Geum.ru

«духовно-нравственный путь развития россии»

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   45
– техногенная и предельно овещненная, бездуховная и безбожная, бессердечная и бессовестная, пошлая и предельно циничная. Ее девиз в XXI веке: максимум прибыли, минимум совести. Технически она может почти все, духовно – уже почти ничего. Люди задыхаются в «застенках» овещненных пара­метров жизни. Установки на потребительство и на внешние наслаждения, на корысть и прибыль поразили человека в его творческой, духовной основе. Он увяз в паутине вещной полезности и не видит «неба». Эта цивилизация завела человечество в тупик. Кризис духовный и человеческий налицо. Нужны принципиально новые пути, мотивы, стимулы развития и роста, новые идеалы и идеология. Нужна смена вещной связи между людьми человеческой общностью. отметим те особенности капиталистического производства и буржуазной социальности, которые деформируют мышление вообще, категориальное мышление в особенности.

О специфике производства капитала и хаотического сознания. Капиталистическое производство имеет свои отличительные особенности:

▪ прибавочный продукт изымается от производителя не в натуральной, а в стоимостной форме; причем, в порядке свободного найма;

▪ работник продает свою способность к труду в обмен не на продукты потребления, а на заработную плату в виде денег;

▪ мотивом производства является производство не потребительной стоимости, а стоимости; причем, это главное, прибавочной стоимости; техника, люди и др. ценны в той мере, в какой они способствуют приросту прибавочной стоимости; например, перепроизводство прибавочного продукта (мясо, молоко и т.д.), не нашедшего платежеспособного спроса, грозит производителю разорением; такой продукт просто уничтожается;

▪ как только способность к труду становится товаром, то в принципе все получает возможность стать товаром; продажа должностей, званий, экспертиз и т.п. – все это не отклонение от нормы, а продолжение механизма рынка в форме коррупции, лоббирования и т.д.; раз товарная форма стала тотальной, то и принцип рынка тоже становится всеохватным; ведь товар получает ценность для обмена (стоимость) именно на рынке;

▪ прибавочная стоимость получает единое и общепризнанное выражение в денежной форме;

▪ эффективность труда, социальной активности измеряется, опять же, в денежной форме; поэтому капитал по существу своему враждебен нравственности, культуре, религии; тем ценностям, которые имеют достоинство сами по себе и не поддаются сведению к ценностям для обмена ради прироста прибыли; этой враждебностью объясняется курс современного буржуазного общества на деинтеллектуализацию, десакрализацию всего, на дехристианизацию народной жизни, на постхристианский мир;

▪ сведение всех ценностей к денежному выражению позволяет отрывать денежные показатели от совокупности потребительных стоимостей и манипулировать этими показателями так, что без прироста товарной массы можно умножать свой капитал, например, играя на бирже; подобно тому как в числе, в численности единиц полностью погасли те или иные качества вещей (количество килограммов, метров, градусов угла или пива), точно так же в деньгах целиком исчезли своеобразие потребительных стоимостей и способ обретения денег, что позволяет иметь нетрудовые доходы и нелегитимным путем; ныне манипулирование ценными бумагами, финансовыми пирамидами приняло такую паразитическую форму, что финансы все более отрываются от «физической», производительной экономики;

▪ социальное положение индивида определяется его возможностями «доступа к капиталу». Поэтому «социальная иерархия капитализма приобретает всегда и неизбежно форму именно классовой иерархии»1. Буржуа – это собственник именно капитала, а пролетарий – это наемный работник не вообще, а тот, кто производит именно прибавочную стоимость. Вот почему «теория Маркса актуальна ровно столько времени, сколько существует капитализм. И напротив, любые попытки преодолеть марксизм, оставить его в прошлом проваливаются до тех пор, пока буржуазная система остается непоколебимой»2. работы К. Маркса являются, по выражению Ч. Райта Миллса, «необходимым инструментом для любого квалифицированного социолога. … Если некоторые слышат в моих работах эхо Марксовых идей, это, – отмечает Миллс, – говорит лишь о том, что я получил хорошее образование. Если же они сами не принимают идеи Маркса во внимание, это свидетельствует лишь об отсутствии необходимого образования у них»1. Философия Маркса – это прорыв в новое понимание человеческого мышления, самосознания, духа, человеческой общности и солидарности; понимание, связавшее воедино достижения классической предшествующей философии в такую смысловую архитектонику, которая открывает подлинный простор для путешествия за открытиями и вне которой ум будет или слоняться по прежним запутанным тропам, или робко топтаться вблизи тех открытий, который Маркс сделал и выразил ясно и чеканно.

особенности капиталистического производства определяют собой и особую социальность буржуазного общества – сведение всего и вся к единому измерителю социальной эффективности, к деньгам; резкое понижение ранга ценностей, человеческих притязаний. Современная буржуазная социальность – это нарастающая пошлость, вызывающая «тошноту»; это – последний период некогда могучего способа производства людьми собственной жизни, период его заката.

Эта социальность «превратила личное достоинство человека в меновую стоимость»2, а человека, как и территории, государственные статусы – в товар. Сущность человека – это свободная самореализация его творческих сил в актах самодеятельности, в силу чего человек испытывает радость и удовольствие от созидательного самоосуществления и от признания своей собственной социальной значимости – так можно передать, позицию Маркса. С такой креативно-антропологической сущностной позиции можно верно осмыслить процессы опредмечивания, овещнения и отчуждения, труда и «работы», полагая капитализированную частную собственность причиной превращения труда (адекватной формы свободного самоосуществления человека) в «работу», в принудительную деятельность, в «муку» и «самоутрату».

Капитализм губителен человеческой общности именно тем, что он блокирует адекватные формы перевода человеческой процессуальной сущности в действительность, предлагая, образно выражаясь, всюду галлюцигенный Голливуд. Питирим Сорокин, выходец из России и патриарх западной социологии, в своей работе «Кризис нашего времени» свидетельствовал: «Все важнейшие аспекты жизни, уклада и культуры западного общества переживают серьезный кризис. Больны плоть и дух западного общества, и едва ли на его теле найдется хотя бы одно здоровое место или нормально функционирующая нервная ткань.

… Мы как бы находимся между двумя эпохами: умирающей чувственной культурой нашего лучезарного вчера и грядущей идеационной культурой создаваемого завтра. … Ночь этой переходной эпохи начинает опускаться на нас, с ее кошмарами, пугающими тенями, душераздирающими ужасами»1. «Кошмары» и «ужасы» порождаются эрозией родовой сущности человека, отмеченной нами блокировкой. Уместна свежая иллюстрация «кошмара»: в 2006 году, сообщают деятели российской культуры, в Вене состоялась европейская встреча священнослужителей, ученых, деятелей культуры из католического Запада и православного Востока под названием «Верните душу в Европу». Представители западного католического мира заявляли: «Европа – экономический гигант, но духовный карлик, «Вы думаете, варвары стоят на границах Европы? Нет, – в наших правительствах, в наших СМИ!»2.

Современный постмодернизм в философии и политике – адекватное идейное выражение особенностей капиталистического производства в его современной форме. Постмодернисты (Ж. Бодрийар, Ж.Ф. Лиотар, Ж. Делез, Ф. Гваттари, М. Серр, Р. Ротри и др.) отрицают достижения классической философии Нового времени, философию Гегеля и К. Маркса, открещиваются от объективных закономерностей и объективности мышления, от истины, от нравственных оценок; для них все относительно; они – релятивисты, для них все относительно.

Буржуазная социальность следующим образом задает особый стиль мышления, представленный в постмодернистской философии.

Если в капиталистической экономике финансовый капитал все более отрывается от производительного капитала, а деньги – от товарной массы, то постмодернисты отрывают значения от обозначаемого (от референта, от действительности)! Карта стала важнее реальности. Обозначаемое заменено знаками. Ж. Деррида утверждает: «Мы даем знаки. Знак… представляет собой отложенное, отсроченное присутствие. При этом не имеет значения, идет ли речь ... о делегатах на выборах или о политических представителях, движение знаков откладывает момент встречи с вещью самой по себе»3. Политики в России тоже стали производить движение знаков, словесных обещаний, откладывая каждый раз сроки реализации обещаний. И народ в стране ходит от одного ожидания к другому, а потом – от одного разочарования к иному разочарованию. Все политические технологии, используемые режимом Б.Н. Ельцина, отмечал А.С. Панарин, – «основывались на главном постулате постмодернистского дискурса – на подмене обозначаемого обозначающим, объективных показателей, относящихся к реальной социальной действительности, знаками»1. Постмодернисты, отмечает профессор университета Нотр-Дам (США) К. Харт, – «любят обитать в виртуальном мире»2.

Новая стратегия «золотого миллиарда». Современные процессы глобализма – это передел планеты ради эгоистического интереса «золотого миллиарда». Справедливое объединение народов ради общежития, когда отношения между народами строятся на нравственных отношениях, признанных между порядочными людьми, тенденция к такому объединению блокируется и уродуется антиисторическим, реакционным сопротивлением и агрессией пошлого планетарного эгоиста – транснационального финансового капитала. Это – попятное движение истории к новой крови, к новым страданиям и слезам «неизбранных». На этом пути культура как положительная социальность, как воплощение духа совершенства в зримые образцы человеческой субъективности, больше невозможна. Зачем же России вписываться в «мировую техническую цивилизацию», которая клонится к закату? Разумнее предложить практически свои «правила игры», соединяя традиции отечественной культуры с процессами обновления. Классики отечественной культуры как досоветского, так и советского периодов, не принимали буржуазную социальность по религиозным и духовно-нравственным соображениям. Христос дал Откровение о совершенстве, доступному лишь любящему сердцу: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный» и «любите друг друга». Глобалисты же объявили XXI век «постхристианским», т.е. люциферианским! Модерн Просвещения на наших глазах вырождается в социал-дарвинизм, социальный расизм. Постхристианский Запад творит второе распятие – отрицание образа Спасителя в человеческих душах. Поэтому А.С. Панарин советовал: «наследием современного антиглобализма должна стать патристика. Восточные и западные отцы церкви, выстраивающие христианскую картину мира в борьбе с язычеством и языческими уклонениями в асоциальный натурализм вещизма и инстинкта, сегодня являются нашими непосредственными учителями»1.

А.С. Панарин был глубинным аналитиком и дал мудрый совет по выходу из общепланетарного кризиса. Весть евангельская явилась смысловым прорывом к человеческой общности. И эта Весть была столь созвучна заветным чаяниям народов, что апостолы без радио и телевидения христианизировали планету. Путь к культуре как к грядущей ступени человеческой истории, – это путь, указанный Христом Спасителем.

А спасаться надо. Размышляя о планетарном кризисе, В.И. Плотников пишет: «В наше время недовольство условиями человеческого бытия стало всеобщим. Еще в XIX веке значительная часть людей верила в прогресс и возлагала надежды на то, что развитие науки и техники принесет с собой рост благосостояния, а усиление натиска на природу и ускоренное преобразование традиционных форм социальной жизни людей приведут к торжеству свободы и подлинной человечности. В следующем веке этим надеждам пришел конец». Попытки добиться локального (национального или классового) благополучия за счет прямой диктатуры и властного передела территорий, продолжает автор, принесли одни беды: «кошмар концлагерей, безумие мировых войн, дикий разгул национальной вражды». Духовная притягательность всех старых ценностей в XX веке «была безвозвратно утрачена, а жизнь человечества потеряла смысл»2. Автор констатирует: «На наш взгляд, цивилизация исчерпала себя в принципе как тип родовой жизни людей. Ее нельзя рассматривать ни в качестве синонима культуры, ни в качестве предельно развитой формы бытия. ... В свое время цивилизация как гетерогенный тип организации человеческого бытия с необходимостью пришла на смену первобытности – гомогенному типу организации жизни людей. Ныне цивилизация изжила себя, и никакие проекты ее обновления уже не в силах вырвать человечество из тисков жесточайших противоречий»3.

Производство капитала имеет смысл, если есть прибыль. Прибыль есть до тех пор, пока есть сбыт прибавочного продукта. Рост на планете сектора капиталистического производства таит смертельную угрозу капиталу: кому сбывать прибавочный продукт? Ведь если производство капитала станет всеохватным, то угроза станет во весь рост. Раньше было легче – были колонии, и процветал неэквивалентный товарообмен. Отсюда и запредельная норма прибыли. Колониализм ушел в прошлое благодаря Советскому Союзу. В XXI веке проблема сбыта решается путем неоколониализма, а также путем кредитования (разумеется, под проценты) «развивающихся» стран для того, чтобы туземцы могли покупать прибавочный продукт, и заодно платить по растущим долгам. Но и эта мера не долго действует, так как быстро истощает национальные ресурсы потребителей, и хитрость «благодетелей»-кредиторов разоблачается самой жизнью. Возникают такие национальные фигуры, как Уго Чавес, Президент Венесуэлы и его последователи в латинской Америке. Известный экономист Михаил Хазин констатирует: «США в середине 90-х годов окупили свой рывок 80-х и дальше оказались в совершенно идиотском положении. Сама парадигма научно-технического прогресса не предполагает остановки. Значит, надо двигаться дальше. Двигаться дальше – надо увеличивать объемы рынков, иначе не окупится. А свободных рынков больше нет на планете. Вообще нет. Иными словами – они вкладывают сегодня деньги, при которых заранее известно, что те не окупятся. Они пытались это компенсировать поддержкой имеющихся потребителей, увеличивая их возможность покупать. В результате их финансовая система настолько перекошена, что она рассыпается у нас на наших глазах. … Модель научно-технического прогресса, европоцентричная парадигма – заключает М. Хазин, – в которой человечество существовало 400 лет, начиная с XVI века, закончилась. Этой модели больше некуда развиваться, она исчерпала свой ресурс роста. То есть надо придумывать новую модель»1. М. Хазин в своем выводе не точен. Научно-технический прогресс не причем. Все дело в производстве самовозрастающей стоимости (капитала) как самоцели. Надо менять цель экономики, ориентируя ее на целостное культурное воспроизводство поколений, культуры.

Новый метод продлить капиталистическое производство в XXI веке состоит в установлении «нового мирового порядка» – создать на длительный период рынки сбыта прибавочного продукта путем деиндустриализации стран-потребителей, путем радикального лишения этих стран всякой возможности встать на ноги экономической и политической независимости и вести свою игру на экономическом рынке. Именно такова стратегия стран «золотого миллиарда» – не только деиндустриализация, но и ликвидация интеллектуальных, духовных и культурных ресурсов и превращение в сырьевые придатки для Запада почти всех стран планеты.

Мера радикальная. Для ее реализации придуманы легенды: «радикальный либерализм», т.е. призыв срочно освобождаться от государственного, тем более от всякого «народного контроля»; «демократия» и «права человека», «толерантность» и «политкорректность», разумеется, в толковании стратегии глобализма. Вместо предметной методологии в философии легализуется «шизофренический дискурс» постмодернизма, в котором ценятся «неясная логика» и «слабое мышление», децентрализация и десакрализация всего и вся и осуждается употребление этических понятий «справедливое-несправедливое», «заслуга-вина». Религиозным мотивом капиталистического производства (у его истоков) был догмат «избранности», провозглашенный в самой радикальной секте протестантов – в кальвинизме. Этим догматом капитализм и заканчивает свой последний цикл, придав догмату «избранности» практически осязаемую форму социального расизма.

Вырожденная буржуазная социальность деформирует мышление, всю область духа. Это – эрозия первоосновы мышления и духа в форме угасания их предметности, подмена философии «филологией», мышления – игрой терминами; эрозия базисных ценностей и потеря их вертикали; сведение субъективности с духовного уровня на душевно-чувственно-телесный; резкое сужение горизонта сознания, локализация сознания на обыденном и банальном, фрагментация, дробление схем синтеза; угасание объективности в истолковании событий, какая-то бестолковость в виде потери способности к объективно обоснованным выводам из очевидных фактов общественной жизни в областях экономики, политики, права, нравственности; курс ведущих государств планеты на свертывание фундаментального уровня науки и на превращение его в утилитарно-пракладной уровень, дающий «инновации» и прибыль в области ширпотреба; намеренная банализация общественного сознания средствами массовой информации, популяризация легенд, паранауки; люциферианская исступленность в десакрализации всего, начиная от святынь до интимности пола. Поэтому ныне столь актуальна философия Маркса. Н. Бирнбаум, американский автор, отмечает: «Никогда прежде марксизм не оказывал такого сильного воздействия на буржуазную социологию; никогда прежде он не подвергался столь широкому анализу, критике и обсуждению. … Набирает силу международная дискуссия по вопросам марксизма, охватившая уже пространство от Лондона, Парижа, Франкфурта и Милана до Загреба, Будапешта, Праги и Варшавы»1. Это понятно. Пока капитализм диктует народам сценарий их жизни, наследие Маркса будет актуальным.

Что же предвидел К. Маркс? К.Маркс дал непревзойденную критику овещненной буржуазной социальности. Рукописи к «Капиталу» обнаруживают подлинный смысл его учения. Под коммунизмом он понимал по существу культуру как новую историческую ступень. Его идея состояла в снятии отчуждения и возвращении людей из плена овещненной социальности к себе самим как к свободным субъектам, контролирующим свой обще­ственной жизненный процесс и властвующим над ним. Но эти контроль и власть выступают не целью, а средством для цели свободного развертывания всей полноты и богатства человеческой субъективности. Опираясь на технологическую ступень свободы, люди достигают социальной и духов­ной ступеней свободы, и начинается история развития именно людей, а не производительных сил, форм собственности и т.п. «Смыслообразующая антропология» (К.Н.Любутин) всегда направляет Марксов анализ, включая учение о формациях.

Рассматривая положение человека в истории, Маркс выделяет три «Формы общества» или «ступени»: «отношения личной зависимости» (добуржуазные формы общества), «личная независимость, основанная на вещной зависимости» (буржуа­зная социальность), при которой образуются «система всеобщего обмена веществ, универсальных отношений, всесторонних потребнос­тей и универсальных потенций»; «свободная индивидуальность, основа­нная на универсальном развитии индивидов и на превращении их коллек­тивной, общественной производительности в их общественное достояние» – такова третья ступень. «Вторая ступень создает условия для третьей»2.

В работах К. Маркса коммунизм и культура как ступень истории – это разные проекции одного и того же. Дело в том, что Маркс понимал историю двояко: объективно-научно и ценностно. В первом случае она берется со стороны объективированного человеческого содержания (учение о формациях, об экономике и политике, базисе и надстройке и т.д.), во втором – в аспекте ее субъективно-человеческого («экзистенциального») содержания. Постбуржуазная ступень истории, взятая в субъективно-человеческом содержании, – вот то, что мысленно прозревал Маркс и чем он вдохновлялся в научном поиске, предвидя смену техногенного жизнеустройства антропогенным, вещной социальной связи – человеческой общностью. Положения К.Маркса о снятии всех форм отчуждения, о человеке как «самоустремленном», «самодея­тельном» существе, о самоизменении и «самообновлении» людей путем обновления предметного мира богатства, форм деятельности и общения; о труде как о «свободном самоосуществлении» и самодеятельности людей, о всеобщем труде, предполагающем в работнике всеобщие по культур­ной значимости продуктивно-творческие силы, о «свободном развитии каждого как условии свободного развития всех» и др. раскрывают подлинное содер­жание учения Маркса о культуре как новой ступени истории, «Но как таковой коммунизм, – отмечал он, – не есть цель человеческого развития»1. Ибо он необходим для снятия отчуждения, а его положительное содержание составляет антропогенное общество самодеятельности, культура.

Отчуждение было необходимо: люди стихийно объективируют свои силы, закрепляют их предметно, ставят пред собой, технически рационализируют, овещняют себя и лишь затем усваивают их и живут ими без превращенных форм. Для снятия овещнения и отчуждения необходимы экономические и социально-политические меры (социализм). Но эти меры не должны отрываться от смыслообразующей антропологии, от субъективно-человеческого содержа­ния социальных процессов, а вытекать из них. Креативная культурная антропология первична. Социализм или какой-либо иной тип социальной связи возможны как прикладная культурная антропология. Культурологический подход есть разновидность антропологического. Ибо культура