Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 60 |

Эта способность "потеряться в настоящем"представляется мне непременным условием любой креативности. Но должнысуществовать определенные предпосылки этой способности к выходу из времени, изсебя, из пространства, из общества, из истории.

Очень похоже, что это явление представляетсобой ослабленный, более мирской, более распространенный вариант мистическогоопыта, который описывался столь часто, что стал тем, что О.Хаксли назвал"вечной философией". В разных культурах и в разные эпохи он приобретаетспецифическую окраску – но в сущности всегда остается узнаваемым, то есть тем же самым.

Этот опыт всегда описывается как потерясебя или своего Я, а иногда – как превосхождение себя, самотрансцендирование. Происходитслияние с наблюдаемой реальностью (или, выражаясь более нейтрально, спредметом), слияние двух в одно, своеобразное объединение Я и не-Я. Обязательносообщается о видении ранее скрытой истины, об откровении в строгом смыслеслова, о сбрасывании пелены. Наконец, почти всегда весь опыт переживается какблаженство, экстаз, восторг

Неудивительно, что такой волнующий опытстоль часто воспринимался как сверхчеловеческий, сверхъестественный. Он былнастолько величественнее и грандиознее всего того, что считалось человеческим,что мог быть приписан только сверхчеловеческим источникам. Такие "откровения"часто служат основой, иногда единственной основой, различных религий.

Однако даже эти самые удивительныепереживания включаются ныне в сферу человеческого опыта и познания. Моиисследования феноменов, названных мною пиковыми переживаниями (Maslow, 1962), а также проведенныеМарганитой Ласки (Laski,1961) исследования того, что она называет экстазом (эти работы выполненысовершенно независимо друг от друга), показывают, что такой опыт вполнеестественен, легко поддается изучению и, что важно в данном контексте, можетмногому научить нас в отношении как креативности, так и других составляющихполного функционирования человеческих существ, когда они наиболее полноосуществляют себя, достигают наибольшей зрелости и развития, наибольшегоздоровья, когда, можно сказать, они в наиболее полной мере есть людьми.

Важной характеристикой пиковых переживанийслужит как раз эта полная поглощенность объектом, эта потерянность в настоящем,эта отрешенность от времени и места. И мне кажется, что многое из того, что мыузнали, изучая эти пиковые переживания, может быть прямо использовано дляобогащенного понимания опыта функционирования "здесь-и-теперь", установки натворчество.

Нам вовсе не обязательно ограничиватьсярассмотрением необычного и, можно сказать, экстремального опыта (хотя, кактеперь представляется очевидным, практически все люди могут сообщить о моментахвосторга, если они тщательно пороются в памяти и если опрос проводитсянадлежащим образом). Мы можем обратиться к простейшему варианту пиковогопереживания, а именно к поглощению и очарованию чем угодно, лишь бы оно былодостаточно интересно, чтобы полностью завладеть вниманием индивида. Я имею ввиду не только великие симфонии или трагедии, но также захватывающий фильм илидетективную повесть либо попросту поглощенность работой. Есть определенныепреимущества в том, чтобы начинать с такого универсального и знакомого всем намопыта. Таким образом мы можем получить прямое ощущение, или интуицию, илиэмпатию, то есть прямое опытное знание умеренного, ослабленного варианта более"высоких" переживаний. При этом мы можем избежать высокопарной, оченьметафоричной лексики, типичной для данной области.

Итак, опишем кое-что из происходящего винтересующие нас моменты.

Отказ от прошлого.Наилучший способ посмотреть на существующую проблему – это отдать ей все, что у васесть, изучать именно ее и ее природу, воспринимать связи, существующие внутринее, открывать (а не изобретать) ответ на вопрос, касающийся этой проблемы,изнутри самой проблемы. Таков лучший способ созерцать картину или (впсихотерапии) слушать пациента.

Другой способ состоит просто в том, чтобыперебрать прежний опыт, прежние навыки и знания, с тем чтобы установить, вкаких отношениях текущая ситуация похожа на какую-то ситуацию в прошлом. Иначеговоря, речь идет о том, чтобы классифицировать текущую ситуацию и использоватьсейчас решение, когда-то выработанное для похожей ситуации в прошлом. Этопохоже на работу клерка с картотекой. В свое время я назвал такую работу"рубрикацией". И она достаточно эффективна – в той мере, в какой настоящееподобно прошлому.

Но, конечно, этот способ не подходит, еслиобъект действий отличен от прежних. Подход клерка с картотекой здесь несрабатывает. Человек, придерживающийся такого подхода, встретившись снеизвестной картиной, торопливо, перебирает свои знания по истории искусства,чтобы вспомнить, какая реакция от него требуется. При этом он вряд ли смотритна картину. Все, что ему нужно, – это имя, или стиль, или содержание, короче говоря, то, чтопозволит ему быстро произвести расчет. И тогда он восхищается картиной, еслитак надо, и не восхищается, если не надо.

Для такой личности прошлое – это, хоть и заключенное в ней,но инертное, "непереваренное", чужеродное тело. Это не сама личность.

Точнее будет сказать так: прошлое активно иживо только в той мере, в какой оно в чем-то заново создало личность и"переварено" в нынешней личности. Оно не есть или не должно быть чем-то иным,чем личность, чем-то чуждым ей. Оно стало личностью (и тем самым потеряло своюсобственную самобытность как чего-то отличного от нее) – подобно тому, как бифштексы,которые я когда-то съел, становятся уже не бифштексами, а мною. "Переваренное"(ассимилированное) прошлое отличается от непереваренного. Это то, что К.Левинназвал "неисторическим прошлым".

Отказ от будущего.Часто мы используем настоящее не ради него самого, а как подготовку к будущему.Подумайте, как часто в беседе мы показываем своим видом, что слушаемсобеседника, но при этом втайне готовим свое высказывание, планируем и мысленнопроговариваем его. Подумайте, как изменилась бы сейчас ваша установка, если бывы знали, что через пять минут вам надо будет комментировать мои рассуждения.Как трудно было бы в этом случае остаться хорошим, полным внимания слушателем!

Если мы полностью поглощены слушанием илисмотрением, то тем самым мы отказались от "подготовки к будущему", о которой яговорил. Мы уже не рассматриваем настоящее просто как средство достижениянекоторого результата в будущем (что обесценивает настоящее), и, конечно, этоттип отказа от будущего служит предпосылкой полной вовлеченности в настоящее.Столь же ясно, что трудно "забыть" будущее, если испытываешь тревогу вотношении его.

Разумеется, это только один смысл понятия"будущее". Будущее, которое находится внутри, выступая частью нашего нынешнегоЯ, – это совсемдругое дело (Maslow, 1962,с. 14-15).

Невинность. Речьидет о "невинности" восприятия и поведения. Нечто подобное часто считаютсвойственным творческим людям. Это свойство описывают как открытость поотношению к ситуации, простодушие, отсутствие априорных ожиданий, различных"должно" и "следует", пренебрежение модой, пристрастиями, догмами, привычками идругими мысленными стереотипами того, что считается уместным, нормальным,"правильным", готовность принять то, что случится, без удивления, шока,возмущения или отказа,

Дети более способны на такуюнетребовательную восприимчивость, как и мудрые старцы. А сейчас оказывается,что мы все можем быть более невинны в этом смысле, через восприимчивость к"здесь-и-теперь".

Сужение сознания.В описываемом состоянии мы гораздо меньше осознаем все остальное, помимопредмета нашего внимания, меньше отвлекаемся. Крайне важно здесь меньшеесознавание других людей, их связей с нами и наших с ними обязанностей, страхов,надежд и т.п. Мы становимся намного свободнее от других людей, что в своюочередь означает, что мы в гораздо большей мере становимся самими собой, своимреальным Я (в смысле К.Хорни), своим подлинным Я, обретаем свою реальнуюсамобытность.

Это так потому, что главная причина нашегоотчуждения от своего реального Я лежит в нашей невротической связанности сдругими людьми, в пережитках детства, в иррациональных переносах, когда прошлоеи настоящее смешиваются, и взрослый действует подобно ребенку (Между прочим,для ребенка вполне правильно действовать по-детски. Его зависимость от другихлюдей может быть очень реальной. Но, так или иначе, предполагается, что онперерастет эту зависимость. Бояться, что скажет или сделает папа, конечно,неуместно, если папы уже двадцать лет как нет в живых).

Одним словом, в рассматриваемые моменты мыстановимся свободнее от влияния других людей. И в той мере, в какой эти влияниявоздействовали на наше поведение, такого больше не происходит.

Это означает сбрасывание масок, отказ отусилий, направленных на то, чтобы влиять, производить впечатление, нравиться,быть любимым, завоевывать аплодисменты. Можно сказать так: если нет аудитории,перед которой требуется играть, то мы перестаем быть актерами. А когдапотребность в этом исчезает, мы можем самозабвенно посвятить себя решаемойпроблеме.

Утрата эго, самозабвение. Когда вы полностью поглощены чем-то иным, вы склонны меньшесознавать себя, меньше следить за собой в качестве наблюдателя или критика.Говоря языком психодинамики, вы оказываетесь менее, чем обычно, разделены напереживающее Я и самонаблюдающее Я и подходите весьма близко к тому, чтобыполностью превратиться в переживающее Я. При этом вы теряете характерную дляподростков застенчивость и робость, болезненное сознание, что за ваминаблюдают, и т.п. Это, в свою очередь, означает большее единство, целостность ицельность личности.

Это означает также: меньше критики иредактирования, меньше оценок, отбора, отказов, меньше суждений и взвешиваний,меньше расчленения и анализа опыта. Такая самозабвенность – один из путей к нахождению своейподлинной самобытности, своего реального Я, своей неподдельной, глубиннойприроды. Почти всегда эта самозабвенность ощущается как приятная и желательная.Нет нужды идти здесь так далеко, как буддисты и вообще восточные мыслители,говорящие о "проклятом Я". Но в том, что они говорят, есть нечто, заслуживающеевнимания.

Тормозящая сила сознания. В некотором смысле сознание (особенно самосознание) временамикаким-то образом оказывает подавляющее, тормозящее действие. Оно иногда служитисточником сомнений, конфликтов, страхов и т.п. И оно иногда создает помехи дляполноценной креативности, подавляя спонтанность и экспрессию (однако дляпсихотерапии наблюдающее Я необходимо).

Столь же верно и то, что какой-то видсамосознания, самонаблюдения, самокритики (то есть самонаблюдающее Я) необходимдля "вторичной креативности". В психотерапии, например, задачасамоусовершенствования отчасти является результатом критики того опыта, которыйсубъект допустил в сознание. Больные шизофренией испытывают много инсайтов, ноне могут использовать их в терапевтических целях, поскольку они слишком полнововлечены в переживание и недостаточно – в самонаблюдение и самокритику.Аналогичным образом в творческой деятельности дисциплинированная конструктивнаяработа следует за фазой вдохновения.

Исчезновение страхов. Речь идет о том, что наши страхи и тревоги также проявляюттенденцию к исчезновению. Это касается и проявлений депрессии, конфликтов,противоречивости чувств, наших забот, наших проблем, даже наших физическихболей. И даже – навремя – нашихпсихозов и неврозов (если они не настолько сильны, чтобы помешать нам глубокозаинтересоваться определенным предметом и погрузиться в него).

В течение какого-то времени мы мужественныи уверены в себе, лишены страха, тревог, неврозов, болезней.

Ослабление защит и тормозов. Тенденцию к исчезновению обнаруживают и наши тормозящиемеханизмы. Это касается нашей осторожности, наших защит (во фрейдистскомсмысле), контроля над импульсами и защит от опасностей и угроз.

Сила и мужество.Творческая установка требует мужества и силы, и в большинстве исследованийтворческих личностей упоминаются эти качества в том или ином их варианте:упорство, независимость, самодостаточность, своего рода высокомерие, силахарактера, сила Я и т.п.; соображения популярности отходят на задний план.Страх и слабость исключают креативность или, по меньшей мере, делают ее менеевероятной.

Мне кажется, что эта сторона креативностистановится несколько более понятным, если рассматривать его как часть синдрома"здесь-и-теперь", забвения себя и других. Такое состояние внутреннепредполагает ослабление страхов, тормозов, меньшую потребность в самозащите,меньшую осторожность, меньшую нужду в искусственности, меньшую боязнь оказатьсясмешным, испытать унижение, потерпеть неудачу. Все эти характеристики– часть забвения себяи аудитории. Поглощенность отметает страх.

Мы можем также высказаться болееположительным образом. Более мужественному человеку легче позволить себеувлечься тайной, чем-то незнакомым, новым, неясным и противоречивым, необычными неожиданным и т.п. – вместо того, чтобы испытывать подозрения, страхи и для ихпреодоления приводить в действие механизмы ослабления тревожности ипсихологические защиты.

Принятие: положительнаяустановка. В моменты погружения в "здесь-и-теперь" исамозабвенности мы склонны быть "положительное" и в ином смысле, а именно,отказываться от критики того, с чем мы сталкиваемся (его редактирования,отбора, коррекции, улучшения, отбрасывания, оценивания, проявления по отношениюк нему скепсиса и сомнения). Иначе говоря, мы его принимаем, вместо того чтобыотвергать или отбирать. Отсутствие преград в отношении к предмету вниманияозначает, что мы как бы позволяем ему изливаться на нас. Мы позволяем ему идтисвоим путем, быть собой. Возможно, мы даже одобряем, что он таков, каков онесть.

Такая установка облегчает даосский подход всмысле скромности, невмешательства, восприимчивости.

Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 60 |    Книги по разным темам