДОЛЕ ГОРЫ
На синем подоле горы,
Над близкой жёлтой скалой
Звезда одиноко горит,
Звезда говорит со мной:
«Чтоб этой скале не краснеть,
Селу гордиться тобой,
Должна для людей ты гореть,
Чтоб свет был заметен твой».
А возле подножья скаля
Твердит мне горный поток:
«Родятся на скалах орлы.
И твой на горе исток.
Запомни звезду над скалой,
Запомни родную высь,
И, где б ни скиталась порой,
К истокам своим вернись».
ЗРЕЛОСТЬ
Не думала раньше, цветы собирая,
Что я убиваю безжалостно их.
Так дети живут, беззаботно играя,
Не ведая горестей наших земных.
Теперь осторожно иду по тропинке
И каюсь, как грешница, перед травой.
Роса представляется нежной слезинкой
Цветов, что соткали ковёр луговой.
Я раньше подобного не замечала,
Была своим собственным миром полна,
Как будто полынь головой не качала
И не колыхалась, как в море волна.
С годами приходится думать о многом.
Мир детства нельзя возвратить, как кино.
И взрослое сердце приемлет с тревогой
Всё то, что природой в наследство дано.
ОКАМЕНЕВШАЯ СКАЗКА
Молчат вершины-великаны.
Люблю их и боюсь будить.
А, вдруг, на языке вулканов
Начнут со мною говорить!
Утёс «Дракон», окаменевший,
Проснётся возле родника
И девушку, давно не евший,
Проглотит в миг, наверняка?
А остальных на крепкой связке
В пещеру втащит – про запас…
Но всё-таки джигит из сказки
Спасёт их, как спасал не раз.
ПРИГОТОВЛЕНИЕ К ЗИМЕ
Наводит холода рука
Порядок после листопада.
Ночной мороз знобит слегка
Раздетые деревья сада.
Туман ложится на стерню,
На голые стволы деревьев,
Как будто моет всю страну,
Подвластную обрядам древним.
Ноябрь метлою ветровой
Метёт повсюду, то и дело.
Земля наряд свой снеговой
На чистое наденет тело.
В МЕККЕ
По Мекке колышется море людское.
Впервые воочию вижу такое.
Ни страны. Ни расы. Здесь люди едины.
Увидишь подобное только в Медине.
Пылает нещадное солнце пустыни,
А кровь от священного трепета стынет.
Слезами омытые, светлые лица
Направлены к сердцу духовной столицы.
Вот если б народы любой сущей веры
Нашли в своём сердце к доверию двери
И, вспомнив родителей рода людского,
Друг друга считать стали братьями снова!
ПОХОРОНЫ
Печалью пронизано наше село –
Оставлено кем-то навечно седло.
На кладбище сгрудились скорбно мужчины,
Утрата на лбах прочертила морщины.
Беда собрала и всех женщин села.
Молитва особая в доме свела.
Традиция эта страдания лечит
И душу вдове хоть немного облегчит.
Адатами горскими заведено,
Чтоб были сельчане в беде заодно
И радость свою с земляками делили.
И этот обычай ещё не забыли.
РАБОЧИЙ СТОЛ
Здравствуй, мой рабочий стол.
Наконец-то мы одни.
Срок свиданья подошёл,
Проведём с тобою дни.
Я всегда тебе верна,
Даже странствуя вдали.
Возвращаюсь, дум полна,
Что они в стихи легли.
Родственники и друзья
Ревновали много раз,
Что к тебе стремилась я,
Соблазняюсь и сейчас.
Вновь хочу с тобой побыть,
Чтоб не помешали нам
Дни и ночи посвятить
Размышленьям и стихам.
КЛЮЧ ОТ СЧАСТЬЯ
Всю жизнь о счастье я мечтала,
Не понимая, в чём оно.
Быть может, это деньги, слава,
Иль то, как жизнь прожить дано?
Собою вечно не довольна,
Везла сомнения с собой
И этим, вольно иль невольно,
Путь к счастью омрачала свой.
Полвека мучилась напрасно,
Особый смысл не находя
В благих порывах, мыслях ясных,
Являвшихся в теченье дня.
Ключ к счастью был всё время рядом,
Но только после грозных туч
В себе самой духовным взглядом
Я обнаружила тот ключ.
ПОЛЁТЫ ВО СНЕ
Я в детстве нередко летала во сне.
Стремилась душа воспарить в вышине.
Магнитом тянуло в туманную даль.
С родными прощаться мне было не жаль.
Всё в нашем селе мне казалось не так.
С тоскою смотрела на сельский большак.
И крылья искала, чтоб в небе летать,
Весь мир с поднебесных высот увидать.
От гор меня весело поезд увёз…
Теперь не бывает разлуки без слёз.
Журчанье ручьёв, птиц затейливый хор
Звучат для меня, как симфония гор.
Сейчас больше землю люблю и пророков,
Писать о земных, нам отпущенных, сроках,
По сельским тропинкам неспешно бродить
И памятью душу свою бередить.
Я в детстве мечтала о дальних краях.
Мне тесно казалось в кавказских горах.
Теперь же домой все свернули пути,
Мечтаю в горах снова детство найти.
Я в детстве нередко летала во сне.
Куда же мечты подевались во мне?
ВЕСЕННЕЕ ПРОБУЖДЕНИЕ
Разбудил от спячки землю
Гром весенний, озорной.
Оживились птичьи семьи,
Мир озвучили лесной.
Напоил дождь влагой горы
И в ответ из-под земли
В прикаспийские просторы
Травы буйные пошли.
И моей душе тревожно –
Мир разбуженный лучист.
Мысли, как и травы, тоже
Просятся на белый лист.
Тёплого дождя посевы
Слышит чуткая земля.
А моей души напевы
Явно слышу только я.
КАРАТИНСКИЙ ЯЗЫК
Хотела в детстве книги прочитать
На каратинском сельском языке.
Но невозможно было их достать
Ни в Карате, ни где-то вдалеке.
Не создали такого букваря.
И на аварском обучалась я.
Бесписьменным был сельский наш язык.
Звучал лишь дома. А за партой в школе
Аварским, русским каждый ученик
Овладевал по министерской воле.
Но каждый, кто учёбу завершал,
По-каратински так и не писал.
Обидно было, что язык селян
Томится в неизвестности века.
Ещё со школы загорелась я
Создать букварь родного языка.
И воплотить мечту свою смогла –
На каратинском книгу издала.
ДРЕВНИЙ СМЫСЛ
Пошушукавшись с каждым цветком,
Пчёлы в свой возвращаются дом,
Пишут воском подобие букв
В институте пчелиных наук.
Побывав в чужедальних краях,
В Дагестан возвращаюсь и я.
Допоздна за рабочим столом
Строю словом доверия дом.
Пчёлы лечат веками больных,
Неизменчиво творчество их.
Слово призвано сблизить людей.
В этом смысл всей работы моей.
ВОДОПАД
На груди жёлтых скал
Серебрится косичка –
Это путь отыскал
Водопад-невеличка.
Молодой, озорной,
Ниспадает на щебень
И звенящей струной
Оглашает ущелье.
Но ему в унисон
Не услышу я пенья.
В сёлах новых времён
Нету к пению рвенья.
По тропинкам крутым
К речке сходят горянки,
Хорошо мыться им,
Бросив веток вязанки.
Мне б, как в сказке, войти
В эту речку босою,
Чтобы вновь обрести
Юность с чёрной косою.
ДАРЫ ЖИЗНИ
Речки синяя жила.
Горы. Солнечный жар.
Чем же я заслужила
Этот Божеский дар?!
Мне Москва подарила
Институт и друзей,
Вдохновенно учила.
Чем отвечу я ей?!
СЛОВО ГОРЯНКИ
Мудрым может слыть и молчаливый.
Так зачем же говорю стихами?
Вы меня простите, аксакалы,
За порыв мой дерзкий и наивный.
Если сердце не даёт покоя,
Может быть, угодно так Аллаху?
Мысли беззащитны, как на плахе,
Выйдя на судилище людское.
Говорить не принято аварке.
Про молчанье поговорку знаю.
Не молчу и чистый лист мараю,
Чтобы в душах вычистить помарки.
НЕПОСЕДА
Ручьи, озвучив всю округу,
В просторы Каспия текут.
Планеты движутся по кругу.
Ведут часы отсчёт секунд.
Вовлечена и я в движенье,
Как всё живое на земле.
К чему же ваше удивленье,
Что нет нигде покоя мне?
Люблю быт горцев, их молчанье,
Но непоседой рождена.
Скажу на ваше замечанье:
Судьба такая мне дана!
НА МОРСКОМ БЕРЕГУ
Синь моря. Синий небосвод.
На пляже золото разлито.
Прибрежных сосен хоровод
Жар солнца цедит через сито.
Волна, как будто в башлыке,
На берег пенно набегает,
Узоры чертит на песке.
За ней торопится другая.
Белеет облако вдали
Рыбацкой лодкой в море неба.
Плывут всё дальше от земли
Мечты и думы, будто невод.
Предела небосводу нет.
И волны плещут бесконечно,
Смывая в вечность зыбкий след
Недолгой жизни человечьей.
Как много могут иногда
Поведать небо и вода!
МУЗЫКА ЖИЗНИ
Висит пандур безмолвно в сакле,
В нём звуки музыки иссякли.
Похоронили аксакала
И музыки его не стало.
Очаг чернеет, рот разинув,
Огонь его нутро покинул,
А как смеялся шумно раньше
И пел о времени без фальши?!
Есть музыка у водопада,
В осеннем увяданье сада,
В круженье ветра и тоски…
Жаль, струны очень уж тонки!
СМЕХ
«Смеяться громко – неприлично».
Так учат девушек в горах.
А мне по нраву смех девичий
И отблеск радости в глазах.
Сквозь слёзы трудно улыбаться,
Лицу достоинство придать,
Быть альтруисткою пытаться,
Когда не можешь не рыдать.
- МУКИ СЕРДЦА
ЛЮБОВЬ ЗЕМЛИ И НЕБА
Земля и небо, кажется порою,
Друг друга любят вечною любовью.
Платками белых ледниковых гор
Земля в небесный тянется простор.
А небо, будто нежными руками,
Вершины обнимает облаками
И долго плачет проливным дождём
О чём-то недосказанном своём.
Порою страсть случается такая,
Что в небе грозно молнии сверкают
И гром, что исторгают небеса,
Как стон земли, теряется в лесах.
Рисует небо радугу цветную,
Когда с землёй сольётся в поцелуе.
Природа пробуждает вновь и вновь
В душе людей уснувшую любовь.
НОЧНОЕ ВИДЕНИЕ
Спустилась туманная ночь.
Сгустилась беззвёздная мгла.
Мечтания вытолкав прочь,
Тоска в моём сердце легла.
Свеча догорела давно,
Свернувшись, на блюдечке спит.
И, скукой завесив окно,
Мне небо ложиться велит.
В могильной тиши не пойму,
От страха иль страсти дрожу,
Во сне или всё ж наяву
По лесу, как призрак, брожу.
А там на поляне лесной
Живёт одинокий поэт.
Он ждёт нашей встречи ночной,
В глазах его - радости свет.
Я, будто цыганка, пою
Какой-то старинный романс.
Мы вместе... Мы оба в раю...
Ах, только бы сон не погас!
ВЗРЫВ
Давно о любви не писала стихов.
Казалось, огонь тот утих.
Но вот взорвались наши взгляды без слов
Зарядом одним на двоих...
И сразу рука потянулась к перу.
Пробились проталины букв.
Я счастлива так, что, наверно, умру
От радости или от мук.
Откуда такая гремучая смесь,
Такая взрывная волна?
Наверно, любовь - это всё же болезнь
И я безнадёжно больна.
ПОДАРИ…
Подари мне тёмной ночью
Солнца луч. Хотя бы раз.
Для подарка хватит мочи -
Это свет любимых глаз.
Подари во мгле туманной
Просветленье под луной.
Мне не нужно талисманов,
Слово нужно, лишь одно.
Подари зимой морозной
Сада майского цветы.
Скажешь, это невозможно?
Нужно лишь, чтоб снился ты.
МУКИ СЕРДЦА
Взгляни на солнце в небе ясном,
То сердце, полное огня.
Метель завьюжит днём ненастным,
То грусть-печаль гнетёт меня.
Стучат по улице ботинки.
Открылась дверь перед тобой.
Завидую Большой Ордынке...
И ручке на двери входной -
Её твои касались руки.
И я стояла перед ней,
Осознавая в горькой муке,
Что не дойти к душе твоей.
СУД
Такая яркая луна,
Что я гоню долой печали.
Бумага видела сполна
Замки на чувствах и печати.
Я погружаюсь в чуткий сон,
На суд моральный попадая,
Куда судить приходит он -
Тот, перед кем вины не знаю.
Вершина чести высока,
Но сила чувств намного выше.
Осуждена я на века
Уж тем, что он меня не слышит.
В ТЕМНИЦЕ
Ты не увидишь слёз моих,
Когда я в город твой приеду,
Я закопаю в сердце их
И мудро поведу беседу.
Достоинства накину шаль,
Чтоб совладать с душевной болью,
И неизбывную печаль
Сестринской оберну любовью.
Пусть в заточенье без вины
Любовь неложная томится,
Ведь наши души не вольны,
Они с рождения - в темнице.
МУЧИТЕЛЬ
Зачем рвалась я на свободу,
Чтоб глупо потерять покой?!
В чужой реке, не зная броду,
Я на крючок попалась твой.
Ты подошёл ко мне с улыбкой,
Привлёк к себе и отпустил.
Я билась раненою рыбкой,
Пока не выбилась из сил.
Ты кто мне - друг или мучитель?
Не сплю от воспалённых дум,
Сама не в силах излечить их
И успокоить бедный ум.
Понять тебя мне очень сложно.
Ты огоньком во взгляде жжёшь,
А после говоришь серьёзно
И обогреться не даёшь.
ВЫБОР
Слева - гордый, неприступный
Возвышается утёс,
Как безжалостный преступник,
Он навек покой унёс.
Справа - пропасть. Там грохочет
Мутный водяной поток.
Я вот так же днём и ночью
Отбывала с мужем срок.
Возле пропасти бездонной
Удивляюсь, как жила
Столько лет "приговорённой",
Подчинялась силам зла?
Не подняться мне к утёсу.
Но и в пропасть не спущусь.
Унижение и слёзы
В сердце больше не впущу/
ВЗГЛЯД
За всю планету не отдам
Твой выразительный подарок.
Меня ты поднял к небесам,
Так взгляд твой пылок был и ярок.
Пусть неизменен солнца ход.
Пусть небо заслоняют тучи.
Ты растопил сердечный лёд
Одним лишь только взглядом жгучим.
* * *
Любовь без семьи для горянки – позор.
И я погасила свой пламенный взор.
Семья без любви – это сделка отцов.
И тоже – история с грустным концом.
* * *
Лишь только ты мне можешь дать
Тепло надежды в непогоду
И мост для наших встреч создать,
Чтоб не искала больше броды.
ПУСТО
Пусто в душе без любви.
Нет и помина о счастье.
Тучи пытаются вить
Чёрные гнёзда ненастья.
Сад томных грёз опустел.
Мокрая липнет одежда.
И купидоновых стрел
Не посылает надежда.
Так над мечтой многих лет
Грубо судьба посмеялась.
Тени любви даже нет.
Горечь на сердце осталась.
* * *
Моя весна промчалась мимо,
А осень нежно шепчет имя.
Любовь с природою в разладе.
А, может, в жизни так и надо?!
* * *
Поверить слову или взгляду?
Когда же я узнаю правду?
Назвал сестрою, смотришь страстно.
Зачем ты мучаешь напрасно?
МЫСЛЕННЫЙ ДИАЛОГ
Сидим так близко, но меж нами,
Как будто страны и моря,
И мы молчим о самом главном,
Пустые фразы говоря.
Ты ранишь сердце мне жестоко,
Но всё же остаёшься в нём.
И ласковым бываешь только
Во сне несбыточном моём.
Заполнил ты весь мир собою.
В мечтах живу тобой одним.
Что делать мне с моей любовью?
Ты, будто свет, неуловим.
НЕУГАСИМАЯ ЛЮБОВЬ
Пусть только Бог об этом знает –
Мне не укрыться от него,
Пусть Он один благословляет,
Не нужно больше ничего.
Моя любовь к тебе безбрежна.
Твоя свобода без краёв.
Жестоким можешь быть иль нежным,
Не погасить мою любовь.
МУЖ ИЗ СНОВИДЕНИЙ
Любовь дарю я и свободу,
Не окольцовывая душ.
Сквозь расстояния и годы
Ты – мой (из сновидений) муж.
САД ЛЮБВИ
А сад любви ещё цветёт.
Треть века цвет не опадает.
Там вечен бабочек полёт
И зим ненастных не бывает.
* * *
Своей любви ищу начало,
Когда и где взошла она?
Я всю себя перекопала –
И вся тобой заселена.
КОСТЁР
Жаркий костёр на моём пути.
Дразнит тепло, обжигает пламя.
Мимо него не могу пройти.
Так и стою годами…
ЛЮБОВЬ-СИРОТА
Люди детей беспризорных находят,
Не оставляют их мыкать нужду.
А вот любовь неприкаянно бродит.
Кто пожалеет любовь-сироту?
Двое на свете живут без печали,
Выгнав любовь, как щенка, за порог.
Создали в юности. Позже прогнали.
И ни раскаянья нет, ни тревог.
* * *
Не стану больше поливать
Любви невспаханное поле.
Плодов иллюзий не сорвать.
Мечтанья обернутся болью.
БЕЗОТВЕТНАЯ ЛЮБОВЬ
Клин клином часто вышибают.
А мне – хоть в омут головой!
Я вновь от жажды погибаю –
Любовной жажды роковой.
Опять в глазах – туман разлуки,
Неутолённая печаль.
Холодных слов слух режут звуки.
Опять в слезах намокла шаль.
Сквозь суету и шум вокзала
Дошла к вагону, как во сне.
Причину грусти рассказала
Мужчине, что подсел ко мне.
Он пожалел меня, похоже,
Сверкая золотом погон,
Сказал: «Забудь. Ведь я такой же».
- По форме – да, но Вы – не он!
А мне никто другой не нужен.
«Клин клином» не излечит боль.
Ведь это – не размолвка с мужем,
А – безответная любовь.
ВУЛКАН В ГРУДИ
Когда в груди рванёт вулкан,
Лавина страсти всё сжигает.
«Слой» чести для защиты дан,
Он не погибнуть помогает.
* * *
Ты мудр. Скажи, какая сила
Сближает нас все тридцать лет?
Себе я это объяснила,
Но от тебя ответа нет.
НА СВИДАНИЕ
Небо хмурится. Небо плачет.
Тучи тёмные, словно чад.
А в душе моей – всё иначе.
Каблучки озорно стучат.
Дождь не ведает, дождь не знает,
Отчего я в душе пляшу,
Отчего счастьем взор сияет
И, куда сейчас так спешу?!
Пассажиры, как небо, хмуры.
В тёмном царстве лучом свечу.
Я кажусь им, наверно, дурой,
Но унять себя не хочу.
Ну и что? Пусть вокруг уныло.
Я мгновения тороплю –
Я спешу на свиданье с милым
И весь мир вместе с ним люблю!
- БЕССОННИЦА
КРУГОВОРОТ
Кто люльку увидел, увидит могилу.
Но люди, как прежде, рожают детей.
И я не пойму в этой жизни немилой,
Зачем, для чего мы рождаемся в ней.
Работаем в поте лица за копейку.
И детям в наследство достанется пот.
Несбыточны грёзы, а жизнь-лиходейка
То сном, то обманом до смерти идёт.
* * *
«Без цели жизнь пуста», -
Сказали так когда-то.
Но не страшны года,
Когда душа крылата.
* * *
Не говорят о мёртвых плохо.
Живых не принято щадить.
От бранных слов душа оглохла,
А слово призвано лечить.
* * *
Мы произошли от обезьяны…
Утвержденья Дарвина с изъяном.
Но приматом стать вполне возможно,
Если жить инстинктами безбожно.
* * *
Счастье жизни – борьба и горенье,
Высших помыслов осуществленье.
Но становится жизнь наказаньем
За безвольное в ней прозябанье.
* * *
Рабы сегодня мыслимы едва ли.
Но вы рабами страха не бывали,
Когда, всем грязным прихотям в угоду,
Как девку с улицы, используют свободу?
* * *
Покой и свободу лишь тот обретёт,
Кто в странствия с лёгкой поклажей идёт.
И выглядеть будет смешно и нелепо,
Кто вслед за богатством потащится слепо.
* * *
Кому-то снова власти мало –
Вокруг соперников не стало.
В ход не слова идут, а пули.
В крови все речи утонули.
* * *
В море Каспийском все воды речные,
Перемешавшись с морскою водой,
Не сохраняют отличья былые,
Хоть целый век изучай их настой.
Нашу страну населяют народы,
Так же, как реки, стекаясь в неё,
Только слияния не происходит,
Держится каждый народ за своё.
Море стихает, как русская Волга,
То, как Сулак, пенным валом встаёт.
И принимает Россия с восторгом
Пляску джигитов и дев хоровод.
ВОСТОРЖЕННОСТЬ
Погоду всякую приемлю:
И ясный день, и дождь ночной.
Люблю кормящую нас землю,
Людей в обители земной.
И жизни каждое мгновенье
Люблю, какое ни дано.
Подарит небо вдохновенье,
Стихами выльется оно.
Люблю весь мир, за что, не знаю,
И смысла жизни не пойму.
Советом ближним помогаю,
Но жить не в силах по уму.
* * *
Во сне течёт бесцельно время.
Днём раздражает болтовня.
Я счастлива бываю с теми,
Кто вечно теребит меня:
С ночными думами своими,
Мне никогда не скучно с ними.
* * *
Движутся планеты непрестанно.
Тикает будильник неустанно.
Жизнь течёт, как вечная река,
Тонут в ней прошедшие века.
* * *
Скелет и мышцы – это человек,
Таким он предстаёт из века в век.
Что главное в нём – сердце иль глаза?
Нетленно что, кто может рассказать?
Зачем Господь рождает и пасёт
Людское стадо, если Он спасёт
Лишь душу? Перед ней бессильна смерть.
А остальному гнить или гореть?
ВЕЧНОЕ ДВИЖЕНИЕ
Кровь по сосудам идёт и идёт.
Движется вечно куда-то народ.
Вечно летят по орбитам планеты.
Где началось и закончится это?
КРЫЛАТЫЕ КНИЖКИ
Книжки стокрылые, вольно летите,
Людям любовь и надежду несите.
Светлые мысли, добро, утешенье
Пусть навевают стихотворенья.
* * *
Мирских утех хочу быть выше,
Богатств и власти не желать.
Тогда Господь меня услышит
И крылья даст – к мечте взлетать.
ЛЕСТЬ ЧИНУШАМ
Скучны на небе облака,
Как речи льстивые чинушам,
И даже, кажется, река
Бежит быстрей, чтоб их не слушать.
* * *
Боюсь людей узнать поближе
И в сердце, как гостей, впустить.
Вдруг кто-то кем-то был обижен,
А мне за это станет мстить?
НЕДОВОЛЬСТВО СОБОЙ
Я чаще всего недовольна собой,
Считаю познанья свои целиной.
Не станет ли мысль плесневелой и ржавой,
Когда её мучат подобной отравой?
* * *
Когда кому-то ты поможешь,
Себе дорогу в рай проложишь.
Молитвой о чужой судьбе
Облегчишь душу и себе.
* * *
Рубят деревья, стук топора
Стоном в горах летает.
Остановить произвол пора,
Рубку грехом считая.
* * *
Транжира станет попрошайкой.
Скупой ославится, как жмот.
А бережливая хозяйка
«Хлеб-соль» на стол всегда найдёт.
В АРАВИИ
Земля Аравии пустынна,
Лишь пальмы кое-где растут.
Под ними медленно и чинно
Жуёт пучок травы верблюд.
Куда ни глянешь, - даль нагая,
Ветра барханы намели.
Здесь, жажду преодолевая,
Веками караваны шли.
ЛЕСОРУБНЫЙ БУМ
Говорили в старину:
«Срубишь юную сосну,
Молодость свою убьёшь,
Раньше времени умрёшь».
А сейчас – продажный бум,
Лесорубный гвалт и шум,
Валят сосны без стыда.
Час возмездия когда?
ПЛАТОК МИРА
Когда, достав свои клинки,
Джигиты ссоры затевали,
Бросали женщины платки
И эти ссоры унимали.
Теперь тайком, из-за угла
Мужчину смерть настигнуть может.
Преступника укроет мгла.
Платок девичий не поможет.
Когда-то милому на фронт
Горянка фото посылала,
Чтоб верил в возвращенье он,
Любовью выжить помогала.
Теперь - вокруг боевики,
Снаряды разрывают горы.
И наные платки
Никак не остановят ссоры.
У ПАМЯТНИКА ПЕТРУ 1
Я из бывшего Порта Петровска,
Что заложен державной рукой.
Путь на Каспий прорублен был войском,
Многолетний нарушив покой.
В громе пушек летели столетья.
Не смолкают они и сейчас.
Грозовое затмение это
Измотало до крайности нас.
Если море во всём виновато,
Пересохло бы лучше оно!
Из-за недр, несказанно богатых,
Жить в покое нам не суждено.
ДИРЕКТОРУ ШКОЛЫ
Не просто, злобу побеждая,
Терпеньем души очищать,
Волшебным ключиком от рая
Дверь к знаньям детям открывать.
Не просто сотни судеб разных
В семью единую сплотить,
Уроки превращая в праздник,
Достойным педагогом слыть.
Не просто у штурвала школы
К победам коллектив вести,
И «жечь сердца людей глаголом»,
К наукам проторять пути.
СТАРЫЕ КНИГИ
Айсберг – слово аксакала
И за строчкой говорит.
Я в ночной тиши искала
Слово то, что не горит.
Мы немало растеряли
На кострах и у печей,
Где тома трудов сжигали
Из истории своей.
Рушили до основанья
«Мир насилья», а потом
Собирали крохи знанья
Под руинами с трудом.
Айсберг – слово аксакала.
Как могла не знать его?
По пустыни я скакала
Мимо счастья своего.
СТАТИСТЫ
1.
Текут цветные дни и ночи
В воображенье молодых.
У стариков тускнеют очи
И жизнь такая же для них.
Негромок шёпот листопада,
Под толщей льда нема река.
А те, что умерли когда-то,
Приходят в сны издалека.
Перелистнув зимы страницы,
Взрывают наст земной цветы.
Вновь к морю водопад стремится
С головоломной высоты.
Воскреснут (по писанью) люди
Всех рас в день Страшного Суда.
И жить, наверное, мы будем
По справедливости тогда?
2.
И всё же странно, что не вздрогнет
От возмущения Земля,
А грешников пророки Бога
В Геенне не испепелят!
Ушли со сцены коммунисты,
Измазав прошлое дерьмом.
А мы по-прежнему – статисты,
Массовщики в кино немом.
«Вода коррупции», как видно,
Не насыщает – солона?
Присваивать теперь не стыдно
«Казну земли», что всем дана,
Ловить энергию, как рыбу,
Мешки деньгами набивать…
Земля молчит. Земляне гибнут.
И небу, видно, наплевать?!
ПРОЩЕНИЕ
Благодарю прошедший день
За изгнанную злость и лень,
За добрых помыслов свершенье.
Прощаю всех. Прошу прощенья.
И, просыпаясь утром рано,
Прощу опять, коль словом ранят.
Я улыбнусь любой ценою
И сердце радости открою.
ГАМЗАТ
Ослеплённый солнцем октября,
Жил Гамзат, о «новом» говоря,
Старые адаты отметал,
О счастливом обществе мечтал.
Гневными стихами сокрушил
Всех, кто по адатам «тёмным» жил.
Строй один, второй пошёл на слом,
Только мы счастливей не живём.
Выметать теперь какой метлой
Этот, «перестроившийся» строй,
Чтобы не богатством козырять, -
Просто жить и людям доверять?
МЕСТЬ ВДОВЫ
В поисках свободы и покоя
Поднимался в горы человек,
Укрепленья каменные строя,
На утёсах коротал свой век.
Сёла, будто крепости, стояли
У клочков засеянной земли.
День и ночь их горцы охраняли,
От своих соседей берегли.
Из-за луговины или пашни,
Питьевой воды из родника
Сёла часто бились в рукопашной
И кроваво пенилась река.
Много лет не ладили соседи,
Обходя друг друга за версту.
Если в Туките случались беды,
Мести глаз смотрел на Карату.
Если жертва мести каратинец,
То лишится вскоре головы,
Приговор свершивший тукитинец.
Так дошёл черёд и до вдовы.
У неё сынишка подрастает,
За отца придётся парню мстить,
Как пятнадцать лет ему настанет,
Должен будет «кровника» убить.
Но вдова решает по-иному:
Сына кровной мести не давать.
И сама уходит ночью тёмной
К недругам отчаянная мать.
На вершинах гор гнездятся сёла.
Мрачен свет в окошках Тукиты.
И таким же взглядом невесёлым
Смотрят в ночь дома из Караты.
Где-то там должник её кровавый,
Тот, что сыном должен быть убит,
По закону гор суд будет правым –
Женщина за мужа отомстит.
Медленно бредёт к селу отара.
Щёлкает арапник чабана.
В отдаленье пёс плетётся старый.
И в отару юркнула она.
Обмоталась шкурой из овчины,
В Карату меж овцами вползла.
Не увидев для тревог причины,
Усыпилась бдительность села.
А вдова зря время не теряла,
Спрятавшись в загоне со скотом,
В куче сена искры высекала
Кремнием над масляным трутом.
Будто порох, загорелось сено.
Запылал один загон, второй…
И пока пожар ярился гневно,
Мстительница скрылась под горой.
Карата проснулось в суматохе.
Языки огня лизали ночь.
Не одной семье, селу в итоге
Отомстила тукитинцев дочь.
Тень позора отведя от сына,
Что мальчишка за отца не мстил,
Тенью смерти, чёрной героиней
Та вдова блуждает средь могил.
БЕЖЕНЦЫ
Штаб Хасавюрта.
Морозно и глухо.
Ищет приюта
Для внуков старуха.
Беженцев много.
Куда им податься?
Смотрят с тревогой,
Обстрелов боятся.
Каждый день множит
Трагедию эту.
Горе не может
Вместиться в газету.
Стыдно и горько,
Но я ль виновата,
Что их здесь столько,
Испуганных, смятых?
«Ночью бомбили, -
Старуха сказала, -
Дети погибли,
А я вот осталась.
Внуков бы надо
Куда-то пристроить.
Жить с бойней рядом
Детишкам не стоит».
Молится, шепчет
Старуха седая,
Внуков покрепче
К себе прижимая.
Горя торосы
Путь застили детям.
Кто на вопросы
Немые ответит?
Все перед лютой
Войной беззащитны.
К Богу и людям
Дойдут ли молитвы?
ИХСАН
Слово «ихсан» - «всепрощение» значит.
В сурах Корана призывно маячит.
Это – добро, пониманье, терпенье.
Кто же завёл у нас кровное мщенье?
Слово «ихсан» - это корень ученья.
Сан на земле не имеет значенья.
Видит Аллах все поступки и мысли,
К царству небесному лучших причислит.
В храмы, в мечети идут миллионы.
Тайно потом нарушают законы –
Взятки берут, убивают, воруют.
Как же Аллах терпит мерзость такую?
Слово «ихсан» - «всепрощение» значит.
Но милосердья нет в душах незрячих,
Где поселились пороки, как жабы.
Вспомнят ихсан только возле Каабы.
СИРОТСТВО
Под мирным небом – детские дома.
Иман* ослаб и сходит мир с ума.
Родители бросают малышей.
Растёт сиротство на планете всей.
______
*Следование законам Ислама или иной веры.
ВОЗРОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
Дал Бог рождение второе,
Пустив людей на Арарат,
Куда ковчег пророка Ноя
Причалил много лет назад.
А первое рожденье – в Мекке,
Где смотрит в небо Арафат.
Там род земного человека
Адамом с Евой был зачат.
Прости, Господь, но так ли нужно
Заблудшим людям шанс давать,
Чтоб в умопомраченье дружном
Стремились братьев убивать?!
Наскрёбыши из Арафата,
Приплывшие на Арарат,
Друг друга истребят когда-то…
И в третий раз их возродят?
ЗЕМЛЕ ПОД АСФАЛЬТОМ
Что тебе снится, земля, под асфальтом,
Под беспросветной и душной бронёй?
Крутят колёса бессчетные сальто,
Трель соловья не услышишь весной.
Много веков ты не знала темницы.
Вольно паслись на лугах табуны.
Пели весь день голосистые птицы,
Девушки пели при свете луны.
Белое было зимой покрывало,
А по весне был цветочный наряд.
Солнца с приходом прогресса не стало.
Участь твоя – заточенье и смрад.
Мы – поколенье машинного века.
Нам не до птичек и диких цветов.
Деньги сейчас – наша главная «Мекка».
Ждут тебя новые ленты оков.
БОГАТСТВО
Блеском ценных камней, будто дети игрушками,
Похваляются жены богатых мужей.
Беззаботно болтают о тряпках с подружками.
Их квартиры уставлены, словно музей.
Я давно дорожу не богатством, а чувствами.
Жизнь ценнее, чем барственное бытиё.
Полнокровность её не заменишь искусственно,
Как не купишь за деньги бессмертье своё.
Мне б добро пробудить, пусть хоть самое малое,
Но так нужное людям сегодня добро,
Чтоб пред ликом Творца в Судный день осознала я –
Не напрасно марала бумагу пером.
СУДЬИ
Рука кровавая репрессий
Гнала из горных мест народ,
Всех, кто не «трудовых» профессий,
Имевших ум и знатный род.
Решала бесконтрольно «тройка»,
Кто «враг народа», а кто друг.
Наиба выслали на стройку,
Чтоб вбить там «пролетарский» дух.
Наиба сын не отказался
От осуждённого отца.
И суд в Анди тот час задался
Идеей ломки «наглеца».
Слушок пустили, что у брата,
Который сослан был в ГУЛаг,
Жена – исчадие разврата,
Без мужа по рукам пошла.
И юноша забредил местью:
Достал припрятанный кинжал
И, дорожа семейной честью,
Убил невинную Моржан.
Убийцу строго осудили –
Не за отца, «за самосуд».
Так род наиба истребили,
А дети судей тех живут…
ЯВЬ И СОН
Всю жизнь стараюсь я проснуться,
Смысл жизни нашей отыскать,
Ко всем душою прикоснуться,
Понять, как жить, о чём писать.
Мой первый дом в двадцатом веке,
Я смутно видела его,
Как будто не открыла веки
Для пробужденья своего.
Теперь живу я в двадцать первом,
Но трудно и его понять,
Зачем он по душе и нервам
Стремится без конца стрелять?
Где ясности ума набраться,
Увидеть счастье наяву,
Чтоб не со страхом просыпаться,
А с ликованьем, что живу?!
ГРУСТЬ
Туманны думы. Плохо видно.
Весь день в жилье моём темно.
Нет радости в душе. Обидно,
Что часто вижу жизни дно.
Туман немилосердной грусти
Окутал закоулки все.
В душе оцепеневшей пусто,
Нет светлых огоньков совсем.
Нет вкуса жизни. Безразличье.
И думать даже не хочу.
Устала от гримас двуличья.
Одна, как в космосе лечу.
ЦВЕТЫ
Не от ветра дрожь в цветах,
Что сорвут, волнует страх.
На бутонах – не роса,
А – горючая слеза,
Ведь в теплицах городских
Жизнь короткая у них.
Робко на людей глядят,
Стать букетом не хотят.
Не дарите мне цветы,
Не губите красоты.
Не могу без слёз смотреть,
Как их иссушает смерть.
КОГДА НЕ СПИТСЯ
Когда не спится в сумрачной тиши,
Прислушиваюсь к голосу души,
О чём она заговорит со мной,
Сомнения навеет иль покой?
Листаю годы жизни иногда,
Там всё прозрачно, как в реке вода.
И день прошедший честно проведён.
Так почему же не приходит сон?
И почему так одиноко мне
В дневной толпе и ночью в тишине,
Как будто я живу в лесной глуши,
Где ни одной нет родственной души?!
Прислушиваюсь, плачу и молюсь,
Чтоб не терзала бесконечно грусть,
Чтоб дал Аллах смиренье и покой,
Чтоб я жила в согласии с душой.
УБИЙЦЫ
Не мусульмане вы – убийцы!
Ислам – прикрытие для вас.
Бог ненавистен кровопийцам,
Поскольку благу учит нас.
Ислам насилье запрещает.
Жизнь может взять лишь тот, кто дал.
Вас вседозволенность прельщает,
Презренный дьявольский металл.
Вы – душ непросвещённых воры.
Но с толку мусульман не сбить.
Не захотят за вашей сворой
Идти в леса и в норах жить.
Магометане, христиане
Все верят в Бога одного.
Бог паству направлять не станет
Против посланца своего.
И прародители едины.
Один ковчег для всех – Земля.
Всем, сущим в нём, необходимо
Беречь корабль наш от огня.
Под масками скрывая лица,
Вы льёте ненависть из глаз.
Не мусульмане вы – убийцы!
Ислам – прикрытие для вас.
КАЛЫМЩИК
Парень наивный, спустившийся с гор,
Начал «калымить», в решениях скор.
Месяц работает – денег всё нет.
«Плата по факту» - короткий ответ.
Стройка окончена – время платить.
В горы с калымом он должен спешить.
Хитрый хозяин вдруг делает вид,
Что на работника очень сердит.
«Липовый» выставил парню расчет –
С долгом… и паспорт ему не даёт.
Будто работал себе он в ущерб,
Не оправдал проживанье и хлеб.
Горец обманом, как пулей, задет.
Нету калыма – жены тоже нет.
Недруга хочет он вызвать на бой,
Но прогоняют задиру долой.
Парню обида прибавила сил,
Больше дельца ни о чём не просил.
Сел в грузовик и направил на дом…
Били безжалостно парня потом.
В городе горец бесследно пропал,
Будто в живых никогда не бывал.
Ждут его старая мама и друг,
Сельское поле, хозяйство и плуг.
Сватать невесту приехал другой,
Кто заработал калым дорогой.
…Часто по собственной глупой вине
Гибнут ребята в чужой стороне.
Этот обычай – несчастье для гор,
Он – эпидемия нынешних пор.
Юноши ищут богатый калым,
Чтобы никто не отказывал им.
Ищут калым, а находят беду,
Смерть забрала уже жизнь не одну.
Если б за «длинным рублём» не гнались,
Не обесценили б юную жизнь!
ВЕТЕР
Ветер шуршит оперением крыл.
Ветер бессонницу мне подарил.
То он ворота, скрипя, отворит,
То что-то шёпотом в щель говорит.
В раму стучит. Завывает в трубе.
Жалобно плачет о горькой судьбе.
Кличет на помощь тоскующий дождь.
Снова знобит меня нервная дрожь.
Капли, как слёзы, текут по стеклу.
Я со свечой возвращаюсь к столу.
Зыбкие тени на стенах растут.
Борозды строчек бегут по листу.
ДУХ ВЕЧНОСТИ
Дух вечности витает где-то.
Зову без отклика в ночи:
«Дух вечности, скажи мне, где ты?
Дай знак мне. Только не молчи!
Что над бессилием смеяться?
Хоть на мгновенье снизойди.
Да, страшно жить! – Могу признаться. –
Покой не в силах обрести».
Как близко истина витает,
Но не поймать её никак.
Дух вечности бесследно тает
И исчезает в облаках.
Пью жизни вечное страданье.
Ко дну губами припаду,
В последней капельке сознанья,
Быть может, истину найду?!