Андрей Караулов. Русский ад-2 избранные главы

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

изучал зрительный зал. Взгляд был занозистый, с поволокой, глаза большие, с такими же большими синяками под каждым из них.

Здесь, на сцене, в президиуме, сидел человек, который, это было сразу видно, привык держать зал в руках, привык верховодить.

Руслан Имранович говорил медленно, как бы осторожно, боясь ошибиться, привычно тянул буковки, отчего все его интонации тут же становились трескучими, как на поцарапанных пластинках.

И чувствовалось: он — темного ума, этот человек, этот председатель. Мягкий, интеллигентный, но весь какой-то... затаившийся, скрытный, как мокрая кочка в лесу.

Иногда Руслану Имрановичу казалось, что съезд — это как управляемое сновидение. Русский ад, представленный здесь, в этом зале, был перед ним, как на ладони. Если женщины созданы для стихов, большинство — для анекдотов, то почему, все-таки, депутаты существуют (и уже довольно давно) исключительно для анекдотов... — ведь депутаты — это лучшие люди России, самые умные, самые совестливые, они выбраны всем миром, разве не так?

Конец 92-го — время, когда в голосах российских избранников не так часто все-таки звенели деньги.

На самом деле, Руслан Имранович Хасбулатов — настоящий сибарит, это было видно. Он не мог, просто не мог жить без комфорта, без ламп с абажурам, красивых книжных шкафов и многочисленной челяди вокруг, непременно угодливой.

Он любил книги, справочники, альбомы, словари, любил, когда книги с закладками кучей навалены на столах, — книги он читал. И — не только книги. Руслан Имранович ценил все, что дорого стоит, ценил красивые вещи, часто шутил (в своем кругу), что «в жизни необходимо попробовать абсолютно все, кроме «Матросской тишины», инцеста и народных танцев», — Руслан Имранович ужасно любил, когда его слушают, тем более — когда ему смотрят в рот, тем более — когда его боятся.

«Бог есть, но я в него не верю...»

Он всегда имел при себе записную книжку, куда вносил красивые фразы.

«Вы заключаете брак: смотрите же, чтобы брак не стал для вас заключением...»

Чужие слова Руслан Имранович часто выдавал за свои.

— Надо запретить... — горячился на последнем съезде один из депутатов-аграриев, — Руслан Имранович, Руслан... Имранович... прошу вас: надо сейчас же запретить распространение в Российской Федерации психотропных веществ! Их же тайно распространяют! Везде! Один грамм пситропии сделает человека идиотом!

— Я не понимаю, та-ак-вот... — Хасбулатов удивленно смотрел в зрительный зал, — у нас тут что? уже распрыскали эти вещества?..

Мир состоит не из черного и белого, а из черного и серого, — здесь, в Кремле, это так понятно!

Но какой, все-таки, артист, да?

— Десять часов утра, уважаемые депутаты, — Руслан Имранович привычно рассматривал (оглядывал, как ощупывал) кремлевский зал, людей, — так — во о т... прошу рассаживаться, давайте, друзья, начнем наше заседание...

Зал гудел, люди крутились в своих креслах, громко говорили, смотрели по сторонам, искали знакомых. На сцену, на Хасбулатова, что-то нудно, без азарта, говорившего в микрофон, никто не обращал внимания.

Вот как это? Как это может быть? Кремлевский дворец, одиннадцатый час, съезд уже начал работу, а депутаты все еще о чем-то говорят, смеются, посылают друг другу воздушные поцелуи. Кто-то (многие) читают газеты, развернув газеты, как флаги. А это что? двое граждан в четвертом ряду партера играют в домино, положив между собой черный «дипломат»... — выпроводить их из зала... так что ли? выгнать с позором?..

— Идет прямая трансляция, — упрямо повторял Хасбулатов, — прошу рассаживаться, уважаемые депутаты... по радио, так вот... по телевидению идет прямая трансляция...

Прямая? Да и черт с ней!..

Руслан Имранович ненавидел эти минуты.

Он взял бутылку с водой, пододвинул к себе стакан и вдруг заметил, что у него мелко-мелко дрожат руки.

Ух ты, — никогда такого не было. С чего вдруг?

Та а ак... надо разобраться...

Может быть, нужны врачи?

Руслан Имранович был убежден, что Россия (вся Россия) отличается от Европы прежде всего тем, что отношение россиян к своему здоровью — это новая форма варварства.

Чисто русская ментальность, да? Если женщина за столом говорит, что она сегодня не пьет, сразу возникает желание обязательно ее напоить!..

Люди делились у Руслана Имрановича исключительно по принципу «свой-чужой». Впрочем, «своим», Руслан Имранович тоже почти не доверял. Здесь, в Москве, в Верховном Совете, он действительно королевствовал. Хасбулатов не сомневался, что Верховный Совет — это целый континент, но все внутренние вопросы, почти все, он решал единолично. Да и королевствовал Руслан Имранович как-то очень уж по-советски: было любопытно наблюдать, как он играет с людьми, как один и тот же человек, Руслан Хасбулатов, меняется в присутствии других людей, как правило — незнакомых! В нем была заключена целая система персонажей, выходивших вперед, на авансцену, в зависимости от обстоятельств и ситуации. Внутренний щелчок... — р раз! и Руслан Имранович вытаскивал из себя новый готовый образ: книгочей-профессор, обаятельный московский житель, ироничный, веселый либерал-демократ, холодный прагматик, светский лев, жесткий руководитель сталинского типа — и т.д. и т.д. Интересно, что сам Руслан Имранович как-то незаметно рассыпался под всеми этими масками, хотя свой главный принцип («руководить — значит не мешать хорошим людям работать») он всегда соблюдал свято.

Вообще-то Руслан Имранович чем-то напоминал, конечно, Троцкого, но Лев Давыдович был прекрасным оратором, о Хасбулатове этого, увы, сказать нельзя, хотя он и был профессиональным лектором.

Да, в политике Хасбулатову везло больше, чем полагалось бы порядочному человеку. Демократическое устройство государства, считал Руслан Имранович, всегда предполагает дискуссию, тем более — по вопросам государственной важности. Но эта дискуссия бывает эффективной лишь в том случае, если людей в нужный момент удается заставить замолчать.

И Хасбулатов владел этим искусством — он настолько мастерски сбивал депутатов (прежде всего депутатов) с толку, что они почти всегда замолкали сами. В узком кругу своих товарищей Руслан Имранович не раз и не два грозился предать анафеме всех, кто бросает вызовы Верховному Совету, то есть ему, Председателю, ибо мы «говорим Ленин, подразумеваем — партия, мы говорим партия, подразумеваем Ленин!..», — своим врагам Руслан Имранович уделял гораздо больше внимания, чем самым любимым друзьям. Он всегда скрупулезно, в деталях просчитывал людей (Руслан Имранович был напуган людьми, он ждал от них только подлости). Почему? А там, где власть, там всегда подлость; Руслан Имранович постоянно приводил в пример (очень любил эти слова) «бессмертного» Петра Первого: «Законы и указы надлежит писать ясно, чтоб их не перетолковывать. Правды в людях мало, а коварства много»!..

И врагам он мстил на редкость эффективно. Всегда в самое темечко. Руслан Имранович редко шел напролом; у него были другие тропы. Самое главное, он был ужасно скуп на слова. Руслан Имранович обычно долго-долго думал перед тем, как совершенно ничего не сказать... — он действительно умел молчать, причем молчать он мог на редкость красноречиво.

И еще: он всегда смотрел на людей так, будто сдирал с них кожу.

Щуплый, невысокого роста, весь какой-то корявый, Хасбулатов, тем не менее, был сильным человеком. Троцкий — Троцким, конечно но сам Руслан Имранович больше любил «Маскарад», Арбенина («Вы человек иль дьявол? / Я игрок...»)

Главная черта Руслана Имрановича — ревность.

Как же он ревновал к Ельцину, Господи!

Россия — парламентская республика, всех министров (кто-то забыл, да?) назначает Верховный Совет, то есть у Верховного Совета, если разобраться, полномочий сегодня намного больше, чем у Президента. Но Президент в России — это Президент!

— Трудновато будет... — посочувствовал Руслану Имрановичу (или, быть может, предупредил?) Сергей Филатов, его первый заместитель. Они вместе поднимались по лестнице, шли на сцену, в президиум съезда. Впереди двигался Ельцин, за ним шли Коржаков, адъютанты Президента и его врач. И только потом — Хасбулатов и Филатов, другие заместители. Ничего, да? — даже здесь, в гостях, в Верховном Совете, Коржаков вел себя так, будто он — второй человек в государстве.

Филатов презирал Руслана Имрановича. Это чувство, впрочем, было у них (ни для кого не секрет) обоюдным, но Филатов на редкость интеллигентно и по-дружески говорил в Кремле и в Белом доме со всеми:

— Трудно будет, — о... о! Непростой будет съезд.

— Ни-и-чего... та-ак вот... — скривился Хасбулатов. — Я их вразумлю...

Коржаков услышал, но тут же отвернулся.

Начальник охраны Президента никогда ничего не забывал.

Ельцину нравился Филатов. А Коржакову — нет, он совершенно не нравился, поэтому за Филатовым (только поэтому) установили круглосуточную слежку. А еще — за его ближайшими родственниками, прежде всего за женой Галиной Николаевной.

Никто не сомневался, что седьмой съезд освободит Гайдара от руководства правительством.

Сколько же можно издеваться над страной, да?

Ельцин был уверен, что Хасбулатов давным-давно приговорил Гайдара, да и разведка (Коржаков) доносила, что среди депутатов, кулуарно, этот вопрос уже решен.

И никто не знал, что Хасбулатов на самом деле хотел бы так повернуть съезд, чтобы Егор Тимурович — остался. Еще на полгода-год. Не больше. А больше и не надо. Если Гайдар остается, его реформы снесут Ельцина. Очень быстро. У Хасбулатова цель — Ельцин. Это же очень страшное оружие — и.о. премьера Гайдар. Именно пока он и.о. премьера!

Опрокинуть Ельцина руками Гайдара — лучший, самый надежный вариант (по захвату власти) из всех, верно?..

Такие, как Ельцин, могут стрелять, — он власть не отдаст. Поэтому сбоку надо зайти, сбоку, по-умному...

Тем более что он, Ельцин, наверняка что-нибудь уже придумал для Хасбулатова и Руцкого — как пить дать!

Посмотрим, кто будет хитрее, господа!

— По данным предварительной регистрации... — Руслан Имранович говорил медленно, спокойно, исподлобья изучая зрительный зал, — на седьмой Съезд, уважаемые депутаты, прибыло 984 делегата из 1068 избирательных округов. Таким образом, наш Съезд правомочен начать свою работу...

Охраняли Руслана Имрановича только чеченцы. Его тейп. Невероятно гордые, мрачные люди, они смотрели на Руслана Имрановича как на земное воплощение Аллаха.

— Прошу зарегистрироваться народных депутатов...

Хасбулатов говорил так, будто каждое его слово — на вес золота.

Облучившись, то есть полностью, с головой погрузившись в лучи славы, Руслан Имранович был вынужден (работа!) изо дня в день принимать такое количество «ходоков», что у него быстро появился, как он говорил, «кризис брезгливости». — ...Лучшие люди России, депутаты... та ак вот... а на лицах, извините, никакого просвета: кухарки учатся-учатся... да никак не научатся управлять государством, которое валяется сейчас у них в руках...

Именно валяется — делай с этим государством что хочешь!

Ну, что?.. улыбнуться им, что ли?..

Его аж передернуло.

Саша Починок, глава одного из «верховных» комитетов, на прошлом съезде прислал в президиум записку: «Руслан Имранович, умоляю, быстро поменяйте глаза. У Вас глаза: «Эх, пулеметик бы...»

Так ведь достали, слушайте! Сегодня опять все как всегда: никто его не слушает, десятки людей по-прежнему бегают по залу, будто здесь биржа... какая-то...

— Та-ак... — невозмутимо продолжал Руслан Имранович. — В зале находятся восемьсот сорок депутатов. Кворум имеется.

Шум стихал, слова о прямой трансляции все-таки, видимо, были услышаны, но многие депутаты все еще стояли кучками в проходах и что-то обсуждали. Сам зал, довольно мрачный, его своды, потолок, были настолько тяжелыми... коллективная такая... шапка Мономаха, что Руслану Имрановичу хотелось просто куда-нибудь сбежать, бросить все к чертовой матери, но он... мастерски демонстрировал перед всеми, что у него — прекрасное настроение.

— Уважаемый Президент Российской Федерации... — Руслан Имранович артистически держал перед собой листочки со вступительным словом, но в них почти не заглядывал, — уважаемые народные депутаты! Уважаемые гости нашего съезда и журналисты! Седьмой съезд стал центральным событием общественно-политической жизни страны. Он вызывает напряженное ожидание в обществе, в самой отдаленной российской глубинке...

Гул действительно затих, но кто-то из депутатов нагло потянулся к дверям. Отметились? Да. Ну и айда по магазинам, в России пока еще не везде есть баночное пиво!

Депутаты, депутаты... обмен мнениями, говорят! Обмен невежеством, вот что это такое! Каждому делу — свое время, а здесь, в этом зале, больше звона, чем смысла, и никакого стыда у людей хотя бы перед самими собой!

Стоп, стоп... — хватит насмешничать. Любой насмешник — существо поверхностное, та ак вот...

Руслан Имранович раза три, не меньше, просматривал списки гостей седьмого съезда. По его приказу были аннулированы приглашения экспертам группы «РФ политика» Бурбулиса и всем (почти всем) представителям Президента в регионах. Если кому-то билеты на съезд уже были выданы, их просто отбирали. Именем демократии. То есть, именем Хасбулатова. Один товарищ, представитель Президента в Тыве, свой пригласительный возвращать не захотел. Кричал, возмущался, размахивал руками... Тогда применили воздействие. Разумеется, не вполне гуманное. Жаловаться хочешь, деревенщина? Валяй! Президент нам не указ, здесь, в Верховном Совете, другая власть, настоящая...

Их много в России, представителей Президента, почти сто человек. Приглашения оставили тем, кто умеет правильно себя вести, то есть троим: Мурманск, Воронеж, Калмыкия. Зал-то внушительный, кто там, в его недрах, орет-надрывается, климат портит, разве из президиума увидишь?

Руслан Имранович очень хотел, чтобы на этот раз все было поспокойнее. Гостей, короче, почистили.

— ...Верховный Совет, — Хасбулатов вдруг запнулся и заглянул, все-таки, в свои листочки, — ... Верховный Совет... та ак вот... выполнил, уважаемые депутаты, поручение предыдущего... шестого съезда о созыве высшего органа государственной власти в ноябре-декабре текущего года. Следовательно... наш съезд не носит чрезвычайного характера, как... пытались представить тут... ряд товарищей... а является нормальным конституционным событием и очередным шагом на пути развития парламентаризма...

Хасбулатов был вял и бледен, сразу видно — не выспался. Рядом с ним, просто плечо к плечу, сидел Ельцин, могучий, сильный, ухоженный: парикмахер соорудил Борису Николаевичу огромный белый начес, будто он — жених перед свадьбой. Ельцин все время улыбался и излучал доброту.

Ельцин, Ельцин... — сколько месяцев у Руслана Имрановича слюна течет на эту жертву!

Разведка доносила: всю неделю — не пил.

(И у Хасбулатова, и у Ельцина, точнее — у Коржакова, везде были собственные люди. Демократическая власть в России с первых же дней своего существования была организована таким образом, что здесь, в этих властных коридорах, мало кто друг другу доверял.)

Сначала, в первые месяцы, у Хасбулатова были очень хорошие отношения с Ельциным. Даже на пикники, на Истру, красивейшую реку Подмосковья, Ельцин, Хасбулатов, Зорькин, Полторанин всегда ездили вместе. Да да, на пикники: здесь, на водохранилище, в воскресный день собиралось все руководство России. Даже Руцкого брали с собой, хотя Ельцин не переносил армейский юмор.

Гуляли так, как привык Борис Николаевич. С обкомовских времен. Дикий берег, палатка на траве, в палатке — грубые матрацы для послеобеденного сна. Рядом обязательно пенек (обычно пеньки привозили с собой, как, впрочем, и туалеты), на пеньке — стаканы с водкой, зеленый лук, колбаса, черный хлеб... — Но Хасбулатов (мы говорим о разведке) знал о Ельцине всегда чуточку больше, чем Ельцин о нем. Впрочем, Руслан Имранович всегда сердился, если его бойцы называли эту работу слежкой.

Ельцин неделю не пил. Значит, может?

Ну что за лица, е? — Хасбулатов все так же, внимательно, смотрел в зрительный зал.

Власть Верховного Совета, то есть власть Хасбулатова, лежит сейчас вторым слоем. Да: всех министров, вице-премьеров, самого премьера назначает Верховный Совет. И вообще — всех крупных государственных чиновников. Возможный импичмент Ельцину — тоже Верховный Совет. Но в сознании людей Борис Ельцин — все равно первый. Он царь! Он всегда будет первый! А он, Хасбулатов? Он кто в этих раскладах? Ближний боярин? Святитель?

Хасбулатов не сомневался — Ельцин проживет сто лет. Однажды Борис Николаевич (сам того не желая) так пожал Хасбулатову руку, что сломал ему пуговицу на рукаве. Пьет? Еще как! Но ведь не слабеет. В любом деле Руслана Имрановича интересовали прежде всего его личные перспективы: узнав Ельцина поближе, он тут же сказал сам себе, что когда-нибудь он, Хасбулатов, Ельцину надоест, такой у Ельцина характер, для него все люди — дополнительная тяжесть.

Был бы Ельцин рохля, Хасбулатов бы уже все перевернул. Вел бы политику под себя, под Верховный совет.

Но так нельзя. С Ельциным надо плавно.

Ельцин должен плавно, незаметно потерять власть. Утратить.

Да, он, Борис Ельцин, будет называться Президентом (так ради Бога, — пусть называется), ибо нелепо предлагать себя (после известного грузина) на пост Президента страны.

Пусть в России все будет как в Германии. Кто там, в Германии, знает Президента? Есть канцлер. И канцлер — это все!

Власть сама должна от Ельцина уйти.

Времени только в обрез. Времени нет совершенно. Отношения с Ельциным безнадежно испорчены, но ему, Хасбулатову, этот человек, Ельцин, (парадокс, да?) уже не страшен.

Ельцин не может выгнать Хасбулатова, он даже Гайдара выгнать не может! Только Верховный Совет, точнее — съезд. А съезд знает: Хасбулатов грудью стоит за Россию, за демократию, за подлинную экономическую свободу, — грудью!

Убить? Ельцин не рискнет его убить. Нет и еще раз нет, хотя Коржаков — все может. Все умеет.

Тогда что? В тюрьму, что ли, отправит? Это как?..

Так не бывает.

Да, еще раз, это главное, — с первых же дней дружбы, Руслан Имранович знал, что рано или поздно Борис Ельцин пойдет против него и Верховного Совета, ибо Хасбулатов и Верховный Совет это ярко выраженное инакомыслие. Исторический факт, между прочим: человек, который в принципе ничего не мог основать, заложить (как Петр Первый — Санкт-Петербург, например), основал, в конце концов, целую страну — Россию Бориса Ельцина.

Страну, где на первый план вышли негодяи.

Именно негодяями Россия Бориса Ельцина отличается от той, прежней России. Не советской, нет, царской, от России золотых погон и хрустальных залов: здесь повсеместно на первый план вышли негодяи.

Руслан Имранович прекрасно понимал, что новоявленных «товарищей-рыночников», среди которых столько авантюристов, самых настоящих авантюристов, необходимо быстренько укоротить. Но ведь и укоротить их можно руками Гайдара!

Нельзя? Да? Так это его проблемы!

Сейчас Гайдар заигрывает с Хасбулатовым. И делает все, о чем Руслан Имранович его просит, особенно для Чечни.

Всякий раз, когда Хасбулатов и и.о. премьера встречаются один на один, Гайдар откровенно заглядывает ему в рот (таких встреч, правда, было совсем немного). Руслан Имранович опасен для Гайдара, а опасность — это опьянение, которое само себя быстро отрезвляет. Но самое интересное, что в отношениях Руслана Имрановича и Егора Тимуровича уже была, так сказать, своя «кредитная история».

Когда-то профессор «Плешки» Хасбулатов, бывший журналист, кстати говоря, прислал в «Правду», редактору отдела экономики Гайдару, большую статью. Разгар перестройки, которую все называют «второй оттепелью», Хасбулатов пишет о глобальных проблемах советских заводов, о необходимости реформ (хотя бы по польскому образцу). «Автор — отъявленный «рыночник», — начертил Гайдар резолюцию на его статье. — Не нужно! Не пойдет!» и выкинул ее в архив. (Нашлись в «Правде» добрые люди, прислали Хасбулатову ксерокс — с автографом Егора Тимуровича). Гайдар опустил глаза: «Пусть это будет между нами, Руслан Имранович...» Ну что ж, — и.о. премьера по просьбе Хасбулатова обеспечил работой грозненский нефтеперерабатывающий завод. Более того: Гайдар на правительстве заявил, что этот НПЗ уникален, — единственное, мол, предприятие в России, где производятся авиационные масла, поэтому заводу надо дать «зеленую улицу» нефти.

Однако такой же завод загибался тем временем на Волге, в Новокуйбышевске!

В итоге Новокуйбышевск получил, как публично выразился Полторанин, «поленом по яйцам», а НПЗ в Грозном был загружен почти на 70%!

Последнее (прошлая неделя) решение Гайдара: перевести «Сухой» в Комсомольске-на-Амуре, наши лучшие боевые самолеты, на выпуск китайских велосипедов.

Оп-па! А Воткинский завод, где делают ракеты, Гайдар (тут же, на правительстве) вообще предложил приватизировать. Ельцин побагровел: «Да нас расстреляют за это... — в нем вдруг проснулся большой советский начальник... — рас стреляют... Егор Тимурович! И правильно сделают, между прочим!» А Гайдар? Кинулся его убеждать, и горячо, со слюной во рту, цифры показывал... от велосипедов, мол, больше прибыли, чем от «Сухих»...

Ельцин в какой-то момент почти согласился...

Конверсия так конверсия, да?

Всякий раз, когда Ельцин делал какие-то глупости, он делал их из самых благородных побуждений.

Нет уж, дорогие братья и сестры, согласитесь: Председатель Верховного Совета России не для того избирался Председателем Верховного Совета, чтобы сгореть, аки свеча, из-за идиотизмов обычного русского мужика...

Сегодня ночью Руслан Имранович в самом деле спал плохо. Лег рано, в одиннадцатом, ворочался-ворочался, в голове бухтела всякая чушь. Недодуманные за день мысли лезли со всех сторон.

— О ох ты... — Хасбулатов протянул руку, зажег свет и удобно уселся на кровати, закинув подушку за спину.

На днях приходил художник Никас Сафронов. Тихо сидел в углу кабинета, делал какие-то наброски, незаметно фотографировал его руки, глаза, тени от фигуры, лицо...

Предлагает написать портрет. «И каким же я... получусь?..» — поинтересовался Руслан Имранович.

«Постараюсь показать беспощадное одиночество человека, имеющего дело с народом...» — вздохнул парень.

Косматый какой-то, одет странно, то ли хиппи, то ли бедняк, под Христа рисуется, — так может ну его, а?..

Руслан Имранович любил беседовать с самим собой...

Спихнуть бы этот съезд побыстрее! Депутат — создание тщеславное. Как же ему осточертело находиться (да еще и председательствовать) на этой «ярмарке тщеславия», честное слово!

Он лежал на кровати и тупо смотрел в потолок.

Почему страхи (любые страхи) ночью всегда сильнее, чем днем?

Руслан Имранович любил власть, но он совершенно не любил свою работу. Приезжал в Белый дом, входил в кабинет, и тут же — тут же! — его тянуло к себе домой, на улицу Щусева, на свой личный этаж.

Год назад Руслан Имранович справил новоселье. У него была самая большая квартира в Москве.

Целый этаж в огромном доме, почти четыреста пятьдесят квадратных метров. Даже окна в его квартире (у Хасбулатова действительно был «персональный» этаж) заметно больше, чем у соседей!

Бывшие апартаменты Брежнева, — правда, Виктория Петровна и Леонид Ильич сразу от этой квартиры отказались. Очень уж большая! Приехали, походили... и — вернулись на свою госдачу, в Одинцово. В старый деревянный дом, очень уютный, с верандой, жили там до веку. Точнее — до ухода Леонида Ильича из жизни. Андропов и Черненко не могли поднять руку на семью покойного Генсека. Зато Горбачев, получив власть, не церемонился: Викторию Петровну в двадцать четыре часа выгнали из Одинцово. Галина, дочь, перевезла мать-вдову на Кутузовский проспект, в их городскую квартиру, причем в день переезда («разгрома», как говорила Виктория Петровна) она на нервной почве ослепла.

Десять лет, если не больше, квартира Брежнева стояла пустая. Словно ждали Руслана Хасбулатова! А он, надо сказать, думал недолго. Какой уровень, все-таки... Он — и Брежнев. Рядом! На одной доске. Точнее — на одном этаже! Ельцин вроде бы обещал эти хоромы Илюшину, который жил чуть ли не в коммуналке (до прихода к власти все демократы, кроме Ельцина, жили в чудовищных условиях, особенно Гайдар; подбором квартиры для Гайдара занимался лично Юрий Скоков — по приказу Ельцина). Илюшин? Нет уж, — Бурбулис быстро убедил Ельцина, что отдать «брежневку» Хасбулатову будет «политически правильно». Теперь Борис Николаевич говорил... как бы в шутку, но часто... что Президент России, понимашь, живет

Blog

Андрей Караулов. Русский ад-2 избранные главы