Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 29 |

Специфически российский путь, на наш взгляд, состоит в том, что постиндустриальные интеллектуальные классы у нас уже есть, хотя и в неявной форме. Их следует развивать, исходя из исторически сложившейся системы образования и науки. Еще одна возможность отказаться от догоняющего развития, которую Россия, в очередной раз, может упустить.

Хотелось бы обратить Ваше особое внимание на фрагмент у Стерлинга, определяющий информационную культуру в качестве культуры шумов. Почему же информациональную эпоху надо определять через понятие шума Здесь необходимо иметь в виду коммуникативную природу всякого знания. К. Шеннон еще в 1948 году показал, что шум попадает в любой канал коммуникации при любом устройстве последнего. В электронных СМИ шум принимает форму перехлеста каналов, когда на видеоряд одного из каналов попадает звуковая дорожка другого, или ведущий забывает отключить внутреннюю трансляцию.

Семантический шум также преследует любого рода коммуникационные системы. Например, если человек искренне скажет: Я люблю рыбу, то каждый из слушателей может воспринять эту информацию с разных точек зрения. Кто-то сочтет, что говорящий сказал о своих кулинарных пристрастиях, а другие, - что собеседник держит рыбу в аквариуме. В принципе, борьба с шумом - отличительная характеристика любого познавательного акта, т. е проблема шумов не специфична в этом отношении для информационального общества.

Примерно об этом же рассказывает Умберто Эко в работе Кант и утконос (1997). В своей книге Эко ставит проблему: в какой мере процессы визуального восприятия зависят от нашего когнитивного аппарата и от структуры языка В повседневной жизни люди часто руководствуются здравым смыслом понимания, что соответствует усредненному стандарту нормальности, принятому в данных культурных границах.

Путешествуя и исследуя другие страны, мы пользуемся своего рода фоновыми текстами, т. е. сложившейся в нашей культуре когнитивной моделью, которая, зачастую играет роль семантического шума, затрудняющего процесс понимания нового. Так Марко Поло интерпретировал яванского носорога как единорога, согласно средневековой европейской традиции. В данном случае не существовало никакой платоновской идеи носорога, но Марко Поло не создал образ и понятие носорога заново, лиз ничего. Он создал бриколаж из имевшихся у него представлений и понятий. Познание носорога происходило как абдуктивный вывод. Абдукция, или заключение к наилучшему объяснению, есть форма умозаключения от данных, описывающих нечто, к гипотезе, которая наилучшим образом описывает или оценивает эти данные.

В развернутой форме абдуктивный вывод Марко Поло имеет следующий вид:

1. наблюдается животное черного цвета с одним рогом на голове;

2. существование единорогов объясняет данное наблюдение, т. к. существование единорогов не вызывает сомнений;

3. никакая другая гипотеза не может лучше объяснить природу наблюдаемого животного, хотя данное животное и отличается от классического образа единорога;

4. значит перед нами действительно единорог.

Абдукция играет важную роль, как в науке, так и в обыденной жизни. Но в данном случае фоновые тексты сыграли с путешественником злую шутку.

Перцептивные суждения должны рассматриваться как крайний случай абдуктивного умозаключения, отличаясь от последнего тем, что совершенно не поддаются критике.

Абдуктивная догадка посещает, как вспышка. Это - момент озарения, хотя и весьма ненадежного.

Эко обращается к кантовскому понятию схемы. Согласно Канту, продуктивная сила рассудка заключается в полагании (лфигурный синтез) пространственновременных форм. Рассудок, обращенный на чувственность, перестает быть рассудком, он мгновенно оборачивается способностью суждения. Силой. Превращающей категории в схемы воображения, является кантовская идея предмета возможного опыта. Через идею предмета возможного опыта категории, будучи формами мысли, приобретают лобъективную реальность, т. е. применяются к предметам, которые могут быть даны нам в созерцании. Рассудок должен действовать не просто как система правил, но и как применение правил, как отыскание и созидание особенного.

Схемы способности суждения ориентируются на конструирование особенного.

Эко интерпретирует кантовские схемы как формы именно в визуальном смысле. Если бы Кант увидел утконоса, то у него появился бы дополнительный стимул для размышлений о создании схемы на основе чувственных впечатлений, хотя в данном случае чувственные впечатления не согласовались бы ни с одной из имевшихся у Канта визуальных схем.

В предельных случаях, как с единорогом и утконосом, самым проблематичным оказывается различение собственно восприятия и семиозиса (интерпретации).

Имеющиеся стереотипы восприятия зашумляют процесс видения и затрудняют интерпретацию. Согласно Эко, когнитивный тип - это мыслительный конструкт, функция которого состоит в том, чтобы гарантировать отношение эквивалентности или преобразующего тождества между референтом и означающим.

Когнитивный тип - еще не понятие. Семиозис осуществляется на основе данных восприятия. Восприятие же становится возможным благодаря когнитивным типам, рождающимся как результат стимульного воздействия материальных объектов и существующих культурных конвенций. Видение - это менее всего физиологический процесс. Совокупность ключевых признаков объекта возникает из циркулирующих в обществе интерпретаций.

История утконоса показательна в том отношении, что с момента первой встречи европейцев с этим животным и до момента определения его в научных терминах прошло восемьдесят лет дискуссий по поводу его приемлемой классификации (см.:

Библер В. С. Кант-Галилей-Кант. М., 1991, с.54-56; Усманова А. Р. Умберто Эко:

парадоксы интерпретации. Мн., 2000, с.178-183).

У них было достаточно времени, которого теперь катастрофически не хватает.

Семантический шум следует рассматривать также как функцию скорости. Сегодня мы оказались перед логическим завершением системы, на протяжении нескольких веков отдававшей ключевую роль быстроте техник зрительной и речевой коммуникаций, - системы интенсификации сообщений. П. Вирильо выделяет особую, кинематическую энергию, связанную с воздействием движения, его большей или меньшей скорости на зрительные, оптические и оптоэлектронные восприятия. Логический парадокс заключается в том, что изображение в реальном времени первенствует над изображаемой вещью, время приобретает перевес над пространством.

Традиционную публичную репрезентацию (графическую, фотографическую, кинематографическую и т. д.) оттесняет парадоксальная презентация, когда удаленное телеприсутствие вещи или живого существа подменяет их существование здесь и сейчас. Это и есть высокая четкость, высокое разрешение, но не столько изображения, сколько самой реальности. На смену бытия объектов приходит бытие траекторий. Философский вопрос заключается теперь не в том, на какой пространственной и временной дистанции находится наблюдаемый объект, а в том, какой силой, иначе говоря, какой скоростью, он обладает. С этим связана необходимость оценивать сигналы перцептивной реальности в терминах интенсивности, т. е. скорости, а не в старых категориях света и тени, отражения и т. п.

(См.: Вирильо П. Машина зрения. СПб., 2004, с.31-32, 111, 114, 136) М. Уэльбек справедливо замечает, что книгу можно читать только постепенно;

она требует обдумывания (не столько интеллектуального усилия, сколько возвращения назад); не бывает чтения без остановки, без движения вспять, без перечитывания. Именно это - невозможная и даже абсурдная вещь в мире гипермаркета, где все изменчиво, все текуче, ничто не имеет непреходящей ценности (ни правила, ни вещи, ни живые существа). Мир как гипермаркет создает инфраструктуры для интенсивной обработки информации, этого продукта быстротечного времени (Уэльбек М. Мир как супермаркет. М., 2003, с. 77, 83-84).

Человек на обыденном уровне оказывается не готовым к столь высокой скорости изменений, воспринимает быстроту перемен как шум. Об этом хорошо сказано в романе Дона Делило Белый шум: До меня дошло, что весь магазин буквально тонет в шуме, оглашается монотонным гудением труб, дребезжанием и звяканьем тележек, звуками громкоговорителя, жужжанием кофемолок, детскими криками. А на фоне всего этого - или в качестве фона - приглушенный, неведомо откуда доносящийся рев, словно где-то непосредственно за пределами человеческого понимания роится некая новая форма жизни (Делило Д. Белый шум. М., 2003, с.69, курсив мой - О. М.).

Наиболее показателен в рассматриваемом контексте финал романа: Товары на полках супермаркета расположили по-другому. Это произошло в один прекрасный день, совершенно неожиданно. В проходах царит смятение и паника, на лицах престарелых покупателей отражается испуг. Они ходят, то и дело впадая в транс и останавливаясь, - толпы хорошо одетых людей застывают в проходах и пытаются найти во всем этом закономерность, обнаружить скрытую логику, пытаются вспомнить, где они только что видели манную крупуЕ Кажется, что теперь по магазину бесцельно бродят толпы призраков - приятных людей с мягким характером, доведенных до ручки. Остерегаясь коварного обмана, они критически изучают информацию, напечатанную на упаковках мелким шрифтом.

Смазанная печать, расплывчатые картинки. Среди переоборудованных полок, оглушенные шумом, доносящимся со всех сторон, сознавая очевидный и чудовищный факт своей старческой деградации, они пытаются преодолеть смущение, освоиться с неразберихой. Но ни то, что они видят на самом деле, ни то, что им кажется, в конечном счете, не имеет значения. Терминалы в супермаркете оснащены голографическими сканерами, которые декодируют бинарную тайну каждого предмета безошибочно. Это и есть язык излучений и волн - язык, на котором мертвые говорят с живыми. А это - место, где мы все вместе ждем, независимо от возраста, с тележками, полными ярко раскрашенных товаров.

Медленно движущаяся очередь, в которой мы с удовольствием стоим, даже успевая бегло просмотреть бульварные газеты со стеллажей. Здесь, на газетных стеллажах, есть все, что нам нужно, кроме еды и любви. Истории о сверхъестественных явлениях и инопланетных существах. О чудо-витаминах, о лекарствах от рака, средствах от ожирения. О культах значимых и мертвых (там же, с. 617-619). Таким образом, перестановка товаров, вполне оправданная, с точки зрения маркетинга, оказывается причиной цивилизационного конфликта разделяющего поколения, семантического шума, который воспринимается участниками событий как торжество абсурда, как зависимость от чего-то почти сверхъестественного, превышающего обычное человеческое понимание.

Каждый из нас хоть однажды оказывался в подобной ситуации, испытывая, как минимум, недоумение по поводу произошедшего, по поводу того, кому и зачем все это понадобилось. Непривычная интенсивность (скорость) информационного потока может также развивать привычку к когнитивной неразборчивости, которую на обыденном языке называют всеядностью. Тогда мы берем с информационных полок то, что нам предлагают, а не то, что действительно требуется. Но здесь мы также сталкиваемся с шумом, т. к. мир становится от нас дальше, его контуры расплываются, как в мутном стекле. Что-то стремительно проносится мимо, а выхватить удается, в лучшем случае, содержание сомнительного репортажа или обложку глянцевого журнала.

В текстах Вирильо и Делило описана ситуация, ранее представлявшая чисто академический интерес и входившая в сферу исследований футурологов. Но сегодня она стала реальностью. Еще в 1970 году Элвин Тоффлер писал о том, что нужно помочь нам справиться как с личными, так и социальными переменами, т. е. прийти к согласию с будущим. Скорость перемен имеет значение отличное и иногда более важное, чем направление перемен. Любая попытка определить содержание перемен должна включать последствия, вызываемые самим темпом, как частью этого содержания. Должно существовать равновесие между скоростью изменений окружения и ограниченной скоростью человеческой реакции. Ибо причина шока будущего - увеличивающийся разрыв между ними.

Шок будущего - это феномен времени, продукт сильно ускоряющегося темпа перемен в обществе. Он возникает в результате наложения новой культуры на старую.

Это шок культуры в собственном обществе. Если Ф. Бэкон утверждал: знание - сила, то в современном социальном контексте можно сказать: знание - это перемены.

Ускоряющееся приобретение знаний, питающее технологии, означает ускорение преобразований (Тоффлер Э. Шок будущего. М., 2003, с. 16-17,23,45).

Можно резюмировать следующее:

1. Существует критическая для обычного человека интенсивность подачи информации, чем выше ее скорость, тем труднее понимание. Избыточная интенсивность есть шум. Здесь действует эмпирическое правило: количество шума обратно пропорционально смыслу и ценности получаемой информации.

2. Необходимо умение работать сразу в двух типах времени: в быстром времени информационного потока и медленном времени традиционной гуманитарной культуры. Периодическое выключение из информационного потока и обращение к книжности есть искусство замедления времени. Такое искусство жизненно необходимо для борьбы с семантическим шумом и для продуцирования знания.

3. Для лобщества знания важную роль играет не столько владение информационными технологиями и даже не причастность к печатной культуре, сколько способность стремительно переключаться с одного способа восприятия реальности на другой. Условно можно назвать такой переход переключением от нерефлексивной позиции к рефлексивной и обратно. Специфика состоит в скорости такого переключения. Умение пробить свой туннель в информационной реальности отличает интеллектуала-навигатора.

4. Существует критическая масса интеллектуалов, их сеть, необходимая для того, чтобы общество эффективно перерабатывало производимую им информацию.

Формирование информационного общества В октябре 1982 года американский футуролог Джон Нейсбит опубликовал книгу Мегатренды. Мегатренды - это основные направления движения, которые определяют облик и суть нового общества. Форму нового мира не в силах предсказать никто, попытки описать его во всех деталях относятся к области догадок. Нейсбит и руководимая им группа социологов решили поэтому использовать метод контентанализа, чтобы уловить новые тенденции в развитии американского общества. Контентанализ - это эффективный метод мониторинга общественных изменений.

Pages:     | 1 |   ...   | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 |   ...   | 29 |    Книги по разным темам