Андрей Караулов. Русский ад-2 избранные главы
| Вид материала | Документы |
- Андрей Караулов. Русский ад. Избранные главы, 2653.51kb.
- Bank Austria Creditanstalt, 0221-00283/00, blz 12000 Избранные главы доклад, 625.47kb.
- Bank Austria Creditanstalt, 0221-00283/00, blz 12000 Избранные главы доклад, 286.59kb.
- Методический план Проведения занятий с группами личного состава дежурных караулов, 78.32kb.
- Методический план Проведения занятий с группами личного состава дежурных караулов, 75.61kb.
- Избранные главы, 3027.15kb.
- Планы лекций по курсу «Избранные главы физико-химии вмс» для студентов 4 курса специальности, 193.71kb.
- Программа спецкурса «Избранные главы по математике» Предпрофильная подготовка, 70.97kb.
- Учебное пособие для участников торгов на мировых биржах (избранные главы), 5378.39kb.
- Анна андреева андрей Дмитриевич, 986.66kb.
Великий человек, Джон Рокфеллер! Схватил все сливки мира в один кулак, в первую очередь — нефть.
Это он сказал: черное золото.
И намертво привязал к нему, к «золоту», доллар — тусклую полузеленую бумажку, ставшую, благодаря Рокфеллеру, мировой валютой.
Рокфеллер понимал, что бороться с естественными монополиями, то есть с ним, с его... из воздуха (точнее — из нефти) получившейся империей — противоестественное дело! Но в Соединенных Штатах — жесткое антимонопольное законодательство, Рокфеллер не стал спорить с Соединенными Штатами, себе дороже. Он просто взял ножницы и разрезал «Стандарт ОЙЛ» на семь «дочек» с красивыми названиями, сразу объявив их, свои «дочки», «транснациональными корпорациями»...
Явлинский вздохнул и снова взял в руки листочек.
Слушайте... ну не идиоты, а? отметили в биографии, что в 91-м, на встрече в Токио, Явлинский заявил, что Шикотан, Хабомаи, Итуруп и Кунашир должны быть возвращены Японии... Премьер Кити Миядзава тут же назвал Явлинского «основным кандидатом на пост Президента России»!
Вот зачем это писать?
Явлинский раздражался по любым мелочам; иной раз казалось, что он делает это нарочно, что ему охота себя разозлить и что раздражение ему необходимо, тогда в нем просыпается какая-то сила... — карандаш гулял по тексту, все быстрее и быстрее...
Рокфеллер — это все. Они везде, его «дочки» и «сыновья»! Это весь мир. Хочешь быть Президентом России? Тогда встань рядом с теми, кто пишет правила. Или — ты не будешь Президентом России, Ельцин — последний, кто проскочил дуриком, — последний!
Разве могут быть еще какие-то неожиданности?
Надо же всем объяснить, пиарщики!.. дети Явлинского уезжают в Англию, потому что в России им (как и ему) постоянно угрожает опасность.
Кто-нибудь поверит.
Хотя, слабо... слабо... — их что, в Лондоне, достать не могут?..
Явлинский знал: «Шелл» и их коллеги замахнулись сейчас не только на Сахалин, если бы! Они ставят сейчас вопрос о двухстах пятидесяти двух месторождениях. Иными словами, хотят забрать всю российскую нефть и весь российский газ, аппетиты у англичан немереные... — Хорошо, на подходе термоядер, значит, нефть будет нужна, в конце концов, разве что для производства колготок; чтобы убедиться в этом досконально, Явлинский специально съездил в Харьков к Олегу Лаврентьеву, последнему из ныне здравствующих авторов русской водородной бомбы!
Потрясающий старик. Пришел к нему в гостиницу в валенках, в каком-то немыслимом полушубке. Отказался от ужина в ресторане («борщ я сегодня уже ел...»), хотя был, как выяснилось, голоден... В 46-м, сразу после войны, сержант-радист Лаврентьев, служивший на Сахалине, прислал в Москву, в Кремль, «лично товарищу Сталину», школьную тетрадку с расчетами «бомбы синтеза», как он ее называл, — водородной бомбы.
У парня — семь классов образования и два года фронта. Там, на Сахалине, в библиотеке воинской части, где есть (остались от японцев) американские научные журналы, он рассчитывает по вечерам водородную бомбу... — так бывает?
Первое письмо сержанта Лаврентьева потерялось. А вот второе очень быстро дошло до адресата, причем Сталин, судя по жирному синему карандашу, тетрадочку листал.
Сначала на Итуруп, где служил Лаврентьев, прилетел из Южно-Сахалинска инженер-полковник. Дал Лаврентьеву какие-то задачки, внимательно посмотрел, что получилось. Потом — более сложные задания, только для радиста Лаврентьева все это — чушь собачья, но Лаврентьев молчит: перед ним полковник, все-таки!
Через день Лаврентьева вызывают в Южно-Сахалинск, снова экзамены, и через неделю, спецсамолетом, его отправляют в Москву — к Ванникову и Курчатову.
Экзамен выдержан!
В кабинете у министра Ванникова руководитель советского атомного проекта Игорь Васильевич Курчатов (человек — государственная тайна, между прочим), знакомит Лаврентьева с Андреем Сахаровым. Через день Лаврентьева и Сахарова привезли к Берии, но разговор получился недолгий. Бывшему сержанту Лаврентьеву выделили «персоналку» с охраной, трехкомнатную квартиру в центре Москвы, а по вечерам у него — учеба в МГУ, ведь у парня нет высшего образования (его зачислили сразу на третий курс). И — бомба, бомба, с семи утра каждый день, все в его жизни подчинено бомбе — без выходных.
Явлинский узнал о Лаврентьеве от англичан, компания «Би-би-си» готовилась к съемкам документального фильма, — этот человек (он не был даже академиком) изобрел знаменитую «колбу» для водородной бомбы, когда топливо «живет» в бомбе, не сжигая при этом ее оболочку. Одним словом, термоядерный синтез — возможен!
В своем кругу Явлинский говорил о термоядерных электростанциях, о электромобилях не как экономист, нет — скорее как философ, объясняя всем, что человек самозародился на планете, зависящей полностью от солнца, еще и для того, чтобы земля, сама земля, стала бы, наконец, солнцем!
...Да, уже существует прогноз «ЭПИ-центра», любимого детища Явлинского. Прогноз, разумеется, «для служебного пользования», для своих: «Шелл» нанесет такой удар по Сахалину... по людям, по экологии, что его последствия можно будет сравнить только с атомным взрывом. Труба с нефтью, которая идет с запада на восток по поверхности, погубит десятки сахалинских рек и речушек с лососем, неркой и горбушей. Они быстро превратятся в болота, а стада оленей, десятки тысяч голов, останутся без летних пастбищ, ибо как оленям подойти к кормам, если через весь остров по поверхности, по земле идет огромная толстая труба...
Сахалину грозит голод. Ельцина обманули: он согласен на СРП, но в обмен на то, что Сахалин, губернатор Фархутдинов, отказываются от подачек из центра, то есть от трансфертов. Ельцин уверен, что «Шелл» будет кормить Сахалин от разработок, но когда, где «Шелл» кого-то кормил? Танкеры с сахалинской нефтью пойдут по всему миру, а Сахалин остается с дровами, деревни — с печками, где-то и с «буржуйками». И «Шелл» будет внаглую, на глазах у всех, злонамеренно завышать свои расходы, включая в них все, что угодно. Покупку в Канаде старых, давным-давно списанных платформ, приобретенных (по документам) втридорога, разумеется. Квартиры для нефтяников в Южно-Сахалинске, чья цена завышена в сорок раз, консультации с западными (исключительно) специалистами с бюджетом в сто сорок миллионов долларов (это что же за консультации такие, да?). Специальные вагоны в местной электричке «только для «Сахалин-энерджи» (простых сахалинцев в этот красивый мягкий вагон не пускают, у них здесь же, в электричке — другие вагоны, с выбитыми стеклами, с разодранными лавками), чартеры с девочками на выходные в Сеул и даже — даже! — выступление духового оркестра в Корсакове 9-го мая... — «Шелл» не скрывает, действительно не скрывает, что ему крайне выгодно максимально увеличить собственные расходы, ибо Россия за все платит не деньгами, а нефтью, постоянно растущей в цене.
Вот-вот — уже хорошо, отличная деталь для биографии: когда он, Гриша Явлинский, впервые влюбился, «такое сильное... у него было чувство, что он даже есть не мог. Сидит Гриша за столом, положит ему Луиза Марковна картошку с луком, а Гришенька думает о девушке, только о девушке: «Какая она чудная! Красивая! Умная!...»
Надо бы заказать фотопортрет: дождь, Явлинский в плаще, но с букетом роз. Серый фон — и белые розы. (С подсветкой).
Он идет к людям, к своим избирателям: белые цветы на фоне дождя.
Слушайте, Бориса Ельцина можно представить с букетом? А Чубайса? Полторанина? Грачева? Кто там есть-то еще? Ерин? Бурбулис? Коржаков?
Ну не идиоты, а! — Явлинский опять потянулся за шариковой ручкой. Зачем, черт побери, сообщать в биографии, что из КПСС он вышел только в дни путча? Скажите умнее, пиарщики: заявление о выходе подал... допустим — 16-го августа, может быть — 17-го, вроде как... что-то предвидел... предугадал...
— Я ведь чувствовал... что-то произойдет! — говорил 19 августа Явлинскому опытный Александр Николаевич Яковлев.
— Интуиция, да? — интересовался Явлинский.
— Знаешь... здороваться, черти, перестали. Идет Язов по коридору и — ни гугу, куда-то поверх тебя смотрит...
Тогда, в путч, здорово подвел Полторанин: утром 19-го августа Явлинский приехал в Белый дом, чтобы передать Бурбулису свое заявление о выходе из КПСС.
В кабинете Бурбулиса сидел Полторанин — совершенно пьяный.
— Ну, ты молодец, — возмутился Полторанин, прочитав бумагу, — нашел ответственный момент. Здесь что? Райком партии, что ли?
— Напечатайте, — попросил Явлинский.
А ему куда было ехать с заявлением? Может, к Горбачеву, в Форос?
Заявление Явлинского о выходе из КПСС было опубликовано в газетах уже после путча, то есть катастрофически поздно.
Почему его так не любят, а?
«Нет уж, послушайте, господа: вы — вы все!.. — Явлинский воткнул палец в пустоту, — вы хоть что-нибудь знаете о термоядере? Ну?.. Говорите!
Там, в Белом доме, подвыпивший Полторанин бормотал:
— Ты, Гриша, маневренный очень... Юркий такой... паровозик... из тебя получился...
«ЭПИ-центр» подсчитал: к 2010 году население России сократится на 6—7 миллионов человек, хотя армия чиновников (вроде как государственных людей) увеличится вдвое. Слабая власть не может без чиновников! Слабая власть считает, что чиновники — это ее сила, хотя чиновники как раз главные предатели!
Далее: средние доходы населения даже к 2010-му не поднимутся (в золотом эквиваленте) до уровня эпохи Брежнева. На 35-40% в стране сократится количество организаций, выполняющих научные исследования. И дошкольные учреждения сократятся вдвое, зато число приютов для детей вырастет в два с половиной раза...
Качество медицинского обслуживания свалится до 75%, при том, что тяжелых заболеваний, включая онкологию (рак — болезнь обиженных) станет в разы больше. У младенцев появятся такие заболевания взрослых, которых не было сроду, в том числе и диабет.
Гайдар, все эти парни, не владеют прогнозом, — так?
Впрочем, если инфляция — 2600%, о чем с ними говорить?
Показывать Мельникову девушку не стоит, конечно: он, во-первых, донжуан, во-вторых — трепло...
Способный малый, Мельников, но вороватый, к деньгам лезет, как мухи к дерьму.
Явлинский не умел зарабатывать, у него это плохо получалось, зато он всегда тяготел к бизнесменам: очень любил успешных людей.
Ему импонировал Андрей Дробинин, «человек с клыками волка», как Дробинин сам себя называл. Но больше всех Явлинский подружился с Владимиром Гусинским, владельцем «Мост-банка». Казалось бы, — разные люди, Явлинский и Гусинский, но между ними не было «недоумений», как выражался Гусинский, хотя в Москве хозяин «Мост-банка» вел себя просто как император всея Руси.
Гусинский «коллекционировал знаменитостей»: Филипп Бобков возглавлял в «Мост-банке» службу безопасности, причем легендарного «комитетчика», генерала армии, не смущал, кажется, даже тот факт, что Гусинский давно был известен Лубянке как карточный шулер. «На прикормке» у Владимира Александровича находились и другие известные люди, в частности, новый руководитель московских чекистов Евгений Савостьянов, — «Гусь» скупал чиновников с размахом.
Явлинский быстро договорился с «Мост-банком» о финансировании «ЭПИ-центра» и его экономических программ. Разве журналисты, депутаты — не важно кто... (люди с именем имеется в виду), рискнут взять на себя смелость и публично заявить, что этот молодой наглец — Гусинский — купил его, Григория Явлинского, с потрохами?!
Явлинский умел — и любил — беседовать с самим собой, очень любил эти внутренние монологи... — тот же Гусинский постоянно обращается с просьбами, но ведь это просьбы, это не взятка... — правда, Гусинский разместил «ЭПИ-центр» в здании мэрии на Новом Арбате и исправно платит за аренду этих площадей.
Но — еще и еще раз, пусть все знают: главная черта Явлинского — быть Явлинским.
Он — от слова «явление». Такие люди — не продаются!
Поэтому «Соглашение о разделе продукции» и маленький домик в Лондоне — разные вещи, совершенно разные: Явлинский и «ЭПИ-центр» создают (вместе с англичанами и американцами) идеологию существования в России минерально-сырьевого комплекса, иными словами, выполняют серьезную работу, «Шелл» за это вознаграждает... — что здесь плохого?
Явлинский вдруг почувствовал, что он очень голоден, но в холодильнике — только молоко, в котором, судя по всему, нет молока. Иначе почему оно целый месяц не портится?..
Какие глаза у Геннадия Бурбулиса, а? Как у привидения, честное слово! Бурбулис только что дал интервью «Московскому комсомольцу»: «За годы пребывания в российской политике, Григорий Явлинский палец о палец не ударил, не сделал ничего, кроме постоянного, непрерывного словоговорения...» И еще, еще: «С Явлинским никто, ни о чем, ни разу не договорился. Он — эго, он недоговороспособен, патологически недоговороспособен. Явлинский мне больше всего напоминает Васисуалия Лоханкина. Тот, помните, лежал на диване, ни хрена не делал, но много рассуждал о судьбах русской интеллигенции...»
Эти граждане думают, что он — обычный завистник, что цель его статей и интервью — царапнуть их самодовольный мир?..
Не так. Речь вообще о другом, — если бы не Егор Тимурович в 91-м, в России все равно был бы (у власти) такой же человек, как Гайдар, ибо в 91 м таково было состояние общества.
Не в Гайдаре дело. В нас.
Да, — коль уж на то пошло, главная проблема России заключалась не в Сталине, конечно, — в нас. В каждом из нас.
Сталин построил великую экономику (как и Гитлер, кстати говоря, точнее, в тандеме с ним, Альберт Шпеер, министр вооружений, который в четыре раза — с 42-го — увеличил объем вооружений Третьего рейха). Сталин раздул народ, в этом его несомненная заслуга перед страной, нация (русские прежде всего), научились себя ценить, но речь сейчас о другом. Если бы Адольф Гитлер проиграл бы в Германии кому угодно, пусть даже Эрнсту Тельману, если бы коммунист Тельман стал бы канцлером, вторая мировая началась примерно бы в те же сроки и была бы такой же кровавой. Реванш за Версальский договор, когда вся нация (великая нация) задавала себе один и тот же вопрос, главный: ради чего, все-таки, мы, немцы столько лет воевали в Европе? Ради чего там, в России, великая Германия, страна Гёте и Шиллера, только что похоронила сотни тысяч своих сыновей?..
Нельзя так оскорблять людей. Задеты самые глубины национального самосознания, национальной гордости, задеты такие струны души, на которых нельзя играть... — сначала вся планета увидела факельные шествия, потом, очень скоро, в людей полетели бомбы, появились концлагеря, газовые печи, а просвещенная немецкая нация с удовольствием надела мундиры с символикой рейха.
Перед Явлинским была бутылка красного вина. Он очень любил виски, но вчера из Краснодара прислали «Вина Кубани», целый ящик. Выкидывать жалко, передаривать стыдно!
Ужасно... если ты наливаешь исключительно сам себе.
Тема его кандидатской — «Совершенствование разделения труда рабочих химической промышленности».
Вычеркнем. Кому это интересно, слушайте?
В 79-м Явлинский познакомился с Львом Федоровичем Лосевым, директором театра им. Моссовета. Великолепные московские актеры долгие годы, еще с фурцевских времен, шефствовали над шахтерами в Щекино.
Явлинский работал в министерстве угольной промышленности, был на хорошем счету в профкоме, выпускал стенгазету и все время писал прожекты... вот молодцы, отметили в биографии... он «быстро пришел к выводу, что никакого способа организовать труд рабочих так, чтобы они достигали бы большей производительности труда не существует»! То есть: профком профкомом, но на самом деле Явлинский слонялся по жизни без дела. Лев Федорович очень гордился, что не кто-нибудь — сам Анатолий Эфрос, выдающийся театральный мастер, восстанавливает в театре им. Моссовета старый спектакль «Дальше — тишина» с Фаиной Раневской и Ростиславом Пляттом в главных ролях, — разумеется, Лосев тут же потащил «представителя министерства» Григория Явлинского в зрительный зал.
Плятт плохо себя чувствовал, забывал текст, Раневская хулиганила: «Я с этой плятью... играть не буду!..» Улучив момент, Явлинский протянул Фаине Георгиевне свой паспорт — для автографа, Фаина Георгиевна опешила («Зачем же пачкать интимные вещи?..»), и вдруг громко, на весь зал предложила Лосеву и... «...вам, вам, молодой человек... вас как зовут-то?..» пообедать вместе с ней в «Пекине»...
— П-понимаете, — Фаина Георгиевна чуть заикалась, говорила с баском, — п-понимаете, друзья мои, есть о-одной в ресторане... эт-то все равно, что срать вдвоем!..»
Явлинский вздохнул и опять налил — сам себе — грубое краснодарское вино.
О, вот еще один хороший абзац, идет дело: «работая старшим инженером Всесоюзного НИИ угольной промышленности, Явлинский (дело было в Прокопьевске), попал в производственную аварию — два часа простоял в шахте по пояс в холодной воде, угодил в больницу, после этой аварии несколько шахтеров умерло...»
Поверят? Но ведь так и было на самом деле, почти так!
«...Зная с пяти лет английский, я понимал без перевода все песни «Битлз» и слушал их ночи напролет...»
Слушайте, «пять лет»... надо вычеркнуть, да? получается, он с пяти лет бредил «битлами». Кто в это поверит?
«...Именно тогда я полюбил длинные волосы, ведь «хипповать» было запрещено. Иными словами, я вырос, когда единственным окном в мир были «Битлз». И я, Григорий Алексеевич Явлинский, всегда буду находиться под воздействием их музыки...»
«Вина Кубани» били намертво, как портвейн.
В 91-м, когда многие известные коммунисты, преданные идеалам Ленина так, как великий Бетховен был предан искусству («наконец-то я услышу настоящую музыку...» — слова Бетховена на смертном одре), — в 91 м, когда многие товарищи коммунисты публично жгли свои партбилеты, а драматург Шатров, влюбленный, если верить его творчеству, в дела и жизнь Владимира Ильича Ленина, вдруг заявил, что ему очень нравится его настоящая фамилия — Маршак, только драматургу-еврею было надежнее жить в стране Ленина под псевдонимом, — в эти дни Явлинский дал интервью известному журналу.
Да, был такой эпизод в его жизни, не миновала его чаша сия: психушка.
Девять месяцев тяжелейшего лечения. Почти год.
Явлинский сразу, в первых же строках, своего признания заявил, что он долго молчал, но больше он молчать не будет и поэтому выносит сейчас на суд общественности неизвестные факты из своей биографии.
...Середина 80-х годов. КГБ СССР принял решение убить Явлинского. Он, молодой экономист, представил в Совет Министров СССР проект закона «О государственном предприятии». Ретрограды, товарищи Тихонов и Алиев (особенно был хорош Алиев) проект отбросили, а испуганная Лубянка тут же решила Явлинского уничтожить.
За ним пришли через несколько дней. Кинули его в черную «Волгу» (Явлинский опускал детали ареста) и поместили в «психушку» на окраине Москвы, замаскированную под туберкулезный диспансер.
Явлинский сразу понял, куда он попал. Только таблетки, которыми его пичкали без остановки, парализовали волю Явлинского, он путал день с ночью, но как только ему чуть-чуть полегчало (шел восьмой или девятый месяц его «хождений по мукам»), Явлинский стал готовиться к побегу.
В какой-то момент ему сообщают страшный диагноз: туберкулез легких.
В ночь перед операцией лечащий врач Явлинского, старый профессор... Явлинский даже называл его фамилию, но сразу оговаривался, что этот благороднейший человек, всю жизнь, правда, работавший на КГБ, уже скончался, — так вот, старик-профессор вдруг шепнул ему, что утром у него, у Явлинского, отрежут легкое, разумеется — совершенно здоровое.
Что делать? Как что?! Бежать! Немедленно! Счет идет на минуты! Профессор ушел, а Явлинский открыл окно и сиганул в снег — с третьего этажа.
Кажется, за ним гнались. Он вроде бы слышал лай собак, какие-то крики... — сугробы спасли ему жизнь, Явлинский бежал в одной пижаме, ему долго не удавалось поймать такси, денег у него почти не было, но нашелся один добрый человек, подобрал его на улице и отвез к друзьям. Явлинский прятался в разных квартирах, весной — в садовых домиках, жил в подполье.
Но вдруг Генсеком стал Горбачев. Через полтора года началась перестройка, КГБ забыл про Явлинского, он вышел из сараев, вернулся работу в Совмин, вступил в КПСС, хотя «членству» в партии значения не придавал, просто так полагалось «по должности»...
Вдруг кто-то из журналюг проверит, где она находится, эта клиника врачей-убийц? Какой, хотя бы, это район Москвы, кто еще там томится из «узников совести», без всякой надежды на спасение?
«Если Господь захочет кого-то наказать, то отнимет прежде разум...»
Пил Явлинский нечасто, но если уж пил, то много, получая от вина то, что он не получал в жизни — ощущение собственной глубины.
Пьяный Явлинский чувствовал себя королем, который подает нищему!
Если бы Явлинский не уехал в Москву, в Плехановский, он, конечно, ушел бы в «Рух», ибо «Рух» — это трибуна, а Явлинский не мог без трибуны. Но он с юности видел себя либо в Киеве, либо в Москве.
Особенно часто снилась Москва: Кремль, собор Василия Блаженного, памятник Козьме Минину и Дмитрию Пожарскому...
«Брат! Скажи! Как еврей-западенец может быть Президентом России? — часто приставал к нему Коржаков... — а, Гриша?»
«В России и небываемое бывает!» — огрызался Явлинский!
Минин и Пожарский — искренний памятник. Это не Карл Маркс у Большого театра, «холодильник с бородой», как называла его Фаина Георгиевна! Староста Минин и воевода Пожарский. Тоже ведь... пришли издалека, пусть не с Западной Украины, с Волги, но сделали невозможное, разгромили поляков и спасли (всего за четыреста дней) Россию.
Четыреста дней, сохранивших страну.
Явлинский с друзьями, Михайловым и Задорновым, подготовил большой документ: проект реформирования экономики СССР. Записку назвали «400 дней доверия».
Ельцин программу получил, честно пытался ее читать... Все — только говорили, Явлинский — писал, хотя бы писал! Полистав странички, Ельцин предложил назначить Явлинского заместителем Председателя Совета министров РСФСР. Цель — сплавить Советский Союз. Главная тема! Ельцин создал специальную комиссию во главе с Силаевым, ключевые роли — Явлинский и Геращенко. Они быстро обанкротили «Внешэкономбанк», обнулили (ничего, да?) счета союзных министерств, да так ловко, что даже министры остались без зарплаты.
Николай Иванович Рыжков (он все знает про «психушку» Явлинского) смеется над текстом «400 дней». Но Рыжков — фигура уходящая («Вы еще вспомните это правительство...»). А Явлинский получает прямое указание Горбачева: вместе с академиком Станиславом Шаталиным быстро «соорудить что-нибудь полезное...»
Веселый он человек, академик экономики Станислав Сергеевич Шаталин! Любит играть в шашки, любит хороший алкоголь («Такой дорогой коньяк, Гришенька, хлестал вчера, с утра было жаль в туалет идти, честное слово!..»), — именно Шаталин должен был сменить Рыжкова на посту премьер-министра Советского Союза, но у Шаталина вдруг обнаружили рак легких...
«Валенок треба, валенок!» — бубнил Стасик. Стране (Горбачев был в этом абсолютно убежден) нужен был любой документ, любая программа, любой лозунг-символ, что угодно, хотя бы и валенок... в самом деле, то есть, иными словами, что-то такое, вокруг чего Россия, общественное мнение смогли бы, наконец, объединиться.
Успокоиться. Хотя бы ненадолго.
Валенок, конечно, это сильно сказано, но Явлинский — сел писать.
«400 дней» превратились в «500 дней». Шаталин был уверен, что четыреста дней реформирования экономики — это несерьезно, никто в четыреста дней не поверит. Пятьсот — уже лучше.
Хорошо, кстати, что авторы «500 дней» изъяты сейчас с обложки и спрятаны в конце текста этой белиберды.
Когда-то Шеварднадзе замечательно объяснил Явлинскому роль в политике красивой фразы. Рейкьявик, 86-й, Горбачев с треском проваливает советско-американскую встречу на высшем уровне.
Нервный срыв. Почти истерика. Обо всем говорено-переговорено, чернильницы открыты, но Генерального секретаря ЦК (военные накрутили? Язов? Генштаб?) вдруг понесло, как девушку в ее первом вальсе. Подписать-то — подпишем, господин Рейган, — соглашение по ракетам... наш Генсек еще и руками размахивал... но вы должны знать, Советский Союз разорвет в секунду любое соглашение, если вы, американцы, — Горбачев ткнул пальцем в проект советско-американского договора, — попытаетесь нас обмануть, поставить ракеты вдоль границ... — и т.д.
Президент Соединенных Штатов не верил своим ушам, ведь все обо всем было вроде бы договорено... — Рейган вдруг резко встал и направился к выходу.
Горбачев понял: происходит что-то непоправимое. Он совершенно не собирался, на самом деле, срывать подписание, выступал просто так для «профилактики».
Горбачев бросился за Рейганом и догнал его уже на лестнице.
— Погодите, — а, мистер Президент! Может... все-таки вернемся и... подпишем?..
Горбачев схватил Рейгана за пуговицу на пиджаке.
Именно так: за пуговицу!
— Нет, господин Президент, — Рейган покачал головой, — нет... нет... так дела не делаются...
Из его глаз текли слезы.
Это соглашение было жизненно необходимо Рейгану: приближались выборы Президента Соединенных Штатов.
А весь мир — ждет! Первая встреча Америки и Советов, до итоговой пресс-конференции — десять минут.
И вот, когда Горбачев и Рейган уже спускались в сад, к журналистам, причем Рейган шел на эту пресс-конференцию, как на казнь, Джеймс Бейкер, госсекретарь Соединенных Штатов, придумал фразу, точнее — формулу. В ней, в этой фразе, совершенно нет смысла, не фраза, а так — пустышка («Бейкер и сейчас не понимает, что он тогда сказал», — смеялся Шеварднадзе), но они, эти слова, вдруг успокоили все человечество.
— Это поражение, — торжественно объявил Президент США