Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 |   ...   | 25 |

Обвиняемый не обязан доказывать своюневиновность. Без­нравственно требовать от человека под угрозойнеблагоприят­ных длянего последствий опровергать выдвинутое против него обвинение. В то же время непротиворечит закону побуждение подозреваемого, обвиняемого к участию вдоказывании, если он захочет выдвинуть свою версию случившегося и назватьдока­зательства,которые могут ее подтвердить *.

* См.: Кокорев Л.Д., Котов Д. П. Указ. соч. С. 67.

Обязанность доказывания обвинения лежит наобвинителе, что следует из предыдущего правила. Тот, кто обвиняет кого-либо впреступлении, несет юридическую и нравственную обязанность доказать своеутверждение. Утверждать, что человек — преступник, не имея для этогодостаточных доказательств, — безнравственно. Бездоказательное обвинение аморально. Этоотносится к любому, кто бросит человеку обвинение в преступ­лении, а в уголовном процессе ведьречь идет о должностных лицах, облеченных властью, правомочных в связи собвинением применять меры принуждения и настаивать на осуждении,при­знании преступникоми уголовном наказании.

Раз обвиняемый считается невиновным, тоестественное следствие этого — толкование неустранимых сомнений в ви­новности в пользу обвиняемого. Всредневековом уголовном про­цессе законодатель на случай сомнения в виновности давалсудь­ям возможностьпостановить приговор об "оставлении в подоз­рении". Человек, по сути, оставалсяс клеймом преступника, для осуждения которого не оказалось достаточных улик.Со­временный процесстребует от суда категорического решения: "да, виновен" или "нет, невиновен".

В Уставе уголовного судопроизводства отолковании сомне­ний впользу обвиняемого прямо не говорилось. А. Ф. Кони характеризовал это правилокак "благодетельный и разум­ный обычай, обратившийся почти в неписаный закон".Одно­временно онговорил о том, что сомнение судьи не должно быть "плодом вялой работы ленивогоума и сонной совести". Сомнение — результат долгой, внимательной и всесторонней оценкидоказательств. "С сомнением надо бороться — и побе­дить его или быть им побежденным,так, чтобы в конце концов не колеблясь и не смущаясь сказать решительное слово— "виновен" или"нет". (Кони А. Ф. Собр.соч. В 8 т. Т. 4. М., 1967., С. 40.)

3. Нравственное значение оценкидоказательств по внутреннему убеждению

Действующему принципу оценки доказательствисториче­скипредшествовала оценка доказательств формальная, или легальная (законная).Законодатель заранее предписывал судь­ям обязательные правила оценкиразличных видов доказа­тельств. Роль судьи сводилась к механическому подсчетуимею­щихсядоказательств. "Эта система, — писал А. Ф. Кони, — связывая убеждение судьи и внося в его работу элементбез­душного формализма,создавала уголовной суд, бессильный в ряде случаев покарать действительновиновного, но достаточно могущественный, чтобы разбить личную жизнь человека..." *.

* Кони А. Ф. Собр. соч. Т. 4. С.324.

На смену прежней системе пришла системасвободной оцен­кидоказательств по внутреннему судейскому убеждению. Ст. 76 Устава уголовногосудопроизводства для дел, которые рассмат­риваются без участия присяжныхзаседателей, устанавливала: "Судьи должны определять вину или невиновностьподсудимо­го повнутреннему своему убеждению, основанному на обсуж­дении в совокупности всехобстоятельств дела". Ст. 804 обязы­вала председателя в суде присяжных заключать своенапутст­вие присяжнымзаседателям напоминанием, что они должны определить вину или невиновностьподсудимого "по внутренне­му своему убеждению, основанному на обсуждении всовокупно­сти всехобстоятельств дела". УПК РСФСР 1922 года (ч. 2 ст. 383) почти без измененийвоспроизвел положения Судебных уста­вов об оценке доказательств по внутреннему убеждению судей. Вдальнейшем существо относящихся к оценке доказательств процессуальных норм неизменялось, хотя они приобрели идеологизированную окраску (ст. 17 Основуголовного судопроиз­водства Союза ССР и союзных республик 1958 года, ст. 71 УПК РСФСР1960 года).

Принцип свободной оценки доказательств повнутреннему убеждению возлагает на судью полную ответственность запра­вильность решения овиновности или невиновности подсудимо­го. Оценка доказательств являетсярезультатом "сложной внут­ренней работы судьи, не стесненной в определении силыдока­зательств ничем,кроме указаний разума и голоса совести" *. Принцип оценки доказательств повнутреннему убеждению распространяется и на прокурора, следователя, лицо,производящее дознание. Им руководствуются и другие субъекты уго­ловного процесса.

* Там же. С. 38.

Оценка доказательств по внутреннемуубеждению судьи имеет несколько аспектов: юридический, психологический инравственный. Судьи оценивают доказательства, не будучи свя­заны заранее предписаниями закона осиле и значении тех или иных доказательств в условиях независимости и запретавоз­действовать на ихрешения. Оценка доказательств базируется на объективном и всестороннемрассмотрении всей их совокуп­ности и обстоятельств дела в целом. Психологическивнутрен­нее убеждениеозначает состояние сознания и чувств судьи, когда он при принятииокончательного решения уверен в его правильности, не сомневается вбезошибочности своего реше­ния и готов действовать в соответствии с этим (осудить илиоправдать).

Нравственное значение оценки доказательствпо внутрен­немуубеждению состоит в том, что за свое решение о доказан­ности или недоказанности обвиненияи его последствиях судья несет ответственность перед своей совестью судьи ичеловека. Суверенный в принятии решения, судья отвечает нравственно за егоправильность перед обществом, перед подсудимым, по­терпевшим, другими участникамипроцесса, будучи связан с ними чувством профессионального и человеческогодолга, нрав­ственнымиотношениями.

Но судья — человек со всеми егодостоинствами, недостат­ками интеллектуального, психологического, нравственногопла­на. Как и каждыйчеловек, судья (выполняя к тому же трудные и сложные обязанности) можетошибиться при оценке доказа­тельств, а следовательно, и при разрешении дела. Поэтомуза­кономерна постановкавопроса о праве судьи на ошибку.

Ошибка в любой деятельности, представляющейсложность, фактически неизбежна. В делах уголовных истину зачастую найти крайнесложно, а иногда и невозможно. Судья обязан разрешить уголовное дело, котороеон рассматривает. С этим связаны и риск, и в определенном смысле "неизбежность"су­дебных ошибок, хотяколичество их относительно невелико.

Казалось бы, что из этого следует признаниеправа судьи на ошибку.

Но вот мнение крупного ученого, посвятившегосвою дея­тельностьисследованию проблем уголовного процесса и судеб­ной этики, М. С. Строговича: "...право на ошибку ниоткуда не вытекает ни в юридическом, ни в этическомотношении. Судеб­ныеошибки были, имеются сейчас и с их возможностью приходится считаться в будущем.Но права судей на ошибку, равно как право на ошибку следователей и прокуроровпри расследо­вании иразрешении уголовных дел не существует, такого пра­ва не было раньше, нет сейчас и небудет в дальнейшем. Судеб­ная ошибка — это всегда нарушение законности. У кого же и когда есть "право"нарушать законность! "Право на ошибку" в уголовном процессе — это аморальное, безнравственноепред­ставление, и ономожет породить только дальнейшие наруше­ния законности и нравственности"*.С этим мнением нельзя не согласиться.

* Проблемы судебной этики. С.88.

Судебная ошибка — это прежде всего осуждениеневинов­ного.Утверждение, что судья имеет нравственное право на это, наглядно обнаруживаетсвою несостоятельность. Но судебная ошибка — это и оправдание виновноговопреки истинному по­ложению дел и собранным против него доказательствам, когдапреступник уходит от заслуженной ответственности. Сюда же следует причислить ислучаи неправильной квалификации дея­ния, и назначение явнонесправедливого наказания виновному.

Учитывая, что ошибка вообще представляетсобой утвер­ждение, несоответствующее действительности, или действие, не приведшее к ожидаемомурезультату, если они допущены не преднамеренно, судебную ошибку следуетхарактеризовать как решение суда о виновности или невиновности подсудимого и омере наказания, не соответствующее действительным об­стоятельствам дела, принятоенепреднамеренно. В работах не­которых авторов и в практике оценки работы судов бытуетпред­ставление осудебной ошибке "в широком смысле слова"— как неправильном решении суда полюбому вопросу, подлежащему разрешению в приговоре. Но это мнение означаетутрату каче­ственногоразличия между судебной ошибкой, с одной стороны, и ошибочным решением суда почастному вопросу — сдругой.

Внутреннее убеждение относится прежде всегои главным образом к области оценки доказательств. Но и юридическая оценкадеяния подсудимого, и определение меры наказания производятся в соответствии субеждением судьи в правильно­сти и справедливости его выводов и решений.

Закон и нравственные нормы, которымируководствуется судья, создают предпосылки правильного формированиявнут­реннего убеждения.Внутреннее убеждение складывается в ус­ловиях независимости судей при ихобязанности противосто­ять попыткам воздействия извне; оно должно формироваться лишь наосновании исследования обстоятельств дела и опираться на доброкачественные,достаточные и тщательно проверенные доказательства.

4. Этические основы использованияотдельных видов доказательств

Доказательственное право, претерпеваяэволюцию в соот­ветствии с развитием всего права и нравственной эволюцией общества,гуманизируется как в принципиальных основах, так и в части использованияотдельных видов доказательств. Дока­зательства разыскивают, проверяют и оценивают люди, а самидоказательства исходят от других людей, которые или являют­ся "источниками" сведений обобстоятельствах, существенных для дела, или привлекаются к их исследованию.Отсюда ясно, какую важную роль играют нравственные качества тех, кто оперируетдоказательствами, и тех, от кого их получают, а так­же нравственные началазаконодательства, регламентирующе­го получение и использование доказательств различныхвидов.

Показания обвиняемого в инквизиционномпроцессе счита­лисьнаиболее совершенным средством установления истины. Особое значение придавалосьпризнанию обвиняемым своей вины в совершении преступления, которое считалось"лучшим сви­детельствомвсего света". А для получения этого "совершенно­го" доказательства законнымсредством являлась пытка.

Рецидивы придания показаниям обвиняемого,признающе­го себявиновным, особого доказательственного значения, встре­чались и встречаются до последнеговремени. В советский пе­риод Вышинский пропагандировал идею преобладающей роли показанийобвиняемых, признавших себя виновными. В прак­тической деятельности в качествегосударственного обвините­ля на громких политических процессах, где штамповалисьфаль­сифицированныеобвинения, он демонстрировал способы ее реа­лизации, настаивая на осужденииневиновных. УПК 1960 г. впер­вые включил норму: "Признание обвиняемым своей вины мо­жет быть положено в основуобвинения лишь при подтвержде­нии признания совокупностью имеющихся доказательств по делу" (ч. 2ст. 77). Однако ориентирование расследования глав­ным образом на получение признанияобвиняемого — оченьжи­вучееявление.

Современный уголовной процесс исходит изпринципиаль­ногозапрета принуждать человека свидетельствовать против самого себя. Из этогоследует, что никто не вправе принуждать подозреваемого, обвиняемого вообщедавать показания, а так­же домогаться от него признания себя виновным. Нравственноесодержание этого запрета состоит в том, что обвинение (или подозрение) человекав преступлении должно быть доказано тем, кто обвиняет. Каждый считаетсяневиновным до соответ­ствующего юридически значимого решения. Требовать отчело­века изобличатьсамого себя — значитвступать в противоре­чие с презумпцией невиновности. Если же обвинениеадресова­ноневиновному, на которого ошибочно пало подозрение, то оно унижает достоинствочестного человека. Обвиняемый и подоз­реваемый должны быть свободны впринятии решения о том, давать ли им показания и какие именно.

Обвиняемый не несет уголовнойответственности за заве­домо ложные показания, в отличие от свидетелей ипотерпев­ших. Поэтому,естественно, возникает вопрос о том, имеет ли обвиняемый "право наложь".

ожные показания обвиняемого могут быть даныв разных ситуациях: тот, кто действительно совершил преступление,от­рицает свою вину и,защищаясь от обвинения, пытается лож­ными показаниями уйти отответственности; виновный стре­мится переложить ответственность за собственноепреступле­ние надругих, ложно их оговаривая; виновный в тяжком пре­ступлении дает ложные показания осовершении менее тяжко­го преступления. Наконец, невиновный (а такие случаивстре­чаются в жизни)по важным для него причинам дает ложные показания, признаваясь в преступлении,совершенном другим или вообще не имевшем места.

Отсутствие уголовной ответственностиобвиняемого за за­ведомо ложные показания и "право на ложь" — разные вещи. Отсутствиеобязанности говорить правду под угрозой юридиче­ской ответственности нельзясмешивать с правом гать.

М. С. Строгович писал, что "если быобвиняемый и подоз­реваемый имели право давать заведомо ложные показания,сле­дователь и суд былибы обязаны не только разъяснять им это право, но и содействовать, помогать им вего осуществлении. Речь идет, очевидно, не о праве на ложь, а об отсутствииуго­ловнойответственности за ложные показания, что, конечно, не одно и то же"*.

* Проблемы судебной этики. С.138—139.

Резюмируя свою позицию по рассматриваемомувопросу, Л. Д. Кокорев резонно утверждает: "Закон не установил в от­ношении обвиняемого иподозреваемого уголовную ответственность не только за отказ от дачи показаний,но и за ложные показания. Однако это вовсе не означает, что за ними признаноправо на ложь. Правдивость — нравственный принцип, и ника­кого исключения для уголовногопроцесса закон не делает и не может делать, так как это означало бы поощрениеаморальныхдействий".*

* Кокорев Л. Д.,Котов Д.П. Указ. соч. С. 88.

Pages:     | 1 |   ...   | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 |   ...   | 25 |    Книги по разным темам