Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |   ...   | 33 |

УВ мире, где не будет главенстваСоединенных Штатов, будет больше насилия и беспорядка и меньше демократии иэкономического роста, чем в мире, где Соединенные Штаты продолжают большевлиять на решение глобальных вопросов, чем какая-либо другаястрана.

Постоянное международное главенствоСоединенных Штатов является самым важным для благосостояния и безопасностиамериканцев и для будущего свободы, демократии, открытых экономик имеждународного порядка на землеФ5.

В связи с этим критически важным являетсято, как Америка УуправляетФ Евразией. Евразия является крупнейшим континентомна земном шаре и занимает осевое положение в геополитическом отношении.Государство, которое господствует в Евразии, контролировало бы два из трехнаиболее развитых и экономически продуктивных мировых регионов. Один взгляд накарту позволяет предположить, что контроль над Евразией почти автоматическиповлечет за собой подчинение Африки, превратив Западное полушарие и Океанию вгеополитическую периферию центрального континента мира (см. карту VIII). Около75% мирового населения живет в Евразии, и большая часть мирового физическогобогатства также находится там как в ее предприятиях, так и под землей. На долюЕвразии приходится около 60% мирового ВНП и около трех четвертей известныхмировых энергетических запасов (см. таблицы на стр. 46 и 47).

В Евразии также находятся самые политическиактивные и динамичные государства мира. После Соединенных Штатов следующиешесть крупнейших экономик и шесть стран, имеющих самые большие затраты навооружения, находятся в Евразии. Все, кроме одной, легальные ядерные державы ивсе, кроме одной, нелегальные находятся в Евразии. Два претендента нарегиональную гегемонию и глобальное влияние, имеющие самую высокую численностьнаселения, находятся в Евразии. Все потенциальные политические и/илиэкономические вызовы американскому преобладанию исходят из Евразии. Всовокупности евразийское могущество значительно перекрывает американское. Ксчастью для Америки, Евразия слишком велика, чтобы быть единой в политическомотношении (см. карту IX).

Центральный в геополитическом отношенииконтинент мира и его жизненно важные периферии.

Карта VIII.

Континенты: площадь (в млв. кв.м).

Континенты: население (в млн.человек).

Евразия, таким образом, представляет собойшахматную доску, на которой продолжается борьба за глобальное господство. Хотягеостратегию —стратегическое управление геополитическими интересами — можно сравнить с шахматами, наевразийской шахматной доске, имеющей несколько овальную форму, играют не два, анесколько игроков, каждый из которых обладает различной степенью власти.Ведущие игроки находятся в западной, восточной, центральной и южной частяхшахматной доски. Как в западной, так и в восточной части шахматной доскиимеются густонаселенные регионы, образующие на относительно перенаселенномпространстве несколько могущественных государств. Что касается небольшойзападной периферии Евразии, то американская мощь развернута непосредственно наней. Дальневосточный материк — местонахождение становящегося все более могущественным инезависимым игрока, контролирующего огромное население, хотя территория егоэнергичного соперника — заточенного на нескольких близлежащих островах — и половина небольшогодальневосточного полуострова открывают дорогу для проникновения американскогогосподства.

Европейская шахматная доска.

Карта IX.

Континенты: ВНП (в млрд. долл.)

Пространство между западной и восточнойоконечностями имеет небольшую плотность населения, является в настоящее времяполитически неустойчивым и организационно расчлененным обширным среднимпространством, которое прежде занимал могущественный соперник американскогоглавенства —соперник, который когда-то преследовал цель вытолкнуть Америку из Евразии. Наюге этого большого центрально-евразийского плато лежит политическианархический, но богатый энергетическими ресурсами регион, потенциальнопредставляющий большую важность как для западных, так и для восточныхгосударств, имеющий в своей южной части густонаселенную страну, претендующую нарегиональную гегемонию.

На этой огромной, причудливых очертанийевразийской шахматной доске, простирающейся от Лиссабона до Владивостока,располагаются фигуры для УигрыФ. Если среднюю часть можно включить врасширяющуюся орбиту Запада (где доминирует Америка), если в южном регионе невозобладает господство одного игрока и если Восток не объединится такимобразом, что вынудит Америку покинуть свои заморские базы, то тогда, можносказать, Америка одержит победу. Но если средняя часть даст отпор Западу,станет активным единым целым и либо возьмет контроль над Югом, либо образуетсоюз с участием крупной восточной державы, то американское главенство в Евразиирезко сузится. То же самое произойдет, если два крупных восточных игрокакаким-то образом объединятся. Наконец, если западные партнеры сгонят Америку сее насеста на западной периферии, это будет автоматически означать конецучастия Америки в игре на евразийской шахматной доске, даже если это, вероятно,будет также означать в конечном счете подчинение западной оконечности ожившемуигроку, занимающему среднюю часть.

Масштабы американской глобальной гегемонии,по общему признанию, велики, но неглубоки, сдерживаются как внутренними, так ивнешними ограничениями. Американская гегемония подразумевает оказание решающеговлияния, но, в отличие от империй прошлого, не осуществление непосредственногоуправления. Именно размеры и многообразие Евразии, а также могущество некоторыхиз ее государств ограничивают глубину американского влияния и масштабы контролянад ходом событий. Этот мегаконтинент просто слишком велик, слишком густонаселен, разнообразен в культурном отношении и включает слишком многоисторически амбициозных и политически энергичных государств, чтобы подчинитьсядаже самой успешной в экономическом и выдающейся в политическом отношениимировой державе. Это обусловливает большое значение геостратегическогомастерства, тщательно избранного и очень взвешенного размещения американскихресурсов на огромной евразийской шахматной доске.

Фактом является также то, что Америкаслишком демократична дома, чтобы быть диктатором за границей. Это ограничиваетприменение американской мощи, особенно ее возможность военного устрашения.Никогда прежде популистская демократия не достигала международного господства.Но стремление к могуществу не является целью, которая направляет народныйэнтузиазм, за исключением тех ситуаций, когда возникает неожиданная угроза иливызов общественному ощущению внутреннего благосостояния. Экономическоесамоотречение (т.е. военные расходы) и человеческое самопожертвование (жертвыдаже среди профессиональных военнослужащих), требующиеся в ходе борьбы,несовместимы с демократическими инстинктами. Демократия враждебна имперскоймобилизации.

Более того, большинство американцев в целомне получают никакого особого удовлетворения от нового статуса их страны какединственной мировой сверхдержавы. Политический УтриумфализмФ, связанный спобедой Америки в холодной войне, встретил, в общем, холодный прием и сталобъектом некоторого рода насмешек со стороны части наиболее либеральнонастроенных комментаторов. Пожалуй, два довольно различных взгляда напоследствия для Америки ее исторической победы в соревновании с бывшимСоветским Союзом являются наиболее привлекательными с политической точкизрения: с одной стороны, существует мнение, что окончание холодной войныоправдывает значительное снижение американской активности в мире, независимо отпоследствий для репутации Америки на земном шаре; с другой — существует точка зрения, чтопришло время для подлинно интернациональной многосторонней деятельности, радикоторой Америка должна даже уступить часть своего суверенитета. Обе идейныешколы имеют своих убежденных сторонников.

Дилеммы, стоящие перед американскимруководством, осложняются изменениями в характере самой мировой ситуации:прямое применение силы становится теперь не таким легким делом, как в прошлом.Ядерные вооружения существенно ослабили полезность войны как инструментаполитики или даже угрозы. Растущая экономическая взаимозависимость государствделает политическое использование экономического шантажа менее успешным. Такимобразом, маневрирование, дипломатия, создание коалиций, кооптация и оченьвзвешенное применение политических козырей стали основными составными частямиуспешного осуществления геостратегической власти на евразийской шахматнойдоске.

Геополитика и геостратегия.

Использование американского глобальногоглавенства должно тонко реагировать на тот факт, что в международных отношенияхполитическая география остается принципиально важным соображением. Говорят,Наполеон как-то заявил, что знание своей географии есть знание своей внешнейполитики. Однако наше понимание значения политической географии должноадаптироваться к новым реалиям власти.

Для большей части истории международныхотношений фокусом политических конфликтов являлся территориальный контроль.Причиной большинства кровопролитных войн с момента возникновения национализмабыло либо удовлетворение своих национальных устремлений, направленных наполучение больших территорий, либо чувство национальной утраты в связи спотерей УсвященнойФ земли. И не будет преувеличением сказать, чтотерриториальный императив был основным импульсом, управляющим поведениемгосударства-нации. Империи также строились путем тщательно продуманного захватаи удержания жизненно важных географических достояний, таких как Гибралтар,Суэцкий канал или Сингапур, которые служили в качестве ключевых заслонок илизамков в системе имперского контроля.

Наиболее экстремальное проявление связимежду национализмом и территориальным владением было продемонстрированонацистской Германией и императорской Японией. Попытка построить УтысячелетнийрейхФ выходила далеко за рамки задачи по воссоединению всех немецкоговорящихнародов под одной политической крышей и фокусировалась также на желанииконтролировать житницы Украины, равно как и другие славянские земли, чьенаселение должно было предоставлять дешевый рабский труд имперским владениям.Японцы также страдали навязчивой идеей, заключавшейся в том, что прямоетерриториальное владение Маньчжурией, а позднее важной нефтедобывающейГолландской Ост-Индией было существенно важно для удовлетворения японскихустремлений к национальной мощи и глобальному статусу. В аналогичном руслевеками толкование российского национального величия отождествлялось сприобретением территорий, и даже в конце XX века российское настойчивоетребование сохранить контроль над таким нерусским народом, как чеченцы, которыеживут вокруг жизненно важного нефтепровода, оправдывалось заявлениями о том,что такой контроль принципиально важен для статуса России как великойдержавы.

Государства-нации продолжают оставатьсяосновными звеньями мировой системы. Хотя упадок великодержавного национализма иугасание идеологического компонента снизили эмоциональное содержание глобальнойполитики, в то время как ядерное оружие привнесло серьезные сдерживающиемоменты в плане использования силы, конкуренция, основанная на владениитерриторией, все еще доминирует в международных отношениях, даже если ее формыв настоящее время и имеют тенденцию к приобретению более цивилизованного вида.В этой конкуренции географическое положение все еще остается отправной точкойдля определения внешнеполитических приоритетов государства-нации, а размерынациональной территории по-прежнему сохраняют за собой значение важнейшегокритерия статуса и силы.

Однако для большинства государств-нацийвопрос территориальных владений позднее стал терять свою значимость. В тоймере, в какой территориальные споры остаются важным моментом в формированиивнешней политики некоторых государств, они скорее являются не стремлением кукреплению национального статуса путем увеличения территорий, а вопросом обидыв связи с отказом в самоопределении этническим братьям, которые, как ониутверждают, лишены права присоединиться к Уродине-материФ, или проблемойнедовольства в связи с так называемым дурным обращением соседа с этническимименьшинствами.

Правящие национальные элиты все ближеподходят к признанию того, что не территориальный, а другие факторыпредставляются более принципиальными в определении национального статусагосударства или степени международного влияния этого государства. Экономическаядоблесть и ее воплощение в технологических инновациях также могут быть ключевымкритерием силы. Первейшим примером тому служит Япония. Тем не менее все ещесуществует тенденция, при которой географическое положение определяетнепосредственные приоритеты государства: чем больше его военная, экономическаяи политическая мощь, тем больше радиус, помимо непосредственных его соседей,жизненных геополитических интересов, влияния и вовлеченности этогогосударства.

До недавнего времени ведущие аналитики вобласти геополитики дебатировали о том, имеет ли власть на суше большеезначение, чем мощь на море, и какой конкретно регион Евразии представляет собойжизненно важное значение в плане контроля над всем континентом. ХарольдМакКиндер, один из наиболее выдающихся геополитиков, в начале этого века сталинициатором дискуссии, после которой появилась его концепция евразийскойУопорной территорииФ (которая, как утверждалось, должна была включать всюСибирь и большую часть Средней Азии), а позднее — концепция УсердцаФ Центральной иВосточной Европы как жизненно важного плацдарма для обретения доминирования надконтинентом. Он популяризировал свою концепцию Усердцевины землиФ знаменитымафоризмом:

Тот, кто правит Восточной Европой, владеетСердцем земли;

Тот, кто правит Сердцем земли, владеетМировым Островом (Евразией);

Тот, кто правит Мировым Островом, владеетмиром.

Некоторые ведущие германские политическиегеографы прибегли к геополитике, чтобы обосновать УDrang nach OstenФ(стремление на Восток) своей страны, в частности адаптацию концепции МакКиндераКарлом Хаусхофером применительно к германским стратегическим потребностям.Более вульгаризированный отголосок этой концепции можно уловить в подчеркиванииАдольфом Гитлером потребности немецкого народа в УLebensraumФ (жизненномпространстве). Некоторые европейские мыслители первой половины этого векапредвидели сдвиг геополитического баланса в восточном направлении, при этомрегион Тихого океана, в частности Америка и Япония, должен был превратиться впреемника Европы, вступившей в пору упадка. Чтобы предупредить подобный сдвиг,французский политический географ Поль Деманжон, как и прочие французскиегеополитики, еще перед второй мировой войной выступал за более тесное единствоевропейских государств.

Pages:     | 1 |   ...   | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |   ...   | 33 |    Книги по разным темам