Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 |   ...   | 39 |

Сеанс закончился тем, что психотерапевтпредложил семье про­должить лечение вопреки пессимизму группы. Сет пообещал подуматьоб этом и позвонить, как только у него созреет решение. Спустя месяц Сетоставил сообщение на автоответчике психотерапевта с просьбой позвонить емумежду семью и восемью часами вечера, поскольку все остальное время его не будетдома. Он также сообщал, что хотел бы продолжить курс семейной терапии. Когда вназначенный час мы стали звонить Сету, дома никого не оказалось и никто непозаботился о том, чтобы принять наш звонок. Тогда мы стали ждать. Две неделиспустя Сет оставил на автоответчике психотерапевта сообщение, в которомговорилось, что элементарная вежливость требует отвечать на звонки. После этогопсихотерапевт несколько раз пытался связаться с Сетом, но так ни разу и несумел застать его дома. Через несколько недель позвонила Аннетт и попросиланазвать ей семейного терапевта, который мог бы встретиться с Сетом в частномпорядке. Психотерапевт попросил Аннетт передать Сету, чтобы он позвонилпсихотерапевту для обсуждения вопроса о том, к кому его можно направить. Сетдолжен был позвонить еще, поскольку Аннетт была передана такаяпросьба.

Послелечебное двухгодичное наблюдение былопросто потрясающим. Прежде всего один из членов группы попытался поговорить сотцом. Злоба, которую отец питал к группе, была столь же сильной, как и напоследнем сеансе, и члену группы пришлось прибегнуть к всевозможным ухищрениям,чтобы не дать ему повесить трубку. Высказав все, что он думает о группе и окурсе психотерапии, отец обронил мельком, что у Сета произошли значительныеулучшения, но это не имеет никакого отношения к курсу психотерапии, асовершилось скорее благодаря усилиям его жены. После завершения курса семьябольше не прибегала к психотерапии, и Сет также не проходил никакихиндивидуальных курсов психотерапии. Отец с головой выдал надежды, возлагаемыеим на наш курс психотерапии, когда недовольно добавил: УЯ не понимаю, почему ядолжен говорить с вами сейчас [почти два года спустя], раз уж раньше никто непобеспокоился о нас с этим послелечебным наблюдениемФ. Затем он добавил, чтохотя и не собирается ничего больше сообщать члену группы, но был бы очень радпоговорить с доктором Бергманом, который, в отличие от группы, человек добрый иотзывчивый и мог бы помочь семье, если бы нашел возможность встречаться с нимибез группы.

Нам это напомнило один случай МилтонаЭриксона, когда жен­щине, страдающей галлюцинациями, было дано указание сложить всеобразы, которые являлись ей в галлюцинациях, в чулан Эриксона, где они будутнадежно упрятаны. Точно так же гнев отца был надежно упрятан в группе, котораяосвободила его самого, его жену и прежде всего Сета. Отец, тем не менее,по-прежнему пытался отбить у группы доктора Бергмана, может быть, в качествехорошего сына, в котором он нуждался, или в качестве доброго отца, которыйсумел проявить заботу об этой семье и имел мужество оставаться с ними в ужасноедля них время.

Бейтсон рассказывает одну занятную притчуоб отношениях меж­дудельфином, которого нужно обучить новому поведению, дрессировщиком, которыйдолжен его обучать, и руководителем программы, которому предстоит заниматьсяразработкой стратегии программы дрессировки. Идея Бейтсона состоит в том, чтодельфин продолжает свое обучение, даже когда оно дается ему ценой неимоверныхусилий, только благодаря своим отношениям с тренером, который, сочувствуябедному млекопитающему в его сложной и изнурительной задаче, нарушает правила,установленные руководителем, и дает ему незаслуженную рыбу. Руководительос­тается жестким инепреклонным, не допускающим никаких послаблений в следовании установленнымправилам. Опыт позволяет ему задавать стратегию обучения, но квинтэссенциейобучения является стойкая привязанность тренера к дельфину. Притча Бейтсонаслужит примером проводимого нами курса психотерапии.

С другой стороны, для нас весьма важно,что семья мало верит в то, что изменение произошло благодаря курсу психотерапиии, как в этом случае, что отец считает его исключительно заслугой своей жены.Ведь, в конечном итоге, вовсе не психотерапевт, а именно семья нашла свойсобственный уникальный выход из своей дилеммы.

Позвонив Аннетт, мы узнали, что онаокончательно порвала с Сетом примерно через три месяца после завершения курсапсихотерапии. Она все еще опасалась, что может произойти какое-то насилие, ночувствовала, что подвергалась бы гораздо большей опасности, если бы осталась.Но ничего ужасного не случилось; как бы то ни было, Сет продолжал идти напоправку и без Аннетт. Он все чаще выходил из дома без сопровождения родителей,поступил на художественные курсы и закончил их, заходил в гости к Аннетт направах старого друга и начал заводить новых друзей.

10. ПРОВАЛЫ И ВОЛЧЬИ ЯМЫ

Невозможно учесть все элементы, которыепринимают участие в осуществлении изменения, из-за сложности инепредсказуемо­стисвойств человеческих систем. Психотерапевт может создать УподмосткиФ дляизменения, но никогда не в силах предсказать, каким образом оно произойдет ипроизойдет ли вообще, ввидуналичия случайных, зависящих от обстоятельств элементов, над которымипсихотерапевт не властен и о которых иногда даже не имеет представления. Такимобразом, даже в ретроспективе невозможно знать наверняка, что не сработало,почему оно не сработало или сработало ли что-то вообще. Иногда в процессе психотерапии не происходитникакого изменения, либо весьма незна­чи­тельное, но впоследствиипроисходят неожиданные сдвиги (которые либо можно, либо нельзя отнести к курсупсихотерапии). Люди изменялись на протяжении тысячелетий без всякого участиятех, кто призван охранять их психическое здоровье. Это говорит о том, что кпреобразованию ведет множество различных путей. Ответы на вопросы о том, какимобразом семья реагировала бы на иное вмешательство, на иной расчет временивмешательства, на иную оценку проблемы, могут быть толькоумозрительными.

Эта глава была задумана не для того, чтобыдругие могли избежать тех же самых ошибок, что здесь описаны (ибо каждыйпсихотерапевт должен учиться на своих собственных ошибках), но лишь для того,чтобы ни у кого не создалось впечатления, будто этот подход всегда ведет кизменению. Изменение в данном контексте означает устранение или существеннуюмодификацию обозначившейся проблемы. Если обозначившаяся проблема остаетсяпреж­ней, при том, чтов процессе психотерапии в семье происходят иные положительные изменения,конечный результат не считается достаточно успешным.

Возможно, одна из причин того, что онеудачах пишут не столь часто, заключается в том, что процесс возвращения пособственным следам является болезненным и полным разочарований и сопровождаетсянеизбежным: УКак я мог проглядеть то, что сейчас кажется очевиднымФ, или УЕслибы я только сделал то-то и то-то, все могло получиться совершенно иначеФ, илиУПочему это вмешательство, которое я так тщательно планировал и считалблестящим, провалилось, в то время, как другое, которое было наспех оформлено иприменено за неимением лучшего, вызвало за­метное изменениеФ Но опять же,действительной причиной изменения может быть вовсе не то, что, по нашемумнению, его вызывает.

Это дошло до моего сознания много лет томуназад, когда я еще была начинающим психотерапевтом в Институте Аккермана. В товремя я работала, исходя из посылки, что если бы некто понял, почему он сделалто, что он сделал, то он перестал бы это делать (что обычно принято называтьинтуицией). Пытаясь помочь одной матери изменить свое поведение по отношению ксвоим детям, я сказала: УЗнаете, Дороти, вы умная женщина, и поэтому я уверена,вы прекрасно видите, что обращаетесь со своими детьми точно так же, как с вамиобращалась ваша мать. Она все время подталкивала вас из боязни, что вы нереализуете свой жизненный потенциал, точно так же, как сейчас вы с тех же самыхпозиций подталкиваете своих детейФ. У нее засветились глаза, и она ответила:УМне никогда не приходило в голову, что это как-то связано, но... да, вы правы.Большое вам спасибо, миссис Пэпп, вы мне очень помоглиФ.

На следующей неделе Дороти пришла на сеансс сияющим лицом и сообщила, что последняя неделя была просто замечательной.Атмосфера напряженности покинула дом, и она прекратила воевать со своимидетьми. Я сидела, втайне поздравляя себя со своей блестящей интерпретацией досамого конца сеанса, когда неожиданно, уже на пороге, она обернулась испросила: УМежду про­чим, миссис Пэпп, что это вы сказали на прошлой неделе о моейматери и обо мне Все, что я помню, это УДороти, вы умная женщинаФ,— и всю неделю ятолько и твердила себе: УМиссис Пэпп считает, что я умная, миссис Пэпп считает,что я умнаяФ — и отэтого мне становилось так хорошоФ. Этот опыт научил меня никогда не быть хотьсколько-нибудь самоуверенной в отношении того, что вызывает изменение. И в тоже время об этом весьма важно размышлять, поскольку это способствует болееглубокому осознанию психотерапевтом процесса психотерапии.

Здесь изложены некоторые соображения отом, что получилось не так в каких-то конкретных случаях, в центре которыхлежали какие-то конкретные проблемы. Здесь не делаются какие-то окончательныевыводы, а скорее ставятся вопросы. Я приглашаю читателя также присоединиться кэтим размышлениям, и, быть может, его соображения будут значительно отличатьсяот моих.

Большинство неудач в Проекте краткосрочнойтерапии были связаны с различного рода непоследовательностью в проведении общейполитики. Поскольку линия проведения этой политики не была вполне ясной, тоследовавший за ней курс психотерапии отражал эту неуверенность.Неопределенности, связанные с отсутствующими членами семьи, и стороннийпсихотерапевт явились причинами двух наших самых крупных провалов.

Исключение влияния стороннихпсихотерапевтов

Много трудностей было сопряжено с темислучаями, в которые оказался вовлечен сторонний психотерапевт. Срединаправляемых в нашу клинику случаев высок процент таких, где один или болеечленов семьи проходят в настоящее время курс индивидуального лечения вне нашегоинститута. В политике, касающейся данного вопроса, мы проявлялинерешительность, по-разному и с разной степенью успеха подходя к разрешениюподобных ситуаций. В некоторых случаях мы соглашались с продолжениеминдивидуального курса психотерапии и относились к нему как к части системы.Вместо того, чтобы просить семью оставить специалиста, в которого они сделаликрупные эмоциональные и финансовые вложения, мы включали этого психотерапевта всвои вмешательства. Например, работая с семьей одного тринадцатилетнегоправонарушителя, посещавшего психолога в течение двух лет, психотерапевт сказалсемье, что мы предоставим разрешение глубинных внутрипсихических проблем ихсына психологу и будем заниматься только проблемами, относящимисянепосредственно к семье. (Они попали на курс семейной терапии не пособственному усмотрению, а были направлены к нам госпиталем, куда матьпоступила после попытки самоубийства.) Родители искусно уходили отнеобходимости решать другие нависшие над семьей проблемы, це­ликом и полностью посвятив себявопросам, связанным с поведением сына. Во время сеансов, как только родителипытались затенить эти проблемы, начиная читать сыну нотации, психотерапевтпрерывал их и спрашивал, не кажется ли им, что поведение их сына связано счем-то, происходящим в семье. Они неизменно отвечали, что оно связано с чем-то,происходящим в самом мальчике. Психотерапевт преграждал поток их жалобзаявлением, что в этом случае им следует обсуждать поведение сына с пользующимего психотерапевтом, и вынуждал говорить о той проблеме, которая привела мать кпопытке самоубийства. Ее муж после недавнего сердечного приступа решил снятьсявсей семьей с насиженных мест и отправиться через всю страну, чтобы житьпоближе к своим родителям. Жена, желавшая оставаться подле своей семьи идрузей, не видела иного способа донести до мужа всю глубину своего отчаяния,кроме как через попытку самоубийства. Когда семье стало совершенно ясно, чтосын целиком поглощен попыткой разрешить кризис между родителями с помощьюсвоего маниакального поведения, родители добровольно отказались от егоиндивидуального курса психотерапии. После этого его поведение рассматривалоськак часть семейного процесса. Дело сильно осложнилось бы, если бы сын испытывалсильную привязанность к своему психотерапевту, но в данном случае он всего лишьисполнял волю своих родителей.

Иногда мы использовали тот же самый подходдля супружеских пар, в которых один из супругов проходил курс индивидуальнойпсихотерапии.

Разрешение симптомов, диагностируемых какУнизкая самооценкаФ, Ухроническая депрессияФ, Усвободно блуждающеебеспокойствоФ и Убезответная потребность в зависимостиФ, мы оставляли наусмотрение индивидуальных психотерапевтов, в то время как сами занималисьпроблемами между супругами. УПациентыФ часто добровольно прекращалииндивидуальные курсы психотерапии, когда становилось ясно, что ихиндивидуальные симптомы являются частью супружеского взаимодействия. Даже когдаони продолжали свой индивидуальный курс психотерапии, это не всегда сказывалосьна успешном разрешении супружеских проблем. Однако в других случаях намприходилось работать в прямой оппозиции к стороннему психотерапевту, и процессисцеления бывал серьезным образом подорван. В отдельных случаях возможно былоработать в тандеме с их психотерапевтом, но только когда он не возражал противкурса супружеской терапии.

После нескольких пережитых неудач мы взялина вооружение такую политику: если человек, проходивший индивидуальный курслечения, не соглашался прекратить его хотя бы на период прохождения курсасемейной терапии или если его личный психотерапевт не давал согласияучаствовать в наших сеансах, мы не могли принять такую семью. Эта политикавызвала новые осложнения, поскольку человек, проходивший индивидуальноелечение, зачастую под давлением семьи весьма неохотно отказывался от него напериод прохождения семейной терапии, а потому чувствовал себя принужденнымпосещать сеансы и отказывался от участия в процессе. В отношении одной такойсемьи мы приняли решение пре­кратить курс психотерапии после трех сеансов. Отец забрал своего21-летнего сына после четырех лет психиатрического лечения вопреки желаниям какего самого, так и его психиатра. Сын согласился с отцом, что никаких улучшенийу него не произошло, но по-прежнему свято верил: в один прекрасный деньпсихиатр ему поможет. Он с большой неохотой стал приходить на се­мейные сеансы, но вскоре сталоясно, что он вошел в тайную сделку со своим психиатром не изменяться ни с кем,кроме него. Представленная семье причина прекращения курса была такова: если усына произойдут улучшения в процессе семейной терапии, он выставит своегопсихиатра в весьма невыгодном свете и, в конечном итоге, будет чувствовать, чтооказался неверен ему. До тех пор, пока сын выздоровлением не уплатит свой долгпсихиатру, семейная терапия не способна будет ему помочь.

Отсутствующие члены семьи

Pages:     | 1 |   ...   | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 |   ...   | 39 |    Книги по разным темам