Geum.ru

И. В. Лупандин "Метафизические рассуждения" Франсиско Суареса и зарождение новоевропейской философии

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8

Заключение


Пройдет всего три года после смерти Суареса, и Европа станет свидетельницей выхода в свет "Нового органона" Френсиса Бэкона, где в числе прочих "Афоризмов об истолковании природы и царстве человека" будет содержаться и следующий: "В понятиях нет ничего здравого, ни в логике, ни в физике. Субстанция, качество, действие, претерпевание, даже бытие не являются хорошими понятиями. Еще менее того - понятия тяжелого, легкого, густого, разреженного, влажного, сухого, возникновения, уничтожения, притяжения, отталкивания, элемента, материи, формы и прочее такого же рода. Все они вымышлены и плохо определены". Ясно, что если Ф. Бэкон прав, то "Метафизические рассуждения" Суареса обречены пылиться на полках библиотек (как и происходило до недавнего времени). Однако предложенная Бэконом индукция и ориентация на опыт не дали обещанного полного знания. Уже Юм показал, что из опыта нельзя вывести даже принцип причинности, а математики говорят о том, что строгая индукция требует не только проверки и доказательства, но и допущения (т.е. гипотезы). Если начинать с ниспровержения понятий, как предлагает Бэкон, то никакой индукции не получится. Мы же допускаем, что основные понятия, использовавшиеся философами от Аристотеля до Суареса, являются в целом доброкачественными. Далее мы показываем, что современная физика не противоречит этим понятиям. В этом актуальность философии Суареса. Но в анализе творчества Суареса имеется и другой аспект, который можно назвать историко-философским. Дело в том, что Суарес, в отличие от большинства средневековых схоластов, хорошо видел слабые места перипатетической философии, а поэтому противникам аристотелизма не нужно было придумывать какие-либо аргументы против Аристотеля, а лишь брать их у самого Суареса. Так, Ф. Бэкон совершенно не оригинален, когда пишет о так называемых призраках или химерах, создаваемых человеческим воображением - об этом же пишет и Суарес в LIV рассуждении "О воображаемом сущем". Что же касается преимуществ и недостатков эмпирического метода, то об этом прекрасно сказано Суаресом в I рассуждении "О природе первой философии, или метафизики": "Наше интеллектуальное познание весьма ограниченно и несовершенно, равно как чрезмерно зависит от чувств, так что без достаточной их помощи не может с достаточной достоверностью и твердостью продвигаться вперед, и поэтому часто случается, что те, которые много надежд возлагают на интеллект, забывая о чувствах, легко впадают в заблуждение относительно природных вещей". Здесь Суарес как бы предвосхищает Ф. Бэкона с его эмпиризмом. Но то, что Суарес на самом деле далеко не эмпирик, ясно из следующего его пояснения, в котором он развивает вышепроцитированную мысль: "Подобает, однако, здесь применить ограничение, а именно, что все это надо понимать лишь как обычно имеющее место, ибо кто-либо может обладать столь необычным талантом и так внимательно и вдумчиво размышлять, к примеру, над понятием части и целого в какой-то единичной вещи, что ему сразу станет ясна истина, что целое больше части: как говорят богословы о душе Христа, которая в силу одной лишь естественной одаренности, без особой сверхъестественной помощи могла из одного впечатления извлечь множество истин или начал".

Из этой цитаты видно, чем христианский философ отличается от свободомыслящего. Для христианского философа Иисус Христос есть не только нравственный идеал, но и идеал мыслителя. Поскольку Иисус Христос не придавал большого значения поиску новых эмпирических фактов, не совершал географических открытий, не изобретал новых машин, не занимался математикой, не писал книг, не ставил экспериментов, не воспитывал интеллектуальную элиту, сдержанно относился к книжникам, говорил на простом общеупотребительном языке, охотно прибегал к притчам, то христианский философ, подражая своему Учителю, не должен придавать чрезмерного значения тому, что Сам Христос считал второстепенным. Главным предметом метафизики является Бог; но кто мог больше знать о Боге, чем Иисус Христос, соединивший в Себе божественное и человеческое естество? Предметом метафизики является сущее; но кто мог лучше понимать сущее, чем Тот, Кто соединил в Себе конечное и бесконечное сущее? Метафизика изучает такие свойства сущего, как единство, истинность и благость; но кто мог больше знать о единстве, чем Иисус Христос, вознесшийся в недра сверхъестественного троического единства? Кто мог больше знать об истине, чем Тот, Кто сказал о Себе: "Я на то рожден и на то послан в мир, чтобы свидетельствовать об истине"? Кто мог больше знать о благе, чем Тот, Кто Сам был воплощенным благом? Метафизика изучает причины сущего: но кто мог больше знать о причинах, чем Тот, "Кто был в начале у Бога", Тот, "без Которого ничто не начало быть, что начало быть", чем Тот, Кто сказал о Себе: "Я есмь альфа и омега, начало и конец"?

Свободомыслящий философ пренебрегает Евангелием, считая эту книгу сборником мифов; его не привлекает смиренный образ Христа, "принявшего образ раба", ибо, как правило, свободомыслящий философ горд и самонадеян. Свободомыслящий философ готов жертвовать своей жизнью ради приобретения новых фактов, как Ф.Бэкон, он может быть аскетом, как Спиноза или Кант; но все же им движет прежде всего стремление к самоутверждению, он всегда готов подписаться под принадлежащими Спинозе словами: "Мое философское учение есть наилучшее из всех, которые существовали в мире, и даже из тех, которые существуют сейчас и которые будут существовать в будущем".

Суарес, безусловно, принадлежит к христианским философам. Он не ставит своей задачей создание собственного единственно истинного учения, которое бы прославило его вовеки как очередного "спасителя" человечества. Но это не мешает его философии адекватно описывать реаьный, сознанный Богом мир.


Проверено. 13 июля 2000 г. в память свв. 12 апостолов.

Зосимова Пустынь - Одесса - Москва, июль - сентябрь 1997