Психология общения
| Вид материала | Учебно-методическое пособие |
- Г. В. Психология делового общения. Бороздина Г. В. Психология делового общения : Учебное, 2307.7kb.
- Программа дисциплины Психология массовых коммуникаций для направления 030300. 62 Психология, 224.33kb.
- Интернет-ресурсы психолого-педагогического содержания, 150.15kb.
- Вопросы к экзамену по курсу «Психология общения», 25.38kb.
- Примерная программа учебной дисциплины «социальная психология» дли средних специальных, 326.16kb.
- Список тем рефератов по дисциплине «Основы учебной деятельности» Этика и психология, 18.74kb.
- Реферат. Предмет: Психология Тема: Психология конфликта и выход из него, 312.56kb.
- Контрольные вопросы для подготовки к экзамену по дисциплине «Деловое общение», 60.88kb.
- В. Н. Психология и этика делового общения Учебник, 66.88kb.
- Барложецкая Наталья Федоровна программа курса, 220.25kb.
VIII. Основные теории общения. К ним относятся: теория обмена, символический интеракционизм, теория управления впечатлениями, психоаналитическая теория.
Теории обмена (М. Дойч, Р. Краусс, Д. Тибо, Г. Келли, Дж.Хоманс), объясняют любое элементарное социальное поведение через обмен («скиннеровская экономика»): каждый из нас стремится уравновесить вознаграждение и затраты, чтобы сделать наше взаимодействие устойчивым и приятным, при этом в основе лежит свой прежний опыт. В основе теории Дж. Хоманса лежат четыре принципа:
1. чем больше вознаграждается определенный тип поведения, тем чаще он будет повторяться;
2. если вознаграждение за определенный тип поведения зависит от условий, то человек будет стремиться их воссоздать;
3. если вознаграждение велико, то человек готов затратить больше усилий для его получения;
4. когда потребности человека близки к насыщению, он в меньшей мере готов прилагать усилия для их удовлетворения.
С помощью этой теории Дж. Хоманса могут быть описаны сложные виды взаимодействий: отношения власти, переговорный процесс. Эта теория рассматривает социальное взаимодействие как сложную систему обменов, обусловленных способами уравновешивания вознаграждений и затрат. Так например, высокие вознаграждения могут в итоге приводить и к потере активности стимулируемых реципиентов.
Так вкратце можно представить сущность теории социального обмена Хоманса. Как справедливо отмечают Шоу и Констанцо, этот социально-психологический подход, как, впрочем, и концепция Келли – Тибо (использование бихевиоризма для анализа групповых процессов), основывается на модифицированном эффекте Торндайка (в современном варианте теории подкрепления с акцентом на «вознаграждении», «удовольствии», «редукции напряжения»). Взаимодействие продолжается только в случае удовлетворяющих обе стороны исходов, в противном случае, оно прерывается. Различие между удовлетворяющими и неудовлетворяющими ситуациями проводится в чисто экономическом смысле: первые обеспечивают выгоду, вторые выдут к потерям (Андреева Г.М., Богомолова Н.Н., Петровская Л.А.).
Интерактивная сторона общения - это условный термин, обозначающий характеристику тех компонентов общения, которые связаны со взаимодействием людей, с непосредственной организацией их совместной деятельности. Важность интерактивной стороны общения привела к тому, что в истории социальной психологии сложилось специальное направление, которое рассматривает взаимодействие исходным пунктом всякого социально-психологического анализа. Это направление связано с именем Г. Мида, который дал направлению и имя — «символический интеракционизм». Концепцию Мида иногда называют «социальным бихевиоризмом», и это значительно запутывает дело.
Мид действительно употреблял термин «бихевиоризм» для характеристики своей позиции, но у него термин приобретал совершенно особое значение. Для Мида бихевиоризм лишь синоним такого метода анализа сознания и самосознания, который не имеет ничего общего с интроспекцией и построен целиком на фиксировании наблюдаемого и контролируемого поведения. В остальном же весь арсенал бихевиористской аргументации у Мида отсутствует. Выясняя социальную природу человеческого «Я», Мид вслед за Джемсом пришел к выводу, что в становлении этого «Я» решающую роль играет общение. Мид использовал также идею Ч. Кули о так называемом «зеркальном Я», где личность понимается как сумма психических реакций человека на мнения окружающих. Однако у Мида вопрос решается значительно сложнее. Становление «Я» происходит действительно в ситуациях общения, но не потому, что люди есть простые реакции на мнения других, а потому, что эти ситуации есть вместе с тем ситуации совместной деятельности. В них формируется личность, в них она осознает себя, не просто смотрясь в других, но действуя совместно с ними. Для Мида ситуация общения раскрывается как ситуация прежде всего взаимодействия. Моделью таких ситуаций является игра, которая у Мида выступает в двух формах: р1ау и game. В игре человек выбирает для себя так называемого «значимого другого» и ориентируется на то, как он воспринимается этим «значимым другим». В соответствии с этим у человека формируется и представление о себе самом, о своем «Я». Вслед за У. Джемсом Мид разделяет это «Я» на два начала (здесь за неимением адекватных русских терминов мы сохраняем их английское наименование): «I» и «Ме». «I»—это импульсивная, творческая сторона «Я», непосредственный ответ' на требования ситуации; «Ме» — это рефлексия «I», своего рода норма, контролирующая деятельность «I» от имени социального взаимодействия, это усвоение личностью отношений, которые складываются в ситуации взаимодействия и которые требуют сообразовываться с ними. Постоянная рефлексия «I» при помощи «Ме» необходима для зрелой личности, ибо именно она способствует адекватному восприятию личностью себя самой и своих собственных действий. (Внешне эти идеи Мида имеют некоторое сходство со схемой Фрейда относительно взаимоотношений «Id» и «Ego». Но содержание, которое придавал Фрейд этому отношению, сводилось к сексуальноcти, у Мида же при посредстве этого отношения контролируется вся система взаимодействий личности с другими.)
Таким образом, центральная мысль интеракционистской концепции состоит в том, что личность формируется во взаимодействии с другими личностями, и механизмом этого процесса является установление контроля действий личности тем представлением о ней, которое складывается у окружающих. Несмотря на важность постановки такой проблемы, в теории Мида содержатся существенные методологические просчеты.
Главными из них являются два.
Во-первых, непропорционально большое значение уделяется в этой концепции роли символов. Вся обрисованная выше канва взаимодействия детерминируется системой символов, т. е. деятельность и поведение человека в ситуациях взаимодействия в конечном счете обусловлены символической интерпретацией этих ситуаций. Человек предстает как существо, обитающее в мире символов, включенное в знаковые ситуации. И хотя в известной степени с этим утверждением можно согласиться, поскольку в определенной мере общество, действительно, регулирует действия личностей при помощи символов, излишняя категоричность Мида приводит к тому, что вся совокупность социальных отношений, культуры — все сводится только к символам.
Отсюда вытекает и второй важный просчет концепции символического интеракционизма: интерактивный аспект общения здесь вновь отрывается от содержания предметной деятельности, вследствие чего все богатство макросоциальных отношений личности по существу игнорируется. Единственным «представителем» социальных отношений остаются лишь отношения непосредственного взаимодействия. Поскольку символ остается «последней» социальной детерминантой взаимодействия, для анализа оказывается достаточным лишь описание данного поля взаимодействий без привлечения широких социальных связей, в рамках которых данный акт имеет место. Происходит «замыкание» взаимодействия на заданную группу. Конечно, такой аспект анализа нужен и возможен, но как покажут работы школы когнитивных исследований в области теорий равновесия (Ф. Хайдер, Л. Фестингер, Т. Ньюком, Ч. Осгуд, П. Танненбаум – см. метод пособие «Когнитивная психология») – явно недостаточен.
Управление впечатлениями (И. Гофман). Согласно этой теории социальные ситуации взаимодействия подобны драматическим спектаклям, в которых актеры стремятся создавать и поддерживать благоприятные впечатления. Люди ведут себя подобно актерам на сцене, используя «декорации» и «окружающую обстановку» для создания определенного впечатления о себе и других («Весь мир театр и люди в нем актеры» У. Шекспир; «А кто не актер, тот актриса» А. Райкин). Рассматривая членов социума как актеров, Гофман так же использует в описании ситуаций театральную терминологию, исследуя «технологии» повседневного ролевого поведения, говорит об их символичности и метафорической заполненности маски. Как и Г. Блумер, Гофман во главу угла ставит метод наблюдения и широко использует примеры, взятые из художественных литературных источников, прессы и личных бесед. Абстрагируясь от целостных личностных характеристик Гофман рассматривает индивида, как носителя различных ролей, заданных извне, не связанных ни между собой, ни с особенностями личности, ни с содержанием осуществляемой деятельности, ни с объективными социально-историческими условиями. При этом (по Гофману) человек в процессе общения способен не только видеть себя «глазами партнера», но и корректировать собственное поведение в соответствии с ожиданиями партнера для создания наиболее благоприятного впечатления о своей «персоне».
В Психоаналитической теории общения (З. Фрейд, А. Адлер, Э. Эриксон, К. Хорни) процесс взаимодействия людей воспроизводит их детский опыт. Фрейд считал, что люди образуют социальные группы и остаются в них главным образом потому, что испытывают чувство преданности и покорности лидерам, с которыми мы отождествляем значимые родительские фигуры (регрессия). Говоря о развитии психоанализа сегодня, необходимо отметить его «рассеянность» в другие области и школы (термин Андреевой Г.М.). Для примера можно рассмотреть концепцию описания групповых взаимоотношений как эмоциональнозавязанных, отметить корни психоанализа в необихевиоризме (Доллард – Берковиц, идея Фрустрация - Агрессия), когнитивизме, интеракционизме (защитные реакции личности), в теории К. Левина. Среди неофрейдистов, на наш взгляд, так же необходимо отметь В. Байона (группа как индивид); теорию В. Бенниса и Г. Шепарда (общение как референтные отношения в поле власти и взаимозависимости); трехмерную теорию интерперсонального поведения В. Шутца.
IX. Аффилиация; ее характеристики
Как упоминалось выше, коммуникация и интерактивность — взаимозависимые силы. Правда взаимность не обязательно подразумевает относительное удовлетворение, несмотря на то, что смысл сообщения, передаваемого с непрестижным акцентом, не подходит для многих официальных контекстов, с другой стороны, он все же имеет намного более позитивные коннотации в отношении социальной привлекательности и целостности (Giles and Powesland, 1975). Т.е., стереотип оратора со стандартным произношением часто воспринимается как портрет образованного, компетентного и амбициозного человека, который при этом холоден и не заслуживает доверия в межличностных отношениях. И теперь мы обратимся к тому набору качеств, который касается второй фундаментальной коммуникативной функции — аффилиации, или параметра любви — ненависти в коммуникативных отношениях.
Аффилиация похожа на близость и связана с ней (см., например, Argyle and Dean, 1965), но мы считаем, что это более точный термин. Аффилиация касается выраженного аффекта (позитивного и негативного), тогда как близость — знания о другом, имеющего личную природу. Кроме того, близость обычно применяется в сочетании с положительными отношениями. Для нас же необходимым становится учет и негативной стороны континуума аффилиации, если мы хотим понять сохранение неудовлетворительных, неблагополучных и даже враждебных отношений. Увы, но сегодня, говоря об информационном поле, мы чаще сталкиваемся с множеством отношений, которые характеризуются стойким антагонизмом. Кроме того, мы убеждены, что коммуникативные дилеммы и явно неправильное общение являются повседневными признаками социального взаимодействия как между друзьями, так и между незнакомыми людьми (Coupland, Wiemann and Giles, 1991; О.И. Муравьева, 2002-2005; Л.В. Шабанов, П.Н. Савин, 2004).
Позитивный аспект аффилиации выражается через усиление близости (ближе, чем ситуативная норма), взгляд, направленный на другого, зрительный контакт, прикосновение, открытая поза, личные темы, самораскрытие и выражение общей поддержки представленной я-концепции партнера (см., например, Altman and Taylor, 1973; Forgas, 1978; Cushman and Cahn, 1985; Alberts, 1986; В.И. Кабрин, 1992, 2006).
Собеседники могут желать разного уровня аффилиации, и это требует обсуждения (хотя это не слишком романтический взгляд) во многом таким же способов как и в отношении контроля. Этот процесс достаточно сложен, так как, подобно контролю, люди редко обсуждают проблемы аффилиации до момента, когда надвигается перемена, или кризис (Baxter and Wilmor, 1985). Психологам бы хотелось считать, что процесс обсуждения можно моделировать с использованием гипотезы равновесия Аргайла и Дина только при одной небольшой модификации. Хотя сама точка равновесия для отношений теоретически и помещается где-то между желательными уровнями аффилиации двух участников, мы обычно полагаем, что она с большей вероятностью приблизится к уровню менее аффилирующего партнера. Самое сложное для такого партнера — отклонить заявку на усиление аффилиации, не отвергая сделавшего заявку раз и навсегда. Схема Аргайла и Дина наводит на мысль, что такое возможно, если принять один жест аффилиации, но ослабить аффилиацию, передаваемую по другому каналу так, чтобы в целом выраженная аффилиация не изменилась (например, позволив держать себя за руку, перестать говорить на личные темы или отвести взгляд от партнера). Когда уровень близости выражается обоими партнерами согласованно, воцаряется стабильность и общение между ними воспринимается как «естественное» и «нормальное».
Атипичное поведение, особенно если оно проявляется часто и настойчиво, воспринимается как попытка возобновить процесс обсуждения, что часто происходит до того, как один из партнеров действительно вербализует свои чувства. Иными словами, своими поступками человек говорит: «Я люблю тебя», не сказав этого, чтобы убедиться, что это заявление встретит желанный ответ, и минимизировать риск быть отвергнутым (то есть получить от партнера «Я тоже тебя люблю», а не зевоту или смех).
Коммуникативное развитие аффилиации будет восприниматься как «нормальное», в зависимости от природы отношений (например, родитель — ребенок, преподаватель — студент) и достигнутого уровня аффилиации. Кнэпп (Кпарр, 1983) предложил параметры, по которым варьируется коммуникативное поведение в сторону большей аффилиации, пока не будет достигнут оптимальный уровень. В этой точке наступит стабильность, но время от времени будут происходить колебания (иногда значительные) по одному или нескольким параметрам вплоть до упадка отношений. Этапы, которые характеризуются нарастающей близостью и (обычно) нарастающей позитивной аффилиацией, включают в себя поступательно: (1) вступление, (2) экспериментирование, (3) интенсификацию, (4) интеграцию и (5) объединение. Когда отношения развиваются они усиливаются, самораскрытие становится более глубоким и интимным, партнеры становятся все более преданными друг другу, и общение между ними обретает черты уникальности. Что касается упадка, или распада отношений, Кнэпп описал следующие стадии: (6) дифференциация, (7) ограничение, (8) стагнация, (9) избегание и (10) прекращение. Самый частый пример — это движение (юридическое или иное) к разводу. Полагая, что переход от статуса незнакомца к статусу близкого человека выполняется и характеризуется через специфические типы коммуникационых стратегий, мы склонны видеть его, как нечто систематичное и последовательное, однако отношения меняются в результате общения, хотя оно может и не стать более или менее интимным. Далее, на любом этапе отношения могут стабилизироваться: например, отношения могут достичь стадии экспериментирования, когда партнеры узнают друг о друге и о «совпадениях» между ними и могут не прогрессировать дальше.
Упадок отношений — это не просто разворот их развития вспять - этот процесс совсем не так прост. На вероятность взаимности и, следовательно, развитие отношений влияет множество переменных - отношения меняются благодаря узнаванию партнера, содержанию раскрытия, воспринимаемым достоинствам партнера и характеристикам раскрытия (например, Bradac, Tardy and Hosman, 1980). Важно отметить, что процесс, через который происходит самораскрытие, играет решающую роль в том, как оно будет принято. Так, к примеру, откровения, которые звучат «как гром среди ясного неба», воспринимаются совсем иначе, чем те, которые приписываются или могут быть приписаны склонности, проявившейся ранее. К примеру, при первой встрече представителей разных поколений старики часто разглашают «болезненную» информацию о себе, что создает некоторые коммуникационные проблемы для их более молодых собеседников (Coupland, Coupland, Giles and Wiemann, 1988). Люди меняют свои критерии, решая, когда и как раскрыться (Petronio, Martin and Littkefield, 1984), а также свою способность побудить партнера «открыться» (Miller, Berg and Archer, 1983).
Кроме того, о валентности и уровне самораскрытия судят в соответствии с контекстом существующего состояния отношений. Потенциальному партнеру в отношениях скорее всего будет «отказано» из-за его слишком интимного раскрытия при первичном взаимодействии, потому что он предъявляет партнеру требование также сообщить интимную информацию о себе. Действительно, Бергер (Berger, 1979) предположил, что самораскрытие часто является следующей фазой после обмена биографической неинтимной информацией в стремлении к социальному познанию другого. Подобным образом интимные позитивные откровения в самом начале обычно воспринимаются как «слишком сильные» или как хвастовство и, следовательно, мешают развитию отношений (Knapp and Vangelisti, 1992). Таким образом, самораскрытие — это сильный инструмент в процессе обсуждения аффилиации.
Негативный аспект. Так же необходимо отметить, что, стремясь добиться аффилиации, люди часто говорят неправду о своих желаниях, намерениях и достоинствах (Buller and Borgoon, 1994; Burgoon, 1994), о возможностях, свойствах и потенциале своей группы (Bradac, Friedman and Giles, 1986). Они уклоняются от трудных вопросов и хранят секреты, хотя иногда, конечно, должны говорить правду. Мы, как слушатели, часто догадываемся о лжи, уклончивости и секретах других (Hewes et al., 1985). Как мы утверждаем в другом месте, иногда общение может быть сложной и утомительной работой, когда мы пытаемся «вешать другим лапшу на уши», одновременно поправляя их сообщения (Giles and Wiemann, 1987). Конечно, не всякая «неправда» имеет дурные мотивы. Камден, Мотли и Уил-сон (Camden, Motley and Wilson, 1984) подготовили перечень типов социальных мотиваций, лежащих в основе «белой лжи», который включает в себя спасение слушателя от замешательства, избегание конфликта или гиперконтроля и представление положительного имиджа «я». Многие могут вспомнить случаи, когда мы или другие обманывали или лгали, чтобы быть, например, скромными, или пытались создать непостоянство в определенных отношениях (см. Baxter, 1985). В этом смысле О'Хэйр и Коуди (O'Hair and Cody, 1994) предлагают систематику мотивов обмана, на основе «цели» или выгоды обмана (для себя, другого или отношений) и его валентности. Мотивы с позитивной валентностью включают в себя эгоизм (самозащитную стратегию обмана), благожелательность (стратегии защиты другого) и полезность (стратегии, которые улучшают, расширяют или исправляют отношения). Стратегии с негативной валентностью — это эксплуатация (стратегии, которые манипулируют другим или причиняют ему вред ради собственных целей), недоброжелательность (нанесение вреда другому из мести, саботажа, садизма и тому подобного) и регресс (стратегии, наносящие вред отношениям).
В своем исследовании О'Хэйр и Коуди (1994) представляют трехступенчатую модель процесса обмана:
1. обманщики принимают решения о лжи на основании собственных мотивов, предсказанных последствий и этических/нравственных соображений;
2. затем они выбирают стратегию обмана;
3. обманщики создают вводящее в заблуждение поведение, которое, как они чувствуют, будет наиболее успешным.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
В этом метод. пособии мы рассмотрели один из краеугольных феноменов социальной психологии – феномен общения. Общение это не только обмен информацией, но и основная форма специфического взаимодействия внутри единого сообщества; именно в общении реализуются социальные отношения людей. Как мы показали, содержание общения составляет информация о наличии потребности в расчете на ее удовлетворение с помощью кого-либо. Целями общения являются и усвоение общечеловеческого опыта и изменение личностных характеристик. Общение может быть прагматичным, а может отвечать за формирование и изменение психического облика человека, может подтверждать и не подтверждать представления о себе или о других. Общение реализует задачи организации и поддержки межличностных отношений и задачи, связанные с функционированием внутриличностной сферы.
Мы рассмотрели три измерения общения: коммуникативное (обмен информацией между людьми); интерактивное (организация взаимодействия); перцептивное (процесс восприятия друг друга партнерами по общению и установление на этой основе взаимопонимания).
Кроме того, в той или иной мере, мы попытались кратко изложить основные взгляды и теории в современной социальной психологии, объясняющие феномен общения.
Приложение 1.
Виды и техники слушания.
В процессе речевого взаимодействия происходит передача информации от одного партнера к другому, которая может быть выражена в такой схеме:
передача информации — (говорящий кодирует информацию в словах) - (слушающий раскодирует слова, извлекает информацию) понимание информации. Обычно в слушании проявляется три такта: поддержка - уяснение - комментирование.
Виды слушания. Можно выделить следующие виды слушания: активное слушание, пассивное слушание, эмпатическое слушание.
Активное слушание - это вид слушания, в котором на первый план выступает отражение информации. Активное слушание незаменимо в деловых переговорах, в ситуациях, когда ваш партнер по общению равен вам или сильнее вас, а также в конфликтных ситуациях, когда собеседник ведет себя агрессивно или демонстрирует свое превосходство.
При пассивном слушании важно просто слушать человека, просто давать ему понять, что он не один, что вы его слушаете, понимаете и готовы поддержать. Но не следует все время молчать, потому что глухое молчание у любого человека вызывает раздражение, а у возбужденного человека это раздражение будет усилено. Если эмоции партнера направлены на вас, главная задача – не заразиться от собеседника его эмоциями, не впасть в то же эмоциональное состояние, которое уж точно приведет к бурному конфликту, «выяснению отношений».
Эмпатическое слушание позволяет переживать те же чувства, которые переживает собеседник, отражать эти чувства, понимать эмоциональное состояние собеседника и разделять его. При эмпатическом слушании не дают советов, не стремятся оценить говорящего, не морализуют, не критикуют, не поучают.
Реакции слушателя, приемы слушания бывают следующие:
1. Глухое молчание (видимое отсутствие реакции).
2. Поддакивание («ага», «угу», «да-да», «ну», кивание подбородком).
3. «Эхо-реакция» - повторение последнего слова собеседника.
4. «Зеркало» - повторение последней фразы собеседника с изменением порядка слов.
5. «Парафраз» - передача содержания высказывания партнера другими словами.
6. Побуждение («Ну и ... И что дальше?»).
7. Уточняющие вопросы («Что ты имел в виду?»).
8. Наводящие вопросы (Что? где? когда? почему? зачем?).
9. Оценки, советы.
10. Продолжение (когда слушатель вклинивается в речь и пытается завершить
фразу, подсказывает слова).
11. Эмоции («ух», «ах», «здорово», смех, скорбная мина).
12. Нерелевантные высказывания (не относящиеся к делу или относящиеся лишь формально)
13. Логические следствия из высказываний партнера, например, предположение о причине события.
14.«Хамовидные реакции» («Глупость», «Ерунда все это!»).
15. Расспрашивание (задает вопрос за вопросом, не объясняя цели).
16.Пренебрежение к партнеру (не обращает на его слова внимания, не слушает, игнорирует партнера, его слова).
Приложение 2.
Фальсификация общения: Манипуляторы и Актуализаторы.