Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |   ...   | 44 |

Наиболее таинственной из перечисленныхзагадок кажется психотерапия. Искусство и наука изменять огромное количестволюдей связаны с большими деньгами. Как в научной сфере, так и на рынке спросана терапевтические услуги, продолжаются горячие споры относительно различныхвидов терапии. Расскажу о собственных поисках в период изучения и преподаванияданного предмета. У меня сложилось собственное представление о психотерапии какнауке и ее практическом применении. Этому я обязан частично своим учителям,особенно Милтону Г. Эриксону, а частично собственным изысканиям. Надо сказать,что со временем исследовательская работа породила во мне некоторые сомнения идаже замешательство в отношении изучаемого вопроса, что, в свою очередь,привело к новому логическому пониманию психотерапии.

Начало моих научных поисков относится кпятидесятым годам, когда в числе других тем я заинтересовался природойшизофрении, гипноза и психотерапии. В этот период радикально изменился взглядна сущность этих явлений. Если раньше они рассматривались как сугубо личностныепо своей природе, то теперьа— как явления межличностного порядка.

Впервые после того, как появилось понятиешизофрении, ее стали воспринимать в качестве поведенческой реакции наопределенного типа социальную ситуацию. В соответствии с новым взглядом, семьяи больничный медперсонал рассматривались как нечто, причастное к болезни, чтовызвало необходимость обратить внимание на больничную атмосферу и на семейнуютерапию.

Гипноз, который, согласно прежнимвоззрениям, считался явлением, касающимся лишь самого гипнотизируемого, такжерассматривался теперь как ответная поведенческая реакция, вызваннаявоздействием другого человека. Если раньше гипноз казался эффектом некогомагнетизма, релаксации, сна, то теперь воспринимался как особая реакция наособое поведение индуктора. В этом десятилетии значительное влияние на наукуоказали работы М. Эриксона, особенно его опыты по наведению транса.

Влияние М. Эриксона было ощутимо и втерапии, когда в пятидесятых годах и в ней стали подчеркивать межличностнуюприроду. До этого литература умалчивала о том, что же делает сам терапевт вовремя терапевтического сеанса, словно бы его там и вовсе не было. Все вниманиебыло сосредоточено на пациентеа— его надеждах, снах, его прошлом и проекциях на терапевта. Теперьстановилось ясно, что слова пациентаа— это не только раскрытие еговнутреннего мира, но также и реакция на то, что делает терапевт. Как заметиБейтсон, то УпосланиеФ, которое пациент получает во время сессии, содержитодновременно как сообщение, так и повеление, а стало быть, дело касается болеечем одного человека.

Впервые полное содержание терапевтическогосеанса было опубликовано Джоном Розеном в 1948 году (Rosen, 1951). Он велзаписи своих встреч с клиентами и опубликовал дословный пересказ одной из беседс больным, которому был поставлен диагноз УшизофренияФ. Возможность прочитатьне историю болезни, а диалог двух людей во время лечебного приема сталаоткровением как для науки о шизофрении, так и для психотерапии.

юбопытно отметить, что в пятидесятых годахнаучная мысль, по сравнению с предшествующим периодом, приобрела в целомбольшую социальную направленность. Биологи изучают поведение животных в ихестественной среде обитания. Бизнесмены проявляют особый интерес корганизационной стороне своего дела. Предметом изучения становятся все видыгрупп, в том числе семья, в их движении и развитии. С появлением аудио- ивидеозаписей поведение терапевта начинает выступать частью самой терапии.Теоретической же основой для исследования групповых процессов послужилакибернетика, наука о саморегулирующихся системах.

Значительное влияние на нас, сторонниковмежличностного характера терапии, оказал Гарри Стак Салливан. Я работал подруководством Дона Д. Джексона, который в свое время учился и работал у самогоСалливана. Следующий пример проиллюстрирует перемену в моем научном мышлении.Мне довелось лечить в больнице одного пациента с диагнозом УшизофренияФ. Втечение ряда лет я ежедневно посещал его. Однажды наша беседа началась с того,что мой подопечный сообщил нечто вроде следующего: УЭтим утром я вышел в морена своей подлодке. Нам предстояло встретиться с заправочным судном у береговМадагаскара. К несчастью, в него попала атомная бомба, и корабль с большимтрудом и опозданием доковылял до нас. Его китайские флаги были приспущеныФ.Естественной реакцией терапевта будет мысль, что все это бред расстроенногоума, поскольку пациент находится в больнице под строгим надзором и у него нетникакой подлодки. Вопрос можно было сформулировать так: это случайный наборфраз или за ними скрывается некий символический смысл, опирающийся на детскиепереживания

Под влиянием Салливана я поставил вопросиначе: каким образом замечание пациента соотносится со мной лично В то утро я немного опоздалк пациенту. Упоминание о припозднившемся заправочном судне, возможно, говорилоо том, что больной отметил мое опоздание, но сделал это в весьма любезнойформе. Любезность заключалась в том, что мне была предоставлена возможностьвыбора: я мог начать объяснять пациенту, какой символический смысл имеет длянего подводная лодка, а мог и просто извиниться за опоздание. В те временашизофреники были в психиатрии великими учителями, пока не вошло в моду пичкатьих одурманивающими препаратами.

Существует ли терапия

Что касается трех заявленных загадок, тонаибольший урожай теорий и новейших открытий собран исследователями,посвятившими себя рассмотрению природы психотерапии, хотя этот предмет труднеевсего поддается изучению. Как правило, мы предпочитаем браться за исследованиекакой-либо проблемы в достаточно известной области, где у нас есть возможностьсобирать факты и выдвигать гипотезы.

Приступив к изучению психотерапии, яобнаружил, что весьма смутно представляю, что нужно изучать и как это делать.Вполне серьезно встал вопрос: а существует ли в самом деле терапия в томсмысле, что она способна вызывать необходимые изменения в человеке Существуетли взаимосвязь между поведением терапевта и желаемым изменением Илипсихотерапия иллюзорна Последнее предположение отнюдь не сводится на нет тем,что терапия существует уже на протяжении веков и ею занимались весьмавыдающиеся личности. Мы знаем ряд нашумевших научных открытий, которые в итогеоказались заблуждениями. Взять хотя бы френологиюа— изучение личности по формечерепа и расположению на нем выпуклостей. Считалось, что эта наука зиждется нафактах. У нее было немало горячих сторонников среди университетских ученых. Напротяжении многих лет все научные открытия в этой области публиковались внаучных журналах всего мира. Теперь мы признали ошибочность френологии. Изэтого следует извлечь урок: большое количество умных людей могут заблуждатьсяна протяжении длительного периода времени.

Можно ли сказать, что, по сравнению спятидесятыми годами,ау нас сейчас больше оснований утверждать, что терапиясуще­ствует Появилисьтысячи новых клиницистов и множество терапевтических школ, но это не прибавилонам уверенности относительно достоверности терапевтической теории и практики.Нас все еще тревожит вопрос: способны ли терапевты воздействовать на кого бы тони было

В пятидесятых, когда я начал своиисследования, появились первые данные, говорящие о том, что терапия не вызываетизменений. А наряду с этим в ряде работ описывался любопытныйфеномена— спонтаннаяремиссия. Наблюдения за пациентами, стоящими в очереди на лечение, показали,что от 40 до 60% из них избавились от своих симптомов, даже еще не попав ктерапевту. Одновременные наблюдения за семьями пациентов позволяютпредположить, что спонтанные изменения могли бы быть еще болеезначительными.

Правда, высказывались сомнения вдостоверности подобных исследований, и тем не менее, учитывая несомненнуювесомость доли пациентов, избавившихся от своих проблем безтерапевтиче­скоговмешательства, они кажутся мне чрезвычайно важными. И вот почему: произойдитакое спонтанное изменение во время лече­ния, терапия не преминет записатьэто достижение на свой счет. При пятидесятипроцентном самовыздоровлении любойтерапевт прослывет весьма преуспевающим специалистом, в прямом смыслени­чего для этого неделая. Таким образом, есть соблазн посоветовать коллегам не мешать своимбольным, и это будет вполне здравым терапевтическим подходом. Выздоровлениеполовины пациен­товукрепит веру терапевта в эффективность практикуемого им мето­да лечения. А это позволит ему идалее пребывать в своей финансово стабильной иллюзии. В последнее время системапред­ва­рительной записи пересталасуществовать, возможно, к лучшему.

Упомянутые выше исследования, помимо всегопрочего, вызвали интерес к семьям спонтанно выздоровевших пациентов и процессамизменения в них, что еще более усилило сомнения в эффективности терапии. Хочупривести пример, который также затрагивает вопрос спонтанного изменения ивместе с тем иллюстрирует сложность определения проблемы.

Девятнадцатилетняя женщина была направленако мне по поводу непроизвольно возникающей дрожи в правой руке. Она ужелечилась в течение примерно года, но безрезультатно. Ее постоянный психиатрпредполагал продолжать лечение, отыскивая истоки симптомов в ее детскихпереживаниях. От меня ожидалась помощь гипнозом. Я спросил у пациентки, чтопроизойдет, если ее состояние будет ухудшаться. Она ответила, что потеряетработу, потому что и так уже с трудом удерживает карандаш в руке. А чтослучится, если она потеряет работу Тогда работать придется мужу. Этонатолкнуло меня на мысль, что проблема имеет межличностный характер.Выяснилось, что женщина вышла замуж совсем недавно, а ее муж все никак не могрешить, пойти ему учиться или поступить на работу. Содержание семьи целикомлегло на плечи молодой жены. Здесь, возможно, и скрывались причиныболезни.

Углубляясь в семейные дела моей пациентки,я увидел еще более сложную зависимость. Родители жены не одобряли ее выбор,возражали против замужества и стремились расстроить брак. Еже­дневно мать звонила дочери испрашивала, не приедет ли она к ним домой. Дочь пыталась объяснить, что у неетеперь своя семья и свой дом. УЭто скоро кончитсяФ,а— лаконично отвечала мать ипродолжала названивать, уговаривая дочь оставить мужа и вернуться домой. Всеэти семейные осложнения объясняют и причину болезни, и нерешительное поведениемужа. Видимо, он понимал, что не угодит родителям жены, что бы он нипредпринял. На какую бы работу он ни устроился, все равно они будут считать,что их дочь заслуживает более обеспеченного мужа. А если пойдет учиться, тожене придется работать за двоих. Безнадежность альтернативы приводила его кполному бездействию.

Мне удалось удачно провести лечение иполучить положительный результат. Рука пришла в норму, муж пошел работать, ародители стали помогать молодой семье. Внутренне поздравляя себя с успехом, яне мог не отметить еще одно семейное событие, произошедшее во время лечения.Молодая женщина забеременела. Пришлось оставить работу, и чтобы содержатьсемью, работать пошел муж. Перспектива появления в их собственном домебеспокойного младенца умерила воинственный пыл родителей жены, и они предпочлисменить линию своего поведения, поддерживая молодоженов. Болезнь прошла.Поскольку это произошло во время лечения, лавры достались терапии, а лестныеотзывыа— терапевту.Однако, я полагаю, что исцеление произошло бы и в том случае, если бы все этовремя женщина ждала своей очереди по предварительной записи ко мне.

Этот и подобные примеры наводят и на другуюмысль. Они ставят под соменение нашу уверенность в том, что корни симптомовнадо искать в самом пациенте. Симптомы изменяются в зависимости от измененийсоциальных отношений. Они возникают и исчезают с переменами в жизни человека.Естественно, чем дольше лечится человек, тем вероятнее благоприятные события вего жизни в течение этого периода, хотя они могут быть вовсе не связанными стерапевтическим воздействием.

Вполне допустимы не только малаяэффективность терапии, но и то обстоятельство, что исход лечения, каким бы онни был, нимало не поколеблет веру терапевта в собственные теории и методы.Хочется надеяться, что нам удастся определить, что включает и чего не включаетв себя понятие УтерапияФ, а также в каких случаях она эффективна, а вкакиха— нет. Частоединственным свидетельством благотворности терапевтического вмешательствавыступает наша собственная убежденность в этом. В своей исследовательскойработе я столкнулся с некоторыми трудно объяснимыми фактами, что призвало меняк большей осторожности в том, чтобы принимать на веру любую теорию. В своевремя исследованиями в области возникновения теорий занимался социопсихологАлекс Бейвелас. Вот вкратце один из его экспериментов: каждый из участниковопыта получил пульт с кнопками и источником света. Надо было выяснить, принажатии каких кнопок зажигается свет. Работа закипела. Через некоторое времякаждый мог зажигать свет, нажимая кнопки в определенной последовательности.Один, например, утверждал, что необходимо нажимать верхнюю угловую, потомнижнюю угловую, затем дважды среднюю кнопку и третью от концаа— и свет зажжется. Вдоказательство каждый без конца нажимал свой набор кнопок.

По окончании эксперимента Бейвелас иногдасообщал его участникам, а иногда нет, что свет автоматически загорался каждые20 секунд, независимо от той очередности, с которой нажимались кнопки. Людинаходились в иллюзорной уверенности, что своими действиями вызывают некоесобытие, которое на самом деле происходило вне всякой зависимости от ихдействий. Полагаю, уже ясно, к чему я клоню. Разве и терапевт не может столь жеискренне заблуждаться, полагая, что это именно его лечение вызываетположительные изменения, в то время как те являются результатом другихвоздействий Кстати, некоторые из участников эксперимента упорно отказывалисьверить, что не они сами зажигали свет. И тем упорнее было сопротивление, чемвыше научные звания и знания. Некоторые сдались лишь тогда, когда увидели, какв ту же ловушку попали новые участники того же эксперимента.

Теперь я стал с большим вниманиемвслушиваться в рассказы моих пациентов и их родственников, чтобы установитьопределенные зависимости. Таким образом, тот факт, что несколько поколенийпсихотерапевтов свято верят в те или иные теории и результативность ихпрактического применения, отнюдь не служит веским доказательствомсостоятельности данных теорий.

Еще один опыт А. Бейвеласа живописноиллюстрирует историю развития терапии. Участникам эксперимента предлагалосьразвить собственную теорию в области, о которой они не имели ни малейшегопредставления. Например, он дал испытуемым слайды со снимками клеток и сообщил,что часть клетока—здоровые, а частьа—больные. Следовало отличить одни от других. Не обладая необходимыми знаниями,участники могли только строить догадки. Бейвелас обещал сообщить, какиедогадкиаверны.

Pages:     | 1 |   ...   | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 |   ...   | 44 |    Книги по разным темам