Geum.ru

Эволюционная роль религии Вопросы безопасности

Вид материалаДокументы
Жестокий или милосердный?
Подобный материал:
1   2   3   4   5

Вежливость.


Как только я произнес это слово, у тебя, скорее всего, вырвется довольно сложный возглас. Начнется он как возглас удивления и даже разочарования – мол ну и выдумал! Но закончится он на некоей задумчивой ноте, переходящей в покашливание, так как мысль работает быстро, и пока воздух выходит из легких, она уже успевает поверхностно пробежать по тем пунктам, которые я рассматривал выше, и смутное беспокойство начнет нарастать. И в самом деле – есть ли у вежливости признаки эрзац-религии?

*) Начнем с самого простого – с религиозной нетерпимости.

Я много общаюсь – и лично в путешествиях (я провожу в путешествиях по шесть месяцев в году, активно перемещаясь из страны в страну, из города в город), и заочно через свою электронную почту, на которую мне пишут те, кто думает, что его заинтересовали мои книги. И я вывел очень простую, и безошибочно верную закономерность: чем более человек вежлив, тем более он агрессивен. Если человек пишет «Привет! Слушай, ты тут в своей книге пишешь фигню какую-то, поему…», или если он, подходя к тебе, говорит: «А время не подскажешь?» - сразу ясно – этот человек слабоагрессивный. Конечно, он может оказаться патриотом, и когда речь зайдет о патриотизме, его ненависть может проявиться вполне, но в простых бытовых коммуникациях этот человек будет вполне адекватным собеседником или партнером. А вот если письмо начинается так: «Добрый день, многоуважаемый Бодхи. Позволю себе побеспокоить Вас своим вопросом,…» - о… это плохой признак. Жди от такого человека следующего письма в стиле тех, что я цитировал из книги Докинза, если не дай бог ты ответишь ему в таком стиле: «слушай, давай на «ты», ладно? Так проще. Насчет моей книги – ты не понял того, что…».

В старой доброй Европе – в Голландии, например – в стране, граждане которой считают себя самыми свободолюбивыми и терпимыми к инакомыслию! – зайди в частный магазин и не ответь на приветствие хозяина – просто осматривай витрины и упорно не отвечай на его приветствия. (Предупреждаю – это опасный эксперимент!). Сначала он подумает, что ты чем-то расстроен или у тебя плохой слух, и, будучи цивилизованным человеком, он не станет сразу тебя бить - он повторит приветствие. Ты не отвечаешь и на него. Спустя минуту максимум ты подвергнешься физическому нападению этого владельца магазина, будешь выставлен вон, громкие оскорбления в адрес тебя, твоей матери и твоей родины разнесутся на весь переулок. Вызвать полицию можно, только бесполезно – с точки зрения полицейского владелец магазина совершенно прав. О, конечно, с точки зрения закона его действия неправомерны, только кто же всерьез относится к закону, когда попраны основы доминирующей в стране религии?

Входишь в автобус – с тобой здоровается водитель. Не ответишь ему на приветствие – можешь вообще никуда не поехать.

Удивительные явления можно наблюдать и на нейтральной территории. Я люблю прогуляться по Гималайским трекам в Непале. Окружающая обстановка, лирическое настроение или обдумывание интересных вопросов способствует размышлениям, да и посмотреть по сторонам интересно и приятно – потрясающе красивые отроги гор, глубокие тенистые ущелья, бурно несущаяся река, облака прямо тут, под ногами! Но вот, навстречу идут туристы – такие же как ты – туристы из Европы. Еще с расстояния десяти метров, они приветливо кричат «Привет!» или «Намасте!», улыбаются тебе. Приятные люди, черт возьми. Не какие-то там фанатики. Умиротворенный, ты идешь дальше, не ответив на приветствие и даже не кивнув. В конце концов, за последние десять минут мимо тебя уже прошло десять человек и ты уже с ними поздоровался в ответ – теперь тебя это несколько утомило и ты не хочешь отвлекаться. Однако приветствие повторяется – удивленным голосом. Затем – угрожающим. Затем человек подходит к тебе и начинает агрессивно орать тебе в ухо «Привет!!!!!». Вид у него такой, что сейчас ударит. Он может даже физически преградить тебе путь и попытаться заставить тебя ответить на его приветствие. И долго еще позади себя ты будешь слышать возмущенные вопли и все те же до боли знакомые обвинения в чем угодно, начиная от гомосексуализма и атеизма, заканчивая более простыми и традиционными безосновательными предположениями в отношении частной жизни твоих далеких предков.

Каждый ребенок – мученик этой религии. Попробуй только не сказать «спасибо, мама», когда встаешь из-за стола, или не сказать «здравствуй» папе, или не встать, когда в класс входит учитель, или… нет надобности в перечислениях – продолжи сам.

*) ритуалы – собственно я их уже описал. Бесчисленное множество слов, словосочетаний, их оттенков, которые уместны в определенных ситуациях, а также ритуалов моторных, когда надо состроить какую-то мимику, сделать жест или наклон – это целый язык, целая суб-культура. Лица европейцев удивительно искажены – они выглядят намного старше, чем сами люди. И лица эти мгновенно умеют складываться в насквозь фальшивые улыбки и прочие ужимки – вот эти-то приобретенные складки и производят такой старческий эффект.

*) бог и сатана у поклонников этого нового культа еще не приобрели устоявшегося образа, но в каждой конкретной ячейке общества имеются претенденты, временные заменители. Кто-то повесил у себя на кухне «доброе лицо» «матери Терезы», занятой вежливым рукопожатием. Неважно, что в своей Нобелевской речи эта женщина самым главным злом на планете назвала аборты (представляете??). Главное – она вежлива и добра. Кто-то, ругая сына за невежливость, ссылается на Гитлера, который тоже был невежливым мальчиком и кончил так плохо (естественно, никому нет дела до того – каким на самом деле был Гитлер – главное, что имя звонкое, ассоциируется со вселенским злом).

*) нетерпимость к инакомыслию – и это есть. Можно потратить любое количество времени на разъяснение «верующим в вежливость» прописных истин о том, что каждый человек имеет естественное право не говорить в ответ «здравствуйте», и тем не менее твоя невежливость все равно будет вызывать резкое неприятие. Ты должен быть вежливым и все тут. Обычно сюда же приплетается некая «уязвимость» тех, к кому ты не проявляешь должного уважения в виде вежливости, а мыслимо ли – причинять боль добрым людям? Тем более, если они пожилые и ранимые? Люди приучают себя автоматически испытывать обиду или жалость к себе, если к ним не проявляют вежливость, они даже в депрессию могут впасть, а в ответе – ты, сатанинское отродье.

*) конечно, вежливость – это защита. Всякая религия защищает, и эта тоже. От чего защищает вежливость? Ну… ясное дело, защищает она… э… от чего же, собственно… Ага – она защищает от невежливости, конечно! Ты скажешь «добрый вечер», ну так и тебе перепадет кусочек благодати. Еще вежливые люди искреннее верят, что вежливость защищает их от преступников, террористов и прочей нечисти. Пагубное заблуждение. Чрезвычайно опасное. Европейцы в течение десятков лет играют в вежливость с переселенцами из известных регионов с известными умонастроениями в отношении «неверных», рассчитывая, что их бог проведет всю работу по ассимиляции. Каково же их искреннее же удивление, когда они замечают, что никакой ассимиляции и близко не происходит, а их самих скоро пинками погонят с насиженных мест. Трезвость пробивается сквозь вежливость с огромным трудом, и, боюсь, время может быть упущено безвозвратно.

*) у вежливости есть и ипостаси, само собой, например «политкорректность». Бесполезно смотреть в словаре значение этого слова. Там почти наверняка что-то написано, только никто этого не читал и не будет. Слово «политкорректность» используется не как научный термин, а как кувалда, которой по своему разумению (и, порой, корыстной выгоде) распоряжаются служители культа. Ты написал о характерных неприятных чертах некоторой нации? Что-то вроде путевых заметок. Извини, друг, это неполиткорректно. Сорри, значит, прими наши извинения, не будь в обиде, передавай привет твоей чудесной во всех отношениях маме и долгой жизни твоему дедушке, но статью свою сатанинскую разорви и съешь, иначе мы тебе ноги переломаем и кишки выпустим, сорри еще раз.

*) может смутить отсутствие бога в культе вежливости, но на самом деле это не удивительно, так как культ этот только зарождается. Мы не можем сказать очень много о том – как зарождались мировые религии, так как было это слишком давно и слишком сильно извращено последователями. Тем не менее, мы можем очень многое предположить с высокой вероятностью, опираясь на исследование религий, возникшей прямо на наших глазах и неплохо изученных. Я имею в виду «карго-культы». Бог в религиях возникает в качестве завершающего камня, кладущегося поверх всей имеющейся конструкции и венчающей, скрепляющей ее. Не исключаю, что в современных эрзац-религиях и вовсе обойдутся без бога.


История с карго-культами настолько интересна, настолько зримо отражает характерные черты появления и развития эрзац-религий, что я приведу здесь обширную цитату из книги Докинза:

«Самыми знаменитыми из реальных примеров подобных культов являются карго-культы тихоокеанской Меланезии и Новой Гвинеи. Еще свежа вся история этих культов — от появления до угасания. В отличие от культа Иисуса, достоверных свидетельств о происхождении которого не сохранилось, в данном случае все события разворачивались у нас на глазах (но даже здесь, как убедимся, некоторые детали оказались утрачены). Поразительно, что культ христианства почти наверняка зародился подобным же образом и распространялся вначале не менее стремительно.

Мой главный источник информации о карго-культах — книга Дэвида Аттенборо "Поиски в раю". Все культы — от самых ранних, девятнадцатого столетия, и до более известных, возникших уже после окончания Второй мировой войны, — следовали одной и той же схеме. По-видимому, в каждом случае островитяне были глубоко поражены чудодейственными предметами, принадлежавшими белым пришельцам — управляющим, солдатам и миссионерам. Возможно, они пали жертвами Третьего закона Артура Кларка: "Любая достаточно развитая технология неотличима от волшебства".

Островитяне замечали, что владевшие этими чудесами белые люди никогда не изготавливали их сами. Для починки их отсылали прочь, а новые предметы появлялись в качестве "груза" на кораблях и, позднее, самолетах. Никто никогда не видел белого человека, занятого производством или починкой чего-либо; более того, белые люди вообще не занимались какой бы то ни было полезной деятельностью (сидение за столом и перебирание бумажек явно было каким-то религиозным ритуалом). Сверхъестественное происхождение "груза" не вызывало сомнения. Словно в подтверждение этой гипотезы, некоторые действия белых людей можно было расценить только как религиозные церемонии: они строят высокие мачты и закрепляют на них проволоку; сидят и слушают маленькие коробочки, мигающие огоньками и испускающие загадочные звуки и сдавленные голоса; уговаривают местное население надевать одинаковую одежду и шагать взад-вперед — более бессмысленного занятия и представить нельзя. И вдруг туземцы нашли разгадку тайны. Все эти непонятные действия — и есть ритуалы, при помощи которых белый человек убеждает богов присылать "груз". Туземцу, чтобы получить "груз", тоже нужно совершать эти действия.

Поразительно, что похожие карго-культы независимо зародились на островах, далеких друг от друга не только географически, но и в культурном плане. Дэвид Аттенборо пишет, что антропологи зафиксировали два отдельных случая в Новой Каледонии, четыре — на Соломоновых островах, четыре — на Фиджи, семь — на Новых Гебридах и более сорока — в Новой Гвинее, причем, как правило, они возникли совершенно независимо друг от друга. В большинстве этих религий утверждается, что в день апокалипсиса вместе с "грузом" прибудет некий мессия.

Независимое зарождение такого числа никак не связанных, но схожих культов указывает на определенные особенности человеческой психики в целом.

Один хорошо известный культ на острове Танна архипелага Новые Гебриды (с 1980 года носящем название Вануату) существует до сих пор. Центральная фигура культа — мессия по имени Джон Фрум. Первые упоминания о Джоне Фруме в официальных документах датированы 1940-м годом, однако, несмотря на молодость этого мифа, никому не известно, существовал ли Джон Фрум на самом деле. Одна из легенд описывает его как одетого в пальто с блестящими пуговицами невысокого человека с тонким голосом и белесыми волосами. Он делал странные пророчества и прилагал все усилия к тому, чтобы настроить население против миссионеров. В конце концов он возвратился к предкам, пообещав свое триумфальное второе пришествие, сопровождаемое изобилием "груза". В его видении конца света фигурировал "великий катаклизм": упадут горы и засыплются долины", старики вновь обретут молодость, исчезнут болезни, белые люди будут навеки изгнаны с острова, а "груз" прибудет в таких количествах, что каждый сможет взять сколько захочет (сравни с Книгой Исайи (40:4): "Всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся...").

Но более всего правительство было обеспокоено пророчеством Джона Фрума о том, что во время второго пришествия он принесет с собой новые деньги с изображением кокосового ореха. В связи с этим все должны избавиться от валюты белого человека. В 1941 году это привело к повальной трате денег среди населения; все бросили работать, и экономике острова был нанесен серьезный ущерб. Администрация колонии арестовала зачинщиков, но никакие действия не могли искоренить культ Джона Фрума. Церкви и школы христианской миссии опустели.

Чуть позже распространилась новая доктрина, гласившая, что Джон Фрум — король Америки. Как нарочно, приблизительно в это время на Новые Гебриды прибыли американские войска, и — о чудо из чудес — среди солдат были чернокожие люди, которые не бедствовали, подобно островитянам, но имели "груз" в таком же изобилии, как и белые солдаты. Волна радостного возбуждения захлестнула Танну. Апокалипсис неизбежно должен был вот-вот наступить. Казалось, все готовятся к прибытию Джона Фрума. Один из старейшин объявил, что Джон Фрум прилетит из Америки на самолете, и сотни людей принялись расчищать кустарник в центре острова, чтобы его самолету было куда приземлиться.

На аэродроме установили диспетчерскую вышку из бамбука, в которой сидели "диспетчеры" с деревянными наушниками на головах. На "взлетно-посадочной полосе" соорудили макеты самолетов, призванные заманить на посадку самолет Джона Фрума.

В пятидесятые годы молодой Дэвид Аттенборо приплыл на Танну вместе с оператором Джеффри Муллиганом, чтобы исследовать культ Джона Фрума. Они собрали много фактов об этой религии и в конце концов были представлены ее первосвященнику — человеку по имени Намбас. Намбас по-приятельски называл своего мессию просто "Джон" и утверждал, что регулярно говорит с ним по "радио" ("радиохозяин Джон"). Это происходило так: некая старушка с обмотанными вокруг талии проводами впадала в транс и начинала нести околесицу, которую Намбас затем толковал как слова Джона Фрума. Намбас заявил, что знал о приезде Дэвида Аттенборо заранее, потому что Джон Фрум предупредил его "по радио". Аттенборо попросил разрешения взглянуть на "радио", но ему (по понятным причинам) отказали. Тогда, сменив тему, он спросил, видел ли Намбас Джона Фрума.

Намбас страстно закивал:

— Моя видеть его куча раз.

— Как он выглядит?

Намбас ткнул в меня пальцем:

— Похож как твоя. У него белый лицо. Он высокий человек. Он жить в Южная Америка.

Это описание противоречит упоминавшейся выше легенде о том, что Джон Фрум был небольшого роста. Так эволюционируют легенды.

Считается, что Джон Фрум возвратится 15 февраля, но год его возвращения неизвестен. Ежегодно 15 февраля верующие собираются на религиозную церемонию, чтобы поприветствовать его. Возвращение еще не состоялось, но они не падают духом. Дэвид Аттенборо как-то сказал одному приверженцу Фрума по имени Сэм:

— Но, Сэм, прошло уже девятнадцать лет с тех пор, как Джон Фрум сказал, что "груз" придет. Он обещал и обещал, а "груз" все равно не приходит. Девятнадцать лет — не слишком ли долго вы ждете?

Сэм оторвал глаза от земли и посмотрел на меня:

— Если вы можете ждать Иисус Христос две тысячи лет, а он не приходит, то я могу ждать Джон Фрум больше, чем девятнадцать лет.»


*) нет пока и мучеников в культе вежливости, но претендентов в святые – сколько угодно – как местного уровня, так и покрупнее.

*) так же как в любой религии, в культе вежливости присутствует насильственное «крещение» детей. Представление о необходимости вежливости внедряется в сознании ребенка с твердостью, последовательностью и, нередко, жестокостью. «Не встанешь из-за стола, пока не скажешь спасибо маме!» - знакомо? «Не сядешь за стол, пока не скажешь нам доброе утро». Поставить ребенка в угол, запереть в чулане, избить («это в народе ласково эдак называется «отшлепать»), лишить компота, прогулки, опозорить перед друзьями – спектр наказаний за невежливость обширен.

*) священные писания тоже присутствуют. Как правило в этом качестве используются тошнотворно-приторные детские книжки, в которых плохой невежливый мальчик оказывается вором и неудачником, а вежливый хороший мальчик – героем и отличником. И, как и любые священные писания, эти тоже дают ребенку в целом верную информацию о последствиях, которые настигнут его в случае пренебрежения им правил хорошего тона – он в самом деле испытает серьезное давление со стороны окружающего социума, и пробиться в карьере ему будет сложнее. Так же как мы говорим о «ребенке-католике» и «ребенке-протестанте» (жителям посткоммунистических стран такие примеры в диковинку, но они распространены повсеместно в других странах, и вопиющий бред таких словосочетаний разобран у Докинза), принято использовать не менее странное словосочетание «вежливый ребенок». С одной стороны эта фраза точна в том смысле, что она описывает определенное качество ребенка, но при этом упускается из виду, что в отличие от таких качеств как «ребенок интересующийся рисованием» или «ребенок, которому легко дается физика», данное качество является мерилом того – насколько агрессивно его родители дрессировали его, и насколько далеко он пошел, сломавшись и уступив их насилию – просто принял некий минимум, позволяющий ему выжить, или сам стал религиозным фанатиком, что нередко бывает среди детей, оболваненных обычными религиями.


Религиозные предрасположенности людей используются и в коммерции. Рекламные кампании нередко идут по пути создания мелких эрзац-религий или их фрагментов, и если повезет, это может принести успех. Все помнят рекламу дезинфицирующего раствора: фрагмент чисто вымытой тарелки увеличивается, словно под микроскопом, и о ужас – толпы кишащих микробов! Продажи успешно увеличиваются – микро-культ зловредных кишащих микробов создался. Рекламодатель «забыл» сообщить, что вообще-то микробы есть везде и всегда в нашей жизни, что они отнюдь не все зловредны и даже более того – без них наша жизнь существовать бы не могла.


Жестокий или милосердный?


Характерной и удивительной особенностью любой крупной религии (буддизм не входит в их число, религией вовсе не являясь) является странное сочетание крайне миролюбивых и крайне агрессивных элементов. Сочетание несочетаемого. Эдакий кентавр. Эта особенность религиозных «священных» текстов служит надежным убежищем проповедников: «смотрите, какой мой бог добрый! Ну вот же, смотрите (тыкая пальцем в некий абзац «священного» писания и неловко прикрывая локтем, предплечьем и пальцами соседние абзацы). А вот еще тут – смотрите же (открывает книгу на заранее помеченном месте), нет, нет! – туда не смотрите, вот, сюда.»

Избитый пример – Нагорная проповедь. Доросло ли современное человечество до деклараций, размещенных в этом тексте полторы-две тысячи лет назад? Разве что в качестве деклараций, да и те мало кто может произнести от своего лица, не опасаясь немедленного уличения в двуличии. Примеров неслыханной жестокости в Ветхом и Новом Завете перечислять, наверное, не надо – если лень искать самому, их описание можно найти в разных книгах. Чего стоят призывы убивать за супружескую неверность, гомосексуализм, непослушание родителям? А пример «святого поведения», заключающего в том, что случайно зашедший гость (мужчина, конечно) берется под безусловную защиту, а дочь-девственница выдается в качестве отступного толпе соплеменников для жестокого группового изнасилования?

Коран совмещает в себе призывы к прощению глупцов, не понимающих, что ислам – истинная религия, с призывами к сверхчудовищным жестокостям.

Вопрос не в том – как так получилось. Как это получилось – вполне понятно. Священные тексты компилировались сотни лет разными (далекими друг от друга во всех смыслах) людьми в соответствии со своими интересами, и получившийся винегрет закономерен. Вопрос в другом – как так получилось, что получившийся конгломерат категорически противоречащих друг другу идей и призывов сцементировался в итоге в крепкую единицу, в ядро религии? Возникает ассоциация с процессом термоядерного синтеза. Если протон придвинуть поближе к другому протону, то в силу одноименности электрического заряда они должны разлететься со страшной силой. Взрыв «атомной бомбы» - это высвобождение не «атомной», а именно электрической энергии – одноименно заряженные протоны раздвигаются друг от друга на расстояние, на котором удерживающая их вместе сила (она называется «сильным взаимодействием») резко ослабляется, и сила электрического отталкивания разбрасывает их в стороны. Должен и здесь быть некий эквивалент «сильному взаимодействию», который удерживает столь несовместимые идеи и призывы вместе.

Я думаю, что нашел простое объяснение этому удивительному явлению. Обратите внимание – христианство начала века – религия рабов, униженных, подавленных. У них нет сил изменить свой быт, но у них есть возможность изменить позицию уверенности! Когда я обращаю внимание на исключительную агрессивность соотечественников, мне нередко приводят такое возражение: «ну ты посмотри, как нам тяжело жить – всего мало, зарплаты мало, вещей мало». А я возражаю, указывая на непальские народности, живущие в гималайских горах в условиях невероятной нищеты. Их имущество – глинобитная хижина, огород с рисом и кукурузой и бамбук. Может они просто не знают, что есть жизнь более комфортная? Да нет, знают. Мимо них ходят европейские туристы, и обслуживающие их непальские владельцы гэстхаузов, портеры, гиды чрезвычайно богаты по их меркам. И что? Мало где не планете вы найдете столь же улыбчивых, открытых, незлобивых людей. Сходите, проверьте сами, это просто – самолетом в Катманду, затем самолетом же в Покхару, такси до Биретанти, где начинается (или кончается) трек вокруг Аннапурны, далее пешком по трекинговой тропе – виды Гималаев красивые невероятно. Сделайте несколько шагов в сторону от тропы – посетите близлежащее богом забытое поселение – и проверьте мое утверждение и поймите – дело не в имуществе и чем-то еще. Счастья как такового не бывает – бывают счастливые люди, то есть люди, которые уверены в том, что их жизнь хоть трудна, но прекрасна.

Первые христиане нашли в своей религии утешение, они создали уверенность в том, что их страдания предназначены им свыше, являются испытанием, за которым последует награда (после смерти, конечно). Сострадание к угнетателям – именно то, что позволяет рассматривать свою жизнь как подвиг. И все это хорошо стыкуется с новой этической системой, в которой в качестве высшей добродетели признается любовь, жертвенность ради идеалов любви и тому подобное. Конечно, дело тут явно не ограничивается чисто прагматическими вопросами. Тот, кто составил тексты, и в наше время являющиеся образцом для подражания, конечно был незаурядным человеком, который мог испытывать озаренные восприятия, но я сейчас хочу сказать о том, что как христианство, так и ислам в самом начале своего развития были религиями миролюбивыми, или, как минимум, значительно более миролюбивыми, чем все те культы, что существовали рядом. Вокруг этих религий формировался круг наиболее прогрессивных людей, стремящихся (в большей степени, чем другие) к довольству, добрососедству, миру, созиданию, дружественности. Но что произошло потом? Реакционное окружение таким культом осталось недовольно. Если сборщик грабительских податей станет испытывать сострадание (то есть чувство жалости и дружественности) к тому, которого он, фактически, должен ограбить – много он насобирает? А как воевать, если твои солдаты испытывают сострадание к солдатам и гражданам противника? Все рушится! Власть утекает сквозь пальцы.

Даже если описанный мною сценарий неверен, и все на самом деле было иначе, это не имеет значения, так как несомненно одно: возникший миролюбивый культ должен был рано или поздно столкнуться с культурами агрессивными, подавляющими. Некоторое время можно, конечно, было пробавляться лозунгами типа «ударили по левой щеке – подставь правую», напоминающую басню про зеленый виноград, но первые верующие все-таки не с неба спустились – они были продуктом собственной эпохи, и они хотели защищаться и стали это делать. Защищаться от убийц, убивать в ответ, при этом испытывая сострадание к противнику… чтобы добиться такого искусства, требуется твердое желание сделать это, эффективная практика и упорство и решительность в следовании ей. Даже сейчас на это способны считанные единицы людей, и поднять на сопротивление большие массы людей под таким знаменем было попросту невозможно. Перед верующими оставался простой выбор – отодвинуть в сторону пацифизм и начать воевать – то есть проявлять и культивировать агрессию к врагу. Священные тексты потребовали дополнений, и они появились. Ненависть – штука более заразная, чем туберкулез. Нельзя быть чуть-чуть беременной, нельзя и быть «дозировано-ненавидящим». Ненависть быстро выскальзывает за установленные ей пределы, особенно в условиях, когда война идет непрерывно. Война требует сплоченности, и если сын, вместо того, чтобы послушать отца и идти на войну с «неверными», лежит на печи – он предатель, отступник. Чтобы защитить нарожденную религию, такие проявления должны быть устранены, община должна крепнуть, если не хочет быть уничтоженной. Так возникает требование наказывать за непослушание родителей, затем оно усиливается и расползается. Возникает парадоксальная ситуация: для защиты веры, призывающей к любви, оказывается необходимо культивировать ненависть, иначе еще более агрессивное и ненавидящее окружение тебя сожрет. Живущие сейчас мировые религии победили. Сколько их вымерло – кто знает, но эти – выжили, но это Пиррова победа. А другой и быть не могло!

Защитники религии ссылаются на «доброе начало», заложенное в ней, а противники столь же обоснованно указывают, что злого начала там если не больше, то уж никак не меньше. Но послушайте, времена изменились! Время течет быстро, а в последние 200 лет – особенно быстро. То, что было нормальным или даже прогрессивным сто лет назад, сейчас воспринимается как чудовищное средневековье. Ну мыслимо ли это – кивать на тексты, написанные тысячи (!!!!!) лет назад, и объявлять все без исключения написанное там вневременной ценностью? Согласитесь ли вы с тем, что Гитлер – крайне аморальная личность? Думаю, да. Отдаете ли вы себе отчет в том, что судите его сейчас, в то время как его преступления против человечности были совершены 65 лет назад, а его мировоззрение формировалось и вовсе 90 лет назад? Вы отдаете себе в этом отчет? Еще раз процитирую Ричарда Докинза:

«В утопическом романе Герберта Уэллса "Прозрения", в котором он описывает свое представление о прекрасном будущем, он пишет: «Как будет Новая республика обращаться с низшими расами? С чернокожими, с желтой расой? С евреями? С сонмами черных, коричневых, грязно-белых и желтых людей, не нужных в новом, точно отлаженном мире? Что ж, жизнь — это жизнь, а не богадельня, и, полагаю, придется от них избавиться... Что же касается системы нравственности граждан Новой республики — системы, которой суждено господствовать над мировым государством, она будет устроена так, чтобы способствовать распространению самого лучшего, эффективного и прекрасного, что есть в человечестве, — красивых, сильных тел, ясных, светлых умов... До сих пор, во избежание воспроизведения убожеством убожества, природа использовала при организации мира свой метод... смерть... Люди Новой республики... получат идеал, ради которого стоит совершать убийство.

Это было написано в 1902 году, а сам Уэллс считался прогрессивным деятелем своей эпохи.»

Вы и теперь будете утверждать, что Гитлер – отвратительная личность? Произнеся это, будучи честным человеком, вы должны добавить: отвратительными людьми являлись и Герберт Уэллс, и все те, кто разделял его взгляды, кто принимал участие в их формировании (то есть вообще почти все). А рабство – разве не отвратительное явление? Кто скажет сейчас «нет» в ответ на этот вопрос? Значит, отвратительными мерзкими людьми были и Джордж Вашингтон, и Томас Джефферсон, которые имели рабов. Линкольн – само собой отвратительный человек, так как семья его жены имела рабов, и он с этим мирился. Понимаете? Что-то не складывается, получается глупо. Рассуждая таким образом, мы вовсе теряем возможность рассуждать – все прошлое становится одноцветным – мрачным, темным, отвратительным. Я уж не буду сейчас распространяться на тему древнегреческих и древнеримских мыслителей, философов, прогрессивных деятелей (томики с произведениями которых стоят на полках у многих любителей мудрости), которые не видели ничего дурного в том, чтобы открыто заниматься сексом с несовершеннолетними мальчиками.

Рассуждать мы можем тогда, когда можем различать. Разговоры об истории становятся пропагандистской дубиной, если мы забываем о том, что каждой эпохе присуще свое представление о «добром» и «правильном», и то, что еще пятьдесят лет было прогрессивным, сейчас отвратительно. И это замечательно. Это и означает, что мы не стоим на месте. Еще сто лет назад животный мир был не более, чем «дичью». Подстрелить «дичь» просто так, ради забавы – прекрасное, полезное времяпрепровождение, будь то слон или жираф или кит. Сейчас все изменилось. Норвежцы, к примеру, заявляют нам с высокомерием, что охота на детенышей тюленей («бельков») – исконный промысел, часть их «культуры». Они тоже говорят о «культуре» как о чем-то застывшем на века. И плевать они, норвежцы, хотели на мировое сообщество – они убивали, убивают и будут убивать этих беспомощных игривых существ. Однако кое что изменилось – изменился мир, в котором они живут, и этот мир относится с осуждением и презрением к таким забавам. И когда жители Гренландии, высокомерно кивая на свою «культуру», ради забавы зверски убивают сотни дельфинов (у них, видите ли, праздник совершеннолетия мужчин, и каждый, кто хочет быть мужчиной, должен убить дельфина, зверски его пытая), они не могут рассчитывать на «понимание и уважение».

Но с религией все не так. Религию мы должны «уважать и принимать» целиком, со всеми потрохами, с призывами к убийствам неверных. Это ли не глупость? Почему не сказать простую вещь: «в нашей религии есть прекрасное, и есть ужасное, которое когда-то кому-то казалось прекрасным. Мы живем в новом мире, где убивать за непослушание родителям и обезглавливать за смену веры нельзя, невозможно, преступно, отвратительно. Давайте вычеркнем эти строки и оставим то, что нам нравится сейчас. Пусть исходные тексты изучают ученые, историки, политики. Пусть они лежат в библиотеках, но зачем им лежать на книжных полках в каждом доме? Зачем давать читать все это детям, запрещая им под страхом смертной казни даже сомневаться в священности и истинности каждой фразы?

Те выражения ненависти, которые есть в «священных писаниях» - они сослужили свою службу, они помогли религии выжить в условиях крайне агрессивной среды, где убийство и пытки не сдерживались вообще никакими этическими нормами. Скажите им «спасибо» и выкиньте на свалку. Именно благодаря этой самой религии, которая впервые внесла в широкие массы идеи прощения, сострадания, мы сейчас и живем в мире, где эта религия в прежнем своем виде неприемлема!

Давайте посмотрим на судьбу культов, которые не несли в себе агрессивного начала. Например – культ индийского святого Рамакришны. О его жизни (XIX век) у нас есть довольно полные рассказы со стороны людей, упрекнуть которых в неискренности нет оснований. Его учениками и слушателями написаны целые тома непротиворечивых свидетельств о его поступках, словах, о его учении. Агрессии там нет, как кажется, ни на миллиграмм. И что – кто-то слышал что-то о нем, кроме специалистов и увлекающихся индийской эзотерикой? Есть ли хоть один «рамакришнаит» в вашем городе? Да и в самой Индии о нем мало кто слышал, у них своих богов и без Рамакришны хватает. Живи Рамакришна не в XIX веке, а, скажем, в шестнадцатом или двенадцатом, пришел бы дядя, ножом ему по горлу, ученикам вспорол живот и конец религии. Религия, даже пропагандирующая добро и милосердие, должна была защищаться, чтобы выжить. Времена изменились.