Geum.ru

М.: Междунар отношения, 1998

Вид материалаДокументы

Содержание


Япония: не региональная, а мировая держава
Подобный материал:
1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   18

достижения регионального превосходства. Особенно своевременно налаживание

китайско-российских отношений, в частности, потому, что Россия в настоящее

время слабее Китая. В связи с этим в апреле 1997 года обе страны осудили

"гегемонизм" и назвали расширение НАТО "непозволительным". Однако едва ли

Китай будет всерьез рассматривать вопрос о долгосрочном и всеобъемлющем

российско-китайском альянсе против США. Это бы углубило и расширило

американо-японский союз, который Китаю хотелось бы постепенно расстроить,

кроме того, это оторвало бы Китай от жизненно важных для него источников

получения современной технологии и капитала.

Как и в российско-китайских отношениях, Китаю удобно избегать

каких-либо прямых столкновений с Индией, даже продолжая сохранять тесное

военное сотрудничество с Пакистаном и Бирмой. Политика открытого антагонизма

сыграла бы плохую службу, осложнив тактические выгоды сближения с Россией и

в то же время толкая Индию на расширение сотрудничества с Америкой.

Поскольку Индия также разделяет глубоко лежащие и в определенной степени

антизападные настроения, направленные против существования мировой

"гегемонии", снижение напряженности в китайско-индийских отношениях также

гармонично вписывается в более широкий геостратегический спектр.

[204]

Те же соображения в целом применимы и к нынешним отношениям Китая со

странами Юго-Восточной Азии. Даже заявляя в одностороннем порядке о своих

притязаниях на Южно-Китайское море, китайцы в то же время поддерживают

отношения с руководителями стран Юго-Восточной Азии (за исключением

исторически враждебно относящегося к Китаю Вьетнама), используют самые

откровенно выраженные антизападные настроения (в частности, по вопросу о

западных ценностях и правах человека), которые в последние годы

демонстрировали руководители Малайзии и Сингапура. Они с особой радостью

приветствовали порой откровенно резкие антиамериканские выпады

премьер-министра Малайзии Датука Махатхира, который в мае 1996 года на

форуме в Токио даже публично поставил под сомнение необходимость

американо-японского договора о безопасности, поинтересовавшись, от какого

врага альянс предполагает защищаться, и заявив, что Малайзия не нуждается в

союзниках. Китайцы явно рассчитывают, что их влияние в данном регионе

автоматически усилится в результате ослабления позиций США.

Аналогичным образом настойчивое давление, похоже, является основным

мотивом нынешней политики Китая в отношении Тайваня. Занимая

бескомпромиссную позицию по вопросу о международном статусе Тайваня, - в

такой степени, что он даже готов преднамеренно нагнетать международную

напряженность, чтобы убедить всех в серьезном отношении Китая к данному

вопросу (как в марте 1996 г.), - китайские руководители, по-видимому,

осознают, что в настоящее время им по-прежнему не по силам добиться

устраивающего их решения. Они понимают, что необдуманный расчет на силу лишь

ускорит самоубийственное столкновение с Америкой, одновременно укрепляя роль

США как гаранта мира в регионе. Более того, сами китайцы признают, что от

успешности сделанного первого шага - присоединения Гонконга к Китаю - будет

в значительной степени зависеть, станет ли реальным создание Большого Китая.

Сближение, которое имеет место в отношениях Китая с Южной Кореей, также

является частью политики консолидации по флангам, с тем чтобы иметь

возможность сосредоточить основные силы на главном направлении. Принимая во

внимание китайскую историю и настроения масс, само по себе

китайско-корейское сближение способствует ослаблению роли, которую Япония

может сыграть в регионе,

[205]

и готовит почву для восстановления более традиционных отношений между

Китаем и (либо объединившейся, либо все еще расколотой) Кореей.

Наиболее важно то, что мирное укрепление позиций Китая в регионе

облегчит ему достижение главной цели, которую древний китайский стратег Сунь

Цзы (Sun Tsu) сформулировал бы следующим образом: размыть американскую

власть в регионе до такой степени, чтобы ослабленная Америка почувствовала

необходимость сделать пользующийся региональным влиянием Китай своим

союзником, а со временем иметь Китай, ставший влиятельной мировой державой,

своим партнером. К этой цели нужно стремиться и ее нужно добиваться таким

образом, чтобы не подстегнуть ни расширения оборонительных масштабов

американо-японского альянса, ни замены американского влияния в регионе

японским.

Дабы ускорить достижение главной цели, Китай старается помешать

упрочению и расширению американо-японского сотрудничества в области обороны.

Китай был особо обеспокоен предполагаемым расширением масштабов

американо-японского сотрудничества в начале 1996 года от более узких рамок -

"Дальний Восток" до более широких - "Азиатско-Тихоокеанский регион", видя в

этом не только непосредственную угрозу своим интересам, но и отправную точку

для создания азиатской системы безопасности под патронажем США, направленной

на сдерживание Китая (в которой Япония играет ведущую роль(6), очень похожую

на

-----------

(6) Тщательное изучение якобы существующего у США намерения создать

подобную антикитайскую азиатскую систему содержится в работе Ван Чуньина

(Wang Chunyin. Looking Ahead to Asia - Pacific Security in the Early Twenty

- first Century // World Outlook. - 1996. - Febr.).

Другой китайский аналитик утверждает, что американо-японский договор о

безопасности был видоизменен и превратился из "оборонительного щита" в

"острие атаки" против Китая (Yang Baijiang. Implications of Japan- US.

Security Declaration Outlined // Contemporary International Relations. -

1996. - June 20). 31 января 1997 г. авторитетный ежедневный печатный орган

Коммунистической партии Китая "Жэньминь жибао" опубликовал статью под

названием "Укрепление военного альянса не соответствует духу времени", в

которой пересмотр масштабов американо-японского военного сотрудничества был

осужден как "опасный шаг".

[206]

ту, которую играла Германия в НАТО в годы холодной войны). Соглашение

было в целом расценено в Пекине как способ, облегчающий в дальнейшем

превращение Японии в крупную военную державу, возможно даже способную

сделать ставку на силу для самостоятельного преодоления остающихся

нерешенными экономических и морских разногласий. Таким образом, Китай,

по-видимому, будет энергично подогревать все еще сильные в Азии опасения

сколь-либо важной военной роли Японии в регионе, с тем чтобы сдержать США и

запугать Японию.

Однако в более отдаленном будущем, по китайским стратегическим

расчетам, американская гегемония не сможет удержаться. Хотя некоторые

китайцы, особенно военные, склонны рассматривать Америку как непримиримого

врага, в Пекине надеются, что Америка окажется в большей изоляции в регионе

из-за того, что, чрезмерно полагаясь на Японию, она будет все больше

зависеть от нее при одновременном усилении американо-японских противоречий и

боязни американцами японского милитаризма. Это даст Китаю возможность

натравить США и Японию друг на друга, как он уже это делал раньше, столкнув

США и СССР. По мнению Пекина, наступит время, когда Америка поймет, что для

того, чтобы сохранить свое влияние в Азиатско-Тихоокеанском регионе, ей

ничего больше не остается, как обратиться к своему естественному партнеру в

материковой Азии.


ЯПОНИЯ: НЕ РЕГИОНАЛЬНАЯ, А МИРОВАЯ ДЕРЖАВА


Таким образом, для геополитического будущего Китая имеет решающее

значение то, как развиваются американо-японские отношения. После окончания

гражданской войны в Китае в 1949 году американская политика на Дальнем

Востоке опиралась на Японию. Сначала Япония была лишь местом пребывания

американских оккупационных войск, но со временем стала основой американского

военно-политического присутствия в Азиатско-Тихоокеанском регионе и важным

глобальным союзником Америки, хотя одновременно и надежным протекторатом.

Возникновение Китая, однако, ставит вопрос: могут ли - и с какой целью -

выжить тесные американо-японские отношения в изменяю-

[207]

щемся региональном контексте? Роль Японии в антикитайском союзе была бы

ясна; но какой должна быть роль Японии, если с окрепшим Китаем следует

каким-то образом найти взаимопонимание, даже если бы это и ослабило

американское первенство в регионе?

Как и Китай, Япония является государством-нацией с глубоко врожденным

сознанием своего уникального характера и особого статуса. Ее островная

история, даже ее имперская мифология предрасполагают очень трудолюбивых и

дисциплинированных японцев к тому, что они считают, будто им ниспослан свыше

особенный и исключительный образ жизни, который Япония защищала сперва

блестящей изоляцией, а затем, когда мир вступил в XIX век, последовав

примеру европейских империй в стремлении создать свою собственную на

Азиатском материке. После этого катастрофа во второй мировой войне

сосредоточила внимание японцев на одномерной задаче экономического

возрождения, но также оставила их в неуверенности относительно более широкой

миссии их страны.

Нынешняя американская боязнь господства Китая напоминает относительно

недавнюю американскую паранойю в отношении Японии. Японофобия превратилась

теперь в синофобию. Всего лишь десятилетие назад предсказания неизбежного и

надвигающегося появления Японии как мировой сверхдержавы - готовой не только

свергнуть с трона Америку (даже выкупить ее долю!), но и навязать своего

рода "японский мир" (Pax Nipponica) - были настоящей разменной монетой среди

американских комментаторов и политиков. Да и не только среди американских.

Сами японцы стали вскоре страстными подражателями, причем в Японии появилась

серия бестселлеров, выдвигавших на обсуждение тезис о том, что

предназначение Японии в том, чтобы одержать победу в соперничестве с

Соединенными Штатами в области высоких технологий, и что Япония скоро станет

центром мировой "информационной империи", в то время как Америка якобы будет

скатываться вниз из-за исторической усталости и социального сибаритства.

Этот поверхностный анализ помешал увидеть, до какой степени Япония была

и остается уязвимой страной. Она уязвима перед малейшими нарушениями в

четком мировом потоке ресурсов и торговли, не говоря уж о мировой

стабильности в более общем смысле, и ее постоянно донимают внутренние

слабости - демографические, социальные и

[208]

политические. Япония одновременно богатая, динамичная и экономически

мощная, но также и регионально изолированная и политически ограниченная

из-за своей зависимости в области безопасности от могущественного союзника,

который, как оказалось, является главным хранителем мировой стабильности (от

которой так зависит Япония), а также главным экономическим соперником

Японии.

Вряд ли нынешнее положение Японии - с одной стороны, как всемирно

уважаемого центра власти, а с другой - как геополитической пролонгации

американской мощи - останется приемлемым для новых поколений японцев,

которых больше не травмирует опыт второй мировой войны и которые больше не

стыдятся ее. Как по причинам историческим, так и по причинам самоуважения

Япония - страна, которая не полностью удовлетворена глобальным статус-кво,

хотя и в более приглушенной степени, чем Китай. Она чувствует, с некоторым

оправданием, что имеет право на официальное признание как мировая держава,

но также осознает, что регионально полезная (и для ее азиатских соседей

обнадеживающая) зависимость от Америки в области безопасности сдерживает это

признание.

Более того, растущая мощь Китая на Азиатском континенте наряду с

перспективой, что его влияние может вскоре распространиться на морские

районы, имеющие экономическое значение для Японии, усиливает чувство

неопределенности японцев в отношении геополитического будущего их страны. С

одной стороны, в Японии существует сильное культурное и эмоциональное

отождествление с Китаем, а также скрытое чувство азиатской общности.

Некоторые японцы, возможно, чувствуют, что появление более сильного Китая

создает эффект повышения значимости Японии для Соединенных Штатов, поскольку

региональная первостепенность Америки снижается. С другой стороны, для

многих японцев Китай - традиционный соперник, бывший враг и потенциальная

угроза стабильности в регионе. Это делает связь с Америкой в области

безопасности важной как никогда, даже если это усилит негодование некоторых

наиболее националистически настроенных японцев в отношении раздражающих

ограничений политической и военной независимости Японии.

Существует поверхностное сходство между японским положением на

евразийском Дальнем Востоке и германским на евразийском Дальнем Западе. Обе

страны явля-

[209]

ются основными региональными союзницами Соединенных Штатов.

Действительно, американское могущество в Европе и Азии является прямым

следствием тесных союзов с этими двумя странами. Обе имеют значительные

вооруженные силы, но ни одна из них не является независимой в этом

отношении: Германия скована своей интеграцией в НАТО, в то время как Японию

сдерживают ее собственные (хотя составленные Америкой) конституционные

ограничения и американо-японский договор о безопасности. Обе являются

центрами торговой и финансовой власти, доминирующими в регионе, а также

выдающимися странами в мировом масштабе. Обе можно классифицировать как

квазиглобальные державы, и обеих раздражает то, что их формально не

признают, отказывая в предоставлении постоянного места в Совете Безопасности

ООН.

Но различия в геополитических условиях этих стран чреваты потенциально

важными последствиями. Нынешние отношения Германии с НАТО ставят страну на

один уровень с ее главными европейскими союзниками, и по

Североатлантическому договору Германия имеет официальные взаимные военные

обязательства с Соединенными Штатами. Американо-японский договор о

безопасности оговаривает американские обязательства по защите Японии, но не

предусматривает (даже формально) использование японских вооруженных сил для

защиты Америки. В действительности договор узаконивает протекционистские

отношения.

Более того, из-за проактивного членства Германии в Европейском Союзе и

НАТО те соседи, которые в прошлом стали жертвами ее агрессии, больше не

считают ее для себя угрозой, а, наоборот, рассматривают как желанного

экономического и политического партнера. Некоторые даже приветствуют

возможность возникновения возглавляемой Германией Срединной Европы

(Mitteleuropa), причем Германия рассматривается как неопасная региональная

держава. Совсем не так обстоит дело с азиатскими соседями Японии, которые

испытывают давнюю враждебность к ней еще со второй мировой войны. Фактором,

способствующим обиде соседей, является возрождение иены, которое не только

вызывает горькие жалобы, но и мешает примирению с Малайзией, Индонезией,

Филиппинами и даже Китаем, у которых 30% долгосрочного долга Японии

исчисляется в иенах.

У Японии также нет в Азии такого партнера, как Франция у Германии, то

есть подлинного и более или менее рав-

[210]

ного в регионе. Правда, существует сильное культурное притяжение к

Китаю, смешанное, пожалуй, с чувством вины, но это притяжение политически

двусмысленно в том, что ни одна сторона не доверяет другой и ни одна не

готова принять региональное лидерство другой. У Японии нет эквивалента

германской Польши, то есть более слабого, но геополитически важного соседа,

примирение и даже сотрудничество с которым становятся реальностью. Возможно,

Корея, особенно после будущего объединения, могла бы стать таким

эквивалентом, но японо-корейские отношения только формально хорошие, так как

корейские воспоминания о прошлом господстве и японское чувство культурного

превосходства препятствуют подлинному примирению(7). Наконец, отношения

Японии с Россией стали гораздо прохладнее, чем отношения Германии с Россией.

Россия все еще удерживает силой южные Курильские острова, которые захватила

накануне окончания второй мировой войны, замораживая тем самым

российско-японские отношения. Короче говоря, Япония политически изолирована

в своем регионе, в то время как Германия - нет.

Кроме того, Германия разделяет со своими соседями как общие

демократические принципы, так и более широкое христианское наследие Европы.

Она также стремится идентифицировать и даже возвысить себя в рамках

административной единицы и общего дела, значительно большего, чем она сама,

а именно Европы. В противоположность этому не существует сопоставимой

"Азии". Действительно, островное прошлое Японии и даже ее нынешняя

демократическая система имеют тенденцию отделять ее от остального региона,

несмотря на возникновение демократий в некоторых азиатских странах в

последние годы. Многие азиаты рассматривают Японию не только как национально

эгоистичную, но и как чрезмерно подражающую Западу и не склонную

присоединяться к ним в оспаривании мнения Запада относительно прав человека

и важности индивидуализма. Таким образом, Япония воспринимается многими

азиатами не как подлинно азиатская страна, даже несмотря на то, что Запад

иногда интересуется, до какой степени Япония действительно стала западной.

------------

(7) "The Japan Digest" (25 февраля 1997 г.) сообщила, что, согласно

проведенному правительством опросу общественного мнения, только 36% японцев

дружелюбно относятся к Южной Корее.

[211]

В действительности, хотя Япония и находится в Азии, она не в

достаточной степени азиатская страна. Такое положение значительно

ограничивает ее геостратегическую свободу действий. Подлинно региональный

выбор, выбор доминирующей в регионе Японии, которая затмевает Китай, - даже

если базируется больше не на японском господстве, а скорее на возглавляемом

Японией плодотворном региональном сотрудничестве - не кажется жизнеспособным

по веским историческим, политическим и культурным причинам. Более того,

Япония остается зависимой от американского военного покровительства и

международных спонсоров. Отмена или даже постепенное выхолащивание

американо-японского Договора о безопасности сделали бы Японию постоянно

уязвимой перед крахом, который могли бы вызвать любые серьезные проявления

региональных или глобальных беспорядков. Единственная альтернатива тогда:

либо согласиться с региональным господством Китая, либо осуществить широкую

- и не только дорогостоящую, но и очень опасную - программу военного

перевооружения.

Понятно, что многие японцы находят нынешнее положение их страны -

одновременно квазиглобальной державы и протектората в части безопасности -

аномальным. Но важные и жизнеспособные альтернативы существующему устройству

не являются очевидными. Если можно сказать, что национальная цель Китая,

невзирая на неизбежное разнообразие мнений среди китайских стратегов по

конкретным вопросам, достаточно ясна и региональное направление

геостратегических амбиций Китая относительно предсказуемо, то

геостратегическая концепция Японии кажется относительно туманной, а

настроение японской общественности - гораздо более неопределенным.

Большинство японцев понимают, что стратегически важное и внезапное

изменение курса может быть опасным. Может ли Япония стать региональной

державой там, где она все еще является объектом неприязни и где Китай

возникает как регионально доминирующая держава? Должна ли Япония просто

молча согласиться с такой ролью Китая? Может ли Япония стать подлинно

обширной глобальной державой (во всех проявлениях), не рискуя американской

поддержкой и не вызывая еще большую враждебность в регионе? И останется ли