Религиозные традиции мира

Вид материала

Документы

Содержание Возрождение конфуцианства Народная религия Иностранные религии в Китае (кроме буддизма)

Подобный материал:

• Религиозные традиции мира, 5649kb.
• Религиозные традиции мира, 7987.31kb.
• Религиозные традиции мира, 3577.88kb.
• Религиозные традиции мира, 6955.69kb.
• Религиозные традиции мира, 5215.77kb.
• Религиозные традиции народов мира, 14.46kb.
• Религиозные традиции мира, 4998.86kb.
• Религиозные традиции мира, 4728.23kb.
• Задачи исследовательской деятельности. Познакомиться с историей празднования Нового, 254.33kb.
• «Религиозные партии и демократическое развитие: опыт Западной Европы, выводы для современного, 325.64kb.

кармой, санскритским словом, означающим «действие» или «поступок». Например, если я в гневе закричу на кого-то, он вполне может ответить тем же; мой гнев вызывает у другого человека определенную реакцию. Буддизм учит, что все человеческие поступки приводят в движение цепь реакций, а желание никогда не может быть полностью удовлетворено, так как всегда существует более сильное или просто другое желание. Любое ощущение возникает из потока сменяющих друг друга желаний, а те в свою очередь коренятся в человеческом «я», всегда жаждущем большего в бесконечной борьбе за самоутверждение. Согласно Будде, все эмоции имеют причины и следствия; наша задача — путем размышлений понять механизм их возникновения и исчезновения и тем самым освободиться от их власти. Он учил, что применение такого «научного» мышления к себе поможет избавиться от иллюзий и принесет внутреннюю ясность и самообладание. В конце концов человек подходит к черте, за которой старое чувство «я» исчезает, и тогда его действия становятся просто реакциями на возникающие ситуации, без всякого желания выгоды. Действия, совершенные человеком в таком психическом состоянии, спонтанны и естественны, они не «обременены» никаким дополнительным смыслом и поэтому не создают следствий. Таким образом замкнутый круг причин и следствий разрыва­ется и достигается полное освобождение. Другими словами, именно эгоистические намерения вызывают следствие любого действия; если их нет, нет и следствий.

Во времена Будды (да и в наши дни) большинство индийцев верили, что все животные и люди живут не один раз и форма каждой последующей жизни определяется образом предшествующей. Праведная жизнь ведет к счастливому перевоплощению в облике процветающего человека или даже божества; злые дела определяют перевоплощение в теле нищего или насекомого, обычно после адских мук. Будда принял эту идею и сделал ее частью своей кармической системы причин и следствий. Согласно буддизму, наши действия в этой жизни порож­дают следствия, сохраняющие свою силу и после смерти и формирую­щие тем или иным образом дальнейшее существование индивидуума. Для обычного человека это означает необходимость быть сострада­тельным и справедливым, чтобы накопить благую карму для лучшего перевоплощения; для человека же, искушенного в религиозных во­просах, это означает, что путем достаточно долгой созерцательной практики он может достичь уровня, на котором действия не вызыва­ют реакций и не оставляют следов; и, избавившись таким образом от нового рождения, обрести полный покой, называемый нирваной Нирвана не находится нигде, это чудесное состояние трудноопределимо: обычно его характеризуют как отсутствие привязанности (к мирскому), принятие своей жизни и внутренний покой, превосходя­щий простое чувство удовлетворения.

После своего просветления Будда около сорока лет странствовал по Северо-Восточной Индии, проповедуя и наставляя небольшие группы учеников. Обыкновенных людей он учил жить дисциплинированно, сострадательно и преданно служить духовным наставникам; своим же ближайшим последователям он преподавал путь медитации, контроля над психикой и интенсивных обсуждений. Для выработки буддийского взгля­да на мир требовались месяцы и годы сосредоточенной медитации. Необходимым условием такой медитации была отрешенная жизнь, свобод­ная от забот о деньгах, успехах в семье, поэтому ученики Будды покидали свои семьи, не женились и не имели права на занятие торговлей, сельским хозяйством и военной службой. Вначале они сопровождали Будду в его проповеднических странствиях, но впоследствии поселились небольшими группами в домах и садах, пожалованных им богатыми торговцами — поклонниками Будды. При жизни Будда подчеркивал, что его последо­ватели должны применять учение на практике, а не просто слушать его, чтобы после его смерти несколько опытных учеников смогли продолжить дело учителя. «Вышедшие из дома» жили в мужских и женских монасты­рях и посвящали себя медитации и учебе, совместно занимаясь уборкой помещений и религиозными работами и ежедневно отправляясь в соседние деревни за подаянием. Им не разрешалось самим заботиться о своем пропитании, поскольку труд мог отвлечь их от медитации; более того, для этого нужно было убивать насекомых и животных, что создавало бы неблагую карму. Вновь приходившие в монастырь отказывались от всего своего имущества, брали новое религиозное имя и одевались в простую одежду. Первоначально поучения Будды передавались устно для трениров­ки памяти, однако затем они были записаны и стали основой для буддийских священных книг, известных под названием Сутры.

Учение Будды было охотно принято многими в Индии отчасти потому, что оно казалось простым и доступным и не требовало сложных и дорогостоящих жертвоприношений богам. Оно было приспособлено к индивидуальным нуждам, ему мог следовать всякий и везде, дома или в пути, если человек был странствующим купцом. В первые полтора века после смерти Будды основанное им движение процветало в монастырях по всей Северной Индии и начало распространяться в южном направ­лении на Цейлон (ныне Шри-Ланка), в восточном — к нынешним Мьянме (Бирме) и Таиланду и в северо-западном — на территорию современного Афганистана. Ко II в. до н.э. буддизм проник в Централь­ную Азию, в особенности в оазисы, расположенные вдоль главных торговых путей, соединявших Индию, Китай и средиземноморский мир. Куда бы ни приходил буддизм, многими он воспринимался как новая, освобождающая религия, предлагающая каждому то, что подходит ему: крестьянам — простую мораль, интеллектуалам — изощренную филосо­фию, основанные на канонических текстах и толкуемые грамотными монахами. Как случалось и с основателями других религий, Будда был превращен в сверхчеловеческое существо, чье учение является вечной истиной, хотя, думается, такое поклонение ему бы не понравилось.

В I в. н.э. первые торговцы-буддисты из Индии или Центральной Азии достигли Китая, контролировавшего торговые пути далеко к западу от своей территории. К началу следующего столетия в несколь­ких китайских городах появились буддийские монахи, проповедовавшие учение и переводившие с санскрита на китайский священные тексты. Они заинтересовали многих китайцев: некоторые религиозные идеи и обряды, предлагавшиеся буддизмом, не были известны им прежде — карма и перевоплощение, ад или чистилище¹⁰*, медитация, монашество и мона­стыри, а также хорошо разработанные психология и гносеология (наука о человеческом познании). К этому времени буддисты в Индии покло­нялись изображениям Будды как символам его мудрости и сострадания и приносили им простые жертвы из благовоний и плодов. Такие изображе­ния служили, кроме того, удобными объектами медитации, напоминая созерцаемому о том, кем был Будда и какое открытие он сделал. Эти изображения приобрели большую популярность и в Китае, никогда не знавшем до этого ничего подобного.

К концу II в. в Китае было несколько центров буддизма, и с этой поры число его сторонников быстро увеличивалось. Падение дина­стии Хань облегчило поступательное движение иноземной религии, так как люди стали более свободны в выборе веры. В III в. опреде­ленные аристократические кланы оказывали поддержку буддийским миссионерам, а некоторые из их отпрысков и сами становились монахами. В 260 г. в одно из центральноазиатских царств отправился для совершенствования в вере и приобретения священных текстов буддийский паломник из Китая. Он был первым из десятков отваж­ных паломников, путешествовавших в последующие века, однако ранний китайский буддизм сильно зависел от иностранных монахов, которые брали на себя труд приехать в Китай и изучить язык. Путешествие из Индии было трудным и опасным и занимало до двух лет; большинство миссионеров уже не возвращались на родину. Буддийская мысль весьма отличалась от китайской философии, поэто­му китайцам понадобилось много времени, чтобы понять ее. Буддизм был более индивидуалистичен и психологичен, чем китайская традиция с ее упором на роль семьи, сельского хозяйства, администрации и долгой, счастливой жизни в этом мире. Однако к VIII в. китайские мыслители создали специфически китайские формы буддийской философии и прак­тики, самыми значительными из которых стали секты «Чистая Земля» и Чань (позднее, в Японии, она стала называться Дзэн).

 

Буддизм становится китайским: «Чистая Земля» и Чань (Дзэн)

Мы уже отмечали, что индийские буддисты стали рассматривать Будду как сверхчеловеческое существо, чье учение является высшей истиной. Поскольку они верили, что каждый человек живет не один раз и не в одном месте, естественным для них было верить и в то, что Шакьямуни также прошел через множество перевоплощений, прежде чем родиться в облике будущего «просветленного». Некоторые индий­ские мыслители уже задолго до этого говорили о том, что наша Вселенная — лишь одна из многих, и что каждая Вселенная проходит через рождение, рост и старение, очень похожий взгляд господствует и в современной астрономии. Поэтому буддисты пришли к выводу, что существует множество будд, по одному на каждую из бесчислен­ных вселенных, и все они возвещают одну и ту же мудрость. Так как всякая Вселенная проходит через циклы смерти и нового рождения, появляются новые будды для возобновления учения, которое также клонится к упадку и нуждается в новых силах. Верующие говорили, что даже в их время распространение учения Шакьямуни становится все более трудным из-за невежества и упрямства людей, и новый будда, будда будущего — Майтрея (кит. Ми-лэ Фо), ожидает на набесах своего часа, чтобы сойти на землю и возобновить на ней буддизм.

Сочетание этих идей привело к вере в то, что даже наша Вселенная населена множеством будд, каждый из которых обладает своей собст­венной областью и символизирует какую-либо буддийскую доброде­тель, например мудрость или сострадание. Хотя Шакьямуни является буддой лишь нашего исторического цикла, для утверждения его учения ему на помощь могут приходить и эти небесные будды. Самый популярный из них — Амитабха (кит.: А-ми-то Фо), будда сострада­ния, главенствующий над раем «Чистой Земли» (кит.. Цзин-ту), лежащим на далеком западе. Верующие в него, медитирующие на него и молящие его о помощи будут спасены и возродятся после смерти в его раю. Там, пребывая под влиянием учения будды, они с легкостью достигнут просветления. Эта вера была для многих привлекательна, потому что обещала лучшую посмертную участь, чем чистилище или простое перевоплощение на земле. Кроме того, будучи более конкрет­ной, нежели представление о нирване, она более обнадеживала людей

Индийские сочинения, описывающие рай Амитабхи, были переведены на китайский к III в., а к VI в. некоторые китайские монахи уже целиком основывали свою проповедь на этих книгах, говоря людям, что дорогой к спасению может стать одно лишь с упованием произносимое имя Амитабхи. Не было необходимости ни в медитации, ни в изучении философии, ни даже в умении читать — достаточно было веры и преданности. Эти буддийские проповедники странствовали по стране, разъясняя свое учение и организуя группы почитателей Амитабхи, и люди стекались к ним десятками тысяч. К VII в. секта «Чистая Земля» стала самым популярным течением китайского буддизма и остается таковым и по сей день как в Китае, так и в Японии (куда она проникла в IX в) Легко понять привлекательность надежды на райскую жизнь, ведь «Чистая Земля», описываемая в буддийских сутрах, — это поистине чудесное место. В одной из книг Будда говорит своему ученику Ананде, что «Чистая Земля» (санскр. Сукхавати) — это:

« мировая система владыки Амитабхи, богатая и процветающая, спокойная, плодородная и полная множеством богов и людей В этой мировой системе, о Ананда, нет ни адов, ни животных, ни (голодных) духов, ни асуров (т е демонов), нет там и мест, неблагоприятных для перевоплощения...

Эта мировая система Сукхавати, о Ананда, источает множество благоуханных запахов, она богата чрезвычайно разнообразными цветами и плодами, украшена деревьями,  на которых растут драгоценные камни,  которые посещаю!  Разные сладкоголосые птицы А эти деревья, о Ананда, сверкают разными цветами, многими цветами, многими сотнями тысяч цветов. Они разнообразно составлены из семи драгоценностей в различных сочетаниях золота, серебра, берилла, хрусталя, коралла, перламутра и изумруда.

Многие виды рек текут в мировой системе Сукхавати. Есть там большие реки, миля в ширину, а также до пятидесяти миль в ширину и двенадцать миль в глубину. Течение всех этих рек спокойно, вода их благоухает многочисленными приятными запахами, в них плывут букеты цветов с разнообразными драгоценно­стями, они издают разнообразные сладкие звуки».

В этой райской стране люди получают все, чего они пожелают, будь то музыка, изысканные яства, одежды, драгоценности или дворцы. Они выглядят и живут как боги. Но самое главное в «Чистой Земле» — они постоянно слышат учение Будды, что облегчает им достижение просвет­ления и невозвращения на землю. Верующих убеждают, что нигде в этом счастливом месте

«...не слышно о чем-либо неблаготворном, нигде о препятствиях, нигде о наказании, горе и невезении, нигде о сострадании Даже о чувствах, которые не назовешь ни приятными, ни неприятными, не слышно здесь, сколь же менее о страдании! Вот почему, о Ананда, эта мировая система называется «Счастливой страной» (Сукхава­ти)»⁷.

И все это доступно тем, кто искренне верит в Будду и его могущество. Буддизм «Чистой Земли» подходил простому народу, однако он стал массовым движением, не привлекательным для более индивидуа­листически настроенных интеллектуалов. Они стремились к просветлению уже в этой жизни и настаивали на том, что, какой бы прекрасной ни была «Чистая Земля», это все-таки не нирвана — высший покой и ясность ума. К тому же некоторым из них казалось, что к VII—VIII вв. (в эпоху Тан) буддизм слишком преуспел. В стране существовали тысячи монастырей, многие из них обладали немалыми средствами, обширными земельными угодьями, слугами и золочеными статуями — подарками богатых купцов и чиновников. К этому времени на троне уже побывало несколько императоров-буддистов, ожидавших от мо­нахов поддержки в обмен на денежные пожертвования и официальное признание монастырей. Буддизм превращался в новую разновидность китайской государственной религии, что, по мнению некоторых особенно ревностных монахов, отвлекало людей от подлинного смыс­ла их веры — индивидуального, личностного осознания и принятия своей жизни.

К VII в. некоторые реформаторски настроенные монахи начали возврат к углубленной медитации как основной форме буддийской практики. Постепенно развиваясь, это движение оформилось к эпохе Сун (960—1127 гг.) в новую школу буддизма — школу медитации, или Чань (по-японски произносится Дзэн). Эта школа, став весьма популярной среди благочес­тивых чиновников и купцов, так никогда и не превратилась в массовое движение, подобное секте «Чистая Земля», так как чаньский путь к спасению требовал больше времени и упорной работы. Отчасти это был возврат к тому «самопросветлению», которое за тысячу лет до этого проповедовал сам Шакьямуни. Чувствуя, что буддизм стал слишком мирским и материалистическим, некоторые чаньские мудрецы отвергли изображения и канонические книги и вели медитативный образ жизни вмаленьких уединенных монастырях, однако большинство последовате­лей школы полагали, что статуи и литература — полезное подспорье в постижении буддийской истины, если только не привязываться к ним и помнить, что возможность просветления заложена в каждом человеке. Их девизом было. «Стань буддой сам, увидев свои внутрен­ние возможности» (цзянь-син чэн-фо). Неудивительно, что именно эта разновидность буддизма имеет наибольший успех в Северной Америке и Европе — ведь она сходна с нашими представлениями о саморазвитии. Прислушайтесь, для примера, к некоторым поучениям чаньских  чиновников.

«В вашей собственной природе возникнут десять тысяч вещей, ибо все вещи сами по себе содержатся в вашей природе Если назвать это по имени, то это чистый Будда Друзья мои, когда я говорю «Клянусь спасать всех живых существ повсюду», я не утверждаю, что спасу вас, но что живые существа, каждое своей собственной природой, должны спасти себя сами Что означает «спасти себя своей природой»⁹ Вопреки ложным взглядам, страстям, невежеству и заблуждениям, в вашем природном теле вы носите в себе неотторжимые признаки просветления, поэтому, имея правильный взгляд, вы можете спастись Если вы пробудитесь для правильного взгляда, мудрость, прана, сотрет невежество и заблуждения, и вы все спасетесь

Друзья мои, каждый из вас должен пристально следить за собой Не мыслите ложно! Сутры предписывают искать убежище в Будде, который внутри вас, они не велят полагаться на других будд. Если вы не полагаетесь на собственную природу, вам не на что более положиться»⁸

«Прана» — санскритский термин, обозначающий мудрость просветлен­ного ума, видящего вещи такими, каковы они есть, лишенного страхов и иллюзий. Именно эта мудрость делает будду Буддой; поскольку и мы способны достичь такого просветления, мы также можем стать буддами. Все необходимое для спасения заложено в нас самих.

Хотя различные формы буддизма обрели при династии Тан (618— 907 гг.) широкую популярность, всегда находились даосисты и конфу­цианцы, выступавшие против буддийского влияния, которые неодно­кратно убеждали правителей запретить буддизм, конфисковать мона­стырскую собственность и принудить монахов и монахинь вернуться домой. Преследования были по большей части непродолжительными, но в конце концов, в 844—845 гг., император-даосист закрыл тысячи монастырей и заставил большинство монахов и монахинь прекратить религиозную деятельность. Эта антибуддийская кампания была самой разрушительной. Тогда, как и ныне, китайские власти претендовали на абсолютный контроль над религией, так же как и над политикой и обществом. В результате этих общегосударственных преследований были разрушены многие из наиболее крупных монастырей, а вместе с ними исчезли и поддерживаемые ими буддийские философские школы. Через несколько лет прежний закон был отменен и буддизм был вновь легализован, но к этому времени существовали лишь две школы — Чань и «Чистая Земля», выжившие благодаря народной поддержке. С тех пор они являются доминирующими формами буддизма во всей Восточной Азии. Важнейшей причиной их успеха в Китае стало то, что обе они были основаны монахами-китайцами, знавшими, чего хотел их народ — простой, ясной и практичной религии,  которой  (как в  случае  «Чистой  Земли»)  можно  было  бы следовать и в обыденной жизни. Даже чаньские монахи разработали формы медитации, удобные для путешествующих торговцев и чинов­ников, практикующих дома. Кроме того, чаньские наставники учили, что вечная истина буддизма тождественна вселенскому Дао, поэтому просветления можно достичь и среди красот природы.

Первоначально иноземная религия, пришедшая из Индии, буд­дизм, подвергаясь влиянию китайской традиции и оказывая влияние на нее, стал более «китайской» религией, нежели любая другая из проникавших в Китай. Буддизм нашел свое место в китайском взгляде на мир.

 

Возрождение конфуцианства

При династии Хань конфуцианство стало официальной доктри­ной; с ее падением пришло в упадок и конфуцианство. После 220 г. оно продолжало существовать в качестве консервативной моральной и социальной традиции, но уже не выдвигало многочисленных филосо­фов. В течение нескольких сотен лет лучшими философами в Китае были не конфуцианцы, а буддисты. Со временем, однако, некоторые чиновники и ученые, обеспокоенные тем, что Китай становится настолько буддистским, что забывает свои собственные традиции и культуру, стали писать статьи и памфлеты против буддизма как иноземной религии, о которой никогда не слыхали мудрецы китай­ской древности. К XI в. несколько мыслителей занялись созданием новой конфуцианской философии, целью которой было теоретиче­ское обоснование всей жизни человека — от личного спасения до управления страной. При этом они заимствовали идеи из даосизма и буддизма, соединяя их, однако, в новую систему, в которой домини­ровали конфуцианские ценности, а сам Конфуций почитался в каче­стве главного мудреца. Наиболее известным из неоконфуцианцев был Чжу Си (1130—1200), утверждавший, что все в мире состоит из «жизнен­ной субстанции» (ци), принимающей различные формы в соответствии с «упорядочивающим принципом» (ли). Хотя на уровне, доступном непо­средственному восприятию, каждый класс вещей имеет свой собственный упорядочивающий принцип, на более высоком уровне все вещи опреде­ляются верховным упорядочивающим принципом Вселенной, который Чжу Си назвал Тай-цзы — «Великий Предел». Разумеется, так же устроены и люди, хотя у большинства из них ци настолько темно и густо, что заслоняет от них ли. Другими словами, их физические потребности и психические желания препятствуют развитию их разума и нравственного сознания. Чтобы стать лучше, они должны размышлять об упорядочиваю­щем принципе внутри самих себя и в окружающем мире и таким образом постепенно приобретать зрелость, разумность и самообладание. Ли — элементы бытия, наполняющие жизнь смыслом; эти элементы должно различать в конфуцианских книгах, в социальном устройстве и в природе. Где есть гармония и порядок, найдутся и принципы, доступные понима­нию и следованию: верность друзей, справедливость и честность доброго судьи или строение и гибкость бамбукового ствола, которого не сломать свирепому ветру. Учась на подобных примерах и много о них размышляя, можно укрепить свое ли и стать мудрым и зрелым человеком, способным упорядочить семью, общество и государство.

Это конфуцианское сочетание личного самосовершенствования с обще­ственной ответственностью привлекало многих людей, считавших, что даже Чань и «Чистая Земля» делали слишком уж большой упор на достижение спасения за пределами повседневной жизни, в монастыре или в раю. Неоконфуцианство понравилось и правительству, так как утверждало, что стабильность существующего общественного строя зависит от верности каждого индивидуума ли своей социальной роли, будь это роль жены, отца или чиновника. Эти правила поведения включали подчинение старшим по возрасту и положению, что, разу­меется, пришлось по вкусу в авторитарном государстве. В XIV в. правительство распорядилось, чтобы толкования Чжу Си на конфуци­анскую классику были положены в основу программы государствен­ных экзаменов, и с тех пор их должен был изучать всякий образован­ный человек.

Чжу Си признавал культ предков и поклонение духам китайских героев, но выступал против даосизма, буддизма и богов народной религии, в особенности отрицая идею верховного бога-творца. Мир просто возник в результате взаимодействия безличных природных сил ли и ци. Это означало, что после утверждения неоконфуцианства у многих образованных людей усилился скептицизм по отношению к религии. Сложилось так, что в Китае религия простого народа была предоставлена самой себе и не пользовалась поддержкой интеллектуалов, подобных христианским или иудейским богословам. Буддийские монахи и даосские священники в Китае проходили определенную подготовку, однако не существовало семинарий, которые готовили бы их к проповеднической деятельности, не было храмов. Вот почему, хотя определенные формы религиозных верований и гадание всегда были известны китайцам, религиозная организация и формы мышления в Китае в последнее тысячелетие не были столь заметны, как в Европе и Северной Америке. Религия в основном оставалась частью повседневной жизни и в конечном счете всегда находилась под государственным контролем.

 

Народная религия

Если некоторые образованные люди не придавали религии особого значения, то различные обряды и поверья продолжали тем не менее играть важную роль в жизни огромного большинства населения. Уже в древнейших письменных документах мы читаем о разнообразных формах религиозной деятельности, которым отдавали дань все, кроме немногих особо строгих ученых, священников и монахов, — сюда входили и культ предков, и жертвоприношения духам священных предметов и мест, и вера в призраков и демонов, и экзорцизм, и гадание, и медиумизм. К XI в. (эпоха Сун) эти формы, впитав в себя буддийские понятия кармы и перевоплощения и даосское учение об иерархии богов, сложились в систему народной религии, распространенной и в наши дни.

Китайская народная религия существует в гуще повседневной жиз­ни—в семье, в деревне и в городских кварталах. У нее нет профессиональных священнослужителей, их роль выполняют люди, занятые на другой работе, например крестьянин, входящий в комитет управления храмом, или механик, по ночам становящийся медиумом. У народной религии есть храмы, считающиеся местопребыванием богов, однако при них не состоят священники, есть лишь один-два человека, присматривающих за храмом. Расходы по их содержанию несут местные жители, приглашающие даосских священников или буддийских монахов для совершения особых ритуалов. В эти храмы приходят поодиночке или семьями, чтобы совершить подношения в виде еды или благовоний и помолиться, когда в этом есть нужда, хотя обычно это происходит в первый и пятнадцатый дни лунного месяца и в праздники. При таких храмах нет общин верующих, в них не проводятся коллективные моления и, как правило, не читаются священные книги. Так или иначе, большинство ритуалов народной религии совершается либо дома перед семейным алтарем, либо в храме местного божества, покровительствующего лишь одному полю или кварталу.

В отличие от астральных божеств даосизма или природных сил, почитаемых официальной религией, почти все боги народной религии — это обожествленные духи умерших людей. Поскольку эти боги сами когда-то были людьми, они понимают нужды молящихся им, более того, жертвоприношения и почитание необходимы им, если они хотят и дальше оставаться богами Под даосским влиянием народные божества были организованы в бюрократическую иерархию, где каждое из них выполняет свою специфическую функцию — исцеляет от оспы, растит детей или оберегает рыбаков. Во главе этой иерархии стоит небесный Нефритовый государь, подобно тому как земную бюрократию возглав­ляет император. Нефритовый государь назначает духов добродетель­ных людей на божественные должности, которые те занимают времен­но — до повышения за заслуги или понижения за недочеты. Если люди чувствуют, что их молитвы остаются без ответа, они могут перестать обращаться к божеству или даже покинуть храм и искать помощи в другом месте. Должности остаются теми же, но боги, занимающие их, приходят и уходят.

Боги народной религии являются символами порядка, многие из них, подобно некоторым даосским божествам, вооружены и командуют небесными армиями. Эта сила необходима, ибо внизу обретается огром­ное множество демонов, вредных существ, приносящих болезни, страдания и смерть, — одним словом, беспорядок. В конечном счете боги более могущественны, однако демоны неистовы и яростны, и укротить их можно лишь многократным повторением приказаний и впечатляющими экзорцистскими ритуалами. Большинство демонов, гуй, — это неупокоенные души людей, умерших насильственной смертью, или тех, за чьими могилами не ухаживают, они причиняют беды, чтобы привлечь внимание к своим проблемам. Другие демоны символизируют потенциально опасные природные силы, каковыми являются, например, горы или дикие звери. Поскольку считается, что болезни, пожары, а также непогода вызываются этими злыми духами, для удержания их под контролем прилагаются большие усилия. Вот один из распространенных способов их изгнания: медиум или даос­ский священник делает надпись на талисмане от имени какого-либо могущественного божества; надпись представляет собой приказ, по­добный тем, что даются императором. Она может выглядеть, к примеру, так: «Я, Нефритовый государь, настоящим приказываю злым и обманным силам, вызвавшим эту болезнь, немедленно покинуть тело. Этот приказ имеет силу сокрушать и изгонять всех демонов». Священник читает надпись вслух, а затем сжигает талисман, чтобы дым вознес послание к небесам. В народной религии существует драматический раскол между силами добра и зла. Большинству китайцев приходилось вести ежедневную борьбу за существование, они часто ощущали угрозу и делали все возможное для ее отражения, приглашая, например, медиума для лежащей в лихорадке дочери. Этот дух борьбы внес немалый вклад в сегодняшние успехи китайского народа.

У китайской народной религии есть и другая разновидность — секты, подобно протестантским группам в Северной Америке и Европе руководимые и поддерживаемые простыми людьми. Эти секты, до сих пор действующие на Тайване, имеют свои канонические книги, отрывки из которых зачитываются или поются во время коллектив­ных молений. Люди приходят в эти сообщества как индивидуумы, движимые религиозными устремлениями, тогда как общераспростра­ненная народная религия не знает индивидуальных верующих — есть лишь семьи, молящиеся в деревенском храме потому, что проживают в данной деревне. Секты восходят к известным в китайской истории объединениям типа «желтых повязок», действовавших в конце эпохи Хань, однако современный вид они приняли в XIII в под буддий­ским влиянием. Тогда некоторые монахи-проповедники начали орга­низовывать группы последователей из мирян, преподавая им буддий­ское учение в простой форме — они говорили в основном о райской стране Амитабхи. Эти группы росли столь быстро, что более консер­вативно настроенные монахи из зависти донесли об этом правитель­ству, которое запретило их, так как опасалось появления любых организованных объединений в народной среде. С объявлением сект вне закона ортодоксальным монахам стало трудно работать с ними, и секты оказались предоставленными сами себе. Они широко заимство­вали идеи даосизма и народной религии и пытались сохраниться, создавая коммуны, которые сами обеспечивали себя продуктами пи­тания. Некоторые из них отвечали вооруженным сопротивлением на атаки полиции и войск и даже сами совершали набеги на города, правительство относилось к ним, как к обыкновенным бандитам или мятежникам. Вероятно, вследствие этих гонений некоторые секты стали уделять особое внимание Майтрее, будущему Будде, чье скорое пришествие, по их верованиям, должно было преобразить мир и сделать их жизнь спокойной и счастливой. В XIV в. несколько сект подняли восстание против монголов во имя Майтреи, что укрепило их дурную репутацию в глазах правительства. Большинство сект, однако, были вполне мирными и удовлетворя­ли потребность некоторых людей в вере в обретение райского блажен­ства после смерти без предварительного пребывания в чистилище. К XVI в. в центре доктрины большей части сект оказалось представление о великой богине-матери, сотворившей мир и людей и любящей каждого, как свое собственное дитя. К несчастью, дети забыли об их настоящей матери и о том, откуда они пришли, и поэтому живут греховной жизнью, навлекая на себя беды распутством, пьянством, ложью и воровством. Писания этих сект считались откровениями самой Матери или ее посланников, напоминавших людям об их сущности, как им следует жить, и как они могут спастись. Уверовав­шие в откровение должны были присоединиться к секте и поделиться благой вестью с другими. Писания передавались от предшествующего лидера секты к последующему и использовались в качестве основы проповеди, ритуала и дискуссий. От членов сект требовалось быть более благочестивыми и добродетельными, чем их соседи, их взгляд на самих себя весьма отличался от официальной точки зрения.

 

Иностранные религии в Китае (кроме буддизма)

В эпоху Тан (618—907 гг.) Китай вновь открылся для торговли с зарубежными странами, увеличились и возможности проникновения в страну иностранных религий. В VII в. Китая достигли некоторые христиане, пришедшие из нынешней Сирии, а в XIII в., во время монгольского правления, их ряды пополнились многими тысячами единоверцев. Эти христиане, называемые по имени основателя их учения несторианами, возвели церкви в нескольких городах и одно время имели в Китае до тридцати тысяч приверженцев, большей частью, однако, некитайцев, привезенных в страну для содействия в управлении и торговле. С изгнанием монголов и прочих иностранцев в XIV в. исчезли и они. В XIII—XIV вв. в Китае проживали несколько итальянских миссионеров-католиков, также строивших церкви, но плоды их работы бесследно исчезли. Третья попытка христиан утвер­диться в Китае оказалась более успешной, в основном благодаря работе итальянских иезуитов, прибывших в XVI в. Умные и образо­ванные, они изучили китайский язык и в конце концов получили разрешение на проповедь и постройку церквей. К этому времени астрономия и математика в Европе были более развиты, чем в Китае (хотя этого нельзя сказать о более раннем периоде), поэтому несколь­ко иезуитов были назначены придворными астрономами и математи­ками в Пекине. Иезуиты хорошо потрудились над передачей христи­анского учения на языке, понятном китайской аристократии, хотя и преуменьшали значение чудес и распятие Иисуса. Они признавали культ предков и соглашались считать Конфуция великим мудрецом. Вскоре в Китай были допущены и другие католические миссионеры, и церковь стала быстро расти. Однако некоторые консервативные священники, полагая, что иезуиты зашли слишком далеко в призна­нии культа предков и Конфуция, пожаловались папе. После несколь­ких десятилетий дискуссии папа Климентий XI в 1704 и 1715 гг. предписал иезуитам изменить подход и воспретить поклонение пред­кам, что вызвало негодование у китайцев, которые выслали многих миссионеров домой и закрыли их церкви. Китайцам было запрещено переходить в христианство, но некоторые из них становились христианами вопреки запрету; хотя церковь была ослаблена, она все-таки выжила. Когда после 1840 г. в Китай пришла новая волна католических миссионе­ров, они обнаружили здесь не­сколько тысяч китайцев-хри­стиан, но всего лишь горстку священнослужителей.

Отдельные протестантские миссионеры из Европы и Аме­рики впервые приехали в Ки­тай в начале XIX в , а догово­ры, которые китайцы вынуж­дены были подписать после поражения в войнах с Вели­кобританией и Францией, от­крыли двери в страну значи­тельно большему их количест­ву. Протестанты перевели Биб­лию на разговорный китайский язык, ввезли современные пе­чатные станки, наряду с церк­вами они строили школы и больницы, оказав тем самым значительное влияние на китайскую культуру. Однако в христианство переходили немногие китайцы, что было характерно и для двадцатого столетия До 1949 г. христианские церкви в Китае все еще сильно зависели от иностранных миссионеров и их финансовой поддержки. В настоящее время на более чем миллиард китайцев приходится около тринадцати миллионов христиан.

Другой значительной иностранной религией в Китае является ислам, привнесенный арабскими и центрально-азиатскими мусульма­нами в VIII в. Много мусульман приехало при монгольском правле­нии, когда Китай был широко открыт для остального мира. Они поселились в городах по всей стране, но в основном в западных провинциях. Сегодня в Китае около тридцати миллионов мусульман — больше, чем в Саудовской Аравии. Вступая в браки с китаянками, они тем не менее сохраняют свою веру и обучают детей арабскому языку, чтобы те могли читать Коран — священную книгу ислама.

До новой волны христианских миссионеров в девятнадцатом столетии единственной иностранной религией, оказавшей большое влияние на китайскую культуру, был буддизм. В противоположность ему ислам всегда оставался религией большой группы центральноази-атских переселенцев и не стал неотъемлемой частью китайской куль­туры; ранние попытки христиан оставить след в религиозной жизни Китая потерпели неудачу, и даже более поздняя деятельность миссио­неров не смогла обратить в христианство больше чем несколько миллионов китайцев. Сравнительная непопулярность этих иностран­ных религий среди китайцев указывает на неизменную силу и само­стоятельность китайской культур.