Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 |   ...   | 27 |

Такие символы, число которых неисчислимо (все их привести невозможно) представляли собой гармонический аккорд символов, легко читавшийся человеком средневековья, представляя собой один, многообразно повторенный христологический код. Отдельные его элементы, уподобляемые словам, рекомбинированные в разных сочетаниях, каждый раз составляли непротиворечивое целое. Эти изображения, как лексемы, каждый раз формируют некую новую знаковую конструкцию, несущую неповторимое обаяние и индивидуальные оттенки смысла.

Широко распространено стереотипное представление о том, что искусство ислама не использовало возможностей изобразительного искусства. На самом деле это не совсем так. Пророк восставал против поклонения идолам. Он постоянно требовал уничтожения изображений в домах мединцев и мекканцев, так как они были проявлением поклонения идолам, наваждениям сатаны. Объяснялось это тем, что в день последнеТам же. Ч С. 61.

вернуться к оглавлению Христанство и ислам в контексте современной культуры Илл. 1 Люди в мусульманском искусстве, из собрания Ниционального музея Республики Татарстан, Казань, Россия. Фото Е. Луняева Илл. 2.

Список Корана, Азимовская мечеть, Казань, Россия.

Фото М. Шматко.

вернуться к оглавлению Фундаментальные асПекты меЖрелиГиоЗноГо диалоГа Илл. 3 Витраж Собора Парижской Богоматери, Париж, Франция. Фото Е. Луняева Илл. 4.

Интерьеры мечети Кол Шариф, Казань, Россия.

Фото М. Шматко.

вернуться к оглавлению Христанство и ислам в контексте современной культуры го суда лица, которых художник представил, сойдут с картины и придут к нему с требованием дать им душу.

Тогда этот человек, мусаввир, не могущий дать своим созданиям души, будет сожжен в вечном огне. Вот почему, например, в петербургской рукописи Макам ал-Харири на миниатюрах острым инструментом лотрезаны головы. Тем самым какой-то благочестивый мусульманин спас эту рукопись от уничтожения.

Однако для предметов роскоши исламом допускалась изобразительность. Образ человека, несмотря на ограниченность обращения к нему, не был исключен из внимания художников. Его изображения мы встречаем в иллюстрациях к рукописям, на предметах прикладного искусства, нередко он встречается даже в монументальных памятниках. Это могут быть изображения правителя на троне, придворных, воинов, влюбленных, игроков в нарды, конных игроков в поло (любимая аристократическая игра мусульманского Востока), охотников, пирующих, слуг. Все эти изображения часто этикетны Ч позы персонажей, композиционные схемы поединков и пиров героев, их атрибуты (например, тигровый кафтан у Рустама, рубище Маджнуна), система цветопостроения и пространственного решения. Нередки также изображения танцоров и танцовщиц, музыкантов с разными музыкальными инструментами Ч бубном, лютней, арфой, дудочкой и т. д.; жанровые сцены нередко включают изображения деревьев и зверей. Иконографическая схема христианского искусства, символическое значение которой было известно исламским художникам, часто заимствовалась. Так, заимствована была христианская иконография изображения Въезд Христа в Иерусалим, например, в иллюстрациях к Шах-наме Фирдоуси, Хамсе Низами10.

В мусульманской книжной миниатюре, расцвет которой был связан с традиционным вниманием к литературе, превалируют плоскостность, лапидарность, декоративность. При Аббасидах была даже основана переводческая коллегия Дом мудрости, где переводились древнегреческие и эллинистические книги. Труды античных авторов мы знаем как раз по арабским переводам. В свою очередь арабские труды были переведены на латынь. А арабская поэзия оказала сильнейшее влияние на последующую литературу не только Востока, но и Запада.

В миниатюре мы видим динамику развития Ч от каллиграфии Ч к отображению Вселенной, сначала человека, потом пейзажа. Культуролог и искусствовед Ш. Шукуров описывает это так: Расширение Иконосферы и отступление Логосферы рукописной страницы вместе с вводом нового метафизического пространства повлекло за собой появление независимого от сюжетного действия изображение пейзажа11. В арабо-месопотамской миниатюре выделяются такие памятники, как Макамы ал-Харири, иллюстрации к басням Калила и Димна.

Перевод одной знаковой системы в другую, или, другими словами, константного сообщения в ассоциативный код, осуществляется за счет переакцентировки и перегруппировки смысловых элементов изображения, в результате чего изобразительная композиция, представляющая собой законченное по форме и смыслу изображение, обретала ассоциативность и незаконченность не только в плане содержания, но часто и формы12.

Земная любовь выступала субститутом любви небесной. Таковы были классические сюжеты о Лейли и Маджнуне, Ширин и Фархаде, Юсуфе и Зулейхе.

Художник, находивший в тексте знаки, обращенные к заказчику, сопоставляя события из литературного текста с событиями из жизни заказчика, был интерпретатором текста, когда священное знание, знак, ниспосланный заказчику, лузнавался и осмысливался уже на стадии иллюстрирования художником, который См. об этом: Шукуров Ш. Искусство средневекового Ирана: Формирование принципов изобразительности. Ч М., 1989. Ч С. 206 - 212.

Шукуров Ш. Искусство средневекового ИранаЕ // Цит. изд. Ч С. 195Ц196.

Там же. Ч С. 42.

вернуться к оглавлению Фундаментальные асПекты меЖрелиГиоЗноГо диалоГа материализовывал это ниспосланное знание в миниатюре13. Таким образом, миниатюра приобретала двойной смысл, когда литературный сюжет становился парадигматическим, а литературный персонаж выступал прототипом исторического, демонстрируя систему кодов, с помощью которых необходимо было прочитать литературный текст, выступая таким образом в роли необходимого для перевода словаря14.

Миниатюра содержала несколько смысловых уровней, несла на себе отпечаток космической гармонии, обладала терапевтическим эффектом, полиинформационно отражая совершенство мира, являя собой и панегирик, и философский трактат, и трактат по теологии. М. Д. Назарли приводит совпадения такого явления с европейским средневековьем. Он приводит слова А. Я. Гуревича о том, что Есчиталось возможным, помимо буквального, фактического понимания любого явления найти для него и символическое или мистическое толкование, раскрывающее тайны веры.В мусульманской культуре существовало определенное отличие высокой культуры от массовой. В высокой культуре лица не уничтожались, а делались пустыми для тех, у кого, по религиозным соображениям, они должны были быть скрыты: пророки, Мухаммад, члены его семьи, халифы, некоторые шахи, женщины.

Пустота лиц была выражением тех принципов, с которыми мусульмане подходили к проблеме онтологической и этической значимости человека, его места и значения в мире форм и явлений.В христианском искусстве сходным явлением могут служить дископодобные лица персонажей ряда работ Питера Брейгеля, когда человек воспринимался как часть безликой массы, подчиненной безликим законам.Художники миниатюрной живописи Востока нередко обращались к сказанию о Юсуфе (Йусуфе) Ч Иосифе Прекрасном. Это сказание даже вошло в Коран (сура 12). Сказание Юсуф и Зулейха получил распространение в средневековой литературе. Наиболее популярны были поэмы Фирдоуси, Рабгузи, Дурбека, но особенной известностью пользовался текст Абдурахмана Джами, иллюстрации к которому анализирует В. А.

Нурматова.18 Это свидетельствует о близости и связи не только религий, но и искусства. Стратегией мусульманского творческого сознания было не уничтожение предшествующего искусства, но вовлечение его в новые синтаксические связи, что вело к изменениям семантического характера.19 Однако смысл символов был различным. Довольно часто при изображении людей мы видим над головой нимб, который был заимствован мусульманским искусством у христианства. Однако смысл был совсем иной, он не был знаком конфессиональной принадлежности. Но в этом проявлялось культурное схождение с христианством. Однако в христианском искусстве фигура воина на коне, поражающего змея, змееборца, безоговорочно идентифицируется как Георгий Победоносец. Для мусульманина же это просто сюжет, о котором можно судить только при условии дополнительных пояснений (появление текста или устные указания).20 Когда мы видим в мусульманском искусстве изображение юноши на коне, пронзающего копьем змея, то значение этого сюжета совершенно отличНазарли М. Д. Бытие лцарственного духа в сефевидской живописи // Эстетика Бытия и эстетика Текста. Цит. изд. Ч С. 152.

Там же. Ч С. 152, 153.

Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. Ч М., 1982. Ч С. 72Ц73.

Шукуров Ш. Искусство средневекового Ирана Е // Цит. изд. Ч С. 117.

Там же. Ч С. 121.

Нурматова В. А. Творчество Мухаммада Надира Самарканда // Из истории живописи Средней Азии: Традиции и новаторство: Сб.

ст. Ч Ташкент, 1984. Ч С. 140.

Шукуров Ш. Искусство средневекового ИранаЕ Ч Цит. изд. Ч С. 40.

Там же. Ч С. 113.

вернуться к оглавлению Христанство и ислам в контексте современной культуры но от христианского. Здесь отнюдь не имеется в виду Георгий Победоносец, а всего лишь повествуется об охоте царя или витязя.

Как и в христианстве, в исламе утверждается ценность потустороннего мира. Понятно, что Коран, эта священная книга, стала средоточием художественных идей. Кроме того, она зачастую выступает и как объект художественной практики. Коран Ч это ниспосланное Аллахом правильное Писание. Носителем слова Аллаха стал посланник Аллаха и Пророк его, Мухаммад, сын Абд Аллаха из города Мекка. Коран поэтому требовал и нуждался в художественной практике в выражении отвлеченных истин в виде символов. Вот почему орнамент для этого подходил больше всего и стал важнейшим выразительным средством искусства ислама. Но самым главным символом была каллиграфия Ч ведущий вид искусства ислама. Арабское письмо даже в большей степени, чем язык, стало священным символом ислама.5) Орнамент Действительно, доминирующим средством выразительности мусульманского искусства является орнамент, который воспринимался как музыка для глаз. Главная их цель Ч манифестация Красоты. Орнамент выполнял роль иконы, оказываясь неким посредником между этим и потусторонним миром, окошком в пространстве, где присутствует Бог во всей своей силе.22 Об этом же говорит и Шукуров: Емусульманская каллиграфия как графическое воплощение Слова сродни христианской иконе, каллиграфическая вязь сакральна уже сама по себе и остается таковой, даже не будучи прочитанной или прочитываемой.Орнамент нередко включал в себя тексты, так называемый эпиграфический, каллиграфический орнамент. Ведущим видом искусства в арабских странах была каллиграфия. Для письма использовались цитаты из Корана, благопожелания, мудрые высказывания, стихи. Следует подчеркнуть, что текст Корана включает в себя несколько уровней: от понятных обычному человеку, через проникновение в философский смысл к углубленному его пониманию. Такая многоступенчатость смыслов характерна и для художественных элементов искусства и бытовых предметов.

Декоративизм Ч основа всех видов искусства ислама. Сложный орнаментальный ритм и повышенная колористическая звучность пронизывают все произведения мусульманской традиции. Одни и те же мастера выполняли предметы для разных заказчиков Ч мусульман и христиан.

Как мы видим, несмотря на различия, внутренняя схожесть кодов христианского и мусульманского искусства налицо.

3. Апофатическое и катафатическое в христианском и мусульманском искусстве В эпоху Средневековья христианская культура носила двойственный характер, мир делился на две сферы Ч первичную, Абсолютную, и отраженную в материальных образах Ч реальную. Реальная жизнь представлялась ущербной, греховной. Поэтому в искусстве, в художественной культуре стремились отразить духовный мир через лочищенное состояние материи. Вот почему всегда изображение реалий окружающей чеРоузентал Ф. Функциональное значение арабской графики //Арабская средневековая культура и литература: Сб. ст. зарубежных ученых. Ч М., 1978. Ч С. 135.

Пиотровский М. Б. О мусульманском искусстве. Цит. изд. Ч С. 50.

Шукуров Ш. Художественное творчество и проблема теодицеи // Эстетика Бытия и эстетика ТекстаЕ Ч Цит. изд. Ч С. 67.

вернуться к оглавлению Фундаментальные асПекты меЖрелиГиоЗноГо диалоГа ловека действительности носило художественно-символическую образность. Однако степень символизации зависела от гносеологической теории.

Еще на раннем этапе своего развития средневековая гносеология разработала два противоположных типа познания Абсолюта. Один из них Ч катафатический, положительный, утвердительный, но ведущий к ограниченному познанию и потому несовершенный. Второй Ч апофатический, отрицательный. Он основан на исключении всех определений Абсолюта, путь мистической интуиции. Это путь совершенный, ибо он является единственно подобающим по отношению к непознаваемому по своей сущности Абсолюту, помогая человеку подняться с низших степеней бытия до духовного очищения. Очевидное нарушение правил рисования подчеркивает исключительность изображаемого события.24 Апофатическая теология и художественная практика породили иконоборчество. Апофатизм стремился предельно лостранить формы реальной действительности, тем самым оппозиция реальное Ч идеальное предельно обострялась, поднимаясь до такого уровня, когда оппозиция парадоксальным образом снималась.

В искусстве эта трансформация проявлялась в таких формообразующих элементах, как движение, материя, свет. Стремление передать в искусстве гипердвижение, Ч сверхбытийное движение Ч приводит к тому, что возникает стремление снять художественную оппозицию Ч движение Ч покой, ибо движение вне реальных времени и пространства оказывается онтологически равным максиму покоя. Примером такого снятия движение Ч покой является Троица А. Рублева. Свет в иконе не просто свет, а световое пространство.

В нем нет глубины реальной, а есть метафизическая глубина, где свет не изменяется, не имея ни начала, ни конца, выступая как собственная противоположность, когда божественный мрак и божественный свет становятся тождественными.

В Древней Руси поворот к апофатическому искусству характерен для XVI века в связи с учением исихазма.

Pages:     | 1 |   ...   | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 |   ...   | 27 |    Книги по разным темам