Мир принадлежит вам и в то же время нам, но, в конечном счете, вам

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 ... 16

Когда Петя возвращался с Ксюшей в лагерь, она бежала впереди него и показывала Вале диковинку – морскую звезду, выброшенную на песок и найденную ими, а Петя находил Славу и КиШа, лежащими у костра – тоже голова к голове:

--Слав, ты на права сдавал?

--Пока нет. Хотел, как только мы приедем, пойти на курсы… Б…ь! Так и просидим здесь, а я должен был… Моему бате подарили тут шикарную «Тойоту». Ваще! Класс! Как в квартиру заходишь. А идет так плавно, нигде не трясет. Так он мне говорит, отдам девятку, если выучишься.

--А вообще, на права сложно?

--Нет. Главное потом набить руку. Я уже ведь ездил. За городом, конечно. Батяня давал.

--Ну и сколько это будет?

--Штук пятнадцать.

IX

Ночью воры влезли в музей,
И один другому сказал:
«Ты, брат, бери, что хочешь, только скорей,
А я сгоняю пока в тронный зал, я мигом!»

И остался вор один
Средь старинных скульптур и картин,
И видит он ту графиню, что с доблестным мужем
На картине,
Вся в нарядах,
В платье синем.

Вор, подумав, нож свой достал.
И графиню от мужа он отделил.
И с улыбкой графу сказал:
«Твою супругу я полюбил, не гневайся!»

Лишь только покинули воры музей,
Как с картины сошёл разгневанный граф.
И в тёмном парке настиг он друзей,
Обидчика к дереву крепко прижал:
«Ну что, попался, разбойник,
Я тебя проучу!

Хотел, проклятый, меня разлучить ты с женой!
И в наказанье тебя я с собой утащу,
Навечно ты будешь у меня под ногой!»

Стоит графиня на картине,
Обнимает мужа своего.
И благородный граф вдаль взгляд направил свой,
И плачет бедный вор под его ногой.

--Да! шнурки наказание! приходилось их не завязывать и убирать внутрь кед, зато как тапочки, одел-пошёл.

--Мне уже все учителя делали выговоры за развязанные шнурки! А что мне ответить? «Не завязываю, потому что они всё равно потом развяжутся!» Так что тоже в кеды убирала.

--Ага, а лучше вообще в пижаме по школе ходить или в халате, чё всё время одеваться по утрам? Или вообще ходить, как мы тут ходим. Ну, разумеется, когда тепло на улице.

--А нахрен тогда вообще одеваться?

--А ведь вариант! Прикольно же!

--Одежда нужна, что бы быть не такими, как все, быть индивидуальным, и потом что бы (сорри) попа не мёрзла по зиме.

--Нет, скорее, чтобы народ не засмущать, и чтоб бабульки потом не орали и милицию не вызывали… Ксюша, дай мне еще банан.

--Ну, так всем же людям, а не новому поколению... хотя знаешь, я бы точно испугалась, увидев пару бабулек голеньких впереди.

--Меня бы инфаркт схватил бы, и это в мои то годы…

--Типа, ты такой старый, уже сорок пять, и у тя внуки…

--Но испугаться можно хорошо!

--Слушайте, парни, девчонки, а как мы будем день рождения справлять? У меня в октябре. Что у нас сейчас? Хоть какой месяц?

--Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! Ты б еще спросила: какой год? Так подходишь к человеку на улице, и вопрос: а какой сейчас год, не подскажете?

--А хундов его знает! Вроде бы, как раз октябрь сейчас. Тут же никакой смены времен года нет. Гео-графиня…

--Да, мы в субэкваториальном поясе. А я думаю так: надо справлять день рождения в любой день, когда захочется, когда настроение будет. Вот римские императоры…

--Опять, Петька!? Забей! А то мне все кажется, что я на уроке истории, и Сергей Никифорович начнет спрашивать.

--Это плохо, когда зимы нет.

--А чё те не нравится? Машка, иди сюда… Иди… Ну пожалуйста! Иди, иди… Вот так.

--А представляете, что кроме нас никого на свете вообще нет. Мне такой сон однажды снился. Я просыпаюсь, и думаю: надо было бы сразу пойти по магазинам – электричества нет, и сигнализации никакой – сначала в ГУМ, и еще в этот ТЦ на Манежной…

--Валька, быстро выключила магнитофон! Резко! Хватит батарейки сажать. Потом я тебя заставлю саму их рожать!

--Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!

--От кого это? Рожать?

--А че там Вадик с Марой пошли?

--Да оставь ты их!

--Вы смотрели «Калигулу»? Мы однажды с Машкой ходили, правда, Маш? Так все романтически начинается: такой мальчик бежит за девочкой по саду. А потом такая дикая оргия. И мужика одного там заставили выпить целую амфору вина, а потом разрезали живот, и все это оттуда…

--Фу, Верка, не рассказывай. Я это вспоминать не хочу.

--Знаю. Говорят, тому голливудскому актеру здорово заплатили за это.

--А сколько?

--Х/з.

--А ты бы сколько запросил, если бы предложили?

--А н…й мне соглашаться? Это вообще не мое дело, Серый. Я буду офицером ФСБ. Хочу в Академию госслужбы. Верку в МГИМО батяня устроит…

--Смотрите, как красиво. На небе…

--Дай бинокль.

--Лично я тащусь от разных фильмов. Ужасы люблю не всякие, зато обожаю вампирские фильмы, самый любимый - "Интервью с вампиром".

--Нет, Верка, от тебя надо ближе к ночи подальше быть…

--Ха-ха!!

--У нас химоза прикольная. Такая молоденькая. Прошлая такая мымра была. А эта в таких юбочках мини на работу ходит!

--Да, за ней этот историк – Сергей Никифорович – пытался ухаживать. Хе-хе…

--Старый козел!

--Нет, историк – нормальный мужик. Интересно все рассказывает. Мне советовал один сайт, там какой-то мужик написал книжку, как будто мы все еще живем в Средние Века. Забыл, как этот сайт называется…

--А у нас здесь мы живем в Первобытном Строе. Как «Планета обезьян»…

--Что ты делаешь?

--Палку жарю…

--Анекдот. Идет маньяк по городу. Видит девочку в песочнице. «Девочка, а девочка! Покажи свое плечико». Показала. «Девочка, а девочка! Покажи свою пяточку». Показала. «Дядя, а хотите, я покажу, где мне аппендицит вырезали?» «Да!» «А вон в той больнице…» Ха…

--У меня раньше девчонка была…

--У тебя, КиШ, девчонка?

--А почему бы и нет?! Чем я хуже других?! Такая была малолетка – ей одиннадцать лет. Да, мы недолго дружили. Она меня просила повести ее на «Мадагаскар», а я не хочу на такую … ходить.

--Три года это не разница, а когда девочке четырнадцать, а парню двадцать пять или двадцать шесть, вот это уже что-то интересное, но, смею вас обнадёжить, из таких отношений ничего не получится.

--А почему, Петька?

--Возраст не главное. Главное внутренний мир.

--Маш, сама знаешь, что это всё фигня и детские сказки, про возрастную любовь. Из этих отношений ни разу ничего не выходило, обычно самыми удачными выходят случаи, когда девушка старше парня на два года или младше на один-два года, в других случаях очень большая редкость.

--А сам-то?

--Ну, мы здесь – особый случай.

--Кстати, не большая редкость... почти у всех моих подруг парни старше их на шесть-семь лет... и все ок.

--Разница в возрасте ощутима в варианте, когда девушке лет тринадцать-четырнадцать, а парню от восемнадцати, в этом случае либо парень будет «большой игрушкой» для девушки, либо девушка, видя во взрослом парне «второго папу», может влюбиться по уши и в этом случае сама станет игрушкой в руках парня.

--Да, нет, Петька, ты не прав. Все не так. Конечно, если у малолетки ничего нет в башке, это да. А так…

--Сколько было лет Наташе Ростовой? Тринадцать или двенадцать? А этому козлу?..

--Нет, это у него папаша был козел. Хорошо, что мои родаки не такие.

--Ха-ха!! Я вспомнил, мне рассказывала тетя, которая завуч…

--Разве это твоя тетя?

--Ну да! А ты думал, кто?

--О ком вы?

--Ну, знаешь – Светлана Викторовна.

--А… эта новая светлая?

--Да. Когда, помнишь, у нас Танька пропала, она всех нас расспрашивала…

--А Таньку нашли? Живая?

--Еще бы! Живее всех живых! Она с какими-то хачами связалась.

--Ну и дура!

--Ну, кому что больше нравится. Так ее перевели в другую школу.

--А кстати, хотел спросить: у кого-нибудь была девчонка из хачей? У тебя, КиШ, была?

--Нет, что ты!

--А вот ни у кого и не было.

--Интересно. Как только вернемся, этим и займусь…

--Ах ты! Б…б!!!…

--Ай! Верка… Ай! Не надо! Я же пошутил… Я же… эксперимента ради…

--Я тебя кастрирую, если что, урод несчастный!

--Ой… Ну и что, Петька, твоя тетя?

--Вот, она рассказывала, что когда подводили итоги сочинений по «Войне и миру», литераторша говорит, что кто-то там написал такую фразу: «Старый князь жил в горах». Они лежали полчаса всем педсоветом. Ржали.

--А я не понял, в чем прикол? Что тут такого?

--Ну не в Грузии же он жил? А Лысые Горы – это просто так называлось имение. А потом говорит: «Залина и Ира все время перехихикивались, а под конец нагло списали друг с друга!»

--Гы-гы-гы-гы-гы!!! Значит, было, чё списывать.

--Что тебе, котенок?.. Сейчас провожу… И Вальку тоже? Ну, знаете, я тут не нанимался всех девчонок в сортир водить, причем, в женский.

--Я боюсь. Вдруг что-то из леса выскочит… Ой! Я… у меня заноза. Вот.

--Терпи… Так. Терпи…

--Ты зубами?

--Все. Пойдем.

--Что там Юда и Эндрю делают?

--Сидят у себя. Эй, Эндрю! Хэв ю э брекфаст, то есть, черт! э динэ?

--Сенкью, ай хэв.

--Пойдемте, девчонки. Вот, копье специально беру. Хррррррррррр!!!!

--КиШ! Серый, ты смотрел «Саус Парк»?

--Да. «Саус Парк» рулит. Особенно понравилось про Картмана и анальный зонд. Хэ-хэ… И еще, Слав, пока девчонок нет, хотел тебя спросить: как это у тебя с Веркой в первый раз получилось?

--Она говорит, офигительно. Я же у нее первый. А мне показалось… Да, она – дура. Ты посмотри, как она там причесывается. Она чуть все не испортила.

--Это как?

--Да все мне говорила, зря это, я не хотела вообще до восемнадцати… Мэ-мэ-мэ!.. И нас чего-то в самый решающий момент… хэ-хэ… переклинило на политику. Я спросил, вот если б тебе было восемнадцать, за кого бы ты проголосовала на выборах. А она говорит: за Союз правых сил. Я чуть импотентом не стал!!! Ха-ха!!

--А ты?

--А я за «Единую Россию», ясен пень. Я ж не какой-нибудь ё…ь? Я вообще нормальный русский националист, как мой батя. То есть считаю, что хачи пусть живут, но не у нас на голове.

--А мои голосуют всегда за Жирика.

--За этого г…на?

--Бывает, когда девчонка сама захочет, что б ей целку порвали. Поставит такую цель. Мне одна такая попадалась, но у нас с ней ничего не получилось. Не понравилась мне. Хотя тоже слушает «Короля и Шута».

--Что вы тут о целках говорите?

--Нет, ничего. Где все?

--Мара и Вадик отрубились. А Эндрик с Юдой пошли купаться. А Петька повел этих двух красавиц в лес… Я не понимаю, что Ботаник в ней нашел? О чем они вообще разговаривают? У нее ж мозги куриные.

--А вот нашли друг друга. Ништяк.

--Ну, мы уже спать будем?

--Иди, я еще посижу.

X

Седой старик, на вид довольно скверный,
С бутылкой рома вышел из таверны.
Возле молодых он офицеров оказался,
И сказал один из них: «Ну, вот и ты попался!»

Остались в прошлом бравые походы,
Но грозный нрав не изменили годы.
«За мою поимку вас, ребята, ждет награда.
Согласитесь, смерть, ведь нам её уже не надо».

В океане нету места, где бы мы не побывали!
И скажу я вам сейчас без дураков, без дураков!
Вы, ей богу, смельчаки, не на того сейчас напали!
Не охотятся на печке на волков.

«Ты очень стар, но держись умело.
Но ты не прав, тут не в награде дело.
Мой отец был капитаном славного фрегата.
Он погиб от грязных рук твоих, от рук пирата».

«С твоим отцом история другая:
Он в пасть акулы прыгнул, убегая.
Но перед этим он страдал, испытывая муку -
Отрубил ему в бою я голову и руку».

В океане нету места, где бы мы не побывали!
И скажу я вам сейчас без дураков, без дураков!
Вы, ей богу, смельчаки, не на того сейчас напали!
Не охотятся на печке на волков.

От гнева вздулись вены офицера,
Вонзил кинжал он в шею флибустьера.
Уронил бутылку на песок старик, свалился.
А из раны вместо крови крепкий ром полился.

Одним утром (ночью накрапывал мелкий дождик с сизых, почти московских туч, и они все промокли, ибо пальмовые крыши не спасали от дождя, продрогли, а Ксюша даже простудилась, чихала, и Петя всю ночь согревал ее, прижав к себе) Петя еще с берега заметил в воде неподалеку какое-то крупное тело сизого оттенка. С Камня Совета в бинокль было заметно, что это какое-то китообразное. Дети пошли в воду и вскоре добрались до туши – ее постепенно сносило течение от Северного мыса к Западному Рифу. Это оказался мертвый дельфин, но совсем не похожий на классическую афалину, местной разновидности. Его вместе тащили к берегу, что оказалось куда легче, чем дотащить трехцентнерную черепаху, но когда Слава напомнил Пете: «Сейчас, Ботан, будем тебя насильно кормить. И если не сдохнешь, мы тоже будем есть», Петя засомневался:

--А еще неизвестно, отчего он сдох.

Это соображение в конце концов заставило их бросить добычу, они возвратились на берег и стали доедать вчерашних крабов. А Сергей заметил, когда тело дельфина скрылось из вида:

--Была такая рок-группа «Мертвые дельфины»…

--Не рок, а что-то вроде попсы, -- возразила Маша.

--Нет, рок!

--Ты еще назови своего «Короля и Шута» панк-группой!

--А что?

--Нет. Следующий, кто опозорит грозное имя панка связью с КиШем, будет мною задушен. После чего оскоплён, выпотрошен, четвертован и обезглавлен, -- это Маша заявила Сергею, который ничего не мог на это сказать, кроме как улыбнуться.

Это было на Тридцать Седьмой День Новой Хронологии.

За завтраком Слава вспомнил одно обстоятельство:

--Петька, а если ты думаешь, что этот остров никому, кроме нас, неизвестен, надо же его застолбить и объявить частью России.

--Точно! И как это мне раньше не пришло в голову??? Если бы он был чей-нибудь, тут стоял бы чей-нибудь флаг.

--Это не обязательно, а флаг нам сделать надо и где-нить поставить.

--А из чего?

--Джинса у нас еще осталась – будет синий цвет. Красный… у этого придурка надо фанатский шарф изъять, а белый… у Ксюши трусики белые – как раз! Ха!

--А в чем она ходить будет? И мы все в чем ходить будем, когда это все барахло развалится? – Петя посмотрел на Веру, которая подвязывала концы порванных на бедре трусов – они порвались об дельфиний плавник.

--Хреново, но придется просто так ходить. А чего ты предлагаешь?

--Да, мне Ксюша так и сказала, что ей понравилось спать со мной голышом.

--Ах ты, какая!

Сергей с грустью посмотрел на свою черную футболку, на которой очертания Короля и Шута уже неузнаваемо расплылись и вылиняли. От Кузи, чье имя они, повинуясь некому первобытному суеверию, никогда не упоминали, чтоб ненароком не вызвать его дух, у них осталась рубашка-сетка для ловли рыбы, тоже уже в растерзанном состоянии.

--Что будем делать сегодня, шеф? – спросил Петя после завтрака.

--Ничего. Сегодня у нас будет выходной. Жратвы достаточно. На обед наловим крабов. Мне они все больше нравятся.

Рыбы у Северного Мыса ловилось все меньше, но дети утешали себя тем, что что-нибудь придумают: например, будут ловить птиц. Петя задумался о миллиардах людей на Земле, которые никак не могут общими усилиями найти их сообщество, затерянное в океане. Он вспомнил, как в детстве однажды спросил папу: «А что будет, если все люди на Земле дадут мне по одному рублю?» Папа рассмеялся такому зигзагу детского ума и честно ответил: «У тебя будет один миллион долларов». Убирать объедки и сор сегодня Слава назначил Мару и Вадика, и они понурые мели пальмовыми ветвями пляж вокруг лагеря.

После завтрака Петя дал выпить все еще чихающей Ксюше большую раковину нагретого «лимонада», чтобы поправлялась, а сам отправился по большой нужде в заросли в сторону Белой Скалы, и только расположился, как услышал, что его зовет чей-то негромкий голос. Это был Дима в рваных трусах и с копьем.

--Привет. Как вы там поживаете?

--Игорь ждет тебя на Белой Скале.

--А что? – Петя заподозрил что-то неладное.

--Он хочет с тобой поговорить.

Заинтригованный Петя стал перепрыгивать за ним по камням вверх по ручью, даже не заглянув в лагерь, не посоветовавшись с остальными детьми их племени и ничего не обув. Они взобрались на Белую Скалу, и Петя увидел Игоря и Мырзю (ее с опущенной головой), сидящих на краю скалы, с которого открывался вид на восточную часть острова. У Мырзи были в нескольких местах опалены пряди ее соломенных волос, а на животике виднелась жженная рана.

--Привет. У нас был пожар, -- Игорь сразу открыл карты. – Мы решили вернуться к вам… Но одно условие: если Славка не хочет делить власть со мной, тогда пусть мы будем править втроем – и ты тоже.

--А что случилось?

--Не затушили окурок.., вспыхнула подстилка.., сухая.., я успел спасти Вичку.., но ее обожгло, -- Игорь дотронулся руками до ее ранки размером с крупную монету, где розовое тело просвечивало через смуглую кожу, и она вздрогнула от боли. Петя видел однажды такую рану у девчонки, которая заснула с сигаретой, и подумал: «Ничего, у той за два месяца зажило. И у Мырзи заживет». – А все наши вещи сгорели, и зажигалка – там еще оставалось на несколько раз спирта, -- продолжал Игорь. – Я успел еще кинжал спасти.

--Мы дыма от пожара не заметили…

--Это ночью было. Хорошо, дождь был. А Димка наглотался дыма, чуть не сдох. Х…о получилось. Вот и решили вернуться.

Игорь умолчал еще об одной причине возвращения: Мырзя за последнее время очень тяжко переживала отрыв от уровня цивилизации в племени под руководством Славы – ей надоело отсутствие расчески, зеркальца, а равно и надоело чистить пещеру и ее окрестности от птичьего дерьма, хотя дождь им не был страшен, а еды довольно, но Мырзя откровенно скучала по мужскому обществу, тем более, что Игорь не был из числа приятных собеседников, а Дима постоянно пребывал в подавленном состоянии. Накануне пожара они с Игорем первый раз поссорились, и она была накануне того, чтобы объявить забастовку по всем делам.

--Хорошо. Я поговорю со Славкой. В крайнем случае, скажу, что если он не согласится, тогда я уйду. Построим шалаши за Северным Мысом, -- Петя отлично знал, что никуда не уйдет, но обнадежил Игоря, который, видно было, совсем растерялся.

Петя вернулся в лагерь и подозвал к себе Славу. Явилась, что-то заподозрив своим женским чутьем, также Верка. Петя рассказал о пожаре в пещере Игоря, и о его предложении. Слава неожиданно согласился. Ему, конечно, было глубоко наплевать, сжег или нет Игорь себе на пожаре руку или что-нибудь еще («хоть я…а!» - добавил он), но образ едва не сгоревшей Мырзи резко изменил ход его мыслей. Верка угадала это тем же самым чутьем, и это ей очень не понравилось – она уже в который раз испытывала уколы ревности: засматривался ли Слава на других девчонок в парке, где они гуляли весной, или показывал ей сделанные мобильником фотки своих предыдущих девчонок (на самом деле тех, кто одаривал его благосклонностью, пока Верка два с половиной года проверяла его чувства, но он всегда неизменно говорил: «С этой – Анькой – я познакомился еще в седьмом классе… Тупая девчонка. Тату себе делала и заболела гепатитом. Да… мы с ней уже давно не виделись. Она на Речном Вокзале, кажется, живет», и она верила, сквозь ревность).

Церемония Великого Примирения, казалось, была обставлена по-особому. Игорь за руку с Мырзей и с крисом в другой руке подошел к Камню Совета со стороны леса (Дима в роли оруженосца нес их оставшееся имущество). Слава стоял как вождь немного впереди своего племени, только Петя встал слева в стороне, как посредник. Остальные дети переглядывались, а выздоровевшая Ксюша оторвалась от рисования на песке дельфина и взяла Петю за руку. Но никаких особых обрядов не последовало.

--Привет, -- просто сказал Слава Игорю, как будто они расстались вчера.

--Привет, -- ответил Игорь.

Они ссорились со Славой уже раз двадцать – еще на Большой Земле – потом скучали друг без друга, мирились, потом снова все начиналось по кругу. Это была их самая крупная ссора, но закончилась она столь же буднично, как и все прочие. Слава осмотрел рану Мырзи и дал ей помазаться соком какого-то незнакомого детям дерева; они случайно обнаружили, что этот сок хорошо заживляет раны.

Отдых после завтрака плавно перерос в обильный обед (зажарили соленое черепашье мясо, наловили крабов, выжали из апельсинов камнем сок). Игорь и Слава уже через полчаса болтали друг с другом с обычной беспечностью, будто и не ссорились, подкалывали друг друга, Игорь рассказал «ментовский» анекдот: В отделе кадров: «А как долго вы проработали на последнем месте?» «Пятнадцать лет». «Это прилично. А почему вы ушли?» «Срок кончился». Петя рассказал историю, как он ехал в маршрутке, а напротив него ехали три женщины, не первой молодости (правда, все женщины старше тридцати ему казались старушенциями, кроме его моложавой мамы, конечно), по виду ларешницы, и одной из них позвонил по мобильнику муж и сказал, что попал в аварию на своей машине, точнее сбил пешеходов. Она обмерла, а ее товарки стали требовать подробностей: «Что там? Сколько?» - Она показала три пальца – три трупа. Тогда ее подруга сама позвонила мужу, который заявил, что пошутил… Была истерика на всю маршрутку и т.д. Опять танцевали, радио на сей раз поймало какую-то арабскую или пакистанскую радиостанцию.

Blog

Мир принадлежит вам и в то же время нам, но, в конечном счете, вам