Политические процессы становления государственности абхазии, южной осетии и приднестровья в контексте обеспечения безопасности граждан россии, проживающих в этих республиках
| Вид материала | Автореферат диссертации |
- Политические процессы становления государственности абхазии, южной осетии и приднестровья, 845.23kb.
- Политические основания и условия признания независимости абхазии, южной осетии и косово, 309.78kb.
- Виталия Борисовича Шубы * Опроекте федерального закон, 92.49kb.
- Торгово-промышленная палата россии, 737.02kb.
- Приказ мчс РФ от 9 сентября 2008, 48.72kb.
- Сущность, формы, функции исторического знания. Методы и источники изучения истории., 520.63kb.
- Новости 9, 7224.83kb.
- Новости 7, 5699.16kb.
- Роль религиозного фактора в политике обеспечения национальной безопасности Республики, 707.91kb.
- Письмо ровеснику из Южной Осетии, 9.88kb.
В первом параграфе главы « Влияние акторов международной политической системы на процессы становления государственности квазигосударств в контексте институциональной теории» соискатель отмечает, что основным методологическим подходом при осуществлении анализа политического феномена появления и существования непризнанных государств является институциональный подход. В настоящее время политологами все чаще применяются исследовательские инструменты неоинституционализма.
Само понятие «квазигосударство» условно и может использоваться в научном плане лишь с определенными допущениями. Соискатель рассматривает особенности применения в качестве исследовательских инструментов теоретических концептов «переменно-обусловленного выбора» (Т.Л. Карл, Г.О’Доннел, Ф. Шмитер), национального государства и ряда других, приходя к выводу, в соответствии с которым в международной политике важную роль играют национальные интересы государств как геополитических акторов. В международных отношениях результатом упомянутого дискурса становится верховенство «политики двойных стандартов».
Подтверждение теоретического концепта «политики двойных стандартов» в отношении непризнанных государств диссертант находит не только в публикациях отечественных исследователей, но и в текстах видных западных политиков и политологов. принципиально важным является не только отсутствие в рамках мировой политической системы «мирового правительства», но и единого регулирующего органа. ООН является всего лишь политической площадкой, на которой страны обсуждают насущные политические вопросы. Одной из функций указанной площадки является международное признание государств. Международное признание позволяет новому государству утвердиться на международной арене и способствует его дальнейшему развитию. Отсутствие указанного признания, безусловно, частично ограничивает суверенитет государства, однако не является необходимым условием появления новой страны.
Появление квазигосударства означает, что метрополия, от которой это государство откололось, не в состоянии по тем или иным причинам обеспечить неприкосновенность своих границ. Соискатель подробно рассматривает фактор существования границы нового государственного образования, а также тенденции межгосударственных конфликтов связанных с неурегулированностью проблемы границ.
Большим достижением мирового сообщества стало установление обязательных для всех международно-правовых норм. Указанные нормы должны применяться в рамках международного права, которое, по мнению соискателя, в настоящий момент находится в стадии реформирования. Подтверждением указанного тезиса служит европейское право, acquis communautaires, ставшее результатом консенсуса организованных в интеграционный союз стран Европы. Право как институт Европейского Союза в настоящее время превратилось в самостоятельную правовую систему. Однако, как показал пример реакции стран Европы на провозглашение Косово и признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии, европейское право не дает однозначных ответов на принципы признания государственности.
Прецедент Косово чрезвычайно важен для понимания роли международных институтов в вопросах существования непризнанных государств на постсоветском пространстве. Политические элиты подчас недооценивают нарастание конфликтного потенциала после одностороннего признания Косово независимым государством некоторыми западными акторами. Понижающаяся роль ООН в разрешении кризисов свидетельствует, что системная реформа этой организации давно назрела.
В частности, ООН не может определиться с таким важным принципом как прецедент в признании государств. Сам же прецедент на практике мотивируется необходимость обеспечения национальной и международной безопасности, в том числе и в сфере легитимации существования непризнанных государств.
Окончание «холодной войны» знаменовалось, в частности, пересмотром основополагающих элементов, составляющих понятие «безопасность». В наши дни использование аргумента «безопасность» применительно к признанию/непризнанию провозгласивших независимость государств не всегда оправдано и скорее затеняет истинные мотивы политических действий, чем их проясняет.
В последнее десятилетие США активно развивают отношения в военной области с Грузией, имеющими важнейшее значение для нефтепроводов, обслуживающих Америку. В этом контексте логично выглядят действия по вовлечению Грузии в НАТО и нежелание применять косовский прецедент к ситуации в Абхазии и Южной Осетии. Интересы мирного разрешения конфликтов требуют четкого подтверждения всеми сторонами приверженности принципам ОБСЕ о мирном урегулировании споров, о неприменении силы и угрозы силой.
Наблюдается системная дисфункция мировой политической системы, в результате которой стала возможной длительная неопределенность политического статуса Абхазии, Приднестровья и Южной Осетии. Такой дисфункцией является отсутствие общепризнанной странами членами ООН методологии легитимации самопровозглашенного государства в качестве полноправного субъекта геополитики.
Второй параграф главы называется «Влияние экономико-политических факторов на процессы политической институциализации квазигосударств Абхазии, Приднестровья и Южной Осетии». По мнению соискателя, являющегося сторонником «реалистской» политологической модели взаимосвязи политики и экономики, основные направления экономической политики в отношении непризнанных государств находят свое выражение в дву- и многосторонних соглашениях, технической помощи и торговых связях, законность которых периодически подвергается сомнению метрополией. Сотрудничество Абхазии, Приднестровья и Южной Осетии с Россией в полной мере отвечает интересам развития народного хозяйства сторон, и, прежде всего населения, способствует восстановления территориально-хозяйственного комплекса.
Одним из аспектов политики России относительно квазигосударств является вопрос об участии или же неучастии в международной изоляции. Государства, в составе которых формально находятся указанные государственные образования, с той или иной степенью результативности проводят по отношению к ним политику международной изоляции. В условиях ориентации мировой экономики на развитие, территории непризнанных государств в значительной мере экономически деградируют, что еще больше усугубляет политическую напряженность в международных отношениях. Наносится вред и обеспечению политического порядка в непризнанных квазигосударствах. Вместе с тем экономические санкции не мешали России развивать научные, культурные, спортивные связи с непризнанными республиками.
Институциональный подход позволяет методологически корректно оценить политико-экономические процессы становления «непризнанных» государств и накладываемые на политическую линию России ограничения. Бизнес-элита квазигосударств заинтересована, чтобы ее собственность была легитимирована, а экономическая блокада не приводила к гуманитарным кризисам. В условиях экономической блокады и ограниченности ресурсов, необходимых для формирования бюджета, власти непризнанных государств в целях ложно понимаемой политической стабилизации вынуждены закрывать глаза на приход не всегда легитимного иностранного капитала.
Замороженные конфликты наносят серьезный ущерб осуществлению приграничной торговли и внешнеэкономической деятельности в целом. Сама ситуация потребности в иностранной помощи интерпретируется представителями местных элит как локальный эпизод в национальной политической и экономической истории. Однако криминализация экономики и патернализм элиты негативно сказываются на перспективах развития территории.
Россия в осуществлении политической линии в отношении непризнанных государств находится в двойственном положении: с одной стороны страна обязана осуществлять поддержку своих граждан проживающих на спорных территориях, а с другой – соблюдать международные нормы и взятые на себя международные обязательства по соблюдению экономических санкций. Нередко указанные обязательства вступают в противоречие с интересами развития экономик непризнанных государств. Сложная экономическая ситуация в непризнанных республиках, усугубляемая экономической блокадой, не способствуют выработке долгосрочных моделей развития экономики.
Далее по тексту параграфа диссертант подробно рассматривает особенности экономики непризнанных государств как важнейшего института государственности. Легальная экономика Абхазии и Южной Осетии целиком замкнута на Россию. Однако абхазские политики и предприниматели не стремятся ограничивать свои внешнеэкономические связи исключительно российским вектором. В 90-х годах произошло стихийное объединение экономик Северной Осетии и разоренной войной Южной Осетии. Приднестровье исторически в области экономики очень тесно связано не только с Россией, но и с Украиной.
При рассмотрении экономических аспектов политики России в отношениях с непризнанными государствами диссертант исходит из гипотезы, в соответствии с которой стратегические интересы сотрудничества могут превалировать над экономической целесообразностью. Решение вопроса об осуществлении сотрудничества или же отказа от экономических взаимодействий во многом лежит в политической сфере.
В начале 90-х годов были заложены основы социальной политики непризнанных государств как ориентированной на патернализм по отношению к России и государственную опеку своих граждан. К примеру, 70% абхазских пенсионеров получают российские пенсии. Разумеется, экономические возможности РФ были и продолжают оставаться небезграничными, однако более высокий уровень жизни россиян привлекателен не только для населения непризнанных государств, но и для значительной части граждан Грузии и Молдавии.
В начале третьего параграфа « Этнополитическая компонента особенностей функционирования квазигосударств» соискатель замечает: следствием расширения зон этнических конфликтов, актуализировавшихся в связи с крушением СССР и биполярной системы международных отношений, в частности стало появление непризнанных государств. Большинство существующих в настоящее время конфликтов можно идентифицировать как этно-религиозно-территориальные. Это косовский, баскский, ольстерский, карабахский, грузино-абхазский кризисы и другие.
Такого рода кризисы нередко провоцируются демографическими проблемами, связанными с активным притоком на территорию некоренного населения, в результате которого они угрожают положению титульного большинства, и соответственно, возникает страх перед сепаратистскими требованиями этой части населения. Пример Косово демонстрирует, что численность некоренного населения может расти такими высокими темпами, что первоначальное большинство может превратиться в меньшинство. Результатом становятся конфликты на межнациональной почве.
С методологической точки зрения целесообразно изучать непризнанные государства в контексте конфликтов, в результате которых они возникли, в том числе и этнических. Указанный подход позволяет свести к минимуму издержки, связанные с анализом перспектив развития квазигосударственных образований, сохраняя контекст исследуемого феномена.
Как показывает пример Боснии и Герцеговины, новые государства образовывались не только по принципу национальной однородности. Так, Абхазия в значительной мере является частью черкесского (абхазо-адыгского) сообщества, к которому, помимо этнических абхазов, относятся кабардинцы в Кабардино-Балкарии, черкесы в Карачаево-Черкесии, адыги в Адыгее, шапсуги в Краснодарском крае.
Этническую карту заинтересованные силы пытаются разыгрывать и на территории непризнанных государств. Так, антиармянские проявления в Абхазии имели место еще во времена грузино-абхазской войны в начале 1990-х, когда грузинская сторона пыталась решить проблему путем разжигания межнационального конфликта в Абхазии. К сожалению, почву для успеха пропаганды межнациональной розни создают порой и власти самой непризнанной республики Абхазия. Все это способствует оттоку армянского населения из Абхазии в соседний Краснодарский край России. При этом проживающие на Кубани выходцы из армянских сел непризнанной республики и сейчас ощущают себя гражданами Абхазии и не отказываются от намерения вернуться на родину.
Уникальность каждого этнического конфликта определяется особым сочетанием его причин и факторов. Но признание данной уникальности не отрицает необходимости их систематизации. Одним из вариантов осмысления фактологической базы является системный подход, позволяющий не просто сгруппировать существующий теоретический и эмпирический материал, но и выявить корреляции между группами факторов и типовыми особенностями этноконфликтов.
В отличие от большинства других конфликтов, приднестровская проблема не имеет глубоких религиозных или этнических корней. В обеих частях Молдавии совместно проживают одни и те же этносы. Если Приднестровье в этническом отношении относительно однородно, то в Южной Осетии грузинские и осетинские села в зоне конфликта были перемешаны.
Заинтересованы в разжигании межнациональных конфликтов на территории непризнанных государств и третьи страны. К примеру, Турция, спекулируя армянским фактором в абхазских развитиях, пытается искусственным образом создать межнациональные противоречия, что позволит усилить рычаги воздействия Анкары за счет ослабления российских позиций в общественно-политической жизни непризнанной республики. Таким образом у социума возникает ощущение бытия в обществе риска, в том числе и риска возникновения межнациональных конфликтов связанных с функционированием непризнанного государства.
Россия не заинтересована в нарастании межнациональных конфликтов на своих границах, поскольку это противоречит интересам национальной безопасности и декларируемому гуманистическому дискурсу политической линии государства. На фоне экономического и идеологического кризиса у политических элит появляются шансы разыграть этническую карту, манипулируя историческими фактами.
В завершение рассмотрения этнической компоненты функционирования непризнанных государств соискатель рассматривает проблему беженцев и ее влияние на стабильность функционирования политических институтов непризнанных государств. В Грузии беженцев из Абхазии и Южной Осетии по официальным данным насчитывается более полмиллиона. Для участия в политических акциях, направленных на дестабилизацию функционирования политических институтов Абхазии и Южной Осетии, грузинское руководство способствует объединению беженцев в общественные структуры. Проблему беженцев руководство Грузии использует в пропагандистских целях: в качестве одного из доказательства нелегитимности нынешнего руководства Абхазии; одного из инструментов привлечения к разрешению территориального конфликта структур ООН – ОДКБ; для разжигания антиабхазских кампаний в прессе и т.д. Соискатель приходит к выводу, в соответствии с которым во всех рассматриваемых в диссертационном исследовании непризнанных государствах, этнические конфликты хотя и имеют место, однако не носят угрожающего характера для функционирования базовых политических институтов.
Третья глава диссертационного исследования носит название «Особенности политики Российской Федерации в контексте функционирования квазигосударств Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья». Первый параграф главы «Особенности восприятия элитой современной России политического феномена «квазигосударств» ориентирован на выявление политического тренда формирования политической линии по отношению к проблемам становления непризнанных государств.
Диссертант констатирует: политика России в отношении непризнанных государств хотя и является составной частью стратегии развития страны, однако ни на уровне политической элиты, ни на уровне научного сообщества до настоящего времени она так и не нашла однозначного выраженной стратегической линии. Россия оказалась в сложном положении: либо налаживать связи с вышеуказанными государствами, либо поддерживать народы не желавшие оставаться в составе новых государств и стремившиеся под юрисдикцию РФ.
В последние годы в лингвистическом дискурсе российских политиков отчетливо выражена националистическая мобилизационная риторика, а окружающий страну мир, так или иначе, изображается как арена противостояния и войны между государствами. Упомянутый дискурс характерен не только для левых, но и для правых политиков, не говоря уже о центристах, представляющих различные ветви партии власти. Рубежным для изменения дискурса элиты стала обострившаяся с 1999 года проблема сербской провинции Косово. Рост экономических возможностей России повлиял и на изменение политического дискурса не только по проблеме Косово, но и в отношении непризнанных государств на постсоветском пространстве.
В 90-е годы XX века российская элита допустила немало промахов, пытаясь превратить постсоветские страны в зону своего влияния и доминирования, в результате страна де факто осталась в геополитическом одиночестве. В последние годы Россия поступает вразрез с требованиями США и ЕС отказаться от планов укрепления российско-абхазских связей, в то время как сами вышеупомянутые акторы предпринимают действия направленные на усилении своего влияния, в том числе и в миротворческой сфере.
Элита России осознала различие между своими интересами и интересами западных стран. Не случайно болезненно было воспринято руководством страны дипломатическое поражение России в вопросе о признании рядом стран суверенитета Косово и признания самой Россией независимости Абхазии и Южной Осетии. Однако если рассматривать упомянутое поражение в контексте внешнеполитического дискурса, то необходимо речь вести о закономерностях. На конкретных примерах диссертант демонстрирует, что ситуативность политической линии России в вопросах признания/непризнания государственных образований на постсоветском пространстве имеет глубокие корни.
Отсутствие федерального закона, регулирующего взаимоотношения РФ с непризнанными республиками Абхазией, Приднестровьем и Южной Осетией, приводило к противоправным действиям как федеральных, так и региональных чиновников. К примеру, Северная Осетия выступала в качестве субъекта(!) международного права в переговорном процессе с Грузией по статусу Южной Осетии. Более того, Северная Осетия была представлена не только в переговорном процессе, но и в формате самой миротворческой операции отдельным воинским контингентом(!), что входит в противоречие с Конституцией Российской Федерации.
Выработка же стратегического курса России во взаимоотношениях с новыми республиками не выходит на поверхность коллективной выработке решений с участием как научных кругов, так и иных заинтересованных акторов и на практике реализуется в формате закулисных договоренностей. Вместе с тем, в отношении непризнанных государств научная аргументация средствами массовой информации из года в год игнорируется, а если высказывания ученых и цитируются, то только в качестве аргументации использования в СМИ эмоциональной компоненты объяснения происходящих политических процессов.
В параграфе 3.2. «Военные угрозы национальной безопасности России, связанные с проблематикой существования квазигосударств» соискатель рассматривает потенциальную возможность возникновение военных конфликтов на границах непризнанных государств, жертвами которых может стать не только местное население, но граждане РФ. При осуществлении политики по отношению к Абхазии, Южной Осетии и Приднестровью основная задача – предотвратить кровопролитие и защитить население этих квазигосударств от возможной агрессии со стороны сопредельных акторов. Указанный политический дискурс являются частью политики национальной безопасности.
Понятие национальной безопасности затрагивает многие стороны взаимоотношений России с непризнанными государствами. К примеру, при развитии туризма необходимы твердые и ясные гарантии безопасности для туристов со стороны руководства Абхазии. К указанной работе должны подключаться не только местные силовые структуры, но в случае возникновения каких-то проблем и российские правоохранительные ведомства и т.д.
Одной из существенных угроз национальной безопасности России является возможность возникновение военных конфликтов на границах непризнанных государств, жертвами которых может стать не только местное население, но граждане РФ. В условиях повышения риска вооруженного конфликта противостоящие стороны много внимания уделяют наращиванию военных возможностей. Перманентные угрозы нарушения политического порядка негативно сказываются на политической, экономической и социальной жизни приграничных субъектов РФ. Государство не в силах нейтрализовать большую часть вышеуказанных угроз, в том числе и в сфере терроризма и военных провокаций.
Военная активность казаков и представителей горских народов может играть на руку заинтересованным в начале военных действий акторам. Поскольку казаков спровоцировать не так сложно, то в интересах национальной безопасности России принять меры по недопущению варианта эскалации напряженности с участием казачества.
Соискатель отмечает, что в непризнанных республиках и в соседних государствах с каждым годом становится все больше вооружений. В Абхазии гражданам официально запрещено иметь у себя танки и бронетранспортеры, иные виды вооружения разрешены и даже рекомендовано их иметь на случай возможной агрессии со стороны Грузии. В Приднестровье ситуация осложняется наличием оставшихся со времен СССР складов боеприпасов. Нарастание на Кавказе угрозы военного конфликта фиксируется не только отечественными, но и зарубежными политиками и учеными.
Что касается РФ, то ее средне- и долгосрочные интересы совершенно очевидно требуют стабильности на Южном Кавказе и в Молдавии. Отсюда вытекает стратегия обеспечения национальной безопасности, ориентированная на необходимость справедливого согласования интересов всех участвующих в конфликтах сторон. В этом контексте законные интересы безопасности России в приграничных регионах должны учитываться международными акторами в той же мере, в какой и законное право метрополий, от которых отколись непризнанные государства, на обеспечение своей территориальной целостности. Россия имеет на границе с Грузией достаточный военный потенциал для обеспечения безопасности своих граждан в «горячих» точках.
В соответствии с нормами Конституции страны руководство России обязано принимать меры по защите своих граждан находящихся за пределами территории страны, а также оказывать предусмотренные международными правовыми актами услуги. При этом абсолютно ясно, что форма и содержание такой помощи по отношению к своим гражданам взаимосвязаны. Рост напряженности в межгосударственных отношениях оказывает влияние и на принимаемые политиками решения. Любой политический деятель не свободен в выборе вариантов разрешения конфликтных ситуаций, однако ориентация на мирное разрешение конфликтов должна стать определяющей в случае определения судеб народов.
С точки зрения соискателя, необходима разработка федерального закона регулирующего использование вооруженных сил в случае возможных военных конфликтов в Абхазии и Южной Осетии. Указанный закон актуален, поскольку большинство граждан указанных республик имеют российские паспорта и согласно Конституции, РФ обязана принять меры по защите своих граждан.
Продолжению рассмотрения угроз Российской Федерации и политическим режимам непризнанных государств посвящен третий параграф главы