Иосиф Бродский. Стихотворения и поэмы (основное собрание)
| Вид материала | Документы |
| Надпись на книге Новая Англия Ответ на анкету |
- Курс, 2 семестр (ЗО) Список литературы для чтения по курсу: Иосиф Бродский, 25.62kb.
- Иосиф Бродский Стихотворения и поэмы, 7323.59kb.
- Иосиф Бродский. Поэт и проза, 216.83kb.
- Иосиф Александрович Бродский (1940-1996), 47.42kb.
- Иосиф Бродский, 150.69kb.
- Иосиф Александрович Бродский. Об одном стихотворении, 792.33kb.
- Михаил Юрьевич Лермонтов. Стихотворения псс, том 1, изд. Художественная литература, 3536.8kb.
- Иосиф Бродский: попытка аналитического подхода, 900.14kb.
- Список художественных текстов, обязательных для чтения: Пастернак Б. Доктор Живаго, 24.75kb.
- «Гимназические чтения», 44.06kb.
Надпись на книге
Когда ветер стихает и листья пастушьей сумки
еще шуршат по инерции или благодаря
безмятежности -- этому свойству зелени --
и глаз задерживается на рисунке
обоев, на цифре календаря,
на облигации, траченной колизеями
ноликов, ты -- если ты был прижит
под вопли вихря враждебного, яблочка, ругань кормчего --
различишь в тишине, как перо шуршит,
помогая зеленой траве произнести "всЈ кончено".
<1993>
--------
* * *
Наряду с отоплением в каждом доме
существует система отсутствия. Спрятанные в стене
ее беззвучные батареи
наводняют жилье неразбавленной пустотой
круглый год, независимо от погоды,
работая, видимо, от сети
на сырье, поставляемом смертью, арестом или
просто ревностью. Эта температура
поднимается к вечеру. Один оборот ключа,
и вы оказываетесь там, где нету
никого: как тысячу лет назад
или несколько раньше: в эпоху оледененья,
до эволюции. Узурпированное пространство
никогда не отказывается от своей
необитаемости, напоминая
сильно зарвавшейся обезьяне
об исконном, доледниковом праве
пустоты на жилплощадь. Отсутствие есть всего лишь
домашний адрес небытия,
предпочитающего в итоге,
под занавес, будучи буржуа,
валунам или бурому мху обои.
Чем подробней их джунгли, тем несчастнее обезьяна.
<1993>
--------
* * *
Не слишком известный пейзаж, улучшенный наводнением.
Видны только кроны деревьев, шпили и купола.
Хочется что-то сказать, захлебываясь, с волнением,
но из множества слов уцелело одно "была".
Так отражаются к старости в зеркале бровь и лысина,
но никакого лица, не говоря -- муде.
Повсюду сплошное размытое устно-письменно,
сверху -- рваное облако и ты стоишь в воде.
Скорей всего, место действия -- где-то в сырой Голландии,
еще до внедренья плотины, кружев, имен де Фриз
или ван Дайк. Либо -- в Азии, в тропиках, где заладили
дожди, разрыхляя почву; но ты не рис.
Ясно, что долго накапливалось -- в день или в год по капле, чьи
пресные качества грезят о новых соленых га.
И впору поднять перископом ребенка на плечи,
чтоб разглядеть, как дымят вдали корабли врага.
1993
* Датировано по переводу в SF. -- С. В.
--------
Новая Англия
Хотя не имеет смысла, деревья еще растут.
Их можно увидеть в окне, но лучше издалека.
И воздух почти скандал, ибо так раздут,
что нетрудно принять боинг за мотылька.
Мы только живем не там, где родились -- а так
все остальное на месте и лишено судьбы,
и если свести с ума требуется пустяк,
то начеку ольха, вязы или дубы.
Чем мускулистей корни, тем осенью больше бздо,
если ты просто лист. Если ты, впрочем, он,
можно пылать и ночью, включив гнездо,
чтоб, не будя, пересчитать ворон.
Когда-нибудь всем, что видишь, растопят печь,
сделают карандаш или, Бог даст, кровать.
Но землю, в которую тоже придется лечь,
тем более -- одному, можно не целовать.
<1993>
--------
Ответ на анкету
По возрасту я мог бы быть уже
в правительстве. Но мне не по душе
а) столбики их цифр, б) их интриги,
в) габардиновые их вериги.
При демократии, как и в когтях тирана,
разжав объятия, встают министры рано,
и отвратительней нет ничего спросонок,
чем папка пухлая и бантики тесемок.
И, в свой черед, невыносим ковер с узором
замысловатым и с его подзолом
из микрофончиков, с бесцветной пылью смешанных,
дающий сильные побеги мыслей бешеных.
Но нестерпимее всего филенка с плинтусом,
коричневость, прямоугольность с привкусом
образования; рельеф овса, пшеницы ли,
и очертания державы типа шницеля.
Нет, я не подхожу на пост министра.
Мне все надоедает слишком быстро.
Еще -- я часто забываю имя-отчество.
Наверно, отрочество мстит, его одрочество.
Когда ж о родине мне мысль приходит в голову,
я узнаю ее в лицо, тем паче -- голую:
лицо у ней -- мое, и мне не нравится.
Но нет правительства, чтоб с этим чувством справиться,
иль я -- не член его. Я мог сказать бы проще, но
во мне, наверно, что-то так испорчено,
что не починишь ни отверткой выборов,
ни грубым кодексом, ни просто выпоров.
Лишь те заслуживают званья гражданина,
кто не рассчитывает абсолютно ни на
кого -- от государства до наркотиков --
за исключением самих себя и ходиков,
кто с ними взапуски спешит, настырно тикая,
чтоб где -- естественная вещь, где -- дикая
сказать не смог бы, даже если поднатужится,
портрет начальника, оцепенев от ужаса.
<1993>
--------