Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 |   ...   | 51 |

Не бойтесь, профессор Ницше. Могупредположить, что я столь же истый еврейский вольнодумец, что и вы — лютеранский.

Ницше улыбнулся, значительно шире, чемраньше, и поудобнее устроился на стуле. Если бы я не бросил ку­рить, доктор Брейер, я сейчаспредложил бы вам сигару.

Брейера охватило ощутимое воодушевление.Это предложение Фрейда о том, чтобы я ставил акцент на стрессе как на основнойпричине мигрени, оказалось просто замечательным, — подумал он, — оно не может не принести мнеуспех. Теперь все организовано безуп­речно. Пора переходить к активномунаступлению!

Он подался вперед и заговорил — доверительным тоном, взвешиваякаждое слово: Меня больше всего за­интересовал ваш вопрос о причине нарушения сердеч­ного ритма. Как и большинствомедицинских светил, специализирующихся на мигренях, я склоняюсь кмне­нию о том, чтоосновополагающей причиной мигрени является общая степень силы стресса человека.Стресс может быть вызван множеством психологических факто­ров, например проблемы на работе,в семье, в отноше­нияхс людьми или сексуальной жизни. Хотя не все при­нимают эту точку зрения, я уверен,что для медицины это — взгляд в будущее.

Молчание. Брейер не мог предугадать реакциюНиц­ше. С однойстороны, он кивал головой, словно согла­шаясь, — но при этом он покачивал ногой,что всегда го­ворит онапряжении.

Как вам мой ответ, профессор НицшеГоворит ли это о том, что пациент сам выбирает свою болезнь

Йозеф, будь осторожен с этим вопросом!Брейер за­думался.

Нет, я говорил не совсем об этом,профессор Ниц­ше, хотямне приходилось встречать пациентов, которые каким-то странным образом получаливыгоду от своей болезни.

Вы говорите о тех молодых людях, которыетравми­руют себя,чтобы избежать службы в армии

Какой коварный вопрос. Брейер насторожилсяеще сильнее. Ницше рассказывал, что он недолгое время прослужил в Прусскойартиллерии, но был демобилизо­ван после того, как в мирное время по неосторожности получилранение.

Нет, здесь речь идет о более тонких вещах.— Ах, какая грубаяошибка, внезапно понял Брейер. Ницше наверняка обидится. Но, не зная, какпоправить положе­ние,он продолжил: — Яговорю о молодых людях при­зывного возраста, которые не подлежат призыву в армию на основаниикакого-либо внезапно начавшегося забо­левания. Например, — Брейер пытался подобратькакой-нибудь случай, который Ницше никак не мог бы связать с собой,— туберкулеза илиизматывающей кожной ин­фекции.

Вам доводилось сталкиваться с такимислучаями

Каждый врач встречался с такого родастранными совпадениями. Но, что касается вашего вопроса, я не хотел сказать,что вы выбрали свою болезнь, если, ко­нечно, она не приносит вамопределенную выгоду. Так ли это

Ницше не отвечал, явно погруженный враздумья. Брейер расслабился и похвалил себя. Хороший ответ! Вот как с ним надообращаться. И формулировать во­просы надо так, чтобы они заставляли его мозгработать!

Приносят ли мне какую-нибудь выгоду этистрада­ния— наконец отозвалсяНицше. — Я долгиегоды пы­тался найтиответ на этот вопрос. Возможно, да, прино­сят. Двойную выгоду. Выпредполагаете, что приступы вызывает стресс, но иногда получается с точностьюдо наоборот —приступы отгоняют сам стресс. Моя работа полна стрессов. Она требует, чтобы ярассматривал тем­ныестороны бытия, и приступ мигрени, каким бы ужас­ным он ни был, может исполнятьроль очистительных конвульсий, позволяющих мне идти дальше.

Сильный ответ! Этого Брейер предположить немог, и он предпринял отчаянную попытку сравнять счет.

Вы говорите, болезнь приносит вам двойнуювыгоду. В чем заключается вторая

Мне кажется, что мне идет на пользу моеплохое зрение. Уже много лет я не имел возможности читать мысли другихмыслителей. Так что у меня рождаются мои собственные мысли отдельно от всех. Винтеллекту­альномплане мне приходилось жить за счет моих старых запасов. Может, это и к лучшему.Может, именно поэто­муиз меня получился честный философ. Я пишу только на своем собственном опыте. Япишу кровью, а лучшая истина — это истина на крови!

Вот почему вы стали отщепенцем среди своихкол­лег

Еще одна ошибка, Брейер моментально этопонял. Этот вопрос совершенно не относился к делу и говорил только о том,насколько его самого заботит мнение о нем коллег.

Меня это мало беспокоит, доктор Брейер,особенно когда я вижу, в каком плачевном состоянии пребывает сегодня немецкаяфилософия. Я уже давно ушел из ака­демии и не забыл захлопнуть за собой дверь. Но мне ка­жется, что это еще однопреимущество, которое дарит мне моя мигрень.

Каким же образом, профессор НицшеБолезнь подарила мне свободу. Именно моя болезнь заставила меня отказаться отдолжности в Базеле. Если бы я там оставался, сейчас мне бы приходилось большуючасть времени защищаться от нападок моих коллег. Да­же моя первая книга, Рождение трагедии,относитель­ноконвенциональная работа, вызвала настолько актив­ное профессиональное осуждение иполемику, что руко­водство Базеля призывало студентов не записываться на мой курс.Последние два года, что я провел там, я, воз­можно, самый лучший лектор за всюисторию Базеля, читал для аудитории, состоящей из двух-трех слушате­лей. Мне говорили, что Гегель насмертном одре сокрушался, что у него был единственный студент, который понималего, и даже этот единственный студент понимал его неправильно! У меня не было иэтого.

Первым естественным порывом Брейера быложела­ние поддержатьНицше. Но, опасаясь снова его обидеть, он ограничился понимающим кивком,стараясь ничем не обнаружить сочувствие.

И еще одно преимущество дарит мне мояболезнь, доктор Брейер. Состояние моего здоровья стало причи­ной моей демобилизации с воинскойслужбы. Было время, когда я был достаточно глуп для того, чтобы получить вотэтот шрам на дуэли, —Ницше показал на маленький шрамик на переносице, — или пытатьсяпродемонстри­роватьвсем, сколько пива может в меня влезть. Мне даже хватало дурости всерьеззадумываться о карьере военного. Помните о том, что в те далекие дни у меня небыло отца, который наставил бы меня на путь истинный. Но болезнь избавила меняот всего этого. Даже сейчас, говоря обо всем этом, я начинаю видеть и другие,более фундаментальные проблемы, которые помогла мне ре­шить моя болезнь...

Брейеру было интересно слушать Ницше, нонетер­пение его росло.Его задачей было убедить пациента со­гласиться на лечение словом, аотвлеченное замечание о выгоде, которую приносит болезнь, было всего лишьпрелюдией к его предложению. Он не принял во внима­ние продуктивность мышления Ницше.Каждый адресо­ванныйему вопрос, самый незначительный вопрос, вы­зывал сильнейший листопадмыслей.

Теперь Ницше не замолкал. Казалось, онпригото­вился часамирассуждать на эту тему. Моя болезнь так­же заставила меня задуматься отом, насколько реальна смерть. Первое время я был уверен, что у меня какая-тонеизлечимая болезнь, которая убьет меня молодым. Ви­тающий дух неминуемой смертиоказался великим бла­годеянием: я трудился без отдыха потому, что я боялся, что я умру,не успев закончить работы, которые мне нужно создать. И разве не повышаетсяценность произведения искусства, когда финал трагичен Вкус смерти на моихгубах дарил мне перспективу и мужество. Это важно — иметь мужество быть собой.Профессор ли я Филолог Философ Кому какое дело

Ницше говорил все быстрее. Казалось, этотпоток мыслей доставляет ему истинное удовольствие. Спаси­бо вам, доктор Брейер. Беседа свами помогла мне свести воедино все эти мысли. Да, я должен благодарить бога заэти страдания, благодарить за них бога. Душевные стра­дания — благословение для психолога— тренировочнаяплощадка перед встречей с мучением бытия.

Казалось, что внимание Ницше было всецелопри­влечено ккакому-то внутреннему видению, и у Брейера пропало ощущение, что они участвуютв диалоге. Ему казалось, что пациент вот-вот вытащит ручку и бумагу и начнетписать.

Но затем Ницше поднял голову и посмотрелпрямо на него: Помните, в среду я говорил вам о высеченных в граните словах:Стань собой Сегодня я хочу сказать вам еще одно предложение, высеченное вграните: Все, что не убивает меня, делает менясильнее. Так что я еще раз повторяю, моя болезнь— это благословениебожие.

Теперь ощущение уверенности и уверенность втом, что он держит ситуацию под контролем, покинули Брей­ера. У него ум за разум заходил,когда Ницше в очеред­ной раз ставил все с ног на голову. Белое это черное, плохое этохорошее. Мучительная мигрень — благосло­вение. Брейер чувствовал, как консультация уходит из-под егоконтроля. Он попытался его вернуть.

Потрясающая перспектива, профессор Ницше,я та­кого еще неслышал. Но мы, несомненно, сходимся в мнениях о том — разве нет — что вы уже получили все, чтомогли, от своей болезни Я уверен, что сегодня, в се­редине жизни, вооруженныймудростью и перспективой, подаренной болезнью, вы можете работать болееэффек­тивно и без еепомощи. Она уже сослужила свою службу, не так ли

Пока Брейер говорил и собирался с мыслями,он с места на место передвигал предметы, стоящие на его столе: деревяннуюмодель внутреннего уха, витое пресс-папье синего с золотом венецианскогостекла, бронзо­выеступку и пестик, блокнот для рецептов и массивный фармацевтическийсправочник.

Кроме того, насколько я понял, вы,профессор Ниц­ше,больше значения придаете не выбору заболевания, а победе над ним и пользе,которую оно вам приносит. Я прав

Я действительно говорю о победе над болезнью, или о преодоленииее, — ответил Ницше,— но что касаетсявыбора — в этом я не уверен вполне вероятно — человек действительно выбираетсебе болезнь. Все зависит от того, что это за человек. Психика не функционируеткак единое целое. Части нашего сознания могут действовать независимо друг отдруга. Например, Я и мое тело вступили в заговор за спиной моего разума. Насамом деле наш разум полон темных аллей и люков.

Брейер был поражен: Ницше говорил ему то жеса­мое, что он ужеслышал от Фрейда днем раньше. Вы по­лагаете, что в нашем сознаниисуществуют отдельные независимые королевства — спросил он.

Этот вывод напрашивается сам собой. Насамом де­ле большуючасть нашей жизни мы, возможно, живем на одних инстинктах. Может быть.Осознаваемые нами психические проявления — это послемыслия — мыс­ли, которые появляются после тогоили иного события для того, чтобы подарить нам иллюзию силы и контроля. ДокторБрейер, хочется вас поблагодарить еще раз — наша беседа стала и источникомидеи, осмыслению ко­торой я намереваюсь посвятить эту зиму. Будьте добры, подождитеминуточку.

Открыв портфель, он извлек оттуда огрызоккаранда­ша и блокнот изаписал несколько строчек. Брейер вытя­нул шею, напрасно стараясьразобрать написанное вверх ногами.

Полет мысли увлек Ницше далеко за пределытого маленького замечания, которое собирался сделать Брейер. Так что, хотяБрейер и чувствовал себя несчастным простаком, у него не оставалось другоговыхода, кроме как продолжать наступление. Как ваш врач я должен сказать, что,хотя ваша болезнь и принесла вам опреде­ленную пользу, о чем вы такподробно рассказали, при­шло время нам объединиться и объявить ей войну, ра­зузнать ее секреты, найти ееслабые места и уничтожить ее. Побалуйте старика, встаньте на моюсторону.

Ницше оторвался от своего блокнота и кивнулв знак согласия.

Я полагаю, возможно выбирать болезньнепредна­меренно,выбирая тот образ жизни, который становится источником стресса. Когда этотстресс становится доста­точно сильным или вполне привычным, он в свою оче­редь задействует какую-либовосприимчивую к нему систему органов — в случае мигрени это сосуды. Такчто, как видите, я говорю о косвенном выборе. Говоря про­стым языком, человек не выбираетсвою болезнь, но он выбирает стресс — иименно стресс выбирает болезнь!

Ницше понимающе кивнул, и Брейерпродолжил:

Наш враг — стресс, и задача моя как вашеготера­певта состоит втом, чтобы помочь вам хотя бы частично избавиться от стрессов.

Брейер почувствовал облегчение, вернувшиськ нуж­ной теме.Теперь, — подумалон, — я подготовилпочву для последнего шажка: предложить Ницше свою помощь в устранениипсихологических источников стресса в его жизни.

Ницше убрал карандаш и блокнот в портфель.Док­тор Брейер, я ужемного лет занимаюсь проблемой стресса в моей жизни. Уменьшить стресс, говоритевы! Именно по этой причине я покинул Базельский универ­ситет в тысяча восемьсот семьдесятдевятом. Моя жизнь была полностью лишена стрессов. Я пересталучительст­вовать. Я неуправлял имением. У меня не было дома, о котором надо заботиться, слуг, чтобыруководить, жены, чтобы ссориться, детей, чтобы воспитывать. Я жилвесь­ма экономно насвою скудную пенсию. Ни перед кем у меня не было обязательств. Я свел стресс всвоей жизни к абсолютному минимуму. Что можно сделать еще

Я не могу согласиться с тем, что большеничего нельзя сделать, профессор Ницше. Именно этот вопрос мне бы хотелосьобсудить с вами. Видите ли...

Не забывайте о том, — перебил его Ницше, — что природа наградила меняисключительно чувствительной нервной системой. Об этом говорит глубина моеговос­приятия искусстваи музыки. Когда я впервые услышал Кармен, каждая нервная клетка моегомозга была охва­ченапламенем: пылала вся моя нервная система. По той же причине я так сильнореагирую на малейшее измене­ние погоды или атмосферного давления.

Но, — возразил Брейер, — эта гиперчувствительностьнервных клеток может и не иметь никакого отно­шения к конституции, она сама посебе может быть функцией стресса из других источников.

Нет, нет! — запротестовал Ницше, нетерпеливока­чая головой, словноБрейер упустил самое главное. — Я утверждаю, что гиперчувствительность, как вы это на­зываете, не нежелательна, она совершеннонеобходима для моей работы.Я хочу быть внимательным. Я не хочу лишиться ни одной части моих внутреннихпережива­ний! И еслиза озарения приходится платить напряжени­ем, я готов! Я достаточно богатдля того, чтобы заплатить эту цену.

Pages:     | 1 |   ...   | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 |   ...   | 51 |    Книги по разным темам