Республики Беларусь XIII созыва, подписавшим импичмент Лукашенко в 1996 году, посвящается

  1   2   3

ссылка скрыта


Всем моим друзьям,

депутатам Верховного Совета

Республики Беларусь XIII созыва,

подписавшим импичмент Лукашенко

в 1996 году,

посвящается.


25 марта 2006,

15.00,

г. Минск, ул. Карла Маркса, 38,

администрация президента Республики Беларусь


ОБРАЩЕНИЕ

К БЕЛОРУССКОЙ НАЦИИ

Кажется, сказаны все слова. Приведены все аргументы. Известны все факты. 

Так о чем же говорить? О чем спорить, в чем убеждать друг друга? Диктатура, демократия, капитализм, социализм... И даже «эскадроны смерти» никого не трогают. 

 

Надоело... Слова утратили свое значение, они тусклы, как разменные монеты. Банально выглядит известное высказывание, что «каждый народ имеет то правительство (правителя), которого он заслуживает». Правда, в связи с белорусами принято дополнять, что, мол, они-то как раз этого, нынешней своей жизни, и не заслуживают, потому что уж очень много они терпели-перестрадали в своей истории, а потому, несомненно, достойны лучшей доли.

 

Да, белорусов принято жалеть. Их вообще почти все (живущие за пределами Беларуси) любят, все им сочувствуют. Вот только сами себя они почему-то не любят или не хотят любить — кто его знает... Но тут закономерен вопрос: а о каких, собственно, белорусах идет речь? О тех, что доверяют нынешнему правителю и боятся, что с его уходом жизнь покатится в худшую сторону? О тех, кто им недоволен по тем или иным причинам, но недовольство свое выражает на кухнях, в узком семейном или дружеском кругу? Или о тех, кто выходит протестовать против режима на улицы, распространяет листовки и рисует граффити, пишет острые критические статьи в негосударственных газетах, попадает под омоновские дубинки, под суды и фантастические штрафы, в милицейские изоляторы и тюрьмы, кого из-за общественной позиции увольняют с работы или исключают из вуза или по той же причине власти разоряют, если человек занимается предпринимательской деятельностью? 

 

О каких белорусах, повторяю, речь? Сейчас это самый существенный вопрос, что зафиксировали и новейшие исследования наших претендующих на независимость оценок социологов. Они утверждают, что «для большинства стабильность оказывается важнее динамики», и даже задаются ироническим вопросом: «Не в этом ли заключается наша национальная идея?» Те же социологи видят выход в том, что «воздействие активного меньшинства на выжидающее большинство должно стать многопрофильным и гибким, нацеленным на «точки роста» свободы и динамизма, которые существуют в реальности белорусского социума, а не в «демократическом воображении».

 

Хорошо, красиво, с научной точностью сказано! Только вот как должно осуществляться это «воздействие» и в чем конкретно должны заключаться его «многопрофильность и гибкость» — об этом, увы, ни слова. Как и о «точках роста» свободы и динамизма». Как их, в самом деле, отыскать? А вдруг — о, ужас! — их нет у белорусов, этих самых «точек»? Ну лишены они их от природы! Что тогда?

 

Давайте скажем проще. Переведем, что ли, ученые слова на более простой язык. Давайте признаем, что есть общечеловеческие закономерности социального поведения. Давайте без ложного стыда признаем также, что к основным закономерностям принадлежат приспособляемость людей к обстоятельствам, оправдание необходимости или неизбежности «такой жизни» (зла в том числе) при невозможности или нежелании сопротивления, наконец, равнодушие человека к тому, что непосредственно его не касается.

 

Есть великий инстинкт жизни. И нет никакой общественно обязательной нормы поведения, которая стояла бы ему поперек. Здесь, кстати, кроется ответ и на давний вопрос: почему, зная о массовых репрессиях, арестах конца 30-х годов, советские люди не выражали массовый протест? Потому что в то время, когда одного человека арестовывали, другой писал стихи или выводил новую физическую формулу, или просто хлопотал у себя на огороде. 

 

Инстинкт жизни. И белорусы в этом плане не особенно отличаются от других народов. Другое дело, что нет у нас других, весьма существенных для нормальной жизни навыков — владения собственностью, отстаивания своих прав... Крепостное рабство в XIX и большевистский террор в ХХ веках — вот атмосфера, в которой вырос и развивался наш народ.

 

Поэтому бесполезно долбать оппозицию после провала с противодействием очередному фальсифицированному референдуму. Она, мол, того или этого не сделала, не убедила массы, не сумела, не нашла подходы, новые формы борьбы и т. д. Все это полнейшая ерунда и суесловие. Оппозиция делала что могла, и выше головы прыгнуть она не может. Выше собственного народа.

 

Чего еще такого не рассказала оппозиция белорусскому народу, о чем он не знает? О прелестях западной экономики и демократии? Да знают о них белорусы! Сколько наших граждан за эти годы перебывало за рубежом, имеет там свояков и друзей... О жутких преступлениях нынешнего режима? Да знают белорусы прекрасно о том, кто «приложился» к физическому устранению Захаренко, Гончара, Красовского, Завадского! Как и о том, сколько других страшных преступлений на совести власти... Знают о дикой коррупции, пронизавшей государственный аппарат, о том, что нынешний диктатор обладает абсолютной, никем и ничем не контролируемой властью. Но рядового белоруса это «не колышет». Он, рядовой, средний белорус, имеет, по данным тех же социологов, триста баксов в месяц на семью, у него машина, «фазенда», он ездит за границу, а кое у кого и собственный бизнес имеется. Демократии нет, но шустрить и кое-что (иногда и весьма неслабое) приносить в норку и при этом режиме можно. Сам правитель как-то обмолвился: «У нас, кто хочет, живет хорошо». Это значит, что и приворовывать можно, и дела свои обделывать в умелом контакте с властью, не задираясь, а сотрудничая с ней. В этом рядовой белорус убедился на собственном опыте. Свободы нет, но жить можно, и даже весьма неплохо.Так зачем же рисковать, да еще и понапрасну, когда абсолютно ясно, что сила солому ломит?

 

 

Нормальное поведение нормального человека, у которого семья, свои интересы и планы в этой реальной жизни, а не в той призрачной, которую обещают решительные и одновременно сладкоголосые оппозиционеры. Этого нормального человека не выведет на улицу ни то, что его президент презирает язык его народа, ни закрытие национального лицея и Европейского гуманитарного университета, ни уничтожение негосударственных газет и борьба с независимой журналистикой, ни даже организованные высшими государственными чиновниками убийства видных оппозиционеров. И бесполезно его спрашивать, по ком звонит колокол...

 

Средний белорус может возроптать только в одном случае: если государство наступит ему на желудок. И еще вопрос, насколько силен, слышен будет этот ропот. Но все те же социологи отмечают, что «ожидать скорого социально-экономического кризиса (а на него оппозиция надеялась долгие годы! — Павел Якубович, «Советская Белоруссия») не приходится, по крайней мере, до тех пор, пока поддерживающая нас экономика союзной России идет на подъем (прежде всего, из-за роста мировых цен на энергоресурсы)».

 

Откуда же у белорусов такая нерешительность в вопросах обустройства собственной страны? Что бы ответить на этот вопрос вернемся на 82 года назад. Вот выдержка из меморандума правительства Белорусской Народной Республики Генуэзской конференции с просьбой пересмотра Рижского мирного договора: «Известно, что Россия, какой бы режим в ней не имел места, никогда не согласиться с тем, чтобы на Белоруссии, в подавляющем большинстве православной, господствовала польская власть. В свою очередь, Польша никогда не может согласиться, чтобы за счет Белоруссии усиливалась и граничила с ней русская власть» (1922 год).

 

Может быть, Кремль поддерживает белорусского диктатора, потому что не видит ему замены? Может, оно и так. Но прежде всего нужно видеть приоритеты Москвы. Запад загнал Россию в границы первой половины ХVII века, то есть Московского княжества. Он превратил ее в изолированную, без серьезного выхода к морям, континентальную державу второго разряда, окружил натовскими базами. По сути, идет если не уничтожение, то сильный наезд на традиционного и еще недавно опасного конкурента. 

 

И какое, в самом деле, значение в этой суровой геополитической игре могут иметь для России исчезновения Гончара и Захаренко, проблемы прав человека в Беларуси и проч., когда наиважнейшим является то, что сегодня Беларусь — это, по сути, продолжение территории Российской Федерации вплоть до Бреста. Естественно, с ее, России, военными базами, станциями слежения, ракетными площадками и общей подчиненностью белорусского министерства обороны российскому? Как, впрочем, и других важнейших служб, в том числе КГБ, являющегося филиалом ФСБ.

 

В этих условиях вопросы демократии в Беларуси отступают не то что на второй или на третий план, они вообще не существуют для России, в которой полным ходом идет реставрационный процесс, нацеленный на сворачивание еще слабых, еще неразвившихся демократических начал. Но своеобразие ситуации заключается в том, что, отстраивая (или пытаясь делать это) «либеральную империю», Россия продолжает свои «демократические игры» с Западом, с Америкой, будучи уже крепко увязшей в них по экономическим причинам. Она со всей очевидностью втягивается в разнообразные мировые процессы, важнейшим из которых является формирование постиндустриального политического сообщества. И это же сообщество по своим концептуальным соображениям принимает российские условия этих игр-процессов (Ирак, Чечня, терроризм и т. д.). 

 

Беларусь в этих российско-западных играх-процессах — полный нуль. Для Запада она вообще не существует, в чем убеждает просмотр европейских и американских газет. Так, некое смешное, нелепое государствишко, с одолеваемым mania grandiosa колхозным диктатором во главе. И тем не менее «государствишко» это иной раз тревожит, оно напоминает о себе, как некая забытая мозоль, которая время от времени дает о себе знать. И тогда приходит мысль: не вырезать ли ее? Но вскоре зуд отступает, а вместе с ним и сама идея маленькой операции.

 

Операция все-таки назревает. Приближает ее сам диктатор. Проблема в том, что властная паранойя имеет тенденцию к непредсказуемому и, следовательно, опасному развитию. Маленький, полудикий Ирак тоже, казалось бы, не должен был представлять особой опасности для США. Конечно, там нефтяные интересы, прежде всего... Но и страх был перед возможным атомным оружием у Хусейна. Бывший директор совхоза «Городец» не раз публично сожалел о том, что в свое время были вывезены стратегические ракеты из Беларуси. Сегодня он готов озолотить ученых, которые дали бы ему в руки некое супероружие. Он готов организовать «Силиконовую долину», где на него, на его тайное могущество будут трудиться за большие деньги лучшие умы страны. Есть сведения о том, что по его заданию ведутся тайные переговоры с Ираном о приобретении соответствующих материалов для изготовления белорусской атомной бомбы. Белорусский диктатор намерен защищать свою пожизненную власть, угрожая миру. Вслед за своим духовным учителем шкловский Гитлерок готов повторить: «Если я уйду, то, уходя, так хлопну дверью, что мир содрогнется!»

 

Он уже готовится к этому. Другой программы у него нет. Все надоело, наскучило: хоккей, любовницы, бесконечное нытье нищего народа, который он презирает, хапужничество чиновников, которых он устал сажать... Он жаждет подвигов мирового порядка. Он заставит считаться с собой самого Буша! Не говоря уже об этом недомерке Путине...

 

Болезнь приобретает агрессивные черты, белорусский диктатор становится опасным, и именно это обстоятельство (а не попрание демократии в Беларуси) вынуждает Запад к более активным действиям. Иной раз звучит вопрос: возможно ли у нас то, что произошло в Югославии, возможны ли натовские бомбардировки Минска, напоминающие бомбардировки Белграда? Сам вопрос кажется фантастическим. Белорусский диктатор — не Милошевич. И Минск совсем рядом с Москвой, которая, конечно же, не позволит развязать войну у своих границ... Но еще совсем недавно и возможность натовских налетов на Белград казалась фантастикой. И Советский Союз стоял гранитной скалой. Много чего казалось нам нерушимым навеки... Однако — рухнуло... Мы живем во времена космических скоростей.

 

Страшно подумать о том, что наш город, наш Минск, так трудно восстававший из руин после второй мировой войны, вновь будет лежать в развалинах, что будут жертвы среди мирного населения... И все это во имя диких амбиций шкловского Гитлерка.

 

Пришло время его остановить. И не только, разумеется, по причине втягивания Беларуси в военное противостояние с Западом. Мы должны восстановить в стране реальные политические свободы, что, несомненно, даст рост социальному, экономическому благосостоянию. Мы должны свергнуть власть бандитского, криминального клана, захватившего власть в стране. Нельзя жить в государстве, в котором президент — покровитель убийц, генеральный прокурор — организатор убийств оппозиционных деятелей. «Завязанность на крови» заставляет диктатора цепляться за власть, делать свое пребывание на президентском посту пожизненным. Ибо другой путь для него — это тюрьма и, вполне возможно, позорная смертная казнь. Понимают это и его подельники, деятели его «вертикали», связанные с ним той же кровавой преступной нитью. Понимают это и творцы многочисленных экономических преступлений режима, и организаторы и вершители судебных и милицейско-омоновских расправ, фальшивых референдумов, наемные лжецы и клеветники в государственных средствах массовой информации... Все они будут поддерживать диктатора до последнего, понимая, что при смене власти им придется отвечать перед законом.

 

Так кто же в Беларуси готов выйти с открытым забралом и голыми руками против вооруженного до зубов чудовища? Нормальный человек, о котором говорилось выше, будет сидеть дома.

 

Поэтому я обращаюсь к ненормальным, каковым и сам являюсь. Хотя вопрос о норме, безусловно, спорный. Нормальность сидящих дома может выглядеть в чьих-то глазах ненормальностью, трусостью выжидающего обывателя. И ненормальность идущих на открытое противостояние режиму на самом деле может быть высшим проявлением человеческой нормальности. 

 

Так кто же эти люди, на которых я рассчитываю? Это, безусловно, те юные, молодые, пожилые, старые граждане Беларуси, рабочие, крестьяне, интеллигенты, студенты, которым больше невмоготу жить в этом состоянии национального позора, человеческой униженности, полного бесправия. Они чувствуют, что задыхаются в этой атмосфере лжи, страха, бескультурья и тупоумия. Они не в силах более слышать по всем телеканалам гнусавый голос упивающегося своей безраздельной властью маньяка. Они не желают более жить под сапогом хама и убийцы. Они не желают жить и умереть при нем. Они хотят уже сейчас, сегодня, при своей жизни ощутить себя гражданами страны, в которой можно уважать своего президента, чувствовать себя не изгоями, не рабами всесильного чиновничества, а действительно хозяевами своего родного государства.

 

Сколько таких людей в нашей стране? Сто, триста тысяч? А может быть, миллион? Но если их даже всего пять тысяч, я протягиваю им руку и становлюсь во главе колонны. 

 

Почему я? А почему нет? Почему не я,

Андрей Климов, сорока лет от роду, белорус, минчанин, офицер пожарной охраны, предприниматель, депутат Верховного Совета, отсидевший четыре года в тюрьме за выступление против сломавшего Конституцию диктатора? Не движет ли мною чувство мести? О, нет! У меня было время над многим подумать в застенке. И все чаще стучали в мозг слова из Ветхого Завета: «Кто, если не ты?»

 

В самом деле, кто, если не я? Почему я, Андрей Климов, не могу взять на себя ответственность за свой народ, за свою Беларусь? Чьего благословения я должен ждать? Если Господа, то его голос я услышал в той же тюрьме. Это Он сказал мне: «Кто, если не ты?»

 

Давайте не будем больше говорить о партийности (ОГП, Грамада, БНФ, коммунисты — какая, в самом деле, разница?), о любви к Родине, давайте не будем клясться в любви к матчынай мове. Потому что эти слова уже набили оскомину. Давайте вспомним о том, что вдохновляло изначально тысячи наших соотечественников в давние и не очень времена, вдохновляло на слова и поступки, столь же благородные, сколь и бессмысленные, иногда безумные.

 

Я говорю о Совести. Которая мучит, жжет, не дает спать по ночам. Хочется жить и умереть человеком, а не раздавленной букашкой под сапогом хама и убийцы. Поэтому я начинаю раскачивать наш белорусский колокол, я звоню и, как давний бунтарь, зову живых: «Есть ли в поле жив человек?»

 

Но хватит патетики. Пора перейти к делу. От имени миллиона моих сторонников я объявляю о начале подготовки Белорусской революции.

 

Я призываю белорусскую оппозицию, всех неравнодушных граждан, милицию, армию в 3 часа по полудни 25 марта 2005 года (день принятия Радой БНР Третьей Уставной Грамоты, провозгласившей Белорусскую Народную Республику в 1918 году) выставить Лукашенко ультиматум. Прекращают работу промышленные, государственные и частные предприятия, транспорт, учреждения, фирмы, вузы... Работают только службы, обеспечивающие самое необходимое. Люди, соблюдая общественный порядок, не допуская провокаций, находясь в контакте со службами правопорядка, выходят на Октябрьскую площадь Минска. Требование одно: уход в отставку президента, проведение новых парламентских и президентских выборов на подлинно демократической основе. Речь не идет о захвате власти. Речь идет о возвращении ее народу. Мы не бунтовщики. Мы действуем как граждане Республики Беларусь, пользующиеся теми свободами, которые нам предоставила Конституция. Суть наших действий в одном: вынудить власть пойти на диалог с обществом.

 

Если власть не принимает этих условий — через год, 25 марта 2006 года, Лукашенко отправляется в отставку под нажимом общественности. Никаких восстаний, баррикад, вооруженных выступлений, беспорядков и т. д. Только массовая акция протеста, гражданское неповиновение, невыход на работу, сопровождаемые политическими требованиями.

 

Это единственный способ заставить власть считаться с голосом народа, с обществом. Других способов контролировать власть — выборы, референдумы и прочее — у нас нет, ибо все это фальсифицируется самой же властью. Массовая акция протеста 25.03.06 на Октябрьской площади Минска может воочию показать и власти, и всему миру, и, самое главное, самой Беларуси, сколько народу стоит за нынешнего диктатора. 

 

Я знаю, что мне скажут: ну и откликнутся на ваш призыв две-три тысячи человек в лучшем случае. Потому что Иван будет рассуждать так: я приму участие в стачке, пойду на митинг, а Петр пойдет на работу, в результате меня выгонят с работы, а Петр будет по-прежнему работать. Моя семья будет голодать, а семья Петра будет жить по-прежнему. Вот если бы я, Иван, был уверен, что и Петр, и Василь, и Андрей и другие из нашего цеха (института, конторы, завода...) примут участие в стачке, пойдут на митинг, а не на работу, что нас будет много, не две-три тысячи, а сто тысяч, и что власть ничего не сможет с нами сделать, я, конечно бы, к ним присоединился. А так просто рисковать не хочется.

 

И что сказать мне в ответ Ивану? Напомнить ему то же ветхозаветное: «Кто, если не ты?» Но не каждый рожден быть героем, не каждый чувствует в себе это стремление пожертвовать собой. Таких нормальных людей нельзя осуждать. Тем не менее, скажу Ивану вот что. Нет никаких гарантий, что акция протеста 25.03.06 будет массовой, что в ней примут участие десятки, тем более сотни тысяч человек... Скорее всего, их, действительно, будет очень немного. Но ведь у нас и выхода нет другого: надо же как-то начинать действовать!

 

А начинать, чтобы все-таки обеспечить какой-то успех, будем так. На предприятиях, в школах, вузах и т. д. люди сами должны готовит Белорусскую революцию. Они будут готовить людей к акции 25.03.06. Они будут стремиться привлечь к участию в ней максимальное число работников, учащихся, наших граждан с тем, чтобы люди знали, что они не одиноки в своем желании выразить протест против засилья дикой диктатуры. 

 

Конечно, и власть не будет дремать. Соответствующие «органы» будут стремиться выявить активистов Белорусской революции, будут разрабатывать свои планы по пресечению такой массовой акции, как митинг протеста 25.03.06 на Октябрьской площади Минска. И хотя Конституция дает нам право на выражение общественного мнения, мы знаем, что подлинная законность в нашей стране попрана. Поэтому работа наша будет протекать осторожно. Самое главное — укрепить в людях чувство гражданской, человеческой солидарности. Мы не одиноки! Вместе мы — сила! Общественная сила, которая вынудит власть к диалогу, к переходу нашей жизни на демократические рельсы.

 

Неизбежно встает несколько болезненный вопрос об участии в этой акции нашей традиционной оппозиции. Когда я говорю о болезненности, я имею в виду самочувствие небольшой группы людей, профессионально занимающейся политической деятельностью, и какого-то, весьма небольшого (что, разумеется, достойно сожаления!), количества граждан, традиционно следящих за ними и внимающих их речам. Но сегодня уже стало окончательно ясно: у белорусов нет реального выбора между властью и оппозицией. И в этих условиях преданность или власти, или оппозиции перестает быть актом свободного идейного выбора. Что остается? Остается вера в конкретного человека, в того же Андрея Климова, и в самих себя. Другого не дано. Только так, действенно, мы можем сегодня формировать и выявлять общественное мнение.