Geum.ru

Семинар франко-российского центра. 23 мая 2008 года

Вид материалаСеминар

Содержание


А. Как укоренить новую теорию?
Б. Дилемма между региональной самостоятельностью в ценообразовании и контролем центра.
Подобный материал:
1   2   3   4   5

3. Результаты реформы.

А. Как укоренить новую теорию?

Тем не менее, сила инерции и идеологического давления оставались ощутимыми в науке. Когда в 1961 году известный специалист по потреблению в советском обществе П. С. Мстиславский86 представил на совместном заседании дирекции и сектора ценообразования Института экономики доклад о принципах ценообразования, составленный по материалам сектора ценообразования, главный удар критики был направлен на отход автора от определений Маркса. Сотрудник Института А. А. Степанков посчитал методологической ошибкой исследования тот факт, что Мстиславский поместил затраты труда среди второстепенных факторов ценообразования, в конце списка из 13 позиций, нарушив, таким образом, указания проекта Программы КПСС, согласно которым «цены должны во все большей степени отражать общественно необходимые затраты» и где другие ценообразующие факторы даже не были упомянуты. Из выступления Степанкова создается впечатление, что плоды работы 1955 года оказались невостребованными:

«Здесь не следует придумывать что-либо новое и, тем более, ревизовать общеизвестные положения марксистской экономической теории по вопросу цены, но надо было отметить, что цена прежде всего и в основном определяется общественно необходимыми затратами или стоимостью продукта труда. Следовательно, существует только один критерий цены: стоимость товара. А все остальные факторы влияют только на временное отклонение цен от стоимости, или общественно необходимых затрат труда на производство товара, т. е. являются второстепенными или третьестепенными.»87


Возможно, разница позиций и аргументов, использованных в дебатах 1955 и 1961 года объясняется различиями в профиле присутствовавших. Так, участие практиков в заседании 1955 года было причиной того, что консенсусное понимание задач политического заказа в области ценообразования заключалось в поисках гибкости и преодоления искуственно определенных ценовых характеристик. В отсутствии же экономистов-практиков, величина гражданственного порядка (ordre de grandeur civique) уступала место величине домашнего порядка (ordre de grandeur domestique), или, иначе говоря, непреодолимым традиционным догмам марксизма-ленинизма. Обосновать новую теорию ценообразования на базе постулатов марксизма оказалось непосильной задачей для советских экономистов. Опасность девиации была явным препятствием на пути осмысления темы ценообразования, которая до 1950-х годов фактически оставалась табуированной в советской экономической науке. При этом, вставший на сторону Степанкова, сотрудник Института В. Н. Жуков, использовал заведомо ложный постулат об успешном опыте применения марксисткой теории в советской практике ценообразования на протяжении 40 лет, что доказывало бесполезность новых концепций.88

С помощью схоластических приемов доказательства от противного Степанков свел все перечисленные Мстиславским критерии ценообразования к идее стоимости, а когда это было невозможно, ограничился голословным заявлением об отсутствии связи между представленным фактором и процессом ценообразования:

«Если рассмотреть в отдельности каждый из остальных 12 факторов ценообразования, перечисленных в докладе, то можно убедиться, что эти факторы являются или элементами стоимости или одним из проявлений закона стоимости. Например, фактор, приведенный в п. 2, в котором устанавливается, что на цены влияет качество продукции, ее потребительские свойства. Это входит в понятие товара прежде всего как потребительной стоимости, а также из того положения марксисткой экономической теории, что если товар не имеет должных потребительных качеств, или теряет потребительные свойства, то он теряет свою стоимость, а следовательно и цену. (...) Пункт 6 – техническая вооруженность труда и эффективность капиталовложений – не имеет прямого отношения к ценообразованию. (...)»89


Таким образом, марксисткая теория запрещала принимать в расчет некоторые ключевые факторы ценообразования, в том числе, технологию производства. Если практики имели право упоминать принятые на мировом рынке принципы ценообразования и советовать использовать их в советсткой экономики для избежания потерь народного хозяйства, то теоретики продолжали вымарывать всякую слишком эксплицитную ссылку на западную систему цен в применении к СССР:

«Следует устранить неудачную формулировку на странице 5 об установлении цен в зависимости от эффекта полезности при использовании той или иной продукции. Это перекликается с буржуазными экономическими теориями предельной полезности и является отклонением от трудовой теории стоимости.»90


Трагикомедийный характер ситуации видится в том, что экономисты осознавали порочность определения цен на основе марксистской теории. Тот же Степанков спокойно заявлял, что «установление цен у нас имеет в значительной мере субъективный характер».91 Исследователь В. П. Дьяченко признавал, что «совпадение цены со стоимостью – это сугубая абстракция.» По его мнению, цены не могут совпадать со стоимостью, так как процесс ценообразования – это не только процесс поисков объективной стоимости, это и политика цен.92 А сотрудник Института экономики А. П. Зверев полемизировал с необоснованным замечанием Степанкова об остутствии связи между технической вооруженностью труда и ценообразованием, утверждая, что «сама общественная стоимость (мне представляется) меняется по отдельным предприятиям, цехам, заводам ежечасно, ежедневно, потому что все время вводится новая техника, получаются новые источники сырья, рост самой призводительности труда и прочее, и тем более, что все это идет неравномерно по всем отраслям. Поэтому каждый день происходит изменение стоимости.»93 Все участники дискуссии понимали, что экономические реалии противоречили с теорией стоимости. Огласка этого факта вписывалась в атмосферу разоблачений периода оттепели, но так как марксистская теория была незыблемой основой социализма, престиж которого следовало упрочить, ревизионизм в этой области натолкнулся на непреодолимое сопротивление.

Теория общественной стоимости приносила вред не только процессу ценообразования, но и всей советской экономике в целом. Принцип рентабельности был основным критерием эффективности производства. Чтобы не закрывать предприятие из-за его нерентабельности, стоило взять это предприятие за основу для определения стоимости производимых им изделий. Таким образом автоматически повышалась рентабельность всех других предприятий. Против такого положения вещей выступал защитник Мстиславского от критики Степанкова, Зверев:

«Я считаю, что здесь есть противоречие. Я считаю, что мы ориентировать цену на плохое предприятие, как бы мы не были жалостливы по отношению к его рентабельности, не можем. Наоборот, цена должна больше жать на то, чтобы быстрее обновлялись фонды, чтобы они технически были более совершенными, чтобы лучше организовывалось предприятие.»94


Таким образом, не только игнорирование технологического фактора при определении цены, но и ориентация на стоимость продукции нерентабельных предприятий порождали беспечность директоров заводов и фабрик, которые могли себе позволить «жить по старому методу, на основе старой техники – и никакого беспокойства!»95 Для убеждения оппонентов в обоснованности своих замечаний по защите работы Мстиславского, Зверев аппелировал к разделяемым всеми участниками собрания легитимным ценностям – необходимости выполнить план, для чего следовало учитывать «и сырье, и труд, и амортизацию, и начисления на основные фонды и вывести какую-то прибыль».96 Легитимация заимствований происходила путем представления факторов ценообразования, используемых в условиях рыночной экономики, полезными и для плановой системы.

Дискуссия вокруг работы Мстиславского отличается стремлением модератора дебатов найти компромис между двумя крайними позициями: защитой ортодоксальных марксистских идей о стоимости и попыткой разнообразить критерии ценообразования. Для того, чтобы стоимость могла оставаться руководящим принципом при определении цены, «нужно, чтобы рынок проявлял эту стоимость.» Но так как в советских условиях этого не может быть по причине формального отсутствия рынка, Зверев предлагает найти способы объективного определения стоимости, вербализируя главное ограничение советских экономистов: «Нельзя же у нас применять капиталистический закон!»97

Полемика вокруг доклада Мстиславского походила на поединок авторитетов. Попытки встать на сторону Мстиславского, подкрепляя аргументы аппеляциями к опыту: «Ведь ничего нельзя делать со стоимостью, - обязательно приходится учитывать целый ряд факторов, которые излагаются в записке, если мы хотим учитывать требования народного хозяйства, требования расширенного социалистического производства и в соответствии с этим строить цены»,98 казались выбором лагеря, выступлением против засилья «традиционалистов» в экономике. Главный оппонент Мстиславского, Степанков, потребовал запретить представление этой работы в Госплан. С ее запретом должны были быть похоронены те начинания, которые могли бы благодаря элементам маркетинга придать гибкость советской экономической системе. Например, трехступенчатая система цен: цена предприятия, цена промышленности, оптовая цена снабжения должны были остаться на бумаге, так как по мнению экономиста Белова «оптовой цены снабжения нет и ни в коем случае ее нельзя вводить так, как предлагает автор, потому что это чрезвычайно усложнит вопрос».99 Другой участник дискуссии видел сложность этой схемы в необходимости присутствия «промежуточной стадии» между движением товаров из производства в потребление, что соответствовало функции посредников-поставщиков в западной схеме рынка. Но директор Института экономики К. Н. Плотников использовал принцип внешней судейской инстанции, чтобы спасти исследование:

«Мне очень часто, как директору Института, приходится слышать, что экономисты только дерутся друг с другом, друг друга обвиняют, а ничего положительного не делают.... Я думаю, что неплохо будет, если мы эту записку покажем и в Президиуме АН, тов. Келдышу, как одно из доказательств того, что мы думаем и работаем над этим вопросом, а также покажем и в ЦК партии. Я даже обещал заведующему отделом науки, что к концу года мы дадим известные наметки в этом отношении.»100


Взяв на себя посреднические функции и призвав коллектив ученых найти компромисс в споре, Плотников предопределил исход дела: Институту Экономики следовало занять ту позицию, которую выберут политические кураторы. Представив результат научной экспертизы в аппробирующие инстанции, он одновременно сделал уязвимой роль экспертов, так как неспециалисты одним росчерком пера могли перечеркнуть плод многолетнего труда и перекрыть советской экономической системе доступ к инновациям. Все зависело от готовности советских руководителей к изменениям и от степени их радикализма.

Так или иначе, но эта дискуссия послужила уроком для экономистов из Отдела ценообразования. В представленном в следующем, 1962, году докладе в директивные органы о взаимосвязи системы цен с общей системой распределительных процессов в СССР, постулаты марксизма занимают свое должное почетное место. Аргументация построена вокруг противопоставления товарного производства и обмена при социализме и при капитализме, а цена представлена как выражение стоимости общественного продукта.101 Однако за таким обоснованием скрывается желание учесть упомянутые на собрании 1955 года факторы ценообразования. Оно прослеживается через критику «непрогрессивной» точки зрения «некоторых экономистов», которые считали, что «оптовые цены на продукцию следует устанавливать исходя из необходимости обеспечить рентабельность каждого предприятия, независимо от уровня техники и организации производства, уровня производительности труда и складывающейся себестоимости.»102 По мнению авторов доклада, неправильно «устанавливать цены с ориентацией на отсталую технику, низкую производительность труда, на плохую распорядительность хозяйственных руководителей. При таком положении цена будет сдерживать улучшение производства, не будет стимулировать развитие и внедрение передовой техники и лучших методов технологии производства.»103 Таким образом, по крайней мере, фактор технологии производства принимался в расчет при установлении цены, что уже было заметным прогрессом по сравнению с определениями предыдущих десятилетий. Доклад ссылается и на более радикальные мнения в научной среде, приверженцы которых предлагали устанавливать различные цены для отдельных предприятий или групп предприятий, с учетом того фактора, как складывается на этих предприятиях стоимость и себестоимость продукции. Этот принцип был прямым переносом западной системы конкуренции, так как при условии его введения покупатели/потребители могли бы выбирать поставщиков с наиболее выгодным соотношением цены и качества. Но авторы доклада считают эту идею неприменимой в советских условиях из-за сложностей в планировании, которые бы повлек за собой разнобой в ценах.104 Начавшись с оптимистической оды марксистской теории, этот доклад постепенно приходит к выводу, что «отклонение цены от стоимости является не только неизбежным, но и во многих случаях целесообразным и полезным. В этом проявляется использование цены как инструмента в осуществлении руководства экономическим развитием страны, как могучего фактора, находящегося в руках правительства. Посредством цены можно успешно воздействовать на развитие отдельных видов производства, более правильно распределять национальный доход, влиять на увеличение или уменьшение спроса на отдельные виды продукции.»105 Упор на руководящую роль правительства и на прогресс в экономике оправдывал вариативность и гибкость цен. Так, сделав реверанс в адрес официальных ценностей, экономисты пытались подать властьпредержащим элементы маркетинга под марксистским соусом.


Б. Дилемма между региональной самостоятельностью в ценообразовании и контролем центра.

Какой же эффект имели эти теоретические изыскания в конкретной работе по ценообразованию? 30 мая 1958 года Совет Министров СССР издал постановление № 583 «О порядке установления цен на промышленную и сельско-хозяйственную продукцию и тарифов на перевозки и услуги». Следом Советом Министров РСФСР было принято постановление от 22 августа 1958 года № 969, в котором Госплану РСФСР поручалось рассмотрение и утверждение оптовых цен на промышленную продукцию и товары народного потребления, а также подготовку проектов цен, представляемых Советом Министров РСФСР на утверждение Совета Министров СССР и Госплана СССР. На Министерство торговли РСФСР возлагалось рассмотрение и утверждение розничных цен на товары народного потребления. Одновременно расширялась номенклатура промышленной продукции, на которую оптовые цены утверждались совнархозами, министерствами, ведомствами, Советами Министров автономных республик, обл/крайисполкомами.106 То есть на деле происходила частичная передача функций по ценообразованию на места и отход от принципов централизма. Однако, отсутствие квалифицированных кадров в совнархозах, даже при условии снабжения их необходимыми материалами, а также «большая нагрузка» приводили к тому, что в большинстве совнархозов «рассмотрение проектов цен задерживается на длительный срок (до 2 и более месяцев). Например, на 1 декабря 1959 года в планово-экономическом отделе Горьковского совнархоза, где ценами занимается один человек, имелось на рассмотрении проектов цен на 1075 позиций. Многие совнархозы допускают нарушение установленных сроков действия временных цен. (...) Экономическая работа по ценам в части анализа сравнительных данных по новым и ранее освоенным изделиям, совнархозами почти не ведется, в связи с чем имеются случаи утверждения завышенных временных цен, при которых новые изделия еще в период их освоения становятся чрезмерно прибыльными.»107 Кроме этого, в большинстве случаев совнархозы представляли в Госплан РСФСР проекты постоянных оптовых цен без достаточных экономических обоснований, а также без технических условий, чертежей, отчетных калькуляций и других необходимых материалов. Неудовлетворительное качество представляемых совнархозами проектов цен, задержка ими ответов на запросы приводили к задержке рассмотрения проектов цен в Госплане РСФСР. Таким образом, многие идеи экономистов было трудно воплотить на практике. Чтобы исправить положение, были использованы традиционные советские методы обмена передовым опытом: Госплан РСФСР должен был организовать во 2 квартале 1960 года республиканское совещание – семинар работников, занимающихся ценами, с целью разработки мероприятий по улучшению работы по ценам и повышения квалификации работников.108

Власти размышляли над способами заинтересовать все производственные структуры в реформе цен. Найденным решением оказался путь «повышения материальной заинтересованности коллективов промышленных предприятий в улучшении ассортимента выпускаемых ими товаров народного потребления». Для этого на июльском Пленуме ЦК КПСС в 1960 году Госплан СССР и Минфин СССР получили указание разработать в трехмесячный срок, с участием Советов Министров союзных республик, и представить в СМ СССР предложения об улучшении практики установления оптовых цен и изменения розничных цен на товары народного потребления «с тем, чтобы цены наиболее полно отражали трудоемкость изготовления товаров и изменения в спросе населения, обратив внимание на оперативное решение вопросов, связанных с рассмотрением и утверждением цен.»109 Это поручение означало, что первые меры по изменению системы ценообразования не принесли ожидаемых результатов. По мере проведения реформы обнаруживались все новые и новые осложнения. Из-за того, что Советы Министров автономных республик, крайисполкомы, облисполкомы и горисполкомы городов республиканского подчинения не имели права утверждать оптовые цены на потребительские товары, вырабатываемые впервые предприятиями местной промышленности и реализуемые в их регионе, они были вынуждены обращаться в Госплан РСФСР по вопросам утверждения оптовых цен, «на что уходило довольно много времени».110 Масштаб реформы оказывался ограниченным и колесо преобразований часто буксовало. Несмотря на то, что по товарам, выпускаемым в различных расфасовках, оптовые цены, как правило, устанавливались в разных размерах на разную расфасовку в соответствии с трудовыми затратами на их производство, предприятия не были заинтересованы в увеличении выпуска товаров в мелкой расфасовке, главным образом потому, что выполнение плана производства в натуральных показателях «обезличивало» выпуск товаров в разных расфасовках. Порядок определения розничных цен на новые виды, артикулы и расфасовки товаров, на уровне розничных цен на аналогичные уже освоенные товары не стимулировал выпуска новых товаров. Себестоимость новых товаров была, как правило, выше себестоимости давно выпускаемых аналогичных товаров, в связи с чем производство новых товаров оказывалось менее рентабельно, а иногда бывало и убыточно. В то же время, по наблюдениям заместителя председателя Госплана РСФСР Я. Чадаева и Министра торговли РСФСР Д.Павлова, именно новые товары имели повышенный спрос населения.111 Исходя из этого, они предлагали устанавливать цены на новые виды и артикулы товаров, исходя из себестоимости и более высокой прибыли промышленности по сравнению с аналогичными товарами, имеющими пониженный спрос. При этом они предлагали ввести систему прогрессивных и подвижных цен, которая заключалась в снижении расценок на новые товары «по мере насыщения ими рынка (...) до уровня цен на аналогичные товары массового производства».112 Здесь идея изменения цены соответствует «философии производства», по которой нужно было найти способы продать произведенные товары, и в то же время вписывается в концепцию удовлетворения спроса и насыщения рынка.

Вопрос о материальной заинтересованности увязывался с необходимостью освоения новой продукции. Госплан и Минторг делегировали поиск конкретных мер в этом направлении Государственному Комитету СМ СССР по вопросам труда и заработной платы. Этот Комитет должен был разработать предложения «о материальном стимулировании рабочих и инженерно-технического персонала предприятий промышленности совнархозов, исполкомов и планирующих органов за выпуск вновь осваиваемых товаров народного потребления».113 Из этих предложений прослеживается попытка руководителей центрального планирующего и торгового органов использовать благоприятную конъюнктуру спроса для извлечения дополнительной коммерческой выгоды. Эта маркетинговая логика стремилась нарушить укоренившийся в советской производственной системе подход к слепому выполнению количественных показателей плана, без учета спроса и без стремления моделировать потребности посредством выпуска новых изделий.

Предлагаемые Госпланом и Минторгом меры были направлены на устранение всех противоречий сложившейся в течение предыдущих десятилетий или в результате первой волны преобразований системы установления цен. Так, по импортным товарам розничные цены утверждались только Госпланом СССР, а на многие «аналогичные» товары отечественного производства цены устанавлись другими организациями. По этой причине Чадаев и Павлов настаивали на предоставлении права «утверждения розничных цен на импортные товары, аналогичные отечественным товарам, розничные цены на которые утверждаются в союзных республиках, министерствам торговли союзных республик применительно к розничным ценам на аналогичные товары отечественного производства.»114

Излишняя централизации в ценообразовании наблюдалась не только в области импорта, но и относительно продовольственных товаров. По действующему в 1960 году порядку в РСФСР розничные цены на такие товары, как молочнокислые продукты и квасы утверждались Минторгом РСФСР несмотря на то, что они реализовались на месте и за пределы областей, краев и автономных республик не вывозились. В тот же момент ко многим товарам применялись прейскуранты розничных цен, изданные еще в 1953-54 годах. А в ряде прейскурантов была сохранена структура цен, установленная еще в 1939-40 годах. В последующие годы изменились лишь уровни цен, а соотношения цен изменению не подвергались.115

Создается впечатление, что дебаты и разногласия экономистов сказываются и при решении практических вопросов ценообразования. Когда в 1960 году Госплан РСФСР и Министерство торговли РСФСР представляют проект предложений по вопросу улучшения установления оптовых и изменения розничных цен на потребительские товары, Минфин РСФСР выступает против идеи установления совнархозами временных оптовых цен на новые изделия, без обращения в центр.116 Так скрещиваются две тенденции – предоставления самостоятельности регионам и поддержания контроля центра. Однако было бы ошибочно думать, что Госплан и Минторг были сторонниками максимальной самостоятельности регионов в области ценообразования. В их подходе просматривается идея постоянного взаимодействия между центральными и метсными органами, на основе которого практики установления цен должны были стать наиболее эффективными. Так, Чадаев и Павлов просили Госплан СССР, а также Госпланы и Минторги союзных республик выпускать один-два раза в месяц бюллетени, в которых должны печататься прейскуранты утвержденных оптовых и розничных цен и рецептуры (состав сырья) тех товаров, на которые утверждены цены:

«Эти бюллетени должны печататься на одной стороне листа, для того, чтобы их можно было разрезать, рассылать всем совнархозам, исполкомам, Советам Министров союзных и автономных республик, которые должны по этим бюллетеням вести кодификацию утвержденных цен и рецептур на товары широкого потребления. Это мероприятие будет способствовать обмену опытом и расширению ассортимента товаров повсеместно, недопущению выпуска товаров одинаковых по содержанию и назначению, с разными названиями и ценами, и, кроме того, сократит ненужную переписку о высылке утвержденных прейскурантов, о том, на основе каких рецептур утверждены те или другие цены и т. д.»117


Подобная оркестровка четко очерчивала пределы самостоятельности регионов и создавала иллюзию способности центра координировать и стирать локальные различия посредством нормализации и управления инновациями. Она была призвана снять последствия проявления региональных особенностей в товарах и ценах с тем, чтобы общенациональное происхождение изделий («сделано в СССР») превалировало над узко-локальной аппеляцией («сделано в Воронеже»).

В действительности принцип единых цен соблюдался только в некоторых случаях. Децентрализация и расширение прав союзных республик и местных органов по утверждению цен, «при недостаточной координации со стороны Госплана СССР и Комиссии Президиума СМ СССР по вопросам цен, усилило разнобой в ценах».118 С 1 июля 1959 года были введены унифицированные для всех союзных республик прейскуранты розничных цен на виноградные и плодовоягодные вина и на кондитерские изделия, а также прейскуранты сниженных розничных цен на резиновые, целлулоидные, пластмассовые и металлические игрушки. Если республикам, для учета интересов промышленности и спроса, предоставлялось право устанавливать их собственные прейскуранты на продукты местного производства и потребляемые внутри республики, то при доставке этих товаров в другие регионы, «в целях устранения разнобоя в розничных ценах установлен порядок, согласно которому завозимые из других союзных республик стеклянная посуда, пухо-перовые изделия, джем, повидло, желе, продаются на территории РСФСР по ценам, предусмотренным прейскурантами на аналогичные товары производства предприятий гос промышленности РСФСР.»119

На деле делегация функций по ценообразованию на места привела к явлению, схожему с феноменом межрегиональной и внутрирайонной конкуренции, так как цены на одни и те же товары и услуги варьировались от района к району, завися от местных условий производства (уровня технологического оборудования и других факторов, которые отныне учитывались в процессе ценообразования). В этой ситуации потребители получали возможность выбора между наиболее выгодными для них товарами с точки зрения цены и критериев качества. Например, в марте 1960 года цены на химчистку, действующие в г. Новосибирске, были в 2 раза выше цен, установленных в гг. Пензе, Ленинграде и Москве, на аналогичные работы, а именно: чистка пальто зимнего мужского стоит: в г. Москве 21 рубль 50 копеек, в г. Ленинграде – 30 рублей, в г. Пензе – 26 рублей, а в г. Новосибирске – 53 рублей; чистка пальто деми(шинель) стоит в г. Москве 13рублей 20 копеек, в г. Ленинграде – 18 рублей, в г. Пензе – 21 рубль, а в г. Новосибирске – 37 рублей и т. д. Кроме того, в Новосибирске наблюдался разнобой в ценах на однотипные работы, производимые мастерскими, имеющими различную ведомственную подчиненность. Так, например, вставка в очки стекол 5-6,5 диоптрий стоила в мастерской № 7 артели «Зенит» 11 рублей 12 копеек, а в аптеках города – 5 рублей 80 копеек; пластмассовая круглая очковая оправа (включая стоимость услуг по подготовке) предлагалась в мастерской артели 16 рублей 96 копеек, а в аптеках – 6 рублей 10 копеек и т. д.120

В способе действий, который выбирает в этой ситуации Я. Чадаев, прослеживаются уроки дискуссий в Институте экономики: он не ориентируется на предприятия с крайними показателями рентабельности (самыми высокими или самыми низкими), но предлагает провести унификацию цен, взяв за пример средние показатели. Чадаев призывает менять расценки с усовершенствованием производственного процесса, например, с переходом с индивидуального на бригадный метод обработки изделий или на механизированные операции по ремонту обуви. Констатируя высокие тарифы на услуги по ремонту одежды в городе Пензе, где «цены на лицовку одежды установлены на уровне цен мастерских индпошива, или на 30-35 % выше цен, действующих в г. Ленинграде», что «побуждает население вместо реставрации старой одежды приобретать новую, цена которой в ряде случаев близка к стоимости лицовки»,121 он предлагает снизить расценки на ремонт одежды. Эту позицию можно интерпретировать как осознание бесперспективности этого вида услуг и снижения спроса на него в контексте модернизации и технического прогресса, расширяющих доступ к товарам массового производства, в частности, к готовой одежде. Желание снизить цены на ремонт обосновывается предпочтениями потребителей покупать готовую одежду. В данном случае предложение с его ценовыми характеристиками адаптируется к динамике спроса. То же самое можно сказать и об идее «сезонных цен по тем видам услуг, по которым наблюдается большая неравномерность поступления заказов», которые Чадаев предлагал «практиковать шире». Все эти предложения принимаются и включаются в подготовленный в апреле 1960 года проект постановления СМ РСФСР «О выполнении постановления ЦК КПСС и СМ СССР от 6 марта 1959 года № 245 в части снижения себестоимости и цен на пошивочные и ремонто-бытовые услуги», подписанный председателем СМ РСФСР Д. Полянским и Управляющим Делами СМ РСФСР И. Груздевым.122 Таким образом элементы маркетинга инструментализируются государством.

Тот же принцип влияния технического прогресса на изменение спроса населения учитывается и в решении снизить цены на патефоны. Инициатива исходит от местных властей и производителей: Управление местной промышленности Ленгорисполкома и Московский патефонный завод Управления Металлообрабатывающей промышленности Мосгорисполкома обратились в Министерство торговли РСФСР с просьбой о снижении розничных цен на патефоны «Дружба» марки ПГ-54 производства Ленинградского патефонного завода с 180 до 135 рублей, марки ПТ-3 производства Москов патефонного завода с 200 до 165 рублей. Эта идея скидок обосновывалась принципом маркетинга:

«Патефоны пользуются слабым спросом покупателей из-за высокой розничной цены. Например, остатки патефонов по городским торгующим организациям РСФСР возросли с 40 тысяч штук на 1.1.1959 года до 50 тысяч щтук на 1.3.1960 года, а остатки их у сельских торгующих организаций составили по состоянию на 1.1.1960 года – 93 тысячи штук при плане производства патефонов на 1960 год в количестве 160 тысяч штук. Необходимость снижения розничных цен на патефоны вызывается также тем, что с каждым годом в значительных размерах увеличивается производство радиол, электропроигрывателей и электрограммафонов, которые заменяют патефоны и более удобны в использовании. Торгующие организации отказываются от дальнейшей приемки патефонов, что ставит заводы-изготовители в тяжелое финансовое положение. Так, остатки патефонов на складе Ленинградского патефонного завода выросли с 1753 штуки на 1.9.59 года до 11660 штук на 1.7.60 года.»123


Все вышестоящие учреждения - Министерство торговли РСФСР, Минфин СССР и РСФСР, Госплан РСФСР - действуют в полном согласии по поводу снижения цен. Так, советская экономика дошла до понимания процесса эволюции в предпочтениях покупателей, когда появление новых товаров делало устаревшими ранее существовавшие изделия. Более того, Госплан и Минторг требовали от министерств торговли союзных республик видеть спрос в перспективе и на его основе определять динамику работы промышленности: «на основе изучения перспектив производства товаров и их себестоимости представить Советам Министров союзных республик к 1 июля 1961 года конкретные предложения об улучшении прейскурантов розничных цен на товары народного потребления, с учетом наиболее полного отражения трудоемкости их изготовления и изменения в спросе населения».124

Однако подобное вмешательство центральных инстанций с их представлениями о рентабельности, выгодности и перспективности в масштабах страны не всегда соответствовало образу мышления локальных экономических акторов. Так, 22 ноября 1960 года, в соответствии с постановлением СМ РСФСР от 20 июня 1959 года Министерство торговли РСФСР представил в СМ РСФСР предложение о введении единых розничных цен на стеклянные елочные украшения и электрогирлянды. Розничные цены на эти изделия утверждались Советами министров автономных республик, областными и крайисполкомами и горисполкомами городов Москвы и Ленинграда. По этой причине, например, стеклянный гладкий посеребренный шар диаметром 56-75 мм, покрытый цветным лаком продавался в Ленинграде за 50 копеек,

в Москве за 70, в Ивановской области за 74, в Башкирской АССР за 75, в Московской области за 85, в Горьковской области за 90 копеек, а в Саратовской области за 1 рубль.125 Министерство торговли предложило установить единую цену в 65 копеек, что должно было привести к повышению цен на это изделие в Ленинграде и к понижению во всех остальных упомянутых местах. Схожий принцип унификации был применен ко всем видам данных товаров. Но председатель правления Роспромсовета А. Заговельев выступил против этой меры, объяснив, что она обеспечивала рентабельную работу только в одной Ленинградской артели «Культигрушка», а для всех других артелей установление нового прейскуранта могло привести «к резкому сокращению ассортимента елочных украшений, так как артели вынуждены будут прекратить выпуск убыточных изделий».126 Поэтому Правление Роспромсовета объявило «необходимым сохранить действующий порядок утверждения розничных цен на стеклянные елочные украшения производства промкооперации РСФСР и одновременно обязать облкрайисполкомы и советы министров АССР пересмотреть розничные цены на указанные изделия с тем, чтобы накопления от их производства не превышали в среднем 5-7 %».127 Здесь внутренние интересы промышленности входят в противоречие со стремлением центральных директивных органов привести реальные экономические показатели в соответствие с утопическим образом единообразия, осуществляя свою символическую централизаторскую функцию и доказывая состоятельность экономических законов марксизма.

Руководители страны осознавали политические аспекты унификации цен. Это можно проиллюстрировать на примере вопроса о введении единых розничных цен на мебель и металлические кровати. СМ РСФСР постановлением от 15 апреля 1960 года № 525 «Об упорядочении розничных цен на мебель и металлические кровати» обязал Министерство торговли РСФСР разработать и утвердить прейскурант единых розничных цен на эти товары производства всех государственных и кооперативных предприятий и ввести его в действие с 1 января 1961 года. Это постановление «исправительного» порядка было типичной реакцией на результаты реформы ценообразования, когда из-за утверждения розничных цен разными организациями возникла ситуация полного «разнобоя» в расценках. Например, кровать полуторная частично никелированная фигурировала в государственном прейскуранте с ценой в 241 рубль. В то же время этот предмет обихода продавался в Карельской АССР по 266 рублей, во Владимирской области по 275 рублей, а в Омской области по 350 рублей. Уровень розничных цен, утвержденных на местах, превышал цены государственного прейскуранта в среднем на 20 %.128 Цены на нераздвижной обеденный стол колебались от 70 до 123 рублей.129 Несоответствие этого положения принципам социалистической экономики подтолкнуло Министра торговли Д. Павлова представить эту вариативность, дающую потребителям право выбора и ставящую производителей в условия конкуренции, как ситуацию, вызывающую непонимание населения и влекующую за собой злоупотребления в торговой сети.130 14 января 1960 года Министерство торговли РСФСР обратилось в Госплан РСФСР за консультацией. Последний посчитал разработанное Министреством торговли предложение неприемлемым, так как оно должно было привести к повышению цен на большинство кроватей производства предприятий совнархозов. Конкуренция промысловой кооперации с ее отличным от государственного масштабом цен была причиной этого эффекта. В связи с этим, 4 февраля 1960 года Я. Чадаев предложил унифицировать цены только на кровати производства государственной промышленности, что давало иные крайние показатели в сравнении с ценами на весь спектр товаров этой категории разных производителей. Из-за сложности и длительности процесса обсуждения и согласования в исполнении этого приказа произошла задержка, а 4 мая 1960 года СМ СССР принял постановление об изменении масштаба цен и замены ныне обращающихся денег новыми деньгами, в котором подчеркивалось, «что эти мероприятия не вызовут никаких потерь ни со стороны населения, ни со стороны государства.» 9 июня 1960 года Министр торговли РСФСР Д. Павлов, Министр финансов РСФСР И. Фадеев и заместитель председателя Госплана РСФСР Я. Чадаев сообщили в СМ РСФСР о неблагоприятной конъюнктуре для проведения этого решения:

«В связи с тем, что упорядочение розничных цен на мебель и металлические кровати в сторону их повышения на отдельные виды может вызвать нежелательное толкование этого мероприятия у населения, просим перенести срок введения в действие прейскуранта единых розничных цен на мебель и металлические кровати на 1 июля 1961 года.»131


Именно социальный фактор стал консолидирующим принципом в переговорах между этими, до сих пор несогласными и конкурирующими инстанциями. Страх появления социального недовольства оказался сильнее внутренних институциональных логик и схем мышления.

В результате консультации экспертов практики ценообразования претерпевают изменения в конце 1950-х – начале 1960-х годов. Создается впечатление, что все инстанции экономической системы – от центральных руководителей до местных исполнителей усваивают новые подходы к ценообразованию, основанные на учете критериев качества, технологии производства, спроса и т. д. Однако, стремление центральных властей держать весь комплекс цен под контролем, дабы не допустить «рыночной» конкуренции, тормозило и усложняло процесс установления или изменения цен. Достаточно показательным кажется случай с ликвидацией 18 апреля 1960 года подразделений по сортам на вяленую воблу выработки предприятий Астраханского совнархоза, что повлекло за собой изменения в ценах. Причиной стали «гидрологические изменения» в Каспийском море, вследствие которых в конце 1950-х годов в уловах воблы преобладала мелкая рыба, размером от 12 до 17 см. Необходимость сортировки рыбы до переработки приводила к производственным потерям, а эффекта не давала, так как вся рыба отвечала одним и тем же качественным характеристикам. Чтобы усовершенствовать процесс, необходимо было отменить разделение на сорта мелкой и средней воблы и пускать всю рыбу по одной ценовой категории. Это рациональная в своей основе идея должна была пройти через лес бюрократических инстанций. Госплан РСФСР внес в СМ РСФСР проект распоряжения по этому вопросу, согласованный с Министерством торговли РСФСР и Министерством финансов РСФСР. На документе проставили визу представители восьми учреждений. Учитывая, что право на установление новой розничной цены на вяленую воблу Совету Министров РСФСР не было предоставлено, с Бюро цен при Госплане СССР (т. Паутиным) было согласовано, что при выходе решения СМ РСФСР на односортную мелкую вяленую воблу будут установлены цены на уровне действующих цен на воблу первого сорта. Изменения, вносимые в ГОСТ № 1551-55 «Рыба вяленая» были согласованы также с Комитетом стандартов, мер и измерительных приборов при СМ СССР.132 Специфика работы последнего заключалась в нормализации каждого вида товара в форме подробного описания различных показателей и характеристик, которыми продукт должен был обладать, чтобы соответствовать норме (Таблица № 2).

Таблица № 2. - Физико-химические и органолептические показатели на вяленую воблу каспийскую мелкую.

Наименование показателей
Характеристика и нормы

Внешний вид
Рыба всех видов различной упитанности, поверхность рыбы чистая. Допускается сбитость чешуи, слегка ослабевшее и пожелтевшее брюшко.

Наличие выкристализовавшейся соли на головках рыб; незначительное повреждение брюшка у калтычка до 5 % рыб по счету.

Консистенция
Плотная и твердая

Вкус и запах
Свойственные рыбе данного вида обработки, без порочащих привкуса и запаха. Допускается незначительный запах окислившегося жира в брюшной полости.

Содержание влаги в мясе рыбы в %%, не более
38

Содержание соли в %% не более
15

Источник: ГАРФ, ф. А 615 «Бюро цен при Госплане РСФСР», оп. 1, д. 1 «Поручения Совета Министров РСФСР по вопросам ценообразования и материалы по их выполнению. 29.2.1960-24.12.1960», л. 71.


Подобная «вкусовая» экспертиза свидетельствовала об очевидном прогрессе в области ценообразования, которое опиралось на нормализацию товаров по качеству.133 Но процедура нормализации требовала принятия решений по каждому отдельному товару. Сложность и детальность этой процедуры приводила к неизбежности упущения некоторых категорий товаров из-под контроля, а значит и к произвольности процесса ценообразования и к всевозможным злоупотреблениям. Эффективность этих мер снижалась необходимостью проводить все предложения в виде приказов через центр. Даже если регионы и получили право инициативы на нововведения, вмешательство центра, утверждающего решения, утяжеляло и замедляло процесс.

В то же время, патронаж со стороны центральных органов приводит к распространению так называемого «инфантилизма», беспомощности со стороны предприятий. Арбитраж центра является единственным способом решения споров во взаимотношениях между производителями. Это утверждение становится понятным при упоминании письма, адресованного совнархозом Калининского экономического административного района начальнику отдела цен Госплана РСФСР П. П. Цыбину 19 января 1960 года. В этом письме заместитель начальника планово-экономического отдела В. Перевертайлов просил вмешательства Цыбина в следующее дело. Калининский комбинат № 513 усвершенствовал в 1959 году технологию производства кордных шелковых тканей за счет упрочения корда, что привело к удорожанию изделий. 22 сентября 1959 года Калиниский совнархоз послал в Госплан РСФСР материалы на эту продукцию для утверждения постоянных оптовых цен. Госплан РСФСР отказался рассмотреть этот материал и предложил утвердить совнархозом временные оптовые цены «по согласованию с заказчиком». Заказчиками комбината были Ярославский совнархоз и Московский шинный завод, которые отказались принять представленную цену, ссылаясь на значительное удорожание себестоимости и резкое понижение рентабельности шин, что не было предусмотрено у них в плане 1960 года. Калининский совнархоз не мог согласиться со старой ценой, так как новые артикулы ткани отличались от ранее вырабатываемых и себестоимость упроченного корда была выше предыдущей.134 Эта неспособность к договоренности и стала поводом обращения местного руководителя в центр. Таким образом предприятия и районы оказывались не в состоянии распоряжаться предоставленной им самостоятельностью в сношениях друг с другом. В условиях свободной конкуренции предприятие закупщик могло бы обратиться к поставщику-конкуренту или, при условии одноуровневых цен, пересмотреть процесс производства, чтобы сделать его более рентабельным с учетом использования производных материалов повышенного качества. Но в условиях огосударствленной экономики возможности выбора поставщиков были ограничены навязанными властями указаниями. Центр оказывается арбитром в решении всех споров. При этом вмешательство и разрешение тяжб происходит директивным образом. Именно центр решал, какое предприятие будет рентабельным, а какое нет. От изначальной идеи самостоятельности и беспосреднической прямой договоренности неизбежно происходил возврат к командно-административной системе, лишающей гибкости систему производства.