Потапова Татьяна – Космос говорит голосами экипажа подлодки «Курск»
| Вид материала | Поэма |
- Потапова Татьяна Игоревна классный час, 66.86kb.
- План мероприятий по празднованию 50-летия первого полёта человека в космос и подготовка, 32.65kb.
- Богланов Сергей Викторович, тренер детско-юношеской спортивной школы, вкк, 1580.2kb.
- Гуманитарный конкурс «Космос глазами детей» Финогенова Анастасия Соломин Павел Варфоломеева, 38.94kb.
- Рекомендации по безопасности полетов самолеты транспортной категории, 216.13kb.
- Нарушение требований настоящего Устава влечет за собой дисциплинарную или иную установленную, 1666.15kb.
- Э. Д. Потапова структурное подразделение-отделение №1 города Мичуринска Городской семинар, 108.43kb.
- О, космос! Ты предел мечтаний, 21.5kb.
- Положение о проведении школьного, 51.28kb.
- Золотухин Лев Андреевич, 490.4kb.
О ГАДАНИИ
Недаром мне гадалки говорили:
Ложится светлой картой Генин путь.
Ушёл в поход. И капли светлой были
Роняет время на земную грудь.
То быль – он жив. И все ребята живы.
По Библии – живут в земле иной.
Неправда, что у нас гадалки лживы.–
Провидчество восходит над страной.
О НАТАШКИНОМ СНЕ
Я приходил и тёплый след оставил
На ласковой Наташкиной щеке.
Мы живы все, о чём сказать я вправе,
Обязан в поэтической строке.
Не только в снах – так издавна ведётся –
Передавать Земле благую весть.
А что же нам, родная, остаётся?
Порукой в том – моя морская честь!
Меня ребята Батей называют.
Как прежде им я – друг, отец и брат.
Но о родных они не забывают,
И каждый говорить с Землёю рад.
Сигнал получен. Зуммер верен связи.
«Ну, Батя, – говорит моя братва, –
Россия – в поэтическом экстазе!
И я скажу о ней: она права!
Я удостоен звания Героя.
Наградами отмечен экипаж.
Но это всё на место на второе
Сместилось, как подлодочный тоннаж.
Легло на дно морское вместе с лодкой.
Сказать точней – ушло в небытиё.
Лишь мы – по Библии – с терпением и кротко
Живём и празднуем бессмертие своё.
Шутили парни весело и грустно:
Наград навалом у кого-то есть.
Но стих сказал и письменно и устно:
Наградой нам – Любовь Руси и честь!
Но мне в моей судьбе ещё назначено
Летать к другим небесным рубежам
Немалый срок. Уже учёба начата.
И ни о чём, поверь, уже не жаль.
Пространство жизни ярко и распахнуто.
Манит простор к созвездью новых лет.
Так целиной безбрежной нераспаханной
По доминантам дней летит поэт.
А потом пошли ещё стихи. Чьи? Не удивлюсь, что в Космосе проснулся стихотворный дар ещё у кого-то из моряков «Курска»:
Надо мною звёзды дальние
Неизвестной вам Земли.
Шлют слова свои печальные
Им чужие корабли.
Мне печалиться не надо бы:
В сердце я всегда с тобой.
Но вдали от нашей Ладоги
Шелестит чужой прибой.
А любовь твоя как радуга
Расцветает надо мной.
Мне печалиться не надо бы,
Да печаль поёт струной.
А я в окруженье друзей:
Суровых, надёжных, верных.
Твой странник, твой Одиссей,
В походах не знавший меры.
Крепись, Пенелопа моя.
Мы встретимся, я это знаю.
Освою чужие края
И будни перелистаю.
С порога гони женихов.
Я твой. Ты об этом помни.
Я шлю тебе сотни стихов,
Надеждой сердце наполнив!
У нас есть кошка Машка на борту –
Невиданный любимый наш ребёнок,
Вобравшая природы красоту.
А голосок ей так чист и звонок!
Она напоминает о семье,
О брате, о сестрёнке, о бабусе,
О нашем доме, о житье-бытье
В деревне и о нашей кошке Мусе.
Я не забыл, как мама поутру
Парного молочка ей наливала.
Я никогда не думал, что умру,
Чтоб мама обо мне переживала.
Не умер я, поверьте, я живой,
Веду корабль в глубины океана
И окружён я прежнею братвой.
Живой, но всё ж свежа на сердце рана!
Я ритмы меняю как море
Меняет свой тихий прилив.
Не пустим мы в сердце горе
И грустный забудем мотив.
Так лодка, с волнами споря,
Меняет свой тайный маршрут.
Мне ритмы холодного моря
О новой жизни поют.
Я нынче, с судьбою не споря,
Благословляю свой путь.
Не укоряй же море
И обо мне не забудь!
Моей судьбы большой координаты
Вокруг меридианами легли.
И кружевами чудо-доминанты
Мой век морской в пространстве оплели.
Я узнаю и знаки и названья
Иных планет, созвездий, городов,
Расширенного нового сознанья
Величие непознанных трудов.
Я уж не тот, – признаться надо честно:
Вселенной всей я ныне гражданин.
На той Земле мне скоро было б тесно,
Но мне не тесно в чреве субмарин.
Мне легко работать со Свирелью,
Мысли ей свои передавать,
Слышится загадочною трелью
Русских колоколен благодать.
А дальше пошли стихи, видимо, от Романа Кубикова:
Роман. В согласье с морем моё имя,
Романтик, сын большой своей родни,
Ты покоряешь ритмами своими,
Моя земля, чужие корабли!
Мой экипаж, с волной свинцовой споря,
Уверен, что стихии он под стать.
Нас никогда не предавало море.
И нам его вовеки не предать.
Роман мой с морем в самом заголовке.
Пишу его я лотом и строкой.
Большой Роман, немножечко неловкий,
Земле я предан сердцем и рукой.
А далее – загадка: в стихе говорится о какой-то Марине, как о сестре Романа и о том, что оба они – дети Белой Чуди:
Роман, Роман, с тобой сестра Марина.
Вы вместе в наше море влюблены.
Твоя большая чудо-субмарина –
Забота всей твоей большой семьи.
Роман, Марина – дети Белой чуди,
Как огоньки, на поле расцвели.
Цветы Земли на поднебесном блюде
Страдающей, покинутой Земли.
Марина помогает чудо-строкам
Взойти, взлететь и в бездну не упасть.
Марина, как родная субмарина –
Моей судьбы невидимая часть.
Уж не Марина ли Цветаева вышла на поэтическое поле, чтобы помочь моряку-поэту энергетически в его стремлении передать всю гамму чувств, его обуревающих? Не знаю.
Во всяком случае, в тетрадке есть ещё стихи, которые наводят на эту мысль:
Я повстречался вдруг случайно-неслучайно
С поэтом-женщиной. Тут возраст не причём.
И вдруг влюбился в эту женщину отчаянно,
Воображая – все преграды нипочём!
Нас с нею сблизила трагедий народная.
Мы в эту драму окунулись с головой.
Нас увлекла идея благородная,
Что все, кто рядом – не чужой, а свой.
Теперь летим и день и ночь в пространство звёздное,
Стихами-звёздами друг с другом говорим.
И мы уверены, что тьмы стихию грозную
Своей любовью и надеждой покорим.