Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 36 | 37 | 38 |

11 Субис (Soubies) издал в Галле (1890 г.) книгу об идеале мужскойкрасоты у старых французских поэтов ХП и ХIII вв. Физический идеал отвечаетаристократическому типу: высокий рост, широкие плечи, развитая грудь, тонкаяталия, высокий подъем ступни, белая кожа, белокурые волосы, румяные щеки, живойвзгляд, малиновые губы.

12 Однако Аттила, принадлежавший к финской или урало-алтайской расе,изображается Иорнандесом с приплюснутым носом, маленькими впалыми глазами,огромной головой и темным цветом кожи.

13 Кошут походил внешностью на гунна и гордился этим. Но были либольшие основания для такой гордости

14 Familles eugeniques, составляющие как бы этническуюаристократию.

15 Германские народы или считающие себя таковыми обвиняют кельтскиерасы в нечистоплотности, но как объяснить в таком случае, что галлы изобрелимыло По свидетельству Аммьена Марцелина они, напротив того, обращали большоевнимание на уход за своим телом, и их никогда нельзя было увидеть одетыми вгрязные лохмотья.

16 Известно, что галльские друиды пользовались, по свидетельствуЦезаря, важными преимуществами: они были освобождаемы от военной службы и отвсех налогов; они имели право запретить совершение жертвоприношения, т. е.подвергнуть настоящему отлучению. Все друиды, включая сюда и их высших членов,были выборные. Для избрания требовалось длинное подготовление, так как обучениебыло только устное и продолжалось, как говорят, двадцать лет. Наука друидовславилась в древности; но этому нельзя придавать большого значения: известно,как древние увлекались всеми иноземными тайнами. Во всяком случае друидыизготовляли законы и судили большинство тяжб и преступлений. Цезарь прибавляет,что они обучали юношество, объясняя ему "течение звезд, величину мира и земель,силу и могущество богов". Они в особенности внушали ему, "что душа не умирает,но после смерти переходит в тело другого". Цезарь вероятно заблуждалсяотносительно последнего пункта, если только какие-нибудь более ученые друиды непознакомились на юге Галлии с греческими и пифагорейскими доктринами. Но идеяметампсихоза противоречит всему, что социология сообщает нам о верованияхпервобытных народов вообще и галльских в частности.

17 Когда галлам случалось быть недовольными Римом, им отвечали,указывая на их вековых врагов, германцев, всегда готовых перейти Рейн: "ВГермании существуют те же причины, что и прежде, вторгнуться в Галлию (такговорил им Цериалий): любовь к деньгам и удовольствиям, желание переменитьместо, германцы всегда будут рады покинуть свои болота и пустыни и броситься наплодородную Галлию, чтобы завладеть вашими полями и поработить вас самих".Действительно, Рим уже спас южную Галлию от страшного нашествия кимвров итевтонов. Когда Цезарь вступил в Галлию, разве он не был призван самимигаллами Если эдуены обратились к нему за помощью, то только потому, что свевыуже перешли Рейн, и Ариовист уже называл Галлию "своей". "Необходимо случится,— говорил одингалл,— что черезнесколько лет все галлы будут изгнаны из Галлии и все германцы перейдут Рейн,потому что германская почва не может сравниться с галльской, а также и образжизни обитателей этих стран". Таким образом честолюбие Цезаря было полезносамой Галлии, так как охраняло ее от германского варварства.

18 Известны слова Вольтера: "Через какой бы город вы ни проезжали,будь то во Франции, в Испании, на берегах Рейна или в Англии, вы вездевстретите добрых людей, которые будут хвастаться тем, что у них был Цезарь.Каждая провинция оспаривает у соседней ту честь, что она первая получила отЦезаря удар плетью". Все народы восхищаются теми, кто их хорошо наказывает,будут ли то кельты или германцы.

19 Некогда, писал Страбон в первом веке по Р. Х., галлы думали болеео войне, чем о труде. "Теперь, когда римляне заставили их сложить оружие, онипринялись с тем же жаром обрабатывать свои поля, они с той же охотой усвоилиболее цивилизованные нравы". По словам Плиния, римляне смотрели на галлов,— так же как и нагреков, — как "насамый промышленный народ". В конце первого века Иосиф говорил о Галлии:"Источники богатства выходят там из глубины почвы и разливаются потоком по всейстране". И он желал своим восточные компатриотам быть "храбрыми, как германцы,искусными, как греки, и богатыми, как галлы".

20 Что касается до природного вкуса к искусствам, то он обнаружилсяу галлов, в замечательных произведениях, немедленно же после того, как онипознакомились с римскими образцами. Сначала они довольствовались доведенным досовершенства подражанием скульптуре их предшественников; в стеклянных,металлических и мозаичных изделиях они скоро сделались настоящимимастерами.

21 После завоевания, как и до него, галлы всегда проявляли ту желюбовь к опасностям и битвам. Они доставляли римским армиям наиболее смелыхпехотинцев и наиболее стойких всадников. В конце империи только они одни умелисражаться; ими были даны последние упорные сражения германцам и персам. "Онихорошие солдаты во всяком возрасте, — говорит Аммьен Марцелин;— юноши и старикинесут службу с равной энергией, их тела укреплены постоянными упражнениями, иони презирают всякие опасности". По словам поэта Клавдиана, галлов побеждает несила, а случай: Sitgue palam Gallos casu, non robore vinci.

В последние дни империи, когда государихотели иметь солдат, которые не были бы варварами и вместе с тем не отступалибы перед врагом, они требовали их у Галлии, "этой страны сильных людей,мужественно относящихся к войне".

22 По мнению Фюстель де Куланжа, существует аналогия междуотношением патронов и клиентов в древнем Риме и Галлии и крепостным правомгерманцев; между медленной революцией, обратившей клиента в арендатора, а потомсобственника земли, и революцией, обратившей феодальных крепостных сначала всвязанных определенными обязательствами по отношению к помещику, а затем вкрестьян собственников; между преобразованием армии в древних республиках,после того как в нее вошел плебс, и преобразованием армии средних веков послеучреждения коммун; между самими коммунами, основанными на развитииблагосостояния среднего класса, и древней демократией, возникшей благодаряторговле и замене недвижимой собственности движимой.

23 Сын великого Фихте писал: "То, что отличает французов в ихнаучной деятельности и что глубже, чем обыкновенно думают, связано с вернойоценкой истины, — этоясность, гармоническая законченность идеи, строгость изложения, точностьопределений... Поскольку французы усваивают наши теории, постольку мы можемсудить с внешней стороны о степени ясности и научной законченности этих теорий:они первые и неоспоримые судьи ясности, зрелости и точности идеи". Введение кфранцузскому переводу "Способа достигнуть счастливой жизни", стр. 4,6.

24 Извлекаем из Этимологического Словаря Браше следующую статистикусовременного французского языка: 1) слов неизвестного происхождения— 650; 2) словлатинского корня —3,800, германского —420; греческого — 20;кельтского — 20; 3)итальянских слов —450; провансальских —50; испанских — 100;немецких — 60;английских — 100;славянских — 36;семитических — 110;восточных — 16;американских — 20; 4)исторических слов —105; 5) звукоподражательных — 40. Итого — 5.977. Если вычтем из 27.000 слов, содержащихся в АкадемическомСловаре, эту цифру 5.977, то останется 21.000 производных слов, образованныхили народом, путем развития коренных слов, или учеными, путем заимствований изгреческого и латинского языков.

25 Венедей (Venedey), в своей книге Les Allemands et les Franзais,d'apres l'esprit de leur langue et de leurs proverbes, говорит: "язык— это народ", и оннаходит, что во французском языке менее свободы и поэтического чувства, чем внемецком. Затем, основываясь на изучении языка, он прибавляет: "Французобладает чувством своего права; немец — чувством лежащей на нем задачи;француз скорее решается и более точен, нежели немец; он деятельнее исчастливее... Французы говорят: я зарабатываю мой хлеб, тогда как в Германиинадо его заслужить. Француз знает, немец может; один знает язык, знает (умеет)сделать что-нибудь, знает (умеет) молчать; другой может говорить на известномязыке, может сделать что-нибудь, может молчать". Venedey мог бы прибавить, чтоиз этих двух языков один проявляет более интеллектуальности, другой— большеепреобладание воли и силы над разумом".

26 В таком, например, роде: "Временное правительство республики,убежденное, что величие души — высшая политика, что всякая революция, произведенная французскимнародом, должна служить санкцией новой философской истины, и т. д., и т. д.,декретирует".

27 К комическому и сатирическому жанру примыкают фаблио и Поэма оРенаре-лисе; в них, без сомнения, много злой наблюдательности, критическогочутья, веселья и ума; но на один такой фаблио, как Гризеледис, сколько мерзостиво всех значениях этого слова! Мы обязаны галльскому уму Ренье, Мольером,Лафонтеном и Вольтером, но это не мешает ему быть слишком часто позоромФранции.

28 Во время своей юности Наполеон ненавидел французов, завладевшихКорсикой: он жалеет о неудавшейся попытке Паоли. Откровенничая с Буррьенн, онсказал: "Я причиню твоим французам все зло, какое буду в состоянии причинить"."Он презирал, —говорит мадам де Сталь, — нацию, избранником которой желал быть". "Мое происхождение,— говорил он сам,— заставляло всехитальянцев считать меня своим соотечественником" (Memorial, 6 мая 1816г.).

Когда папа колебался приехать короноватьего, "итальянская партия в конклаве, — рассказывает он, — одержала верх над австрийской,присоединив к политическим соображениям следующий довод, ласкавший национальноесамолюбие: В конце концов это — итальянская династия, которая благодаря нам будет управлятьварварами; мы отомстим галлам".

29 Кант замечает мимоходом, до какой степени трудно перевести надругие языки, а особенно на немецкий, некоторые французские слова, оттенкикоторых выражают скорее черты национального характера, нежели определенныепредметы, как, например: "esprit (вместо bon sens), frivolite, galanterie,petit-maitre, coquette, etourderie, point d'honneur, bon ton, bon mot, и т.д.". Как видно, мы для Канта все еще оставались в XVIII веке.

30 Так Вольтер называл партию иезуитов.

31 Луи и наполеон — золотые монеты.

32 Во Франции, говорит Lagneau, как и в большинстве большихгосударств, военные и политические власти считают своим долгом не собирать, аглавное не обнародовать сведений о потерях, причиненных войнами; когда женевозможно вовсе скрыть этих потерь, они считают долгом ослаблять ихзначительность, чтобы не устрашить население. Каковы бы ни были побуждения,которыми мотивируется это утаивание или это смягчение истины, значительнаячасть смертности, вызванной войной, легко смешивается с общей смертностью.Часто она кажется гораздо менее действительной, потому что к ней относятсятолько смертные случаи от ран. Между тем во всех войнах, а особеннопродолжительных, число убитых на поле сражения и умерших от ран гораздо менеечисла умерших от болезней.

Смертность 1871 года, констатированнаяофициальной статистикой, превосходит своими громадными размерами все, что мызнаем о самых тяжелых исторических эпохах. Приняв во внимание страшноеуменьшение нашего народонаселения за эти два года войны 1870—1871 гг., можно согласиться сЛаньо, находящим умеренной цифру Фурнье де Флэ, который определяет в 2.500.000человек потерю, причиненную двадцатитрехлетними войнами Революции и Империи, невключая сюда жертв террора и гражданских войн. Можно даже очень легко допуститьвместе с Шарлем Рише, что потери от одних войн Империи простирались до3.000.000 людей, если присоединить к умершим солдатам жертв обоего пола,которые должны были погибнуть во время двух нашествий, независимо от дефицита,причиненного войною рождаемости. Если, говорит Ланьо, мы прибавим цифру потерьза промежуток времени от 1852 до 1869 г., определенную нами в 356.428 человек(на основании сопоставления числа призванных на службу и уволенных солдат) к1.308.805 французам и француженкам, погибшим за период 1869—1872 гг. благодаря бедственнойвойне 1870 г., то мы получим дефицит в 1.500.000—1.600.000 жителей, погибших запериод Второй Империи, — цифру, также совпадающую с 1.500.000 умерших, которых насчитываетРише за тот же период нашей истории.

После бедственной войны 1870 г. для Францииснова наступил период мира. Несмотря на занятие Туниса, оказавшееся стольубийственным благодаря тифозной эпидемии, поднявшей в 1881 г. смертность вэкспедиционном корпусе до 61,30 на 1000; несмотря на экспедицию в Южный Оран;несмотря на занятие Тонкина, столь убийственное благодаря холерной эпидемии,поднявшей в 1885 г. смертность в армии до 96 человек на 1000; несмотря наэкспедицию на Мадагаскар, в Верхний Сенегал и Судан, общая смертность в армии,по-видимому, была не велика. "Однако она оказалась бы значительно большей, еслибы не продолжали воздерживаться от сообщений о многочисленных умерших солдатахэкспедиционных корпусов, посылаемых в эти отдаленные страны" (Lagneau,Consequences demographiques qu'ont eues pour la France les guerres depuis unsiecle. Annales de l'Academie des sciences morales, 1892).

33 Искусства, литература и науки нигде не находят так много средстви побуждений для работы, так много случаев сделать известными и заставитьоценить свои произведения. Гениальный человек, говорит Левассер, может родитьсягде угодно; но "полное развитие таланта — удел городов". Если,следовательно, художественные, литературные и научные таланты составляют "цветцивилизации" и являются источником социального усовершенствования, топриходится простить городам некоторые их невыгодные стороны, принимая вовнимание оказываемые ими услуги. Иногда города бывают "беспокойны" и пригосподстве централизованной демократии могут дать политике направление, на краюкоторого зияет бездна, но чтобы оценить роль городов, "не следует принимать вовнимание лишь один Париж, а в Париже — лишь крайности демагогии;необходимо понять великое движение социальных идей, которые бродят в них икоторые далеко не бесплодны". Это движение, так же как искусство и науки,способствует прогрессу цивилизации.

Если рассматривать нацию как живойорганизм, то можно сказать, что "деревни производят более людей, чем сколькоутилизируют, а города поглощают и потребляют часть этого излишка, возвращаявзамен того нации значительную ценность в форме богатства и цивилизации". Чемболее совершенны орудия производства и экономическая организация, тем болеезначительную часть населения нация может посвятить работе больших городов;"поэтому именно пропорция городского населения выше в промышленныхгосударствах, чем в чисто земледельческих, и стремится увеличиться в наше времякак в старой Европе, так и в молодой Америке".

Pages:     | 1 |   ...   | 36 | 37 | 38 |    Книги по разным темам