Марина каргалова

Вид материала

Документы

Содержание “Социальный стержень” Европы Социальный диалог и партнёрство Путь России к социально ориентированной экономике

Подобный материал:

• Тупицына Марина Алексеевна Пименова Марина Николаевна (авторские коллектив) Самарская, 63.51kb.
• Каргалов В. В., Савельев Ю. С., Федоров, 60.23kb.
• Описание папки «Цветаева Марина», 4.62kb.
• Принципиальность бытия в Истории и Культуре: Роза Люксембург и Марина Цветаева, 31.57kb.
• Луханина Марина Георгиевна Щетинина Марина Васильевна пояснительная записка, 515.61kb.
• Марина Черкашина (Шахбазян), канд филол, 44.14kb.
• Методичні рекомендації Карюк Ніла Василівна, директор школи, вчитель історії, «вчитель-методист»;, 1585.22kb.
• Рецензия на проект «Марина Цветаева в Москве» Участники проекта: Коваленко Алена, Киракосова, 38.94kb.
• Мученица Марина, или Закон протянутой руки, 402.14kb.
• Сивцова Марина Сергеевна студентка III курса факультета русской филологии мгоу., 71.86kb.

СОЦИАЛЬНЫЕ ЗАБОТЫ

_____________________________________________________________________

Марина КАРГАЛОВА

ес: политика
общественного благосостояния


XXI век вносит коррективы и качественные изменения в глобальные процессы, которые затрагивают и современную Европу. При этом всё более очевидным становится возросшее значение социальных последствий этих процессов и всё чаще звучит мнение о том, что именно социальные проблемы будут определять облик нового века. Всякая перестройка структуры общества, производственных отношений, политической деятельности органически сливается с социальными проблемами, от решения которых непосредственно зависит положение и деятельность людских ресурсов и интеллектуального капитала – основной силы, создающей общественное богатство. Причём среди множества факторов, стимулирующих процесс мирового развития, людские ресурсы и интеллектуальный капитал являются самыми гибкими и требующими к себе наиболее бережного подхода.

Всю социальную проблематику, равно как теорию и практику социального планирования, вобрал в себя термин “социальное измерение”, введённый в научный лексикон несколько лет назад. Смысл и наполнение данного термина неоднократно были предметом обсуждения на научных конференциях и симпозиумах, в том числе и международных. На наш взгляд, можно согласиться с выводом о том, что социальное измерение является категорией исторической. Это имевшая место и в прошлом, и в настоящем “совокупность проблем мирового общественного развития, выражающая эволюцию движения человечества по пути единения и формирования мирового сообщества”¹.

В свете вышесказанного очевидно, что востребованной сейчас может быть лишь такая социальная политика, которая нацелена на защиту человека, обеспечение его комфортного существования и предоставляющая каждому перспективы для реализации своей активной роли в обществе.

Наибольшие перемены в социальных отношениях представил нам XX век, а наиболее интересный социальный опыт (по крайней мере, один из наиболее интересных) за полвека интеграционного развития накопил Евросоюз. С самого начала процесса европейской интеграции её “отцы” стремились к воплощению в жизнь социально ориентированной и социально ответственной модели развития общества, способной обеспечить его устойчивое экономическое и политическое развитие. Они всячески подчёркивали социальную сущность общества, которое намеревались построить, подписывая Парижский и Римские договоры, заложившие фундамент ЕС. По сути, государства Западной Европы взяли на себя обязательство достичь равновесия между экономическим ростом и социальной справедливостью. Несмотря на определённые различия между европейскими странами, все они декларировали стремление соответствовать модели, получившей название европейская социальная модель, и гордились приверженностью европейским гуманитарным ценностям, интересам и правам человека. Подобная модель строилась на основе капитализма, определяемого самими европейцами как “солидарный”, в отличие от американской и японской моделей, сформировавшихся в условиях “либерального” и “патерналистского” строя.

“Социальный стержень” Европы

Макет европейской социальной модели и основные направления социальной политики изложены в важнейших документах Евросоюза, в частности в Хартии социальных прав трудящихся Сообщества 1989 года, дополненной в 2000 году Хартией основных прав ЕС, а также в тексте Конституции, подписанной в Риме в 2004 году главами государств и правительств ЕС¹. В соответствии с ними идёт работа над построением единого социального пространства – территории, на которой реализуется социальная политика Европейского Союза.

На переломных этапах интеграционного процесса роль социальной политики становилась особенно важной тогда, когда социальная стабилизация имела фактически решающее значение для экономического и политического сплочения. Не случайно решение о разработке концепции общей социальной политики было принято в кризисные 1970-е годы, поскольку с её помощью предполагалось активизировать такие функции ЕС, как регулирование, управление, контроль и поддержка процессов, способствующих эффективному раскрытию потенциала Сообщества. Последовательность этого курса привела к несомненному результату. Ныне уже Европейский Союз как качественно новое наднациональное объединение демонстрирует достижения социальной политики и её эволюцию в новых условиях. По данным Евростата, к сегодняшнему дню до 30% ВВП Европейского Союза расходуется на социальную защиту населения¹. Европейцы гордятся так называемым социальным стержнем Европы, несмотря на то что ряд политологов и экспертов (по большей части американских) рассматривает его как тормоз на пути развития конкурентоспособной экономики и определяет как “социальную болезнь”².

Но Европа идёт своим путём, динамика коммунитарного движения в социальной сфере нарастает, углубляя её эволюцию. Можно сказать, что Европа предстаёт показательным и многоплановым полигоном, где проходят испытания разные типы государств, работающих в условиях социально ориентированной рыночной экономики. Вообще в настоящее время весь цивилизованный мир идёт по пути создания или совершенствования социального государства³. Типы государств, которые существуют в Европе, отличаются друг от друга по организационной структуре и формам деятельности, но в целом соответствуют европейской социальной модели. Не ставя перед собой цель проводить их детальный анализ (например, корпоративная модель – ФРГ, Франция; либеральная – Великобритания; социал-демократическая – Северная Европа и т. д.), отмечу лишь, что каждая из них отличается особенностями, связанными с политической ситуацией внутри страны, с национальными традициями, менталитетом населения, уровнем развития экономики и социальной сферы.

На руководящие институты ЕС ложится задача выступать координаторами политики, учитывающей интересы всех государств-членов и различных социальных групп, которые по объективным причинам могут не совпадать. При решении такой задачи нельзя переоценить роль детально прописанной законодательной базы. Именно она делает возможным урегулирование проблем, порождённых несовпадением интересов, сглаживание социальных конфликтов и обеспечивает поступательное развитие общества. В настоящее время тщательно разработанное социальное право заняло своё место в правовой системе Европейского Союза, результативно работает разветвлённый механизм его реализации. Во многих случаях желаемый эффект достигается применением принципа субсидиарности, распределяющего ответственность и компетенцию между различными уровнями власти. Согласно ему коммунитарные органы, признавая право на свободу действий на любом уровне, берут на себя решение поставленных задач лишь в том случае, если те не могут быть решены самими государствами-членами или когда в силу масштаба и ожидаемого эффекта предложенные действия могут быть лучше осуществлены на уровне ЕС.

Принятие общей стратегии развития поставило правительства государств-членов перед необходимостью приведения своих систем социальной защиты в соответствие с общеевропейскими задачами. Неправильное толкование принципа субсидиарности зачастую ведёт к неправомерному растаскиванию по национальным квартирам социальной практики в ущерб требованиям интеграции. Признание же верховенства права ЕС над национальным заставляет правительства иногда идти на непопулярные меры, что неизбежно вызывает негативную реакцию населения и провоцирует массовые протестные выступления. К сожалению, объективные причины (стремление обеспечить максимальный рост экономики, сохранить её конкурентоспособность на международном уровне) всё чаще вынуждают государства делать шаг назад – ставить вопрос об уменьшении доли социальных расходов, пересмотре условий получения социальной поддержки и сокращении числа её получателей. К подобным мерам вынуждены прибегать даже такие мощные, исторически апробированные социальные государства, как ФРГ. Однако речь в данном случае идёт не о демонтаже социального государства, а о его реформировании в новых условиях. Этот подход не означает, что государство должно отказаться от своих обязательств, а подразумевает поиск более разнообразных форм деятельности с привлечением новых партнёров.

Облегчение социальной нагрузки, лежащей на государстве, должно компенсироваться, как считают в ЕС, увеличением социальной ответственности бизнеса и наёмных работников. В результате формируется современная упреждающая стратегия, позволяющая избегать крупных социальных конфликтов и конфронтаций, используя компромиссы и политику социального партнёрства.

По-новому стратегия ставит вопрос и об участии населения в социально-экономическом развитии. Акцент с благотворительности и социальной поддержки наиболее ущемлённых групп населения переносится на предоставление каждому возможности участвовать в создании общественного богатства и пользоваться его плодами в условиях самого продвинутого на сегодняшний день этапа развития – инновационного.

Принятие новой стратегии – показатель стремления общества дать адекватный ответ на вызовы ХХI века. В обобщённом виде этот ответ заключается в том, что ответственность за успех реформ, обеспечение социальной безопасности и стабильности ложится в равной степени на государство, бизнес, неправительственные организации, гражданское общество в целом и отдельных граждан в частности. А осознание своей социальной ответственности всеми субъектами политики следует признать важнейшим фактором общественного развития в ХХI веке, ключевым же вопросом постиндустриальных обществ становится социальная ответственность участников экономической деятельности, как держателей капитала, так и производителей материальных благ.

Социальный диалог и партнёрство

Социальный диалог и социальное партнёрство являются важнейшими инструментами регулирования не только трудовых отношений, но и реализации социальной политики. Европейский Союз имеет длительный опыт ведения такого диалога на разных уровнях: предприятие, отрасль, национальный и коммунитарный уровни.

Сегодня диалог идёт, как правило, не в обстановке острых социальных конфликтов в трудовых отношениях, как несколько десятилетий назад. Его возможности представители капитала и менеджмента оценили быстрее, чем профсоюзы, осознав преимущества компромиссов над конфликтами и уяснив пользу объединения усилий ради развития производства. Именно они в своё время инициировали политику социального партнёрства, а профсоюзы, выступавшие традиционно их оппонентами, были вынуждены принять её как необходимость. Ведь стратегия рабочего движения изначально была построена на противостоянии и социальных конфронтациях. Оценив перспективность политики социального партнёрства, капитал не исключал возможность поступиться частью прибылей ради стабильного развития экономики. Естественно, что предприниматели стремились уменьшить эту часть, а наёмные работники – соответственно увеличить. Постепенно складывалась система и шкала ценностей, баланс взаимных уступок. Дальновидные предприниматели просчитывали возможные варианты, вырабатывали превентивные меры сглаживания конфликтов.

Со временем профсоюзы здраво оценили возможности социального партнёрства и сейчас используют их весьма результативно. Об этом свидетельствует содержание многих коллективных договоров и соглашений, появление социальных кодексов предприятий, закрепление достигнутых социальными партнёрами договорённостей в трудовом праве ЕС. Конечно, разность интересов партнёров сохранилась, это логично. Но предприниматели заинтересованы в применении обоюдоприемлемых форм улаживания конфликтов и снятии социальной напряжённости без ущерба для развития производства.

Правда, одновременно предприниматели использовали такой ход: они перекладывали на профсоюзы долю ответственности за здоровье и конкурентоспособность экономики, за обеспечение социальной стабильности¹. Другими словами, бизнес взял на вооружение так называемую упреждающую стратегию.
В этом его поддержало государство, и в 1980-х годах социальный диалог получил официальное признание и определённый статус.

В любом государстве все слои и группы стремятся обеспечить свои интересы и благосостояние, будучи вынужденными взаимодействовать в ходе социального партнёрства. Но сегодня очевидно, что к последнему следует подходить не только как к способу защитить эти интересы, но и как к возможности соединить усилия социальных партнёров, сконцентрировать их на задачах, жизненно необходимых обществу для устойчивого развития, на каком бы уровне партнёрство ни осуществлялось: предприятие, отрасль, регион, государство, сообщество. Особенно важно определить участок работы и долю ответственности, которая ложится на каждого социального партнёра. На практике нередко при решении возникающих вопросов партнёры не учитывают потребности экономики и общества в целом, не говоря уже о международной ситуации.

Политика социального партнёрства на новом витке европейской интеграции меняет формы своей деятельности, расширяет диапазон. Например, особо стала цениться степень готовности партнёров к достижению компромисса, их способность внести вклад в создание стабильного социального климата на предприятии. Политика социального партнёрства, поднявшись с договорных отношений на уровне отдельного предприятия, выливается в сотрудничество между государственными структурами, предпринимателями и организациями трудящихся не только национального, но и международного масштаба. Это нашло отражение в социальном законодательстве и в аналитических документах, обнародованных руководящими институтами Сообщества. Так, в 2001 году вышла в свет специальная “Зелёная книга”, а затем её продолжение “Белая книга” (2003 г.), посвящённые проблеме социальной ответственности на территории Евросоюза. Их появление обусловлено рядом новых моментов, связанных с возросшей ролью транснациональных компаний, получивших статус Европейских. Специальная директива о статусе Европейской компании определила критерии, которым должны соответствовать претенденты (количество персонала, объём производства, степень социальной ответственности бизнеса и пр.).
С призывом о социальной ответственности к миру бизнеса обратились участники Лиссабонского саммита (2000 г.). В настоящее время всё большее число европейских компаний активизирует свою стратегию корпоративной социальной ответственности¹. Но призыв Лиссабонского саммита, касающийся необходимости обмена опытом и успешной практикой согласования действий с организациями трудящихся, равноправного их участия в обеспечении развития предприятия и социальной интеграции общества, адресовался не только крупным компаниям. На сегодняшний день практика социальной ответственности внедряется на всех типах предприятий, государственных и частных, включая мелкие и средние.

По мнению руководящих институтов ЕС, роль социальной ответственности бизнеса и его партнёров (организаций трудящихся и государства) должна постоянно возрастать. В 2001 году в Великобритании было создано министерство по социальной ответственности в корпоративном секторе. В Дании министерство по социальным вопросам разработало специальный индекс для оценки степени социальной ответственности компаний. Специальные статьи французских правовых документов посвящены регламентирующим требованиям к компаниям с учётом экологических и социальных последствий их деятельности.

“Социальная повестка дня” (Social Agenda), принятая на Ниццском саммите 2000 года, особо подчёркивает роль корпоративной социальной ответственности¹. Европейская комиссия внесла предложения по совершенствованию социальных стандартов и технических правил, а также введению социальной ответственности интегрированного менеджмента в контексте глобализации.

ООН еще в 1999 году разработала международный стандарт АА 1000. В него включены индикаторы, по которым проводится социальный и этический
аудит².

Цель стратегии корпоративной социальной ответственности – взаимодействие для достижения желаемых результатов с теми, с кем приходится совместно работать: наёмные работники, инвесторы, потребители, неправительственные организации и т. д. Взаимодействуя с этими группами населения, компании как бы инвестируют в будущее и просчитывают степень допустимых уступок для решения проблем партнёров. Инвестиции в рабочую силу предполагают финансирование образования и профессиональной подготовки, поддержку сферы социальных услуг и многое другое, что связано с модернизацией и структурной перестройкой производства.

В последние годы активно идёт включение представителей трудящихся в управление производством, наблюдается расширение их прав на доступ к информации, касающейся деятельности предприятия. Другими словами, идёт процесс развития экономической демократии. Необходимость и целесообразность информирования и участия трудящихся в принятии решений была зафиксирована еще в 1989 году в параграфе 17 Хартии основных социальных прав трудящихся Сообщества³ и конкретизировано в соответствующей директиве.

Несмотря на очевидные успехи европейской политики социального партнёрства, следует признать, что противостояние социальных партнёров не исчезло, хотя приняло иные формы и выражается по-новому. Роль профсоюзов как защитников интересов трудящихся, борьба за адекватную оплату и условия труда, достойный уровень жизни сохранится, пока существует экономическое и социальное неравенство. Но наёмные работники и их организации уже не согласны, чтобы их рассматривали только как объект социальной политики. Сегодня объективно обусловлено их активное участие в строительстве модернизированного общества. Профсоюзы, если они хотят выступать как равноправные социальные партнёры, должны участвовать в развитии экономической демократии, внося вклад в повышение эффективности производства, планирования, управления на всех уровнях: от предприятия до отрасли, от национального до международного.

Другими словами, социальное партнёрство переходит на качественно новый уровень и проявляется в новых формах. Так, Европейские советы по труду (ЕСТ), создаваемые по инициативе профсоюзов на предприятиях общеевропейского масштаба, стали действенным инструментом участия наёмных работников в управлении производством. Директива, закрепившая их существование, появилась в 1994 году¹ и неоднократно дополнялась и совершенствовалась вплоть до 2002 года, расширяя и детализируя возможности доступа к информации и участию в управлении производством. Первые такие Советы появились в середине 1980-х годов в крупных компаниях международного масштаба (“Томпсон”, “Бюлль”, “Фольксваген”, “Ферреро”, “Хартман” и др.). Сейчас их число перевалило за 150. В Европе 45% ТНК стали публиковать доклады о социальной ответственности и своих социальных обязательствах (в 1999 году было 35%)².

Дополнительные возможности открыли регулярно проводимые весенние европейские форумы по социальной политике, организуемые под эгидой руководящих институтов ЕС. Первый состоялся в 1996 году. Количество участвующих в них организаций достигло 100. Всё это свидетельствует: интерес социальных партнёров к возможности вносить вклад в социально-экономическое развитие общества является постоянно растущим и объективно оправданным.

Конечно, далеко не все проблемы регулирования социально-трудовых отношений и взаимодействия социальных партнёров решены даже в наиболее благополучных странах и процветающих компаниях. Противодействие некоторых предпринимателей и их организаций доступу к информации и включению в управление производством партнёров, представляющих интересы наёмных работников, вызвало крупные социальные конфликты. Их приходилось регулировать на уровне Сообщества. Достаточно вспомнить о позиции Парижской торговой и промышленной палаты, которая дала резко негативную оценку инициируемой Европейской комиссией политике информирования и консультаций трудящихся на основе социального диалога. Французские предприниматели сочли это посягательством на принцип субсидиарности, заявив, что на национальном уровне они сами в состоянии определить необходимость и степень вовлечения трудящихся в управление. Такую позицию поддержала и ассоциация Еврокоммерс, представляющая интересы оптовиков и международную торговлю на уровне ЕС. Она заявила, что решение о том, какую информацию и в каком объёме предоставлять рабочим, это прерогатива предпринимателей, которые опираются на сложившуюся практику и традиции. Еврокоммерс выступила против гармонизации норм и правил информирования трудящихся на коммунитарном уровне.

Однако существующее социальное законодательство вменяет в обязанности государств-членов ЕС приводить свои правовые системы в соответствие с общеевропейской. Процесс гармонизации законодательств в общем идёт неплохими темпами. Средняя цифра включения социальных директив Сообщества в рамки национальных законодательств составляет 64%. В таких государствах, как Испания, Дания, Финляндия и Швеция, уже к началу 1990-х годов 100% юридических документов социального содержания нашли своё место в национальных правовых системах¹.

ЕС старается постоянно совершенствовать свою социальную модель, вносит поправки в свою социальную политику с учётом изменения международной обстановки и в связи с расширением Сообщества. Ведь членство в ЕС привлекает всё новых претендентов, а они приносят с собой новые проблемы.

Не случайно саммит в Ницце (2000 г.) не только внёс много дополнений в Договор о Европейском Союзе, принял текст Хартии основных прав, включив её в проект текста Конституции, но и разработал целый пакет документов, призванных определять социальную политику в ХХI веке. В их числе Программа социальных действий до 2005 года, социальная повестка дня, решение о создании Комитета социальной защиты. В связи с расширением Сообщества была поставлена задача укрепления законодательной базы социальной политики. Подчёркнуто значение гармонизации национальных законодательств, установления единых норм и правил на всей территории ЕС, помощи новым членам ЕС в перестройке их социальных структур. Вместе с тем за государствами-членами сохранено право определять фундаментальные принципы работы их собственных систем социальной защиты и обеспечивать своими методами финансовое равновесие. Они имеют право увеличивать степень социальной защиты в национальном масштабе по сравнению с уровнем, зафиксированным в Договоре о ЕС. Тем не менее, несмотря на очевидные успехи, некоторые социальные проблемы остаются достаточно острыми и ждут своего решения в новых условиях. Однако наработанный опыт и уже имеющиеся впечатляющие результаты вполне могут быть использованы другими странами, в частности Россией, находящимися в начале пути по реформированию своей социальной сферы.

Путь России к социально ориентированной экономике

Если говорить о России, то в стремлении осуществить демократические реформы и построить конкурентоспособную, социально ориентированную рыночную экономику ей предстоит пройти уже проделанный Европой нелёгкий путь решения социальных проблем, связанных с процессами политического и экономического порядка. И в глазах общества едва ли не главным критерием оценки правомерности и эффективности государственной политики становится социальная цена преобразований.

Новая постановка социального вопроса в ХХI веке ставит Россию перед необходимостью уделить особое внимание правильному выбору модели социальной политики. Причём её целью должна быть не только социальная защита населения, его жизнеобеспечение (хотя именно это на данном этапе ощущается наиболее остро), не только смягчение негативных последствий экономических реформ и улаживание сопутствующих им социальных конфликтов (без чего мы тоже не можем обойтись). Речь идёт о создании социально стабильной обстановки, социальной базы, на которую должно опираться правительство, осуществляя реформы.

Понятно, что изменения в социальной сфере – индикаторы и одновременно ограничители экономического развития и построения рыночных отношений. Поэтому сегодня именно социальный аспект рыночных реформ вызывает наибольшую озабоченность российского общества, балансирующего на грани нищеты и социального бесправия. Без социальной реабилитации власть едва ли сможет добиться экономического роста. Усилия последних лет по наведению порядка в системе неправомерно низкой оплаты труда (сравните: доля зарплат в России составляет в среднем 21% ВВП, а, например, в Нидерландах – 72%)¹, неуверенные шаги реформы пенсионного обеспечения и здравоохранения показали, что правительство, несмотря на определённую динамику процессов, пока не справляется с острыми социальными проблемами, затрагивающими большинство населения.

Стремление России вписаться в международный рынок труда предполагает ориентацию на социальные стандарты и технические нормы, в том числе принятые и в Европе, однако пока это стремление опирается на весьма шаткую основу, построенную из проектов и намерений. Так, подписав наряду с 43 странами Европейскую социальную хартию, Россия до сих пор её не ратифицировала². Объясняется это тем, что наша страна ещё не может соответствовать большинству её положений. В то же время мы вполне обоснованно признаём, что Европейская социальная хартия является ориентиром для проведения социальной политики, отвечающей требованиям нового века.

Продвижение России по европейскому пути затрудняют низкий уровень жизни и недостаточное ресурсное обеспечение. Даже продекларированные и начатые реформы стартовали с менее благоприятных позиций по сравнению с развитыми странами, которые имели в своё время реальную социально ориентированную рыночную экономику. Проведение же непросчитанных реформ непродуманными средствами грозит нанесением удара по той самой социальной базе, без поддержки которой эти реформы просто не могут быть реализованы. Отсюда следует однозначный вывод: формирование основ рыночной экономики, обеспечение социальных прав населения, консолидация общества должны происходить одновременно и комплексно, чтобы последовательно продвигаться к социальному государству.

Хотя статья 7 Конституции России и фиксирует существование социального государства, правомерно говорить лишь о предпосылках его создания. Учёными и экспертами разработана и представлена правительству Концепция социального государства³. В ней не только содержится характеристика государства такого типа, но и обозначены направления деятельности для его построения.
К сожалению, официального одобрения Концепции пока не последовало, и нынешняя социальная политика руководствуется правилом “латания дыр”, оказания помощи самым обездоленным, единовременного тушения “социальных пожаров”, возникающих в регионах. Нельзя не согласиться с мнением российского экономиста Р.И. Цвылева, который сделал вывод о том, что наше государство отказалось от принципа “социальное обеспечение населения”, заменив его на понятие “социальная поддержка”. И если первое означает проведение политики, направленной на постоянное увеличение благосостояния населения, повышение качества жизни, то второе предполагает избирательную поддержку лишь определённых его слоёв. А результатом замены политики социального развития на политику социального выживания является потеря большинством народа доверия к власти¹.

Для исправления положения концепция приоритетности социальных аспектов развития России, провозглашенная В.В. Путиным, должна быть наполнена конкретным содержанием, необходим широкий спектр реформ. Однако пока этот процесс сводится к проведению выборочных мероприятий, и не подразумевает реализации единой стратегии, нацеленной на достижение социальной стабильности в стране и повышение уровня жизни большинства населения. Подчеркнём, неэффективно решается самая острая задача – искоренение массовой бедности и замены заниженной оплаты труда стандартами, принятыми во всём цивилизованном мире.

Социальная политика во все времена имела в виду интересы человека и на разных исторических этапах строилась, исходя из необходимости их защиты. Каждая фаза развития общества привносила трансформации в социальную сферу, изменяла и наполняла новым содержанием социальную деятельность. В условиях глобализации возросло значение понятий: человеческий капитал, интеллектуальный капитал, людские ресурсы. Выдвижение на передний план социально-политического и социально-психологического аспектов социальной политики в XX веке произошло именно из-за необходимости полнее учитывать их интересы, их права, обеспечивать развитие их возможностей.

Для России это имеет очень важное значение. Именно реализация социально-политической и социально-психологической функций социальной политики способна мобилизовать российское общество, поддержать формирование социального государства и осуществляемые им реформы.

Безупречное же состояние экономики вовсе не является обязательным условием проведения прогрессивных социальных реформ. Правоту этого тезиса достаточно убедительно доказывает пример Франции, Италии, Германии и других западноевропейских стран, которые в условиях послевоенной разрухи провели глубокие социальные реформы и создали систему социальной защиты граждан, которая эффективно действует до сих пор.

Европейский опыт со всей очевидностью показывает: пора и нам отойти от “тактической” социальной деятельности государства, сделать ставку на широкомасштабную социальную стратегию и в качестве ориентира избрать социальную политику, адекватно отражающую требования современного мира. Ведь нам предстоит в этом смысле догнать Европу и встать с ней вровень (а хотелось бы и перегнать). Тем более что определённые основания к такой постановке вопроса есть.

В последние годы саммиты ЕС одобрили целый ряд рамочных проектов, касающихся общей стратегии в области занятости, пенсионного обеспечения. Однако их реализация вызвала социальные конфликты в Италии, Франции, Германии. Результаты расширения ЕС 2004 года также послужили поводом для волнений. Население ЕС увеличилось на 20%, в то время как ВВП лишь на 4,5%. Оказалось, что 2/3 “бедных” (по критериям Сообщества, это люди с доходом менее 75% от среднего по ЕС) живут в новых государствах-членах. В эту категорию входят 95% их населения¹. Это позволяет сделать вывод о том, что реальная социальная политика ЕС ещё не вполне адекватна масштабу и характеру современных социальных проблем, несмотря на достаточно высокий по сравнению с другими регионами Европы уровень жизни и социальной защиты населения.

* * *

Никого не должны вводить в заблуждение некоторые недорешённые
(ЕС-15) или нерешённые проблемы (ЕС-25) в социальной области. Это явление временное. Главное же в том, что практически во всех официальных документах ЕС говорится о приверженности принципам социальной солидарности и социальной справедливости². Хартия основных прав в качестве специальной части включена в Конституцию Евросоюза. В главе “Социальная политика” указывается, что ЕС берёт на себя обязанность обеспечить адекватную социальную защиту своих граждан³.

В предисловии к тексту Конституции прямо обозначено намерение превратить Евросоюз в “фактор стабильности и образец новой организации мира”. Особых сомнений по поводу этого утверждения не возникает. Ведь полвека последовательной социальной политики Евросоюза и качество жизни большинства населения этого региона что-нибудь да значат.

В изучении этого опыта и критическом осмыслении попыток построения общеевропейского пространства, включающего в себя и социальную составляющую, непосредственным образом заинтересована Россия. Подписание главами ЕС и России в мае 2005 года четырёх дорожных карт, имеющих целью создание общеевропейских пространств, является демонстрацией заинтересованности сторон в развитии стратегического партнёрства, а их содержание свидетельствует, что социальная политика самым тесным образом связана с каждым из формируемых пространств¹. Она реагирует на все процессы современности, в том числе и глобальные, регулирует их последствия для человека, присутствует в каждом из звеньев в цепи сообщающихся сосудов, из которых питается общество: экономика, политика, экология, наука, образование, международное сотрудничество.

____________________________________________