Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |   ...   | 62 |

Как писать хорошие книги Современные книги по культурологии и антропологии все больше напоминают ботанические гербарии, а сами специалисты, клерков, составляющих тематические каталоги. Читатель, сравнивающий их с яркими сочинениями Винкельмана и Буркхардта, видит явные признаки упадка, инфляции как культурного, так и человеческого. Настоящая книга по философии - это своеобразный криминальный роман и одновременно научная фикция. С первым ее сближает необходимость создания понятий с радиусом действия, достаточным для решения локальных положений дел. Они меняются вместе с проблемами, они обладают сферами влияния, на которые воздействуют жестоко и драматично. Чтобы книга по философии могла считаться современной она должна быть также мало когерентной как человеку, так и Богу и миру. Она должна быть апокалипсической книгой. Мы все-таки хотим верить и делать решительные утверждения. Но как можно писать о том, о чем у нас нет четкого представления Нужно писать на пике, где знание и незнание только разделяются и одно переходит в другое. Есть еще выход - вообще не писать или писать о смерти. Но философы вынуждены писать ненаучно и прикидываться учеными.

Приближается время, в котором вряд ли станет возможным появление книг, подобных тем, что писались веками. Пора подумать о правилах производства философских копий. Можно рассказать историю прошлой философии так, что она окажется захватывающе интересной. Это было бы близко идеальной книге Борхеса. Можно пойти еще дальше и написать такую воображаемую книгу, которая создаст и воображаемого автора, который однако может превратиться в реального. Как ни странно, такая книга не была бы чем-то новым в смысле критериев коммерческого книжного рынка. Новое не открывается в повторении. По Ницше, повторение освобождает волю от оков, так как предметом повторения является сама воля.

Конечно повторение - это тоже своего рода оковы, но так, умирая, повторение сменяется другим повторением. Повторение - мистическая игра погибели и святости, театральная игра смерти и жизни, позитивная игра болезни и здоровья. Кьеркегор противопоставляет повторение не только природным законам, но и цикличности, обмену и равенству. Законы изменяют волю, а повторение выражает ее внутреннюю суть. Поэтому Кьеркегор критикует расхожее идущее Борис МАРКОВ от Эпикура и стоиков эстетическое понимание повторения как разновидности закона. Ницше также противопоставляет свою гипотезу лциклической гипотезе. Он понимает повторение в вечном возвращении как бытие, и противопоставляет его всяким формам законосообразности, сходства и равенства. Очевидно, что автор идеи о вечном возвращении не мог сводить ее к идее закона, которую он резко критиковал. Повторение - логос отдельного, конкретного, приватного мышления. Профессору, опирающемуся на всеобщие законы, противостоит приватный мыслитель, который является носителем и исполнителем повторения. Бесконечный протест Иова, бесконечная резиньяция Авраама - все это одно и то же. Иов ставит закону иронический вопрос и опирается на сингулярное.

Ницше и Кьеркегор нашли новые средства выражения философии, ее движения. Метафизика как ход, как непосредственная деятельность, а не репрезентация движения - так можно выразить их позицию. Отсюда возникает задача замены репрезентаций непосредственными знаками. Вращение и протяжение, танец и прыжок - все это акты духа. Это предполагает идею и театра и режиссера.

Именно эти идеи составляют костяк того нового, что привнесли названные мыслители. При этом они не просто рефлектировали о театре в манере Гегеля. Они увидели философию как невероятную эквивалентность театру и основали как театр будущего, так и будущую философию. Кьеркегор говорит об античной и современной драме не в терминах рефлексии, он оживляет проблематику маски и заставляет рыцаря веры играть свою роль. Но это особый театр души, в котором она движется и играет. В еще большей степени это находит выражение у Ницше. Уже в раннем произведении Рождении трагедии имеет место не рефлексия об античном театре, а практическое основание театра будущего, открытие пути, на котором, возможно, Ницше и превзошел Вагнера.

Театр оказывается реальным движением. Если Гегель рефлектировал, опосредовал, а не драматизировал движение, то Ницше и Кьеркегор поступают наоборот. Повторение трагического и комического - это и есть у них условия движения, в ходе которого актеры или герои истории находят нечто новое. Театр повторения противостоит театру репрезентации. Театр повторения - это игра чистых сил, непосредственно воздействующих на дух, это театр непосредственно воздействующий на природу и историю. Там говорят языком, который еще до слов, и надевают маски, которые до лица, призрака и фантома.

Б. Марков, КАК ВОЗМОЖНА КУЛЬТУРОЛОГИЯ К критике и оправданию От культурологии к Сверхкартине Вячеслава Чеботаря Анатолий МАИЛОВ Цветы зла связаны не с девственным примитивом души, а наоборот с ее цветением в культуре. В. Зеньковский 1. Фрагменты предыстории В Философской энциклопедии, составлявшейся еще во времена первых попыток Перестройки, во времена Оттепели, как еще называют этот период конца пятидесятых - начала шестедесятых годов, во времена славного десятилетия, по ироническому замечанию академиков старой школы и зубров от марксизма (акад.

Юдин),... в этой Энциклопедии понятия Культурологии еще нет.

Есть понятие культуры и ссылки на возникшие на Западе исследования по истории культуры. Понятно почему. Относительно материалистического понимания истории и такого теоретического предмета как исторический материализм область культуры есть надстроечная область, следовательно и характеристики, в ней возникающие, могут рассматриваться лишь как нечто вторичное. (Так, в науке водоведения, которая тоже может возникнуть, нет ведь ничего собственного, все черпается из других научных областей.) Так относились и к культурологии. Такова была исходная методологическая позиция возможного к ней подхода, связанного с редукционизмом исторического материализма.) Потребности идеологической борьбы потребовали введения представлений о религиозно-идеалистической культурологии. Требовалось разоблачать ее тупики1.

Повышение культурного уровня советских людей в период развитого социализма и во времена, которые теперь называются за См.: Глаголев В.С. Религиозно-идеалистическая культурология: идейные тупики.

М., 1985.

Анатолий МАИЛОВ стойными, потребности этического и эстетического воспитания этих людей повысили и культурный уровень самих воспитателей. Это выразилось в публикациях 80х годов, в которых появляется уже понятие теории культуры и появляется соответствующий сектор в Институте философии АН СССР2.

К середине первого десятилетия Перестройки сначала реабилитировало себя понятие философии культуры и в Чтениях по философии культуры занялись выяснением лобщности духовных качеств в современной философии, науке, искусстве, религии и обыденном сознании3. При этом имелось в виду не продолжение старого неокантианского Логоса 1910 г. с участием Н. Гартмана, Э. Гуссерля и др., а новое издание, лимеющее серьезную УподпиткуФ из живой русскоязычной культуры4. Правда, при этом не было отмечено, что уже тогда в 1910 г. началась и борьба за Логос со стороны В. Эрна и С. Трубецкого, разделившая философов на гуссерлианцев и соловьевцев. Последние все еще относятся к направлению западного буржуазно-идеалистического лагеря с его религиозноидеалистической культурологией, хотя были они не менее русскоязычными. В таком плане ими занимались и позднее и даже обнаруживали их сильное влияние на основные направления западной философской мысли первой половины ХХ столетия5.

Как знаем мы сегодня, отнесение религиозных христианских мыслителей от П. Чаадаева до Н. Бердяева к ортодоксально православным грешит, самое меньшее, неточностью. Но гораздо важнее совсем другое. Грешат отсутствием надлежащей глубины сами исследования по русской философии или российской ментальности.

2. Язык культурологии и рассмотрение на большей глубине В преамбуле к университетскому Курсу лекций по истории русской философии говорится: ХIХ в. завершился под знаком гнетущего противостояния "школы Чернышевского" и "школы Соловьева" - двух идейных традиций, под влиянием которых формировалась духовная атмосфера России кануна революций. Все это напоминало борьбу иосифлян и нестяжателей ХVI в. Победила, как известно, "школа Чернышевского" - иосифлян-марксистов, иосифлян См.: Культура, человек и картина мира. М., 1987.

Логос. ЛГУ., 1991.

Там же, С. 3.

Лисюткин О. Критика православной концепции культуры. Диссертация. М., 1978.

КАК ВОЗМОЖНА КУЛЬТУРОЛОГИЯ ленин-цев. Но так ли уж много выиграла бы Россия, окажись победителями их противники!Пособие, основанное на таком представлении, стремилось не становиться ни на одну из упомянутых позиций, но дать по возможности полное представление о всех ЭТАПАХ и формах РАЗВИТИЯ отечественной мысли, поскольку они составляли момент или выражали сущность русского национального самосознания7.

Но РАЗВИТИЕ и его ЭТАПЫ предполагают сохраняющийся в изменении субъект и его ОПРЕДЕЛЕННЫЙ ПУТЬ. А в реальной истории неоднократно побеждали совсем не борющиеся стороны, а именно подобные позиции, характерные для безвременья, идеологии безыдейности и деструктивизма с неопределенными ожиданиями того, какая же сторона победит, и по отношению к какой стороне нужно будет определить или приспособить свои позиции.

В спроецированном на плоскость горизонтальном противостоянии по линии: Соловьев или Чернышевский проиграли и тот и другой. А победил - А.Ф. Замалеев. Но с позиции русской религиозной философии, как и с позиции культурологического выяснения лобщих ментальностей в различных областях знания и практики противостояние ХIХ столетия обнаруживается, как мы заметили в предшествующем тезисе-параграфе, на большей глубине. Оно обнаруживается по линии: соловьевцы или гуссерлианцы, онтологизм - с его выявлением сущности и сущностного или феноменология - с ее непосредственным усмотрением сущностей.

Так поставленный вопрос выглядит гораздо сложнее. Феноменологический подход на религиозно-философском языке выражается смыслообразами хождения пред лицом Бога и сидением одесную Бога, характерными для ветхозаветного миросозерцания и влекущими к ветхозаветному хилиазму и фундаментализму, в какой бы терминологии (светской или богословской) они ни выражались. Поэтому и сама реализация социализма в одной отдельно взятой стране издалека и лиз глубины рассматривалась не как победа православного менталитета, одинаково плохого во всех его модификациях, а как реализация ветхозаветного хилиазма. Тема эта в особенности представляла интерес в связи с политическими реалиями 30х г.

Спор гуссерлианцев и соловьевцев по вопросу о том, на какого рода религиозных основаниях строится светская культура ХХ столетия и должна строится культура ХХI столетия, не закончился и по Замалеев А.Ф. Курс лекций по истории русской философии СПб., 1994. С. 4.

Там же, С. 4.

Анатолий МАИЛОВ настоящее время. (Свидетельство тому - явление современного НЕО-НЕ-ХРИСТИАНСТВА, выраженного на современном культурологически-светском языке8.

3. Как это происходило Переход к культурологическим исследованиям в рамках марксистской философии был неизбежен. Этот взгляд сверху необходимо дополнял и оговаривал экономический детерминизм или общий методологический редукционизм. Он был необходим и от чисто теоретических посылок в рамках марксистской философии в узком смысле, исходившей из гегелевской философской конструкции и правившей ее фейербаховским перепрочтением гегелевской теории отчуждения.

Гегелевская система философских категорий, как составляющих нашего понимания, соответствующих Логосу мира, оставалась принципиально феноменологичной по собственному заверению Гегеля. На вопрос о том, откуда берется и как составляется эта система в голове человека, он отвечал ссылкой на историю культуры, которой он специально не занимался. Не занимался потому, что она для него сама была приложением, как и история вообще, - приложением Большой Логики, была прикладной Логикой. И в качестве приложений культурно-исторические материалы ссылались в примечания (по едкому замечанию А. Герцена). Но заниматься ими люди других профессий, не философы, могли. И это должно было иметь определенную общественную пользу.

История культуры как и субъективно-логическое постижение истины-процесса рассматривались в качестве реализующегося Абсолютного. Но именно реализуещегося или осуществляющегося. То есть в Логике или в Идее оно принималось за нечто, издалека уже готовое. Русская философия изначально от П. Чаадаева и В. Соловьева не соглашалась с подобным представлением и искала его религиозные основания. (В последующем к поискам таких оснований в систематической форме вернулся в своей диссертации И. Ильин. Диссертация называлась Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека, М. 1994. Защищалась в 1918 г.) Тогда это выражалось в виде поисков иррациональных предпосылок гегелевской якобы сплошь логической и логичной системы. И вот обнаруживалось, что классическая философия вообще имела в каче См.: Тульчинский Г.П. Самозванство. СПб., 1996.

КАК ВОЗМОЖНА КУЛЬТУРОЛОГИЯ стве своих религиозных оснований не примиренные начала иудейской и христианской религий.

Обнаруживалось, что она не носит вполне христианского характера, не целиком находится в рамках христианской культуры, сформировавшейся на базе христианской религии. Немецким Критикам были противопоставлены Оправдания. А формула об ОСУЩЕСТВЛЕНИИ правилась формулой об ОСУЩНЕНИИ, которая самостоятельно значима в христианской культуре, но оказалась не раскрытой в классической философии.

То, что вы сделаете здесь, будет сделано и на небе. Вот это не было еще понято, не вошло в состав гегелевского Понятия. Но эта формула оставалась не понятной даже и в глубине иудейской религиозности. Это понимание пришло в христианство от эллинского идеализма. Эта формула читалась а. Павлом не в смысле ветхозаветного богоматериализма (характеристика В. Соловьева), а в христианском смысле, в смысле распознания и осуществления мира невидимого и в смысле осущнения мира видимого.

Pages:     | 1 |   ...   | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |   ...   | 62 |    Книги по разным темам