Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |   ...   | 31 |

Корнелий Непот восхищается талантом Ганнибала, но во многом его описания карфагенского полководца сходны с описанием Полибия. Корнелий Непот также как и греческий историк говорит о невозможности победы одного человека над целым государством (Nepot. XXIII. 1). Здесь мы видим эволюцию взглядов на Ганнибала среди римских историков. Если Тит Ливий старается показать все пороки полководца, то Корнелий Непот, напротив, видит в Ганнибале одни достоинства.

Описания Аппиана никаких новых данных о личности Ганнибала нам не дают (App. Hannib. I. 3), лишь у Плутарха можно найти сведения, которых нет у других античных авторов, о событиях, произошедших при дворе Антиоха III (Plut. Flam. 21), которые полнее показали личность Ганнибала.

Правдивость и добропорядочность Ганнибала сослужили ему плохую службу в занимаемой им после II Пунической войны должности суффета. Он не смог пойти на низкие методы борьбы с аристократами и в результате был вынужден бежать из родного города. Я думаю, Ганнибал шел на различные хитрости только с врагами, а здесь он был у себя дома в своем родном городе. Видимо, он не считал нужным хитрить, служа своему народу, проводя реформы, имеющие под собой цель выведения Карфагена из кризиI Сиротенковские чтения са. Но он ошибался, его реформы затронули интересы аристократов, которые легко переиграли Ганнибала в политической борьбе.

Бежал он к селевкидскому царю Антиоху III, где с ним произошла история, в некоторой мере раскрывающая его мировоззрение.

В 193 г. в Эфес прибыло римское посольство. Ожидая аудиенции у Антиоха, послы пытались установить, или делали вид, что устанавливают, тесные контакты с Ганнибалом. Тит Ливий объясняет их поведение следующим образом: они хотели глубже проникнуть в замыслы Ганнибала (Liv. XXXV. 14). Тит Ливий и Плутарх сохранили интереснейший рассказ о том, будто в этом посольстве участвовал и Сципион. (Liv. XXXV. 14; Plut. Flam. 21). Однажды Сципион спросил Ганнибала, кого тот считает величайшим полководцем. Ганнибал ответил: Александра Македонского, который с небольшим войском разгромил огромные полчища врага; вторым Ч Пирра, который первым начал устраивать воинский лагерь, а третьим Ч себя. - Что бы ты сказал, Ч продолжал Сципион, Ч если бы победил меня Ч Тогда, Ч сказал карфагенянин, Ч я считал бы себя выше и Александра, и Пирра, и всех остальных полководцев (Liv. XXXV. 14). Современники увидели в этих словах только изощренную форму лести: Ганнибал дал понять Сципиону, что его он признает самым крупным полководцем, вне всякого сравнения с Александром Македонским, не говоря уже о других (Liv. XXXV. 14). Такой элемент в высказываниях Ганнибала, безусловно, имелся. Однако важнее другое: характерное и для эпохи, и для самого Ганнибала преклонение перед более или менее удачливыми авантюристами, покорителями вселенной. Оно обнаруживает духовную генеалогию Ганнибала: он и сам был по своему воспитанию, по всем своим поступкам солдатомзавоевателем, а не политиком.

Но и на Востоке Ганнибала постигла неудача, Антиох III проиграл войну Риму и полководец вынужден был бежать и отсюда. Конец столь насыщенной жизни был положен в ВиМ.С. Соколов финии в 183 году. Ганнибал, не желая быть выданным римлянам, принял яд (Plut. Flam. 20; Nepot. Hannib. XII. 3-5).

Полководческий талант Ганнибала раскрылся еще в Испании. После II Пунической войны Ганнибал столкнулся с новым врагом - аристократией, и на новом поле сражения - политической арене. Здесь великий полководец потерпел поражение. Из этого можно сделать простой вывод - Ганнибал был отличным полководцем, великим стратегом, но хорошего политика из него не получилось. Все-таки каждый, по моему мнению, должен заниматься своим делом.

По свидетельствам античных авторов, Ганнибал обладал рядом достоинств - смелостью, осмотрительностью, неприхотливостью. Были у него и пороки - жестокость, вероломство, корыстолюбие, но нельзя забывать, что жил Ганнибал в очень жестокое время.

I Сиротенковские чтения С.С. Казаров (д.и.н., профессор, г. Ростов-на-Дону) НАЧАЛО ИССЛЕДОВАНИЙ ДОДОНСКОГО ОРАКУЛА В ВЕКЕ Несмотря на то, что Додонский оракул являлся одним из древнейших оракулов Греции, до настоящего времени в отечественной историографии до сих пор ему не посвящено ни одного специального исследования. Вышедшие в первой половине XIX века и посвящённые Додоне работы немецких исследователей Ф.Кордеса, А.Герлаха, И. Арнетта, Ю. Махнига и др., базировались исключительно на литературной традиции при полном отсутствии предметов материальной культуры, что в значительной мере обедняло характер исследований. Причины этого крылись в том, что долгое время местоположение Додоны не было точно локализовано. Античная историческая традиция, к сожалению, мало чем могла в этом случае помочь. Как образно отмечал немецкий исследователь У.Варзберг, для Додоны наступил период долгого исторического молчания, так что человечество знало, что она есть, но не знало, где она. И здесь в решении проблемы локализации оракула важную роль сыграли заметки различных путешественников, которые на протяжении XIX века посещали этот забытый район.

Интерес к этому загадочному району Греции был достаточно высок. Причиной тому служили древнейшие легенды о священном дубе, медном гонге и треножнике, о священных голубях, о святилище самого владыки богов Зевса.

В первой половине XIX в английский путешественник У.

ик, посетивший Северную Грецию и оставивший о своём посещении интересные заметки, искал Додону в долине Янины. Но одним из первых путешественников, кому удалось правильно указать место её расположения был К.

инкольн. По мнению К. Линкольна, Додону нужно было искать именно в районе Кастрицы. 12 сентября 1832 года он посетил данный район и исследовал местечко Драмис, С.С. Казаров рядом с которым фактически и находились развалины Додоны. При этом он широко опирался на сведения местных жителей, которым придавал особое значение.

Нельзя также не отметить ту выдающуюся роль, которую сыграл в локализации Додоны другой английский путешественник Кристофер Водсворт. Озеро, высокая гора, сотня источников, чудесный фонтан, искрящийся светом, дубовый лес, открытая и просторная долина, отличные пастбища, - вот те отличительные черты, руководствуясь которыми современные исследователи пытались наложить на какое-либо современное место, - писал он. Кроме того, по его мнению, при локализации Додоны нужно иметь в виду и то, что по внешнему виду и акрополь, и нижний город обычного полиса должны были отличаться от религиозного центра, коим являлась Додона. По его твёрдому убеждению, Додону нужно рассматривать не только город, а скорее как местность, причём это место должно было быть самым живописным в регионе и единственным в своём роде.

Основанием для подобного вывода, по мнению К. Водсворта, служит то, что для объединения в себе все вышеперечисленные особенностей, необходимо иметь более значительные площади, чем храмовый ансамбль священного оракула.

В двух днях пути от Амбракии до современной Арты, где находился спуск с горных вершин, простирающихся с севера на юг, между Пиндом и Ионийским морем, находились остатки древнего храма. К ним ведёт проход к югозападу от Янины. Руины, расположенные посреди этой долины, находятся на расстоянии 11 миль к юго-западу от Янины. Они носят название Кастро или Драмис. Первое обстоятельство, которое поражает посетителя, созерцающего руины, их местоположение: они находятся на равнине. Это удивительно, ибо греки, как правило, размещали акрополь на возвышенности. Тем удивительнее, что удобных возвышенностей для этого здесь было в избытке. Выбор размещения в долине должен был иметь какие-то особые цели. Эта особенность становится ещё более удивительной, если также учесть и крайне незначительную плоI Сиротенковские чтения щадь самого города. Воображаемый город долен был иметь огромное социальное значение. Как заметил К. Водсворт, расположенный в долине, он имел лёгкий доступ для всех чужеземцев, прибывавших туда со всех сторон света. Рядом с акрополем на юго-востоке виднеются стены великолепного театра, одного из самых больших во всей Греции.

Существование такого величественного театра в маленьком городке не имеет подобных аналогов в Греции. Театр был предназначен не только для своих сограждан, он служил своего рода магнитом для чужеземцев и предлагал развлечения тем, кто прибыл услышать ответ знаменитого оракула. Таким образом, Додона была расположена примерно в 15 км к юго-западу от Янины в высокогорной долине на высоте примерно 600 м над уровнем моря.

Заметками английских путешественников воспользовался греческий археолог К. Карапанос, который первым в 70-е годы XIX в. начал археологические исследования у подножья горы Томар, на месте расположения древней Додоны. Раскопки здесь дали богатейший материал, который затем был им опубликован в двух томах, первый из которых содержал тексты обнаруженных надписей, а во втором был дан перечень обнаруженных предметов и их описание. Немецкие учёные не очень высоко оценили археологические изыскания К. Карапаноса. А. Шифф, посетивший Додону 21 сентября 1899 г., отметил, что раскопки, проводимые К.Карапаносом, следует рассматривать всего лишь, как пробные. Опубликованные К. Карапаносом надписи затем были с необходимыми комментариями переизданы немецкими учёными и вошли в издание Г.

Коллитца. Тот же А. Шифф, на которого неизгладимое впечатление произвел совершенно не раскопанный театр, утопающий в колосьях кукурузного поля, отметил, что Додоне следует ещё позволить поспать - её время ещё не пришло. Но первый шаг к исследованию Додоны был уже сделан. Исследования её были продолжены уже в 30-е годы XX века профессором Д. Эвангелидесом из Афин.

О.В. Мансков О.В. Мансков (преподаватель, г. Новочеркасск) ЗАГОВОР ПАРФЕНИЕВ И ОСНОВАНИЕ ТАРЕНТА Тарент являлся значительным из всех поселений греков на Апенинском полуострове. Основанный в 705 г. до н.э., он превосходил их всех величиной, культурным развитием, политическим могуществом и внешним блеском, оказывая мощное влияние не только на эллинское население Великой Греции, но и на местные варварские племена. Обстоятельства основания города связаны с нестабильной политической ситуацией в Спартанском государстве, которая вылилась в так называемый заговор парфениев. Все античные авторы, которые упоминают об этом деле, в принципе могут быть сведены к двум источникам - Антиоху Сиракузскому и Эфору. Оба они согласны в следующих позициях:

1) заговор парфениев в ближайшие дни после мессенской войны; 2) парфении, которые были выслушаны народным собранием, прибывали сплочёнными в отличие от большинства спартиатов; 3) заговор фактически провалился из-за предательства; 4) несмотря на наличие предателя, на насильственное подавление заговора не отважились, с заговорщиками велись переговоры, в ходе которых им было предложено переселиться и основать на новых землях новую колонию; 5) прибыв в Италию, парфении основали колонию не на пустом месте, а в уже существовавшим поселении с уже существовавшим названием Тарент, которое были ими сохранено.

Следует согласиться с мнением Л.Н. Печатновой, что само слово парфении в качестве официального термина невозможно. Оно дословно означало лотпрыски незамужних женщин. Речь идёт о бастардах, которые были рождены вне законного брака и потому не имели равных с остальными гражданами прав. Военные действия в Мессении, приведшие к большим жертвам среди спартанцев, I Сиротенковские чтения вызвали появлением оппозиционной силы в спартанском обществе. Ситуация усугублялась тем, что парфении были обделены при дележе захваченной в Мессении земли. Юстин и Эфор утверждают, что основной причиной недовольства парфениев была их бедность. Вместе с тем цари Спарты Феопомп и Полидор явно могли начать злоупотреблять своей властью, пользуясь условиями военного времени, концентрируя в своих руках управление государством.

Все эти обстоятельства привели к заговору, целью которого было недопущение установление абсолютной монархии и возвращением власти аристократии. Некоторые исследователи понимают мятеж парфениев не как борьбу политической партии, а скорее как возмущением бесправного местного населения против господствующего слоя дорийцев.

Такие взгляды порождены наличием у парфениев союзников среди илотов. Однако в тарентинской истории ничего не подтверждает версии о специфической лахейской принадлежности заговорщиков будущих основателей Тарента.

Точно также в тарентинской истории никогда не заходила речь о незаконнорожденном происхождении отцовоснователей города. Вполне возможно, что скандальная версия о происхождении основателей Тарента - продукт более поздних спекуляций.

В результате переговоров с заговорщиками их глава Фаланф был отправлен к Дельфийскому оракулу с запросом относительно основании колонии. Странно, что предводитель бунтовщиков, пытавшихся изменить государственный строй в Спарте, не только был оставлен в живых, но и отправлен как глава миссии в священные Дельфы для вопрошения оракула. С одной стороны, можно принять версию Л.Г. Печатновой о возможности того, что род Фаланфа принадлежал к Эгеидам. Практика назначения ойкистов для основания колоний из знатных семей вполне обычна для архаического периода. С другой стороны, нельзя не приять во внимание указание Страбона, который сообщает о том, что все они были одного образа мысли и находились между собой в братских отношениях (Srab. VI. 3). Греческое слово парфении наводит также на мысль об Афине О.В. Мансков Парфенос (Деве), храмы которой находились по всей Элладе. Спарта представляла собой древний культовый центр, а её жители отличались особой религиозностью, по всем важнейшим вопросам консультируясь с оракулами, преподнося храмам богатые дары и ведя активную религиозную жизнь. Рассказ Страбона о братских узах и единстве мыслей парфениев можно понимать как указание на то, что парфении представляли собой некий религиозный союз (вполне возможно, названный в честь богини Афины Парфенос), который впоследствии оказался удачной базой для превращения его во влиятельную силу. Нельзя не упомянуть, что культ Афины был развит как в самой Спарте, так и в Таренте. Следующей особенностью отправки Фаланфа в Дельфы могла быть и его связь с богом морей Посейдоном. Само имя Фаланф происходило от глагола сверкать и являлось одним из эпитетов этого морского бога. Культ Посейдона в Таренте также пользовался особым авторитетом. Изображение человека верхом на дельфине (легенда о спасении Фаланфа дельфином) находилась на тарентинских монетах, и являлось эмблемой города.

Pages:     | 1 |   ...   | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |   ...   | 31 |    Книги по разным темам