Билеты по литературе (2006г.)

Билет по литературе №1(1)

Образ Русской земли в «Слове о полку Игореве».Чтение наизусть отрывка из произведени я .
br> В основе «Слова о полку Игореве» лежат исторические событи я : поход на половцев в 1185 году новгород-северского кн я з я Игор я Св я тославича, его брата Всеволода и сына Владимира.

Однако автор «Слова» превратил этот частный, хот я и трагический по своим последстви я м эпизод русско-половецких войн в событие общерусского масштаба; не случайно он призывает прийти на помощь Игорю не только тех кн я зей, которые были в этом непосредственно заинтересованы, так как их делы могли стать объектом половецкого набега, но и владимиро-суздальского кн я з я Всеволода Большое Гнездо. Автор «Слова» настойчиво подчеркивает основную идею: необходимость единства кн я зей в борьбе со степн я ками, необходимость прекращени я собиц — войн между отдельными феодалами, в которые враждующие стороны вт я гивали и половцев.

Автор «Слова» не возражает против феодальных взаимоотношений своего времени, утверждавших дельную систему (со всеми пагубными последстви я ми раздробленности Руси), он возражает лишь против междоусобиц, пос я гательств на чужие земли («се мое, то мое же»), беждает кн я зей в необходимости жить в мире и безусловно подчин я тьс я старшему по положению — великому кн я зю киевскому.

Поэтому так прославл я ютс я в «Слове» победы Св я тослава Киевского. Именно он обращаетс я с укором к Игорю и Всеволоду, отправившимс я «себе славы искати», именно он с горечью порицает «кн я жеское непособие».

Автор «Слова» стремитс я подчеркнуть главенствующее положение Св я тослава даже тем, что, вопреки действительным родственным св я з я м, киевский кн я зь в «Слове» именует своих двоюродных братьев — Игор я и Всеволода — «сыновцами» (плем я нниками), а его самого автор называет их «отцом ».

Этой же идее — необходимости единства кн я зей — подчинены и исторические экскурсы «Слова»: автор осуждает Олега Гориславича (измен я я на этот кор я ющий эпитет действительное отчество кн я з я — Св я тославич!), «ковавшего крамолы».

Он с гордостью вспоминает о времени Владимира Св я тославича — времени единени я Руси, тогда, как сейчас, порознь развеваютс я «ст я зи Рюриковы, друзии Давыдови».

«Слово о полку Игореве» — это не воинска я повесть в собственном смысле этого слова. Автор не рассказывает подробно о событи я х 1185 года, он рассуждает о них, оценивает, рассматривает их на фоне широкой исторической перспективы, едва ли не на фоне всей русской истории.

Автор «Слова...», обращаетс я к походу Игор я дл я того, чтобы страстно,, доказательно защитить мысль о необходимости единства Руси. Если лучшие из кн я зей, наделённые любовью к Родине, доблестью, силой и мужеством, не способны отдельными выступлени я ми защитить, страну от «поганых», та становитс я очевидной необходимость общих действий.
«Слово...» содержит прёк кн я зь я м, жаждущим славы, не единства земли Русской. Игорь прощён автором и страной, Русь не проклинает виновника бедствий, а сочувствует ему, даже славит его в финале произведени я .
Исходным желанием Игор я , побуждением к походу была защита Руси. В походе он про я вил мужество, верность брату в бою. Он томитс я в плену, тоскует по родной земле: «Игорь спит, Игорь бдит, Игорь мыслью пол я мерит от великого Дона до малого Донца». Кн я зь рад своему возвращению на родину, он считает невозможным, противоестественным существование без неё: «Т я жко голове без плеч, беда телу без головы». Все это и побуждает автора славить Игор я .
Русска я земл я , общий русский, мир оказываетс я не мстительным, добрым, прощающим заблуждени я . Доброт как основа отношени я русского народа к миру, к люд я м вы я влена в «Слове~.» очень я рко.. Св я тослав в своём обращении к кн я зь я м скорбит о печал я х Русской земли, но надеетс я на разум людей, помнит их заслуги и доблести. И потому в "золотом слове" Св я тослава звучит надежда соединить кн я зей в борьбе за Русь, преодолеть поражение, которое потерпел Игорь.

Голос Ярославнин слышитс я , на заре одинокой чечеткою кличет.
"Полечу, говорит, кукушкою по Дунаю,
Омочу бобровый рукав в Ка я ле-реке,
Оботру кн я зю кровавые раны на отвердевшем теле его".
Ярославна поутру плачет в Путивле на стене, приговарива я :
"О ветер, ты ветер!
К чему же так сильно веешь?
На что же наносишь ты стрелы ханские
Своими легковейными крыль я ми
На воинов лады моей?
Мало ль подоблачных гор твоему ве я нью?
Мало ль кораблей на синем море твоему леле я нью?
На что ж, как ковыль-траву, ты разве я л мое веселие?"
Ярославна поутру плачет в Путивле на стене, припеваючи:
"О ты, Днепр, ты, Днепр, ты, слава-река!
Ты пробил горы каменны
Сквозь землю Половецкую;
Ты, леле я , нес суда Св я тославовы к рати Коб я ковой:
Прилелей же ко мне ты ладу мою,
Чтоб не слала к нему по трам по зар я м слез я на море!"
Ярославна поутру плачет в Путивле на стене городской, припеваючи:
"Ты светлое, ты пресветлое солнышко!
Ты дл я всех тепло, ты дл я всех красно!
Что ж так простерло ты свой гор я чий луч на воинов лады моей,
Что в безводной степи луки им сжало жаждой
И заточило им тулы печалию?"

Билет по литературе №1(2)

Герои романтических рассказов М.Горького. (На примере одного произведени я .) Анализ  отрывка из рассказа.

Рассказ Горького «Старуха Изергиль» - рассказ-размышление о смысле жизни, о проблеме нравственного выбора, о смелости и подвиге. Раскрытию смысла способствует дивительна я композици я рассказа, котора я называетс я «рассказ в рассказе». Повествование разделено на 3 части : перва я - легенда о Ларре, втора я – рассказ старухи Изергиль о своей жизни, треть я – легенда о Данко.

 Ларра был сыном женщины и орла. Основа его характера – гордын я . Он ставит себ я выше других людей, не счита я сь с их чувствами. Его гордость доходит до жестокости. Он не колебл я сь бивает дочь вожд я за то, что та не захотела стать его женой. Он не хочет жить как остальные люди, хочет быть свободным, то есть делать, что хочешь, брать, что пожелаешь, ничего не отдава я взамен. Он «считает себ я первым на земле и, кроме себ я не видит ничего», это дает ему право презирать людей и властвовать над ними, и, как следствие, - люди наказывают его за гордыню, изгон я ют из своего племени – «наказание ему в нем самом». Оказалось, что Ларра не может быть вне людей, он оказалс я обречен на вечные скитани я в одиночестве. В конце концов от Ларры осталась только тень.

   Не менее значимым образом я вл я етс я образ повествовател я – Старухи Изергиль. Стара я цыганка обладает сильным, вольнолюбивым характером, который не может не привлекать к ней людей. Она любит жизнь и свободу, способна воспринимать красоту окружающего мира. Но кроме того в ней много гордыни и эгоизма. Она ни от кого не хочет зависеть, спасает своего возлюбленного из плена, но сама ходит от него, так как знает, что больше не любима, принимать вместо любви чувство благодарности героин я не желает. Однако ее портрет сразу же вы я вл я ет очень значимое противоречие. О прекрасной и чувстсвенной любви должна была бы рассказывать юна я девушка, перед нами же предстает глубока я старуха. Изергиль уверенна в том, что ее жизнь, исполненна я любви, прошла совсем иначе, чем жизнь Ларры. Она не может даже представить ничего общего с ним, но взгл я д повествовател я находит эту общность, парадоксально сближа я их портреты. Изергиль очень стара, она стала почти как тень, тоже стало и с Ларрой. Особенное место в рассказе занимают элементы детализированного описани я Изергиль, как то:  «тусклые глаза», «отрескавшиес я губы»,  «морщенный нос, загнутый словно, нос совы», «черные я мы щек», «пр я дь пепельно-седых волос».Они повествуют о нелегкой жизни героини задолго до того, как она рассказывает свою историю. Старуха – человек, живущий среди людей.

  Данко – противоположность Ларры. Он любил людей и думал, что, может быть, без него они погибнут, мечтает о свободе не только дл я себ я , прежде всего дл я всех соплеменников, именно поэтому он жертву я собой, ведет их из темного леса к золотой си я ющей реке. Любовь Данко к люд я м и желание им помочь настолько велики, что его сердце превращаетс я в гор я щий факел, который не может затушить ни человек, ни ветер, ни врем я . Однако, люди жестоки, и как только они оказались в безопасности, гордое сердце Данко оказываетс я растоптанным осторожным человеком, испугавшимс я чего-то.

анализ отрывка из рассказа.

То что сделал Данко – прекраснейший, благороднейший подвиг. Он помог сородичам, вел их от врагов, которые грозили истреблением племени. вел через страшный, бесконечно длинный, полный опасности лес. Когда люд я м стало страшно, они, чтобы скрыть это, начали грозить Данко. И тогда он разорвал свою грудь и своим сердцем осветил лес. Люди вышли, но он мер.Он совершил подвиг, пожертвовал своей жизнью ради маленьких, неблагодарных людей. Они не способны пон я ть истинное благородство и подчин я ютс я диким, животным инстинктам. Они пл я шут у костра, раду я сь, что трудности позади и забыли того, кому этим об я заны. А тот лежит бездыханный и на его благородное сердце наступают гр я зной ногой. Традиционно романтический герой гибнет при столкновении с обществом и действительностью. Данко отдает свою жизнь во им я счасть я людей, не нужда я сь в их благодарности и пам я ти. Это дел избранных, они горды и бескорыстны. И лишь легенда воспевает им я Данко.

Билет по литературе №2(1)

Тема дружбы и любви в лирике А.С.Пушкина. Чтение наизусть и анализ одного стихотворени я .

Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей гасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.

Вершиной осмыслени я любви у Пушкина я считаю стихотворение А. С. Пушкина «Я вас любил: любовь еще, быть может…» написанное в 1829 году. В нем выражено дивительное по чистоте и подлинной человечности чувство, которое в данном стихотворении я вл я етс я смыслом жизни дл я лирического геро я .

Это стихотворение посв я щено Анне Алексеевне Олениной. Она привлекала поэта из я ществом и грацией, еще больше остроумием и находчивостью. В я земский иронизировал по поводу нового влечени я своего друга: «Пушкин думает и хочет дать думать другим, что он в нее влюблен».

Чего искал Пушкин в своем чувстве к юной Олениной, чем могла привлечь его эта девушка, не затмевавша я соперниц ни красотой, ни блеском ма, ни особыми талантами? Скорее всего, сердечное влечение поэта было св я зано с желанием найти нравственную опору, встретить у избранницы самоотверженное ответное чувство. Он надел я л ее в своем воображении теми чертами возвышенной женственности и самоотверженности, которые так я рко про я вились в женах декабристов, поразивших всю Россию своей готовностью разделить с мужь я ми ссылку в Сибирь.

Неразделенна я любовь поэта лишена вс я кого эгоизма. Он по-насто я щему любит эту женщину, заботитс я о ней, не хочет тревожить и печалить ее своими признани я ми, желает, чтобы любовь ее будущего избранника была такой же искренней и нежной, как любовь самого поэта:

Я вас любил так искренно, так нежно,

Как дай вам бог любимой быть другим.

Однако чувство отвергнутой любви остаетс я высоким. Поэт не перестает потребл я ть слова «Я вас любил». В первом четверостишии герой вспоминает об гасшей любви, скорее всего безответной. Надо отметить, что эта любовь еще осталась у него в сердце: «В душе моей гасла не совсем».

Поэт одушевл я ет чувство, он использует глагол в форме  прошедшего времени («любил»), чтобы показать, что любовь прошла, ее больше не вернуть. Однако его любовь чиста и бескорыстна. В своей любви автор великодушен: «Но пусть она вас больше не тревожит».

Какие средства художественной выразительности использует автор в этом стихотворении? В создании эмоциональной напр я женности большую роль играет трехкратное повторение словосочетани я «Я вас любил…», также синтаксический параллелизм (повторы однотипных конструкций): «безмолвно», «безнадежно», «то робостью, то ревностью», «так искренно, так нежно». Эти повторы создают многообразие лирического волнени я и одновременно элегическую наполненность поэтического монолога.

В стихотворении автор использует прием аллитерации. В первой части стихотворени я повтор я етс я согласный звук «л», придающий нежность и печальность:

Я вас любил: любовь еще, быть может,

В душе моей гасла не совсем…

во второй части м я гкий «л» мен я етс я на сильный, резкий звук «р», символизирующий разрыв:

…То робостью, то ревностью томим;

Я вас любил так искренно, так нежно…

Гармоничность и музыкальность стихотворению придают п я тистопный я мб с пиррихи я ми и точные, простые рифмы, также отсутствие переносов, совпадение синтаксической структуры словосочетаний и предложений со стихотворной строкой. В стихотворении Пушкин использует перекрестную как мужскую, так и женскую рифму: «может – тревожит»,  «совсем – ничем».

Стихотворение «Я вас любил: любовь еще, быть может…» - я ркий психологический эскиз состо я ни я поэта. Пушкинска я лирика пронизана оптимизмом, верой в жизнь, в духовные возможности человека, в его способность любить и дарить любовь. Белинский, отмеча я просветленный и одухотворенный характер творчества великого поэта, сказал, что его стихи – это «лелеюща я душу гуманность».

Билет по литературе №2(2)

Споры о правде в пьесе М.Горького «На дне».

Пьеса «На дне» — это иносказание о человеке, дл я которого правда и жизнь пол я рно разошлись. Правда человека и правда о человеке никак не могут совпасть у героев пьесы. Например, у Насти. Бубнов и Барон смеютс я над выдуманной ею историей о любви к ней Раул я . Но за дешевой выдумкой стоит внутренн я я потребность Насти в этой любви и вера в то, что така я любовь изменила бы ее и ее жизнь. Дл я нее — это сама я св я та я правда. Но правда Насти не может перейти из сферы мечты в сферу реальности. Она не отделилась от Насти и не перешла в факт ее жизни. Так происходит абсолютное расхождение правды о Насте и правды Насти. В жизни Наст я — проститутка и фантазерка. Но на ровне понимани я самой героини эта разница остаетс я непро я сненной.

налогичное противоречие между правдой геро я и правдой о герое характерно почти дл я каждого персонажа, включа я Сатина, который говорит: «Хорошо это — чувствовать себ я человеком!» А на деле он — «арестант, бийца, шулер».

Горький в пьесе «На дне» отважилс я перекинуть мостик между пон я ти я ми «человек» и «правда». В завершающем споры о правде и человеке монологе Сатина эта мысль формулируетс я четко: «Что такое — правда? Человек — вот правда». «Существует только человек, все остальное — дело его рук и его мозга».

По Горькому, гола я правда не представл я ет ценности. Правдолюбец Бубнов обрисован драматургом с откровенной непри я знью. Непон я тно, чего больше в словах Бубнова — жажды правды или стремлени я унизить и оскорбить человека. Правда Бубнова зла, и потому она далека от истины. Такими же соками злобы и ненависти питаетс я «честность» Татарина.Чтобы стать действенной, полезной, правда должна опиратьс я на нечто более глубокое, чем она сама. По Горькому, этой опорой я вл я етс я Человек.

Мир же, окружающий героев пьесы, живет по другому закону. В нем истинной ценностью обладают дела и вещи. А человек — лишь приложение к ним. Обитатели «дна» по-своему даже симпатичны, ибо в них нет ничего от «Ионыча» и «человека в футл я ре». Если человек — это только мозг и руки, рассуждает Васька Пепел, «ежели людей по работе ценить... тогда лошадь лучше вс я кого человека... возит — и молчит!». Не случайно К. С. Станиславский, первый исполнитель роли Сатина, подчеркивал в горьковской пьесе именно этот пафос бос я цкой свободы: «Свобода — во что бы то ни стало! — вот ее духовна я сущность. Та свобода, ради которой люди опускаютс я на дно жизни...»

Несгибаема я вера человека в справедливую и прекрасную жизнь выражена в притче Луки о праведной земле. Это идейна я сердцевина пьесы. Здесь сталкиваютс я друг с другом «человек» со своей верой в существование праведной земли и «ученый», опровергающий своими картами и цифрами эту иллюзию: «Покажи ты мне, сделай милость, где лежит праведна я земл я и как туда дорога?» «Ну, тут человек и рассердилс я — как так? Жил-жил, терпел-терпел и все верил — есть! А по планам выходит — нету! Грабеж... И говорит он ченому: ах ты.. сволочь эдакой! Подлец ты, не ченый... да в хо ему — раз! Да еще!.. А после того пошел домой и — давилс я !»

Здесь кроетс я ключ к разгадке идейной противоречивости пьесы «На дне». Если реальность не позвол я ет человеку сохран я ть чувство собственного достоинства, то пусть «правду о человеке» заменит «правда человека» (или «св я та я вера»). Человек в притче о праведной земле жестоко расплатилс я за свою веру. Но это был его выбор, его собственное решение. И именно о нем говорит Сатин: «Человек — свободен... он за все платит сам, и потому он — свободен!» Актер, вспомнивший на мгновение, что это значит — чувствовать себ я Человеком, повторил поступок человека из притчи, предпочт я возвышенную смерть низительной жизни.

Правда реалистов прив я зывала человека к действительности, искажавшей до неузнаваемости абстрактные ценности моралистов и философов, делала его заложником и жертвой жизни. В образе Клеща Горький сталкивает в непримиримом противоречии такие бесспорные нравственные ценности, как труд и гуманность: «Ты думаешь, я не вырвусь отсюда? Вылезу... кожу сдеру, вылезу... Вот погоди... мрет жена...» Чтобы зажить по-человечески, требуетс я принести человеческую жертву. Пробитьс я в жизнь, как вырватьс я из капкана, можно лишь содрав с себ я шкуру. Человеческое отношение к Анне несовместимо в Клеще с пониманием себ я как человека. На примере этого персонажа Горький демонстрирует, какую метаморфозу претерпевают «на дне» такие пон я ти я , как «стыд», «совесть», «честь» и пр. Именно они заставл я ют Клеща презирать и люто ненавидеть людей, прежде всего ближних своих. Чтобы он оставалс я честным, они все должны издохнуть.

Горький не столько ищет в пьесе готовый ответ на вопрос (а есть ли на свете способ вырватьс я на свободу из этого порочного круга?), сколько ставит вопрос: можно ли считать человеком того, кто смирилс я и больше не ищет ответа на этот вопрос? Отсюда и стержневой мотив пьесы — противоречие между Правдой раба и свободой Человека. Художественна я ценность пьесы в том, что она задала этот острый и мучительный вопрос, не в том, что найден ответ. Ответа не было и в жизни. И вопрос этот прозвучал как надежда дл я тех, кто отча я лс я и смирилс я , и как вызов тем, кто предпочитал философствовать в комфорте.

Монолог Сатина:

«Когда я пь я н… мне все нравитс я . Н-да… Он – молитс я ? Прекрасно! Человек может верить и не верить… это его дело! Человек – свободен… он за все платит сам: за веру, за неверие, за любовь, за м – человек за все платит сам, и потому он – свободен!.. Человек – вот правда! Что такое человек?.. Это не ты, не я , не они… нет! – это ты, я , они, старик, Наполеон, Магомет… в одном! (Очеркивает пальцем в воздухе фигуру человека.) Понимаешь? Это – огромно! В этом – все начала и концы…Все – в человеке, все дл я человека! Существует только человек, все же остальное – дело его рук и его мозга! Чело-век! Это – великолепно! Это звучит… гордо! Че-ло-век! Надо важать человека! Не жалеть… не нижать его жалостью… важать надо! Выпьем за человека, Барон! (Встает.) Хорошо это… чувствовать себ я человеком!.. Я – арестант, бийца, шулер… ну, да! Когда я иду по лице, люди смотр я т на мен я как на жулика… и сторон я тс я и огл я дываютс я … и часто говор я т мне – «Мерзавец! Шарлатан! Работай!» Работать? Дл я чего? Чтобы быть сытым? (Хохочет.) Я всегда презирал людей, которые слишком забот я тс я о том, чтобы быть сытыми… Не в этом дело, Барон! Не в этом дело! Человек – выше! Человек – выше сытости!..»

Билет по литературе № 3(2).

Тема любви в прозе Бунина. (На примере одного произведени я .)

У писател я есть довольно большое количество произведений о любви – но своеобразным обобщением всей тематики я вл я етс я рассказ «Чистый понедельник», который представл я ет читателю не только нехитрый, исполненный переживаний и чувств сюжет, но и философские взгл я ды самого автора. Отношени я главного геро я с героиней нос я т характер наваждени я . Герой в нём говорит словно взахлёб, признани я его весьма импульсивны, отрывисты и притом неопределённы: «Она зачем-то чилась на курсах», «Мы зачем-то поехали на Ордынку». Так происходит потому, что он не хочет думать и додумывать то, что происходит, не хочет оценивать раган чувств, его захвативший, и состо я ние это усиливаетс я загадочной, сложной и противоречивой личностью главной героини, котора я может одновременно парить над бытовой мишурой и влекатьс я светскими развлечени я ми, принимать дерзкие ласки и клон я тьс я от объ я снений, ходить в рестораны и соборы, я вл я я собой средоточие всех начал жизни и стара я сь прин я ть разные стили, примирив их в неверо я тной гармонии. Любовь не приносит счасть я и толени я , и финал рассказа трагичен.
В судьбах героев любовных рассказов Бунина отражены философские прозрени я самого автора, зарождение нового нравственного идеала, который я вл я ет любовь, в которой силён инстинкт, но сильна и т я га к духовному началу, и в моменты такого чувства дл я человека открываетс я богатство окружающего мира, он становитс я способен на духовные подвиги, как стала на это способна героин я «Чистого понедельника», шедша я в монастырь, дабы предатьс я внутреннему созерцанию, насытившись прежде светскими развлечени я ми, и в этом про я вл я етс я принадлежность бунинских рассказов к русским произведени я м, отражающим переливы национального характера и духовного стро я русской жизни.

Билет по литературе №5(1).

Поэма Гогол я «Мертвые души». Своеобразие жанра. Особенности композиции. Смысл названи я .

Поэма «Мертвые души» (1842) - произведение глубоко оригинальное, национально-самобытное. Это – произведение о контрастности, неопределенности российской действительности, и название поэмы неслучайно. Современникам Гогол я такое название казалось дивительным, они считали, что такое название подошло бы дл я какой-нибудь фантастической книги. Такое воспри я тие неслучайно. Душа человека считалась бессмертной, поэтому сочетание «мертвые души» казалось даже несколько кощунственным. Впервые поминание о таком названии поэмы по я вл я етс я в письме Н.В.Гогол я А.С.Пушкину, в котором он сообщает, что «начал писать «Мертвые души».

Какое значение, смысл вкладывает автор в название своего произведени я ? Во-первых, это название мерших кресть я н, которые еще продолжают числитьс я в «ревизских сказках», то есть в специальных списках, по которым помещик должен был платить налог государству.

Во-вторых, Гоголь подразумевает под «мертвыми душами» помещиков. Тогда становитс я пон я тной и основна я иде я произведени я – показать пустоту и бездушие людей, которые могут использовать чужой труд, распор я жатьс я чужими судьбами и жизн я ми.

Странным дл я современников Гогол я оказалось не только название произведени я , но и то, как автор обозначил его жанр. Гоголь назвал свое произведение «поэмой», но написано оно прозой. Это не случайно. В «Учебной книге словесности дл я русского юношества» Гоголь останавливаетс я на особенност я х главного геро я произведени я жанра, в котором написаны «Мертвые души». Герой может быть даже «невидимым лицом, но должен быть значительным и вызывать интерес дл я тех, кто бы хотел понаблюдать за душой человеческой. Об я зательным условием должно быть и частие геро я в различных приключени я х. Но самое главное, что после прочтени я такого произведени я читатель должен извлечь дл я себ я «живые роки».

Можно найти и другую особенность повествовани я , котора я тоже дает право автору назвать свое произведение поэмой. На страницах «Мертвых душ» р я дом с главным героем всегда находитс я лирический герой, который дает оценку и по я снени я не только действи я м и поступкам Чичикова, но и жизни всей России. Множество лирических, авторских отступлений также прибличают характер повествовани я к поэтическому.

Поэма насыщена лирико-патетическими вставными элементами. Общий пафос произведени я –разоблачительно-сатирический. Поэтому, может быть, более точным в определении жанра произведени я будет назвать «Мертвые души» социально-этической и сатирической поэмой-романом.

«Мертвые души» сравнивали с с эпопеей, называли «русской «Одиссеей», «русской «Иллиадой». Сам Гоголь объ я сн я л жанровое своеобразие «Мертвых душ» в проекте «Учебной книги словесности дл я русского юношества» и говорил о «меньших родах эпопеи». Мала я эпопе я , по Гоголю, включает в себ я черты эпопеи и романа.

По наличию характерных элементов «Мертвые души» можно определить и как роман: начало, св я занное с образом главного геро я , традиционна я любовна я интрига, мотив сплетни, включение биографии геро я . Возможно даже точнение. «Мертвые души» - плутовской роман: главный персонаж – антигерой, сюжет построен на логически не св я занных эпизодах, герой не мен я етс я под вли я нием обсто я тельств, сатирическа я направленность в произведении я рко выражена. Но хот я все эти черты налицо, все же проблематика «Мертвых душ» намного шире «предусмотренной» дл я жанра плутовского романа.

 «Мертвые души» не кладываютс я в жанровые рамки ни поэмы, ни романа. Пожалуй, это все-таки произведение промежуточного жанра. Содержание и форма поэмы характеризуютс я жанрово-видовой двойственностью.

Сюжет и композици я «Мертвых душ» обусловлены предметом изображени я – стремлением Гогол я постичь русскую жизнь, характер русского человека, судьбу России. Речь идет о принципиальном изменении предмета изображени я по сравнению с литературой 1820-1830-х гг.: внимание художника переноситс я с изображени я отдельной личности на портрет общества. Поэтому мотив движени я , дороги, пути оказываетс я лейтмотивом поэмы. Введение этого мотива предоставл я ет автору возможность именно широкого изображени я жизни.

Совершенно иной смысл получает этот мотив в знаменитом отступлении 11-й главы: дорога с несущейс я бричкой превращаетс я в путь, по которому летит Русь.

Сюжет путешестви я дает Гоголю возможность создать галерею помещиков. При этом композици я выгл я дит очень рационально: экспозици я сюжета путешестви я дана в 1-й главе (Чичиков знакомитс я с чиновниками и с некоторыми помещиками, получает у них приглашени я ), далее следуют п я ть глав, в которых «сид я т» помещики, Чичиков ездит из главы в главу, скупа я мертвые души. Композици я произведени я может быть определена как кольцева я , так главный герой в 1-й главе приезжает в губернский город, в последней – езжает из него. П я ть портретных глав посв я щены отдельному помещику кажда я и в своей совокупности призваны дать обобщенный портрет русского помещечьего класса гоголевской эпохи. К особенност я м композиции поэмы можно отнести авторские отступлени я , а также «Повесть о капитане Копейкине», включенную автором в 10-ю главу и облеченную в форму рассказа почтмейстера.

Гоголь сказал о помещиках: «Следуют у мен я герои один пошлее другого». Мера пошлости в 6-й главе становитс я нестерпимой. Именно с этим образом св я зано лирическое отступление в 6-й главе о пламенном юноше, который «отскочил бы с ужасом, если бы показали ему его же портрет в старости». Поэтому 6-ю главу можно назвать кульминационной в поэме: представл я я трагическую дл я Гогол я тему изменени я к худшему, она завершает сюжет путешестви я , ведь Плюшкин – последний из помещиков, кого посетил Чичиков.

Идейно-композиционна я роль образа Чичикова предопределена в первую очередь тем, что ему принадлежит иде я аферы, дл я ее осуществлени я ему предоставлено право свободного передвижени я по художественному пространству поэмы, с ним автор не расстаетс я почти никогда. Не будь Чичикова, не было бы ни сюжета путешестви я , ни самой поэмы.

Сюжет путешестви я имел дл я Гогол я свои преимущества, поскольку позвол я л вводить в произведение бесконечное число наблюдений. Но такой сюжет был лишен внутренней динамики. Между тем Гоголь ценил в художнике мение св я зать событи я в «один большой зел».

Композиционна я структура произведени я очень четка я . В поэме существуют два основных места действи я : первое – город NN, второе – окрестные садьбы. К этим двум местам действи я т я готеет приблизительно одинаковое число глав. Главы о пребывании Чичикова в губернском городе «разорваны» поездкой Чичикова. Но событи я заключительных городских глав, как в зеркале, отражают событи я первой главы. Если в начале поэмы говоритс я , что приезд Чичикова «не произвел в городе никакого шума», то в конце Чичиков становитс я причиной необыкновенной сум я тицы в городе и езжает в день похорон прокурора, павшего его жертвой. Добра я слава Чичикова, завоевонна я им же в начале прибывани я в городе, растет столь же стремительно, сколь стремительно растут затем скандальные сплетни о нем. Другими словами, городские главы «окольцовывают» произведение и стро я тс я на основе сюжета заблуждени я , в свою очередь придающего произведению целостность.

Образ автора создаетс я с помощью лирических отступлений, развернутых сравнений, пр я мого комментари я тех или иных поступков, мыслей, событий в жизни героев, мелких замечаний, рассыпанных по всему тексту поэмы. Гоголь создает монологический художественный мир, голос автора доминирует в нем. Это давало возможность пр я мого выражени я авторской позиции по отношению к геро я м, насыщени я авторской речи иронией, алогизмами, характеризующими персонажей, «неопределенными словечками», то есть всем тем, что характеризует гоголевскую повествовательную манеру.       

Билет по литературе № 5(2).

Символизм как литературное направление. Своеобразие творчества одного из поэтов. Чтение наизусть и анализ одного стихотворени я .

  Поэта Константина Дмитриевича

Я мечтою ловил ход я щие тени... (1895)

Я мечтою ловил ход я щие тени,

Уход я щие тени погасавшего дн я ,

Я на башню всходил, и дрожали ступени,

И дрожали ступени под ногой у мен я .

И чем выше я шел, тем я сней рисовались,

Тем я сней рисовались очертань я вдали,

И какие-то звуки вдали раздавались,

Вкруг мен я раздавались от Небес и Земли.

Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,

Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,

И си я ньем прощальным как будто ласкали,

Словно нежно ласкали отуманенный взор.

И внизу подо мною же ночь наступила,

Уже ночь наступила дл я снувшей земли,

Дл я мен я же блистало дневное светило,

Огневое светило догорало вдали.

Я знал, как ловить ход я щие тени,

Уход я щие тени потускневшего дн я ,

И все выше я шел, и дрожали ступени,

И дрожали ступени под ногой у мен я ./pre>

br> Стихотворение Бальмонта “ Я мечтою ловил ход я щие тени … “ было написано в 1895 году.
Я считаю, что это стихотворение наиболее я рко отражает творчество Бальмонта и я вл я етс я гимном символизма.
В стихотворении “Я мечтою ловил ход я щие тени…”, как легко бедитьс я , есть и “очевидна я красота” и иной, скрытый смысл: гимн вечному стремлению человеческого духа от тьмы к свету.
Вс я образна я структура стихотворени я Бальмонта построена на контрастах: между верхом («И чем выше я шел…»), и низом («А в низу подо мною...»), небесами и землей (оба эти слова в тексте пишутс я с большой буквы - значит, им придаетс я исключительно весомое символическое значение), днем (светом) и тьмой (угасанием). Лирический сюжет заключаетс я в движении геро я , снимающем казанные контрасты. Восход я на башню, герой покидает привычный земной мир в погоне за новыми никем не изведанными прежде ощущени я ми. Он мечтает («Я мечтою ловил …»), остановить ход времени, приблизитс я к вечности, в которой обитают «уход я щие тени». Это ему вполне даетс я : в то врем я как «дл я снувшей Земли» наступает ночь - пора забвени я и смерти дл я геро я продолжает си я ть «огневое светило», принос я щее обновление и духовный подъем, далекие очертани я «выси дремлющих гор» станов я тс я все более зримыми. Наверху геро я ждет не я сна я симфони я звуков («И какие-то звуки вокруг раздавались...»), что знаменует его полное сли я ние с высшим миром.
Величественна я картина, воссозданна я в стихотворении, ходит корн я ми в романтические представлени я о гордом одиночке, бросающем вызов земным становлени я м. Но здесь лирический герой вступает в противоборство же не с обществом, со вселенскими, космическими законами и выходит победителем ( «Я знал, как ловить уход я щие тени...»). Тем самым Бальмонт намекает на богоизбранность своего геро я (а в конечном счете и на свою собственную богоизбранность, ведь дл я старших символистов, к которым он принадлежал, была важна мысль о высоком, «жреческом» предназначении поэта).
Однако стихотворение покор я ет главным образом не своей идеей, чарующей пластикой, музыкальностью, котора я создаетс я волнообразным движением интонационных подъемов и спадов, трепетными переливами звуковой структуры (особую нагрузку несут шип я щие и свист я щие согласные, так же сонорные « р» и « л »), наконец, завораживающим ритмом четырехстопного анапеста (в нечетных строках он т я желен цезурным наращиванием). Это что касаетс я я зыка. Что же касаетс я содержани я стихотворени я - оно наполнено глубоким смыслом. Человек идет по жизни все выше и выше, ближе и ближе к своей цели.

Билет по литературе № 6(2).

Трагеди я гражданской войны в русской литературе XX века. (На примере одного произведени я .)

 Роман М. А. Булгакова «Бела я гварди я » посв я щен событи я м Гражданской войны. «Велик был год и страшен по Рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй...» -- так начинаетс я роман, в котором рассказываетс я о судьбе семьи Турбиных. Они живут в Киеве, на Алексеевском спуске. Молодежь - Алексей, Елена, Николка — остались без родителей. Но у них есть Дом, который содержит не просто вещи — изразцова я печь, часы, играющие гавот, кровати с блест я щими шишечками, лампа под абажуром, -- строй жизни, традиции, включенность в общенациональное бытие. Дом Турбиных был возведен не на песке, на «камне веры» в Россию, православие, цар я , культуру. И вот Дом и революци я стали врагами. Революци я вступила в конфликт со старым Домом, чтобы оставить детей без веры, без крыши, без культуры и обездолить. Как поведут себ я Турбины, Мышлаевский, Тальберг, Шервинский, Лариосик — все, кто причастен к Дому на Алексеевском спуске? Над Городом нависла серьезна я опасность. (Булгаков не называет его Киевом, он — модель всей страны и зеркало раскола.) Где-то далеко, за Днепром, Москва, в ней — большевики. Украина объ я вила независимость, провозгласив гетмана, в св я зи с чем обострились националистические настроени я , и р я довые украинцы сразу «разучились говорить по-русски, гетман запретил формирование добровольной армии из русских офицеров». Петлюра сыграл на мужицких инстинктах собственности и самостихийности и пошел войной на Киев (стихи я , противосто я ща я культуре). Русское офицерство оказалось преданным Главным командованием России, прис я гавшим на верность императору. В Город стекаетс я разнородна я шушера, бежавша я от большевиков, и вносит в него разврат: открылись лавки, паштетные, рестораны, ночные притоны. И в этом крикливом, судорожном мире разворачиваетс я драма.

Зав я зкой основного действи я можно считать два « я влени я » в доме Турбиных: ночью пришел замерзший, полумертвый, кишащий вшами Мышлаевский, рассказавший об жасах окопной жизни на подступах к Городу и предательстве штаба. В ту же ночь объ я вилс я и муж Елены, Тальберг, чтобы, переодевшись, трусливо покинуть жену и Дом, предать честь русского офицера и сбежать в салон-вагоне на Дон через Румынию и Крым к Деникину. Ключевой проблемой романа станет отношение героев к России. Булгаков оправдывает тех, кто был частью единой нации и воевал за идеалы офицерской чести, выступал против разрушени я Отечества. Он дает пон я ть читателю, что в братоубийственной войне нет правых и виноватых, все несут ответственность за кровь брата. Писатель объединил пон я тием «бела я гварди я » тех, кто защитил честь русского офицера и человека, и изменил наши представлени я о тех, кого до недавнего времени зло и уничижительно именовали «белогвардейцами», «контрой».

Булгаков написал не исторический роман, социально-психологическое полотно с выходом в философскую проблематику: что есть Отечество, Бог, человек, жизнь, подвиг, добро, истина. За драматической кульминацией следует развитие действи я , очень важное дл я сюжета в целом: оправ я тс я ли герои от потр я сени я ; сохранитс я ли Дом на Алексеевском спуске?

лексей Турбин, бегавший от петлюровца, получил ранение и, оказавшись в родном доме, долго пребывал в состо я нии пограничном, в галлюцинаци я х или тер я я пам я ть. Но не физический недуг «добивал» Алексе я , нравственный: «Непри я тно... ох, непри я тно... напрасно я застрелил его... Я, конечно, беру вину на себ я ... я убийца!». Мучило и другое: «Был мир, и вот этот мир бит». Не о жизни, осталс я жив, о мире думает Турбин, ибо турбинска я порода всегда несла в себе соборное сознание. Что будет после конца Петлюры? Придут красные... Мысль остаетс я незаконченной.

Дом Турбиных выдержал испытани я , посланные революцией, и тому свидетельство — непопранные идеалы Добра и Красоты, Чести и Долга в их душах. Судьба посылает им Лариосика из Житомира, милого, доброго, незащищенного большого младенца, и Дом их становитс я его Домом. Примет ли он то новое, что называлось бронепоездом «Пролетарий» с истомившимис я от ратного труда часовыми? Примет, потому что они тоже брать я , они не виноваты. Красный часовой тоже видел в полудреме «непон я тного всадника в кольчуге» — Жилина из сна Алексе я , дл я него, односельчанина из деревни Малые Чугуры, интеллигент Турбин в 1916-м перев я зывал рану Жилину как брату и через него же, по мысли автора, же «побраталс я » с часовым с красного «Пролетари я ». Все — белые и красные — брать я , и в войне все оказались виноваты друг перед другом. И голубоглазый библиотекарь Русаков (в конце романа) как бы от автора произносит слова только что прочитанного Евангели я : «...И видел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежн я я земл я миновали...»; «Мир становилс я в душе, и в мире он дошел до слов:...слезу с очей, и смерти не будет, же ни плача, ни вопл я , ни болезни же не будет, ибо прежнее прошло...»

Торжественны последние слова романа, выразившего нестерпимую муку писател я — свидетел я революции и по-своему «отпевшего» всех — и белых и красных.

«Последн я я ночь расцвела. Во второй половине ее вс я т я жела я синева  - занавес Бога, облекающий мир, покрылась звездами. Похоже было, что в неизмеримой высоте за этим синим пологом у царских врат служили всенощную. Над Днепром с грешной и окровавленной и снежной земли поднималс я в черную, мрачную высь полночный крест Владимира».

Билет по литературе № 7(2).

Идейно-художественный смысл повести Андреева «Иуда Искариот». Анализ отрывка из повести.

Повесть "Иуда Искариот" несомненно заслуживает серьезного разговора и по своим художественным достоинствам и по глубине поставленных в ней проблем. Что правит миром, добро или зло, истина или ложь? Можно ли, нужно ли жить праведно в неправедном мире, когда точно знаешь, что строго соблюдать прекрасные христианские заповеди невозможно? - вечные вопросы человеческого быти я , не потер я вшие своей актуальности и сегодн я .

Л. Андрееву присущ "космический пессимизм", неверие художника в торжество света в душах людей, зажатых между Стеной "несовершенства человеческой природы с ее болезн я ми, животными инстинктами, злобою, жадностью и пр." и Бездной "бессознательного..., не поддающегос я контролю..., населенного чудовищами насили я и разврата".

Мне кажетс я , что особенность повести "Иуда Искариот" как раз и состоит в том, что в ней автор пытаетс я найти выход из обнаруженного им противоречи я , полемизирует с самим собой, провер я я на прочность неверие в человека главного геро я верой Самого Иисуса Христа. Причем вопрос о "победителе" выгл я дит совсем не очевидным: как оппоненты они достойны друг друга. Перед нами, таким образом, интереснейшее и несомненно актуальное художественное исследование.

В Библии об Иуде говоритс я очень мало. Мы можем лишь догадыватьс я о том, как он выгл я дел, сколько ему было лет, чем занималс я до встречи с Христом. Суд я по Евангелию, Иуда был личностью незаур я дной, во многом противоречивой, но мы не знаем, зачем он пришел к Христу, почему решилс я на предательство своего чител я , потом, раска я вшись и страда я , покончил собой. Поэтому исследующий евангельскую историю художник имеет широкие возможности интерпретировать образ Искариота, не вступа я при этом в я вное противоречие с Первоисточником.
 Такое свободное обращение со Св я щенным Писанием тогда, как, впрочем, и сейчас, не было чем-то неожиданным, но имело определенную временную особенность, на которую следует обратить внимание. Это был тот период русской истории, когда больша я часть отечественной интеллигенции была критически настроена не столько против исконной веры в Иисуса Христа, сколько против носител я господствовавшей тогда самодержавно-православной идеологии - официального духовенства. Поэтому выражение публичных сомнений в достоверности известных с детства св я щенных текстов, по я вление новых нетрадиционных интерпретаций, во многом отражали на рубеже XIX-XX веков идейные искани я тех лет, в которых непри я тие официоза сплелось с "религиозной неудовлетворенностью и одиночеством духовным".

/h4>

анализ самой повести Л. Андреева можно начать с портрета Иуды Искариота. Однако, перед тем, как дать портрет Иуды, автор словно подготавливает читател я к приходу Иуды, настраивает на нужный лад:

«И еще раз заходило солнце. Т я жело пламенеющим шаром скатывалось оно книзу, зажига я небо, и все
на земле, что было обращено к нему: смуглое лицо Иисуса, стены домов и
листь я деревьев,-- все покорно отражало тот далекий и страшно задумчивый
свет. Бела я стена же не была белою теперь, и не осталс я белым красный город
на красной горе.
И вот пришел Иуда.
Пришел он, низко клан я я сь, выгиба я спину, осторожно и пугливо выт я гива я
вперед свою безобразную бугроватую голову - как раз такой, каким
представл я ли его знающие. Он был худощав, хорошего роста, почти такого же,
как Иисус, который слегка сутулилс я от привычки думать при ходьбе и от этого
казалс я ниже, и достаточно крепок силою был он, по-видимому, но зачем-то
притвор я лс я хилым и болезненным и голос имел переменчивый: то мужественный и
сильный, то крикливый, как у старой женщины, ругающей мужа, досадно-жидкий и
непри я тный дл я слуха, и часто слова Иуды хотелось вытащить из своих шей,
как гнилые, шероховатые занозы. Короткие рыжие волосы не скрывали странной и
необыкновенной формы его черепа: точно разрубленный с затылка двойным даром
меча и вновь составленный, он я вственно делилс я на четыре части и внушал
недоверие, даже тревогу: за таким черепом не может быть тишины и согласи я ,
за таким черепом всегда слышитс я шум кровавых и беспощадных битв. Двоилось
так же и лицо Иуды: одна сторона его, с черным, остро высматривающим глазом,
была жива я , подвижна я , охотно собиравша я с я в многочисленные кривые морщинки.
На другой же не было морщин, и была она мертвенно-гладка я , плоска я и
застывша я , и хот я по величине она равн я лась первой, но казалась огромною от
широко открытого слепого глаза. Покрытый белесой мутью, не смыкающийс я ни
ночью, ни днем, он одинаково встречал и свет и тьму, но оттого ли, что р я дом
с ним был живой и хитрый товарищ, не верилось в его полную слепоту. Когда в
припадке робости или волнени я Иуда закрывал свой живой глаз и качал головой,
этот качалс я вместе с движени я ми головы и молчаливо смотрел. Даже люди,
совсем лишенные проницательности, я сно понимали, гл я д я на Искариота, что
такой человек не может принести добра, Иисус приблизил его и даже р я дом с
собою - р я дом с собою посадил Иуду.»
Значит людей отталкивала от Иуды его внешность? Не совсем. Многие знали его, но "не было никого, кто мог бы сказать о нем доброе слово. ”  Иуда был изгоем, но не из-за своей родливой внешности. родливой была его душа. Она-то и определ я ла отношение к нему людей.

И двойственность Иуды тоже была особенностью не только внешней, но и всей его цельной и одновременно противоречивой натуры. Он был безошибочно точен в оценках людей и в то же врем я маниакально верен, что все люди живы и порочны, и все, даже неодушевленные предметы, хот я т его обмануть; он сумел оценить и полюбить Иисуса Христа, но так и не пон я л и не прин я л Его чение.

Кроме того, он был дь я вольски мен, что было очевидно дл я всех. Петр говорил ему:"... ты самый мный из нас. Зачем только ты такой насмешливый и злой?". Именно Иуде принадлежат самые я ркие слова, самые тонкие замечани я в повести. Такова, например, запоминающа я с я надолго, похожа я на евангельскую притча о ветре и соре, иллюстрирующа я , как в понимании Иуды соотнос я тс я читель-Христос и его ченики; он замечательно утешает раска я вшуюс я Магдалину: "Тому страшно, кто греха еще не совершал. А кто же совершил его, - чего бо я тьс я тому? Разве мертвый боитс я смерти, не живой?"; в его диалоге с перво- св я щенником Анной цела я россыпь афоризмов, среди которых есть даже вольна я цитата из Евангели я : "пусть лучше один человек погибнет, чем весь народ". Таким образом, хрестоматийна я фраза, произносима я главой Синедриона Каиафой, превращаетс я у Л. Андреева в аргумент Предател я , который он подбрасывает колеблющемус я первосв я щеннику.

Так, может быть, Иуда и есть сам дь я вол в образе человека или сын дь я вола, как называет его Фома? Действительно, он видит пороки каждого человека и легко играет на них, склонен к провокаци я м и искушени я м, всегда точно зна я , кому и что говорить, вернее, что от него хот я т слышать (примеры тому - его диалоги со всеми геро я ми повести, кроме Христа, с которым он нигде пр я мо не разговаривает). Он жет, как дь я вол, и, как Сатана, преклон я етс я перед Всевышним, но противостоит ему в принципиальнейшем вопросе отношени я к люд я м, роду человеческому.

Однако различий все же значительно больше, чем сходства. Иуда не только не похож на сверхъестественного носител я Абсолютного Зла, исчадие Ада. Иуда любит Христа, "уловлен" Им, как осьминог, попавший в рыбацкие сети, тогда как Сатана лишь признает силу и первичность Бога; он видит мир глазами дь я вола, но страдает от "непон я тливости" своего чител я .

Да и сам Иуда не раз повтор я ет: "Мой отец не дь я вол, козел". Почему? В этой странной, на первый взгл я д, самооценке, возможно, заложен глубокий смысл. И в библейской и в русской традиции козел всегда фигурирует как "нека я сомнительность, нечистота, несакральность". Иуда это имел в виду? Может быть. Он склонен к самоуничижению, вернее, искусно пользуетс я оружием шута: демонстрирует собственное ничтожество, располага я к себе людей (слаб человек и тщеславен!), но при этом сам остаетс я "себе на ме".

Правда, известное всем выражение "козел отпущени я " тоже имеет библейские корни. Может, Иуда тем самым намекал на свое особое положение среди людей: как козел отпущени я , нес он на себе все грехи рода человеческого?

Сама я заметна я черта Иуды: он посто я нно жет, причем нередко безо вс я кой видимой пользы дл я себ я . Но что из этого следует? Разве ложь всегда хуже правды? Вот верный ченик Христа Фома, который "не понимал шуток, притворства и жи, игры словами и мысл я ми и во всем доискивалс я основательного и положительного... Иуда возбуждал в нем сильное любопытство, и это создало между ними что-то вроде дружбы, полной крика, смеха и ругательств - с одной стороны, и спокойных, настойчивых вопросов - с другой". Кто из них нам ближе? Чью сторону мы принимаем, когда Фома "с равнодушной настойчивостью" спрашивает Иуду: "Я хочу, чтобы ты доказал, как может быть козел твоим отцом?"?

Или такой пример. Фома жалуетс я Иуде, что видит "очень дурные сны", и спрашивает: "Как ты думаешь: за свои сны также должен отвечать человек?", и Иуда "объ я сн я ет": "А разве сны видит кто-нибудь другой, не он сам?". Он прав или разыгрывает честного, но недалекого своего друга? По закону осуждению подлежат поступки, не мысли, и, следовательно, Иуда жет. Но в Нагорной проповеди Иисус чил: "сказано древним: "не прелюбодействуй". А Я говорю вам, что вс я кий, кто смотрит на женщину с вожделением, же прелюбодействовал с нею в сердце своем". То есть нравственна я планка дл я ученика Христа выше юридической, и, следовательно, Иуда прав. Однако сон, как мы теперь знаем, хот я и характеризует человека, но не подвластен ему, и, значит, вины его нет. Так каков же тут правильный, "нелживый" ответ?

Кстати, в Библии нет заповеди "не ги", есть заповедь: "не лжесвидетельствуй", то есть не приноси своей ложью вреда другим. Таким образом, существенна не ложь как такова я , а то, ради чего она произнесена. Возможно, тут андреевский Иуда вступает в полемику с горьковским Лукой. Дл я Луки ложь - это костыль, который сильному не нужен, только слабому. Дл я Иуды ложь - единственно приемлемый способ общени я между людьми, ибо весь мир, как он бежден, построен на обмане, предательстве и прочих тайных и я вных пороках.

Обратим внимание: Иуда не просто жец, он - циник, дл я которого обман - естественное состо я ние человека. "Он охотно сознавалс я , что иногда жет и сам, но вер я л с кл я твою, что другие гут еще больше, и если есть в мире кто-нибудь обманутый, так это он, Иуда". Словом, обман кругом. Даже когда люди совершают добрые поступки, все равно они обманывают Иуду, ведь думал-то он о них плохо. "По рассказам Иуды выходило так, будто он знает всех людей, и каждый человек, которого он знает, совершил в своей жизни какой-нибудь дурной поступок или даже преступление. Хорошими же людьми, по его мнению, называютс я те, которые меют скрывать свои дела и мысли; но если такого человека обн я ть, приласкать и выспросить хорошенько, то из него потечет, как гной из проколотой раны, вс я ка я неправда, мерзость и ложь".

Заметим: Иуда не считает зло добром, ложь правдой. У него та же система ценностей, что и у Иисуса. И любит он Христа именно потому, что видит в Нем воплощение непорочной чистоты и света. Но любит только Его и никого больше, потому что Иисус дл я Иуды не "луч света в темном царстве", которых может быть и много, Сын Божий, никальный и неповторимый, Свет неземной, не способный, по его мнению, зажечь кого-то еще в этом царстве непрогл я дной тьмы.

И еще: Иуда не из тех циников, которые "повышенной" своей откровенностью оправдывают, иногда даже неосознанно, собственную щербность. В цинизме Иуды нет вообще никакой корысти, зато есть тверда я и абсолютно искренн я я веренность в первичности и всеобщности зла на земле. Это его кредо, его мировоззрение, главна я черта характера, определ я юща я все его мысли и поступки.

Кто же в конечном счете оказываетс я более прав, Иуда или Христос? - вот, на мой взгл я д, главный вопрос, поставленный автором в своей глубокой и злободневной повести. Чита я ее, мы невольно соглашаемс я со многими замечани я ми и оценками Иуды. Не спорит с ним и Иисус. И все-таки, не обща я сь между собой напр я мую, они противосто я т друг другу с первой до последней страницы. И пока Иуде противостоит Сам Иисус, правот его не выгл я дит бесспорной. Иисус хорошо понимает Иуду, и Иуда знает об этом. Дл я него Он - идеал, "путь и истина и жизнь", как сказано в Библии, и тем не менее он отстаивает свою правоту, свой, если так можно выразитьс я , нехристианский путь к Христу, путь, как мы бедимс я , тупиковый, но дл я циника Иуды единственно возможный.

Как же складывались отношени я Иуды с Иисусом Христом? Их можно разделить на несколько этапов. Когда Иуда по я вилс я в окружении Христа, "услужливый, льстивый и хитрый, как одноглазый бес", дл я некоторых Его чеников "не было сомнени я , что в желании его приблизитьс я к Иисусу скрывалось какое-то тайное намерение, был злой и коварный расчет.»

Почему же Иисус не прогнал Иуду? Можно предположить, что Иисус, по Л. Андрееву, приблизил к себе Иуду, разгл я дев в нем достойного оппонента, которому Он хотел что-то доказать или объ я снить. Но все же самый правильный, на мой взгл я д, ответ состоит в том, что Иуда был из "отверженных и нелюбимых", то есть тех, кого согласно евангельской истории Иисус не отталкивал никогда. Вот и Иуде Иисус захотел помочь найти себ я , преодолеть, как бы мы сейчас сказали, комплекс неполноценности, нелюбовь окружающих. Но нужно ли все это Искариоту?

Зачем Иуда пришел к Христу? Возможно, он, подобно геро я м Ф.М. Достоевского, неосознанно т я нулс я к люд я м чистым и светлым. Нетрудно представить себе презираемого всеми родца, изго я , которому кто-то, может, впервые в его жизни улыбнулс я , искренне посочувствовал. К такому испытываешь не просто благодарность - его любишь беззаветно, порой даже больше собственной жизни.

Иуда так любил Христа? И да и нет. Отношени я между ними были совершенно особенные. Мы вправе говорить о любви Иуды к Иисусу Христу, о желании его быть любимым. Но дл я Иуды любить означает прежде всего быть пон я тым, оцененным, признанным. Ему мало расположени я Христа, ему еще нужно признание правоты своих взгл я дов на мир и людей, оправдание тьмы своей души. Он и пришел, наверное, к Иисусу, потому что понимал: его правот станет абсолютной только тогда, когда ее признает Сам Христос. И в то же врем я , вместе с этим любовь андреевского Иуды чем-то сродни любви Девы Марии, в которой сплелись и преклонение и жертвенность и то "женственное и нежное" материнское чувство, природой предписывающее оберегать безгрешное и, как он думает, слишком наивное свое дит я . Вот эти две ипостаси странной Иудиной любви, человеческа я и мировоззренческа я , личностна я и философска я , и составл я ют главную пружину всех поступков Иуды Искариота, вплоть до его предательства и жасного конца.

Сначала Иуда стараетс я сблизитьс я с чениками Христа, что поощр я етс я Иисусом. Обжившись, он начинает рассказывать разные небылицы, из которых, правда, всегда следует, что все вокруг обманщики, что сам он не любит никого, даже собственных родителей. Но когда Петр пр я мо его спрашивает, что он думает о Христе, Иуда я вно смущен.

Следующий этап: Иуда пытаетс я доказать Христу собственную правоту. Сначала он доказывает пр я модушному Фоме, что жители одного селени я , встретившие их радушно и выслушавшие проповедь Иисуса, - "злые и глупые люди", какими были и прежде: легко поверили, что Иисус мог совершить кражу козленка у старой женщины. "И хот я вскоре нашли козленка запутавшимс я в кустах, но все-таки решили, что Иисус обманщик и, может быть, даже вор... Петр возмутилс я и предложил вернутьс я , но "молчавший все врем я Иисус сурово взгл я нул на него, и Петр замолчал... И же... как будто не прав оказалс я Иуда... на него не гл я дели, если кто и взгл я дывал, то очень недружелюбно, даже с презрением.
И с этого дн я как-то странно изменилось к нему отношение Иисуса. И прежде почему-то было так, что Иуда никогда не говорил пр я мо с Иисусом, и тот никогда пр я мо не обращалс я к нему, но зато часто взгл я дывал на него ласковыми глазами, лыбалс я на некоторые его шутки, и если долго не видел, то спрашивал: где Иуда? А теперь гл я дел на него, точно не вид я , хот я по-прежнему, - и даже порнее, чем прежде, - искал его глазами... И что бы он ни говорил, хот я бы сегодн я одно, завтра совсем другое, хот я бы даже то самое, что думает и Иуда, - казалось, однако, что он всегда говорит против Иуды". В этом видитс я суть их противосто я ни я : сам факт не оспариваетс я , пол я рны оценки факта.

В другой раз Христу и его ченикам же грожала пр я ма я опасность. Их наверн я ка побили бы камн я ми, если б не Иуда из Кариота. "Охваченный безумным страхом за Иисуса, точно вид я же капли крови на его белой рубашке, Иуда я ростно и слепо бросалс я на толпу, грозил, кричал, мол я л и лгал, и тем дал врем я и возможность уйти Иисусу и ченикам. (Обратим внимание: Иуда не хочет гибели Христа, он страшитс я ее.) Разительно проворный, как будто он бегал на дес я тке ног, смешной и страшный в своей я рости и мольбах, он бешено металс я перед толпой и очаровывал ее какой-то странной силой. Он кричал, что вовсе не одержим бесом Назарей, что он просто обманщик, вор, люб я щий деньги, как и все его ченики, как и сам Иуда, - потр я сал денежным я щиком, кривл я лс я и молил, припада я к земле. И постепенно гнев толпы перешел в смех и отвращение, и опустились подн я тые с камень я ми руки".

Иуда снова оказалс я прав. Он ждал похвалы. Но Иисус был разгневан, а ученики вместо благодарности "отгон я ли его от себ я короткими и гневными восклицани я ми. Как будто не он спас их всех, как будто не он спас их чител я , которого они так люб я т". Почему? Потому, что солгал, объ я снил ему Фома.

"- Ну да, солгал, - согласилс я спокойно Искариот. - Я им дал то, что они просили, они вернули то, что мне нужно. И что такое ложь, мой мный Фома? Разве не большей ложью была бы смерть Иисуса?
- Ты поступил нехорошо. Теперь я верю, что отец твой дь я вол. Это он научил теб я , Иуда.
Лицо Искариот побелело и вдруг как-то быстро надвинулось на Фому...
- Значит, дь я вол научил мен я ?... А я спас Иисуса? Значит, дь я вол любит Иисуса, значит, дь я волу нужен Иисус и правда?... Но ведь мой отец не дь я вол, а козел. Может, и козлу нужен Иисус? Хе? А вам он не нужен, нет? И правда не нужна?".

Иуда я вно растер я н, потому что не может объ я снить себе: почему дл я Христа и его чеников ложь, даже когда она спасает им жизнь, хуже правды? почему цель не оправдывает средства? неужели было бы лучше, справедливей, если б Христа били? Дл я много, хитрого Иуды здесь неразрешимое противоречие. Дл я Христа - нет. Но Иуда понимает главное: Иисус и его ченики - это другие люди, живущие по каким-то другим, непон я тным ему законам, и он дл я них - чужой. Тем не менее он остаетс я тверд в своих убеждени я х, и потому истори я его идейного противосто я ни я Христу не кончаетс я , а лишь вступает в новый этап.

Иуда побеждает в честном соревновании всех, даже самого Петра, сбросив самый большой камень с обрыва. Теперь он лучший среди них? Нет, просто сильнейший в этом соревновании. "Все хвалили Иуду, все признавали, что он победитель, все дружелюбно болтали с ним, но Иисус и на этот раз не захотел похвалить Иуду. Молча шел он впереди, покусыва я сорванную травинку; и понемногу один за другим перестали сме я тьс я ченики и переходили к Иисусу. И в скором времени оп я ть вышло так, что все они тесною кучкой шли впереди, Иуда - Иуда-победитель - Иуда-сильный - один плелс я сзади, глота я пыль". Он оп я ть чужой и оп я ть непон я тно из-за чего.

Иисус пытаетс я помочь ему разобратьс я в происход я щем, объ я снить Свое отношение к нему, и, как обычно, делает это с помощью притчи: "Иисус говорил, и в молчании слушали его речь ученики... Искариот остановилс я у порога и, презрительно миновав взгл я дом собравшихс я , весь огонь его сосредоточил на Иисусе... И... вслушива я сь в нежную мелодию далеких и призрачных слов, Иуда забрал в железные пальцы всю душу и в необъ я тном мраке ее, молча, стал строить что-то огромное. Медленно, в глубокой тьме он поднимал какие-то громады, подобные горам, и плавно накладывал одна на другую; и снова поднимал и снова накладывал...". Но вот Иисус замолчал, пристально гл я д я куда-то. "И когда последовали за его взором, то видели у дверей окаменевшего Иуду с раскрытым ртом и остановившимис я глазами. И, не пон я в в чем дело, засме я лись...Иуда вздрогнул... и все у него - глаза, руки и ноги - точно побежало в разные стороны, как у животного, которое внезапно видело над собою глаза человека. Пр я мо к Иуде шел Иисус и слово какое-то нес на стах своих - и прошел мимо Иуды в открытую и теперь свободную дверь".

Иуда слышал именно притчу, ее, согласно Евангелию, Иисус рассказывал лишь однажды, и смысл ее был таков: "некто имел в винограднике своем посаженую смоковницу, и пришел искать плода на ней, и не нашел; И сказал виноградарю: вот я третий год прихожу искать плода на этой смоковнице и не нахожу; сруби ее: на что она и землю занимает? Но он сказал ему в ответ: господин! оставь ее и на этот год, пока я окопаю ее и обложу навозом: не принесет ли плода; если же нет, то в следующий год срубишь ее". Таким образом, притча определенно "указывает на то, как Бог поступает со вс я кой грешной душой": Он не торопитс я рубить сплеча, "желает пока я ни я грешников", дает им шанс.
Это традиционное толкование. Но так ли пон я л притчу герой Л. Андреева? Конечно, он догадалс я , кого имел в виду Иисус ("ведь это я , это обо мне он сказал"). Проблема, однако, в другом: считает ли Иуда себ я грешником? Нет. Он все так же верен в справедливости своего циничного взгл я да на мир. Но теперь он я сно понимает, что Иисус этого не приемлет никогда, значит, никогда не оценит самого много, самого преданного, как он считает, своего ченика. "Почему он не любит мен я ? - с тоской и гневом восклицает Иуда, - Почему он любит тех?...Разве не я спас ему жизнь, пока те бежали, согнувшись, как трусливые собаки?... Я дал бы ему Иуду, смелого, прекрасного Иуду! А теперь он погибнет, и вместе с ним погибнет и Иуда".

Совершенно очевидно, что Иисус не отталкивает его от Себ я , а наоборот, хочет ему помочь. Другое дело, что Иуда ошибочно слышит в словах Христа неуверенность в собственной правоте: "Почему же он не рубит? он не смеет, Фома. Я его знаю: он боитс я Иуды". 

Но почему Иуда так уверен, что Иисус об я зательно должен погибнуть? Потому что, обидевшись, же собралс я Его предать? Нет. Просто он понимает, что жить так, как Иисус, в этом мире невозможно. И потому гибель Христа неизбежна. Как и гибель люб я щего Его больше жизни Иуды Искариота.

Иуда делает новую попытку "раскрыть глаза" Иисусу и таким образом спасти Его: он провоцирует конфликт с Его чениками: крадет из общей кассы (на глазах у Фомы!) несколько динариев и не особенно сопротивл я етс я , когда разгневанный Петр тащит его за ворот к Иисусу. "Но Иисус молчал. И внимательно взгл я нув на него, Петр быстро покраснел и разжал руку, державшую ворот". А Ионн, выйд я от чител я , воскликнул: "...Учитель сказал, что Иуда может брать денег, сколько он хочет... И никто не должен считать, сколько денег получил Иуда. Он наш брат, и все деньги его, как и наши... и вы т я жко обидели его - так сказал читель... Стыдно нам, брать я !".

Что же тут произошло? Дело, разумеетс я , не в пренебрежении Христа ветхозаветной заповедью "не кради" и не в Его "социалистических" воззрени я х. Просто дл я насто я щего христианина, живущего по совести, запрет "не кради", как и любой другой  не имеют смысла: зачем запирать дом, зачем кл я стьс я , требовать расписки, если знаешь, что никто и так не возьмет чужого, отдаст долг сполна - вот в чем, на мой взгл я д, один из главных нравственных роков Нагорной проповеди Иисуса Христа. Но способны ли следовать Его заповед я м даже самые верные и преданные Его ченики? Это-то и решил проверить Иуда Искариот. Почему же у него оп я ть ничего не получилось? "Когда дует сильный ветер, - говорит Иуда Фоме, - он поднимает сор. И глупые люди смотр я т на сор и говор я т: вот ветер! А это только сор..., ослиный помет, растоптанный ногами. Вот встретил он стену и тихо лег у подножи я ее, ветер летит дальше" - то есть это не их выбор. Поэтому-то Иуда снова не признает правоты Иисуса Христа.

И вот тогда, как последний аргумент в своем споре с Иисусом, Иуда идет на предательство, которое с не меньшим основанием можно было бы назвать и очередной его провокацией и отча я нной попыткой спасти обреченного в этом мире на смерть Христа. Он буквально ламывает первосв я щенника Анну арестовать Христа. Только почему-то "одной рукой предава я Иисуса, другой рукой Иуда старательно искал расстроить свои собственные планы. Он не отговаривал Иисуса от опасного путешестви я в Иерусалим... Но настойчиво и порно предупреждал он об опасности...Каждый день и каждый час говорил он об этом". Иуда предает Христа и страдает вместе с ним, сколько раз мы слышим, как, следу я за Ним, он произносит: "Ах, больно, очень больно, сыночек мой" ; "Я здесь, сынок, здесь!".

Иуда точно знает, что все будет именно так, как он предполагает, но не хочет, страшитс я этого. Пример тому сцена, невозможна я в Св я щенном Писании, но логична я дл я повести Л. Андреева, когда Иуда смешно и страшно в своей обреченности пытаетс я , кривл я я сь и нижа я сь, выпросить у Пилата спасение Христа. Зачем? Ради "чистоты эксперимента"? Вр я д ли. Скорее тут естественный дл я Иуды порыв, когда же нет сил оставатьс я сторонним наблюдателем, вид я страдани я Того, Кого любишь больше собственной жизни.

Так что же задумал Иуда? Почему, по Андрееву, он предал Христа? Евангельскую версию корыстного расчета Л. Андреев демонстративно отбрасывает. Легче предположить, что именно разрешение Христа свободно брать деньги из общинной кассы подтолкнуло Иуду к предательству, так как делало бессмысленным его воровство и обман. Может быть, "мотив предательства - мучительна я любовь к Христу и желание спровоцировать чеников и народ на решительные действи я "? О "мучительной любви" геро я Л. Андреева мы же говорили. "Желание спровоцировать" было несомненно. Только ради чего? Зачем?

Иуда действительно создает конфликтную ситуацию, провоциру я одних осудить на смерть абсолютно невинного, чистую душу, тех, кто знает и любит Христа, трусливо разбежатьс я , даже не пыта я сь что-то предприн я ть. Предательство - было дл я него закономерным этапом и последним аргументом в споре с Иисусом о человеке. "Свершилс я жас и мечты Искариота", он победил, доказав всему миру и, конечно, прежде всего Самому Христу, что люди недостойны Сына Божи я , и любить их не за что, и только он, циник и изгой, единственный, доказавший свою любовь и преданность, должен по праву сидеть р я дом с Ним в Царствии Небесном и вершить Суд, безжалостный и всеобщий, как Всемирный Потоп.

Так думает Иуда. А как думаем мы? Как считает автор? По моему мнению, ответы на эти два вопроса могут не совпадать. Л. Андреев называл царствие небесное "чепухой", говорил А.М. Горькому: "Я … не люблю Христа и христианство, оптимизм - противна я , насквозь фальшива я выдумка".

Если приведенные слова соотнести с повестью, то мы вправе предположить, что, по Андрееву, я вление Христа народу было никому не нужным, ибо Его "фальшивый оптимизм" не способен изменить природу человека, может лишь возвысить его ненадолго, как ветер, подымающий сор. Иуда же - трагическа я личность, потому что, в отличие от апостолов Христа, понимает все это, но, в отличие от Анны и ему подобных, способен пленитьс я неземной чистотой и добротой Иисуса Христа. Таким образом, автор повести "смело перекраивает двухтыс я челетние образы, чтобы с ними перекроить сознание читател я , заставить его пережить открытую автором бессмыслицу и возмутитьс я ею".
Однако мы, современные читатели, опира я сь на тот же текст, вправе оценивать содержание повести по-иному. Обратимс я к завершающим и, пожалуй, самым сильным ее страницам.

" Иуда давно же, во врем я своих одиноких прогулок наметил то место, где бьет себ я после смерти Иисуса. Это было на горе, высоко над Иерусалимом... гора была высока... грюма и зла...
-... Ты слышишь, Иисус? Теперь ты мне поверишь? Я иду к тебе. Я очень стал... Но, может быть, ты и там будешь сердитьс я на Иуду из Кариота? И не поверишь? И в ад пошлешь? Ну что же! Я пойду и в ад! И на огне твоего ада я буду ковать железо и разрушу твое небо. Хорошо? Тогда ты поверишь мне?"
Потом Иуда "выбранил" мешавший ему ветер, сделал петлю, "и так как веревка могла обмануть его и оборватьс я , то повесил он ее над обрывом...
- Так встреть же мен я ласково, я очень стал, Иисус.
И прыгнул".

В этом отрывке нам видитс я оценка Иуды и его предательства: сочувствие сильной страдающей личности и приговор цинику, люб я щему Христа, но не способному прин я ть Его чение, в котором любовь к ближнему и любовь к Богу тождественны. Тут и трагеди я личности и идейный тупик главного геро я повести Л. Андреева.

Почему идейный тупик? Потому что поступок Иуды ничего не изменил вокруг: в Синедрионе его осме я ли, так как знали, кого расп я ли, - их он не обманул; дл я чеников Христа он осталс я тем, кем по сути и был - предателем, виновным в гибели их чител я . "Почему же вы живы, когда он мертв? - бросает Иуда прек ченикам Христа. -...Жертва - это страдани я дл я одного и позор дл я всех... вы на себ я вз я ли весь грех". Это иудина правда. Но Библи я , как известно, не заканчиваетс я смертью Искариота, завершающие тексты Нового Завета и Св я щенное Предание посв я щены истории возникновени я христианства. А ее начинали именно апостолы Христа, большинство из которых поплатились за свое миссионерство мученической смертью. Значит, они не "сор, подн я тый ветром", как считал андреевский Иуда.

Конечно, как мы же говорили, в начале 20-го века отношение к Библии, христианству и к самой православной церкви было в русском обществе неоднозначным. Однако, прав, на мой взгл я д, А.М. Горький, когда не согласилс я с оценкой Л. Андреевым христианства как "оптимистичной" и "фальшивой выдумки". Как вс я ка я религи я , христианство я вл я етс я системой нравственных ориентиров, и в этом смысле необходимо всем. Циник Иуда ее разрушает, дела я тайное я вным, постыдное естественным, совестливость излишней. Вот почему позици я Иуды дь я вольски опасна. Ведь дело не в том, что люди слабы и грешны (тут Иуда безусловно прав), в том, как они относ я тс я к своим и чужим порокам. И вот здесь, я считаю, Иуда ошибс я : когда все построено на жи, стыдно не бывает. Может, поэтому христианство и вошло в мир, став крупнейшей мировой религией.

Идейный тупик предопределил и личную трагедию Иуды Искариота. Его путь к Христу, человеконенавистнический и эгоистичный, не мог не привести к иному финалу. Да, Иуда был способен любить, пусть и одного Иисуса. Но любовь циника, как поцелуй Демона, оказалась в итоге смертельно опасной дл я Христа и ненужной дл я всех остальных. "А наутро, - читаем мы в повести, - кто-то зоркий видел над городом вис я щего Иуду и закричал в испуге. Пришли люди, и сн я ли его, и, узнав, кто это, бросили его в глухой овраг, куда бросали дохлых лошадей, кошек и другую падаль". Смерть его никого не тронула, это значит, что и жизнь его была никому не нужна.

Билет по литературе № 8(1).

Художественные приемы создани я образа Печорина в романе М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени».

 «Герой нашего времени» - это «истори я души человеческой», одной личности, воплотившей в своей неповторимой индивидуальности противоречи я целого исторического периода. Вот что пишет сам Лермонтов в предисловии о герое: «Это портрет, составленный из пороков всего нашего поколени я , в полном их развитии».Печорин – единственный главный герой. Его одиночество в романе принципиально значимо. Это придает личности Печорина я вный романтический колорит и сложн я ет и без того сложный и противоречивый образ главного геро я . Освещены лишь отдельные эпизоды биографии Печорина.

Характер Печорина необыкновенно сложен, необычен и парадоксален, его поступки порой нелепы. Окружающие часто не понимают его и считают человеком со странност я ми. Раскрытию образа главного геро я подчинено все в романе: и композици я , и действующие лица. «Герой нашего времени» состоит из п я ти частей, п я ти повестей, имеющих кажда я свой жанр, свой сюжет и свое заглавие. Но основной герой объедин я ет все эти повести в нечто цельное, в единый роман. Реальна я последовательность событий в произведении намеренно искажена автором.

Кроме того наблюдаетс я так называема я «эволюци я » образа рассказчика. Сначала личность Печорина описываетс я «извне». В «Бэле» о герое странствующему офицеру рассказывает штабс-капитан Максим Максимыч. Он слишком прост, чтобы пон я ть Печорина, он в основном излагает внешние событи я . Максим Максимыч – представитель кавказских офицеров, кторые на своих плечах вынесли всю т я жесть кавказских войн и военной службы. Взгл я ды Максима Максимыча вытекают из его жизненного опыта. Он наивен, бесхитростен, но в то же врем я он может страстно прив я затьс я к человеку, в нем жива потребность в дружбе и любви. Он от души прив я залс я к Печорину и не склонен к анализу его внутреннего мира: “Такой ж был человек” — так вс я кий раз комментирует он противоречивость поведени я своего сослуживца. Однако именно Максим Максимыч впервые характеризует Печорина как странного человека. (“Вы странный человек!” — говорит Печорину Мери. Те же самые слова повтор я ет Печорину Вернер.) А затем, в «Максим Максимыче» право описывать Печорина автор предоставл я ет рассказчику. Литератор, наблюдавший Печорина воочию, - человек его круга, он видит и понимает гораздо больше, чем старый кавказец. Но он лишен непосредственного сочувстви я к Печорину, известие о смерти которого его «очень образовало» возможностью напечатать журнал и «поставить свое им я над чужим произведением». И только после того, как читатель знает о смерти главного геро я , его вниманию предстает «Журнал  Печорина», который представл я ет собой дневниковые записи. Таким образом, характеристика главного геро я даетс я же «изнутри», читатель имеет дело со своеобразной исповедью, в которой обнажаютс я мотивы странных поступков геро я , его отношение к себе, его самооценка.

Печорин – сильна я , волева я натура, жаждуща я де я тельности. Но при своей одаренности и богатстве духовных сил он, по собственному определению, - «нравственный калека». Его характер и все его поведение отличаютс я крайней противоречивостью.

Эта противоречивость отчетливо сказываетс я же в его внешности, отражающей, как у всех людей, по мнению Лермонтова, внутренний облик человека. С первого взгл я да ему можно дать не более двадцати трех лет, хот я после нескольких минут общени я – все тридцать. «Несмотр я на светлий цвет его волос, сы его и брови были черные», глаза «не сме я лись, когда он сме я лс я ». «Взгл я д его – непродолжительный, но проницательный и т я желый, оставл я л по себе непри я тное впечатление нескромного вопроса».

Также противоречивость Печорина раскрываетс я в романе со всей полнотой через взаимоотношени я с другими персонажами. По определению Лермонтова, в этой противоречивости состоит «болезнь» поколени я того времени. В чем же они про я вл я ютс я ?

Во-первых, в его отношении к жизни. С одной стороны, Печорин – скептик, разочарованный человек, который живет «из любопытства», с другой – в нем огромна я жажда жизни, де я тельности.

Во-вторых, в нем боретс я рассудочность с требовани я ми чувства, м и сердце. Печорин говорит: «Я давно ж живу не сердцем, головою. Я взвешиваю, разбираю свои собственные страсти и поступки с строгим любопытством, но без части я ». Но у Печорина гор я чее сердце, способное любить и понимать природу. От соприкосновени я с ней, «кака я бы горесть ни лежала на сердце, - говорит он, какое бы беспокойство ни томило мысль, все в минуту рассеетс я , на душе станет легко».

Противоречи я в натуре Печорина сказываетс я и в его отношении к женщинам. Свое внимание к женщинам, желание добитьс я их любви он сам объ я сн я ет потребностью своего честолюби я , которое, по его определению, «есть не что иное, как жажда власти, первое мое довольствие, - говорит он далее, - подчинить моей воле все, что мен я окружает: возбуждать к себе чувство любви, преданности и старха – не есть ли первый признак и величайшее торжество власти?»

Но Печорин не такой бессердечный эгоист. Он способен на глубокую любовь. Об этом говорит его отношение к Вере. Получив ее последнее письмо, Печорин, «как безумный, выскочил, на крыльцо, прыгнул на своего Черкеса… и пустилс я во весь дух, по дороге в П я тигорск».

Лермонтов всесторонне анализирует личность своего геро я , прибега я к сопоставлению Печорина с другими персонажами романа. В отношени я х с добрейшим и искренним Максимом Максимычем про я вл я ютс я черствость и безразличие Печорина; практичности Вернера противопоставлена романтичность натуры главного геро я ; фальши и трусости Грушницкого – благородство Печорина.

Благодар я тому, что Лермонтов изменил хронологическую последовательность событий, характер Печорина представлен более рельефно и психологически точно. В первой части романа Печорин сближаетс я с простыми людьми, обнажа я свою душевную ущербность, внутренние противоречи я . Он лишен непосредственности Максима Максимыча и Бэлы, целостности их натур и чувств, и вместе с тем я рко про я вл я ютс я его способность остро чувствовать и любить жизнь, его мужество и отвага, пылкость, сочувствие к простым люд я м.

Раскрыть основную проблему романа автор пытаетс я через содержание повести «Фаталист». В центре внимани я размышлени я о предопределенности, о свободе и несвободе, о возможности выбора. Дл я Лермонтова очень важно пон я ть, как соотнос я тс я внешние обсто я тельства, оказывающие вли я ние на формирование личности, ее мысли, поступки и вол я человека, принимающего на себ я ответственность за свой жизненный выбор.

Печорина сравнивали с Онегиным (в критике 60-х годов эти образы объедин я ютс я одной характеристикой — “лишние люди”). Конечно, можно отметить духовное родство Печорина и Онегина, их обща я черта — резкий охлаждённый м, но если дл я Онегина допустима “мечтам невольна я преданность”, то Печорин оставил мечтательность в далёкой поре своей ранней молодости. От Онегина Печорин отличаетс я глубиной мысли, силой воли, степенью осознанности себ я , своего отношени я к миру. Сама по себе рефлекси я не недуг, а необходима я форма самопознани я , болезненные формы она принимает в эпоху безвремень я ... “Назвав своего геро я Печориным, Лермонтов одновременно подчёркивал св я зь его с литературной традицией и в известной степени полемизировал с Пушкиным, показыва я человека «совсем другой эпохи»”.

Трагеди я Печорина состоит в том, что он име я огромный духовный потенциал, м, волю, попадает в слови я , не позвол я ющие ему самореализоватьс я , выразить себ я . Получаетс я , что герой «не находит разумного применени я своим недюжиным силам, дл я него все старое разрушено, нового еще нет» (Белинский). Он – «лишний». Его поколение потер я ло старую веру и смысл существовани я отцов, но не приобрело  и не осознало своего места в жизни. Безверие – причина сомнений, колебаний, сознани я ненужности – «ведет к отрицанию смысла жизни» и в конечном итоге способствует по я влению таких социальных типов, как Печорин.

 

Билет по литературе № 8(2).

«Двенадцать» Блока – поэма о революции. Чтение наизусть и анализ отрывка из поэмы.

«Двенадцать» — одно из первых произведений русской литературы, написанных после окт я брьской революции 1917 года.

 В блоковском понимании революции отсутствует политическа я оценка, он воспринимает ее как стихию, котора я должна разжечь “мировой пожар” в душе каждого человека, тем самым очища я ее. Поэт говорил: “Всем телом, всем сердцем, всем сознанием — слушайте Революцию”. Поэма “Двенадцать”, написанна я А. Блоком в я нваре 1918 года, стала новой и высшей ступенью его творчества. Сам поэт говорил: “...поэма написана в ту исключительную и всегда короткую пору, когда пронос я щийс я революционный циклон производит бурю во всех мор я х — природы, жизни и искусства”. Эта “бур я во всех мор я х” и нашла свое отражение в поэме. Блок в это врем я искренне верил в “великие цели” революции, в то, что она призвана “переделать все”, “устроить так, чтобы все стало новым: чтобы жива я , гр я зна я , скучна я , безобразна я наша жизнь стала справедливой, честной, веселой и прекрасной жизнью”.
Революцию с “красным петухом” — поджогами помещичьих садеб, с насилием, грабежами, самосудами принимает Блок и в поэме “Двенадцать” осв я щает именем Христа. Он видит революцию как стихийное я вление, которое, подобно ветру, метели, буре, не имеет цели и направлени я . Это природна я вол я , котора я до поры до времени таилась в самых глубинных пластах народной жизни и, подобно огненной лаве, вырвалась из недр, ничтожа я все на своем пути. Эта стихи я революции изображена в первой части поэмы символически в виде ветра:
“Ветер хлесткий” “гул я ет”, “свищет”, “и зол и рад” — “разыгралась чтой-то вьюга”, “ох, пурга кака я , спасе!” — сметает ненавистные поэту плакатные фигуры “страшного мира”, буржуазной пошлости.
Стро я сюжет поэмы, Блок широко использует прием контраста: “Черный ветер” — “белый снег”. Резкое противопоставление двух миров — “черного” и “белого”, старого и нового — противоречи я самой истории, ее реалий. Гибнущий мир — это “барын я в каракуле”, “буржуй”, “товарищ-поп”, “писатель-вити я ”, уличные проститутки, которым неуютно под ветром революции.
Мир “новой жизни” Блок нисколько не идеализирует. Выразители народной стихии, двенадцать красногвардейцев, несут в себе крайности. С одной стороны, это люди, сознающие свой высокий революционный долг и готовые его исполнить:
Товарищ, винтовку держи, не трусь!
Пальнем-капулей в Св я тую Русь —
В кондовую,
В изб я ную,
В толстозадую!
С другой — в их психологии еще живы и отчетливо выражены настроени я стихийной “вольницы”:
Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба —
Гул я ет нынче голытьба!
Блок видит революцию в ее трагических противоречи я х и пытаетс я пон я ть ее смысл: несет ли революционна я стихи я только разрушени я или она созидательна. В насто я щем автор видит разгул мрачных сил. В Петрухе, как и в остальных красногвардейцах, подчеркнуто разбойное, м я тежное начало: “бубновый туз” — знак каторжника. Внутреннее преображение Петьки возможно, но путь к нему не прост. Герой переживает серьезные испытани я . Его любима я Катька становитс я жертвой революции:
А Катька где? — Мертва,
мертва!
Простреленна я голова!
Блок показывает страдани я и боль Петрухи. Личное и общественное приход я т в болезненное столкновение. Но красногвардейцы стыд я т потр я сенного Петьку:
Не такое нынче врем я ,
Чтобы н я нчитьс я с тобой!
Пот я желе будет брем я
Нам, товарищ дорогой!
И Петруха понимает свой долг. Блок ловил одним из первых в русской литературе, как воспринималось отношение к личному, к чувствам в революционную эпоху.

Лична я трагеди я Петрухи перегорает в огне революции, он впечатывает свой шаг в движение, которое постепенно приобретает направление и цель, что передает автор стихом в ритме марша:
В очи бьетс я
Красный флаг,
Раздаетс я
Мерный шаг.
Таким образом, буйна я вольница превращаетс я в поэме в ритмически организованную волю.
В финальной главе поэмы возникает образ Христа:

...Вдаль идут державным шагом...
- Кто еще там? Выходи!
Это - ветер с красным флагом
Разыгралс я впереди...

Впереди - сугроб холодный,
- Кто в сугробе - выходи!..
Только нищий пес голодный
Ковыл я ет позади...

- Отв я жись ты, шелудивый,
Я штыком пощекочу!
Старый мир, как пес паршивый,
Провались - поколочу!

...Скалит зубы - волк голодный -
Хвост поджал - не отстает -
Пес холодный - пес безродный...
- Эй, откликнись, кто идет?

- Кто там машет красным флагом?
- Пригл я дись-ка, эка тьма!
- Кто там ходит беглым шагом,
Хорон я сь за все дома?

- Все равно, теб я добуду,
Лучше сдайс я мне живьем!
- Эй, товарищ, будет худо,
Выходи, стрел я ть начнем!

Трах-тах-тах! - И только эхо
Откликаетс я в домах...
Только вьюга долгим смехом
Заливаетс я в снегах...

Трах-тах-тах!
Трах-тах-тах...

...Так идут державным шагом,
Позади - голодный пес,
Впереди - с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз -
Впереди - Иисус Христос.

Необычно по я вление образа Христа в поэме, где звучит тема революции, где совершаетс я бийство женщины, но в то же врем я нельз я отрицать логичности и органичности его возникновени я . Очень важно, что Христос в поэме незрим («двенадцать» не вид я т его за вьюгой). Блок вс я чески подчеркивает, что красногвардейцы «идут без имени св я того», их свобода— «без креста». Фигура Христа может означать и то, что жасы разрушени я будут сн я ты и преодолены в возрожденной России. Образ Христа — это прежде всего высокий нравственный идеал, способный привести людей к желанной гармонии. Он несет в себе Добро,Любовь, Красоту. И Блок, руководству я сь именно этими нравственными ценност я ми, находит воплощение своего идеала в Христе. Блоковский Христос вбирает в себ я все многообразие свойств, присущих идеальным образам поэзии Блока:
Таков конец поэмы: возвышенный и светлый. Если начало поэмы было представлено в цветовых контрастах, ее ход был окрашен исключительно черным цветом, то здесь главным цветом становитс я белый — символ высшей духовности. У Христа “белый венчик из роз”. Это необычно, потому что в традиционном изображении Христос я вл я лс я в терновом венце, что символизировало его муки и страдани я . Дл я Блока не это главное: поэту важнее, что Христос как высший идеал нравственной чистоты несет в жизнь новую веру. Белый цвет — символ св я тости, чистоты, непорочности, ведь именно эти черты воплощает Христос. Красный цвет в поэзии Блока часто соотноситс я с состо я нием тревоги и сомнени я , но здесь поэт значительно расшир я ет его смысловые границы. Красный флаг находитс я в руках Христа, поэтому он становитс я символом нового времени, новой веры. В финальной строфе есть важна я деталь: красный флаг становитс я кровавым флагом. Значит, путь к свободной, новой жизни лежит “сквозь кровь и пыль”, через смерть человека. И здесь вспоминаетс я бита я Катька, котора я погибла не от руки старого мира, от жестокости людей, идущих в новую эпоху. По-видимому, Блок, отрица я старый мир, не может прин я ть до конца и новый.

 Блок воспроизводит стихийный взрыв, сохран я я свое личное отношение к нему. Нарисованна я в «Двенадцати» картина поражает сочетанием несочетаемого. Все пришло в движение, рухнул сто я вшийс я быт, сдвинулись привычные соотношени я , обнажились противоречи я . Конфликт поэмы строитс я на противопоставлении двух начал — светлого, гармоничного, которое Блок видит «впереди», и темного, которое он видит в прошлом и олицетворением которого служит «старый мир». Сфера этого противопоставлени я захватывает и «большой» мир, и внутренний мир человека. Как и его герои, Блок и негодует, и страшитс я , и надеетс я . Всем своим существом он частвует в том, что происходит вокруг. Поэт берет на себ я смелость «провести» своих героев через три основные временные сферы, показать в реальных картинах, что было, что есть и что должно быть.

Билет по литературе № 10(1).

«Южные» поэмы Пушкина. Романтический герой. (На примере одного произведени я .)

.Так называема я «южна я ссылка» Пушкина стала следствием его слишком вольных стихов, распростран я вшихс я в Петербурге в 1817-1819 гг. (например, ода «Вольность»). Однако формально никакой ссылки не было, Пушкина направили на новое место службы. 6 ма я 1820 года он выехал из Петербурга на юг, в Екатеринослав (ныне Днепропетровск). Дорога, оторвав от суеты столичной жизни, дала Пушкину возможность осмотретьс я , спокойно осмыслить событи я последних лет. Итоги были такие: в Петербурге Пушкин стал поэтом, причём не только в собственных глазах, но и в глазах общества. Период ченичества, начавшийс я еще в Лицее, был окончен, теперь же не наставники по литературе (В.А.Жуковский, К.Н.Батюшков, В.Л.Пушкин и др.), он сам должен определ я ть судьбу своего творчества. Как жить дальше? Как писать? Эти мысли и вопросы изменили настроение и психологический облик Пушкина. Вместо взрывного и страстного автора «Вольности», восклицавшего «Тираны мира, трепещите!», теперь мы видим другого Пушкина — он стал сдержаннее, ответственнее. Ему пришло я сное понимание того, что отныне его жизнь неразрывно св я зана с поэзией, за каждое слово в стихе он несёт ответственность, его стихи вли я ют на его судьбу — ведь именно из-за стихов он оказалс я на пути в «южную ссылку». Это новое настроение Пушкина по сути дела было романтическим мироощущением «жизнь и поэзи я — одно». Именно это мироощущение стало дл я Пушкина в период «южной ссылки» точкой опоры, в этот период он создаст «не только совершенно неповторимое искусство слова, но и совершенно неповторимое искусство жизни».

Суть романтического типа поведени я заключаетс я в высокой культуре чувств и сердечных переживаний, если ещё точнее — в душевной тонкости, способности ощущать, замечать и выражать самые тонкие, почти неуловимые оттенки чувств, в мении различать и пользоватьс я разными стил я ми поведени я , сознательно ориентиру я сь на определенные типы романтических литературных героев (мрачный Демон, страдающий Вертер, неистовый Дон-Жуан и т.д.). Романтик не только себе отводит одну из таких «ролей», но и «раздаёт» их окружающим. Так рождаетс я характерное дл я романтиков ощущение второй реальности: здесь в повседневной жизни человек ходит на службу, заботитс я о пропитании, об одежде, решает самые обычные житейские вопросы, но одновременно с этим романтик ощущает себ я принадлежащим ещё одному миру — там он представл я ет себ я , например, особым избранником, которого не понимают окружающие, поэтому он бежит от пустой и бездушной «толпы» и в единении посв я щает себ я сложнейшим вопросам о смысле жизни, о судьбах народов и т.п. Романтическое поведение могло принимать самые разные формы, например: человек испытывает одиночество, разочарованность, равнодушие к жизни и довольстви я м, «преждевременную старость души», как следствие, к нему приходит неутолимое желание странствовать, скитатьс я и грустить при этом о покинутой родине (о преданной любви, об оклеветанной дружбе и т.д.), понима я с тоской, что впереди полна я неизвестность… Подобна я «старость души» (свойственна я , например, Онегину, Печорину) обычно имела два варианта, две причины: или политическую (например, бегство от несправедливых законов цивилизованного общество к «диким» народам), или любовную (например, неразделенна я любовь заставила влюбленного покинуть свет и вытравить в себе способность любви вообще). Така я романтическа я мифологи я человека была в моде в современную Пушкину эпоху и сам Пушкин в период «южной ссылки» тоже включаетс я в эту эстетическую игру.

Важным этапом стало пребывание Пушкина в Крыму, хот я оно продолжалось всего нескольких недель. Здесь родились новые и развились прежние поэтические замыслы поэта, здесь пейзажи Крыма и Кавказа дали нагл я дный материал дл я романтических представлений, романтизм оказалс я правдой, живой реальностью. Необычный экзотический мир Кавказа, незнакома я речь и нравы горцев воспринимались поэтом как особенный романтический мир. Интересно, что сама жизнь «помогала» романтизму — Пушкин поселилс я в сто я щем на отшибе доме и осталс я там жить после землетр я сени я , в полуразрушенном доме, окружённом запущенным разросшимс я виноградником и пустырём. Всё это точно соответствовало образу «беглеца», «добровольного изгнанника», каковым себ я Пушкин в то врем я ощущал. Неслучайно именно здесь написаны знаменитые романтические произведени я поэта: поэмы «Кавказский пленник», «Гавриилиада», «Брать я -разбойники», стихотворени я «Чёрна я шаль», «Кинжал», «Чдаеву», «Наполеон», «К Овидию» и др. — все они объединены образом автора-«беглеца».

Поэма «Кавказский пленник» (1821; IV, 81-105) возникла из лирики Пушкина периода пребывани я на Кавказе, в Крыму, в Кишинёве и Одессе. Сохранились п я ть редакций текста поэмы (от черновиков до чистого текста), которые тщательно изучены пушкинистами. Исследовани я показали, что в первоначальном варианте поэма начиналась с эпизода пленени я геро я , причем я сно говоритс я , что он пленён не в бою как русский офицер, был простым путником, странником («слабый питомец нег»). Черновики непринципиально отличаютс я от чистовых редакций поэмы, поэтому можно тверждать, что герой «Кавказского пленника» в представлении Пушкина именно путник:

Отступник света, друга природы

Покинул он родной предел

И в край далёкий полетел

С весёлым призраком свободы.

Следовательно, Пушкин я вно желал придать герою собственные черты. На это казывают и стихи «Посв я щени я » поэмы:

Я рано скорбь знал, постигнут был гоненьем;

Я жертва клеветы и мстительных невежд;

Но, сердце крепив свободой и терпеньем,

Я ждал беспечно лучших дней…

Наконец, есть и более пр я мые указани я на сходство Пушкина и его геро я :

Ты здесь найдёшь воспоминань я ,

Быть может милых сердцу дней,

Противуречи я страстей,

Мечты знакомые, знакомые страдань я

И тайный глас души моей.

Итак, Пушкин я вно проецирует на себ я образ «пленника», общим дл я них я вл я ютс я «противуречи я страстей»; однако неверно было бы полностью отождествл я ть их.

Пушкин в письме к В.П.Горчакову (окт я брь-но я брь 1822 г.) писал следующее: «Характер Пленника неудачен; доказывает это, что я не гожусь в герои романтического стихотворени я . Я в нём хотел изобразить это равнодушие к жизни и к её наслаждени я м, эту преждевременную старость души, которые сделались отличительными чертами молодёжи 19-го века». Следовательно, «пленник» — этот образ обобщённый, образ «геро я романтического стихотворени я ». Он происходит не из облика самого Пушкина, из его лирического геро я , же знакомого нам по крымскому циклу элегий, по теме изгнани я -бегства в южной лирике поэта.

Лирическое происхождение геро я поэмы побудило Пушкина отказатьс я от определени я «поэма» и предпочесть название «повесть». Прин я то однако говорить о «романтической поэме», своеобразие которой заключаетс я в сочетании лирического и эпического. «Кавказский пленник» построен так, что даёт основание видеть жанровые признаки поэмы: есть эпический сюжет (плен и бегство геро я , самоубийство черкешенки), есть действующий герой — именно он находитс я в центре внимани я . Автор, казалось бы, отступает вглубь текста и не позвол я ет себе лирических отступлений или, тем более, иронических комментариев (как в «Руслане и Людмиле»). И всё же «Кавказский пленник» не менее «Руслана и Людмилы» поэма романтическа я , насквозь пронизанна я лирическим голосом автора. Если в петербургской поэме автор-рассказчик присутствует с помощью иронических комментариев, но в первой «южной» поэме автор отождествл я етс я со своим героем с помощью приёма несобственно пр я мой речи. Говор я о Пленнике в третьем лице автор передаёт его мысли и чувства. Невидимый иронический рассказчик «Руслана и Людмилы», тоскующий «изгнанник» «южной» лирики Пушкина в «Кавказском пленнике» я вилс я в конкретном обличье «русского», «европейца», «пленника», я вилс я же как герой.

Близость автора и геро я позволила Пушкину создать новую поэтическую форму. Которой доступны сложные психологические я влени я , трагические событи я , «противуречи я страстей». Пленник часто говорит я зыком лирических стихотворений Пушкина:

Не вдруг в я нет наша младость,

Не вдруг восторги брос я т нас,

И неожиданную радость

Ещё обнимем мы не раз:

Но вы, живые впечатлень я ,

Первоначальна я любовь,

Небесный пламень упоень я ,

Не прилетаете вы вновь.

Всё это похоже на элегического геро я Пушкина, тоскующего об траченной любви и молодости. Но Пленник отличаетс я от геро я лирики Пушкина более сложным характером. Он не только сосредоточен на своей тоске, но вместе с тем обнаруживает родственность своих душевных стремлений и вольных нравов горцев. Он

…любопытный созерцал

Суровой простоты забавы

И дикого народа нравы

В сём верном зеркале читал —

Таил в молчанье он глубоком

Движень я сердца своего,

И на челе его высоком

Не измен я лось ничего;

Беспечной смелости его

Черкесы грозные дивились,

Щадили век его младой

И шёпотом между собой

Своей добычею гордились.

Пленнику близки нравы горцев:

Меж горцев пленник наблюдал

Их веру, нравы, воспитанье,

Любил их жизни простоту,

Гостеприимство, жажду брани,

Движений вольных быстроту,

И лёгкость ног, и силу длани…

Такие черты характера Пленника близки же не элегическому герою Пушкина, его «вольнолюбивым» стихам — «Чдаеву», «Наполеон», «Кинжал» и др.

Синтезиру я отдельные настроени я лирики, Пушкин создал более сложный и более психологически достоверный характер. Пленник не просто поддаётс я романтическим настроени я м, он в самом деле охладел к любви, окаменел душой, в самом деле разочарован и т.д. Пленник хладнокровно отнёсс я к смерти «черкешенки», его спасительницы:

Всё пон я л он. Прощальным взором

Объемлет он последний раз

Пустой аул с его забором… (IV, 99)

По поводу этого эпизода читатели высказывали неудовольствие, всем хотелось счастливой разв я зки. Но в том и художественна я сила поэмы, что романтизм Пленника не в его настроени я х, а в сути его характера, романтизм порождает не только романтические чувства и мысли, но и реальные поступки. Такой герой был новым и непривычным дл я читател я . Пушкин иронически отвечал читател я м, желавшим счастливой разв я зки, в письме П.А.В я земскому от 6 феврал я 1823 г.: «Другим досадно, что Пленник не кинулс я в реку вытаскивать мою Черкешенку — да, суньс я -ка; я плавал в кавказских реках, — тут тонешь сам, ни чорта не сыщешь; мой пленник умный человек, рассудительный, он не влюблен в Черкешенку — он прав, что не утопилс я ». В «Кавказском пленнике» в русской литературе я вилс я новый герой, герой своего времени и новый жанр «лирической поэмы», «романтической поэмы».

 

Билет по литературе № 10(2).

Библейские мотивы в лирике Пастернака. Чтение наизусть и анализ одного стихотворени я .

Говор я о творчестве Б. Пастернака, нельз я не отметить, что этот поэт был новатором, и его вклад в развитие русской поэзии огромен. Сначала он сотрудничал с Ма я ковским, так как относил себ я к футуристам. Позднее последовало творческое самоопределение поэта, которое определило своеобразие его лирики. Его стих отличает я рка я метафоричность, образы и ассоциации же всегда неожиданны, но дивительно точны. Вместе с тем Пастернак не отказалс я от "наработок" человечества, и он продолжает культурные традиции. Самый я ркий пример этого - библейские мотивы в его лирике.
Важнейша я категори я любого христианина - вечна я душа. Пастернак во многих своих стихотворени я х касаетс я этого пон я ти я . О своей душе он заметит: "Душа мо я , печальница / О всех в кругу моём". Душа по определению должна тревожитьс я , чутко следовать колебани я м жизни, отзыватьс я на страдани я в человеческих судьбах. Душа поэта неразлучна с совестью, и именно она даёт ему силы "быть живым, живым и только до конца".
Что такое дл я Пастернака жизнь? Прежде всего он ценил красоту окружающего мира. В этом мире Дл я него вс я природа - большой храм.Человеческа я жизнь - посто я нна я служба в храме Вселенной, говорит поэт. Но он не один на этой службе - вокруг него другие верующие люди, которых он представл я ет в стихотворении "Божий мир":

Горы, страны, границы, озёра,
Перешейки и материки,
Обсуждень я , отчёты, обзоры,
Дети, юноши и старики.

Вполне логично, что тема любви и образ женщины занимает значительную часть лирики Пастернака. Дл я поэта любовь есть нечто осв я щённое, поэтому любовна я лирика пронизана библейскими мотивами. Пример тому - стихотворение "Зимн я я ночь". В его центре - образ гор я щей свечи, то есть символ надежды, которой так недостаёт люд я м в бурном потоке времени:

Мело, мело по всей земле,
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Но не только образ свечи наполн я ет содержание стихотворени я . Лирический герой испытывает любовное томление, которое подоблено ангелу, вздымающему крестообразно крыль я . Это ещё раз подчёркивает св я щенность любви.
Впрочем, Пастернак не обошёл и историческую тему в своих стихах. Часто истори я ставила человека перед выбором, вступать ему на её зыбкую почву или остатьс я за её пределами. В стихотворении "Гамлет" шекспировский герой, который становитс я одиноким поэтом, стоит именно перед таким выбором, и стараетс я пон я ть, какой путь верен: "Гул затих, я вышел на подмостки. / Прислон я я сь к дверному кос я ку, / Я ловлю в далёком отголоске, / Что случитс я на моём веку". Неизбежно Пастернак задаётс я вопросом и о своём месте в современной истории. Он приходит к выводу, что нести истину люд я м - именно дл я этого и нужен поэт - зан я тие не просто неблагодарное, опасное. На этом этапе повествовани я "Гамлета" лирический герой видит себ я в роли Христа, мол я щегос я о чаще в Гефсиманском саду: "Если только можно, Авва Отче, / Чашу эту мимо пронеси". Герой, всё ещё сомнева я сь в своём выборе, внезапно понимает, что его путь неотвратим. Он должен быть готов на жертву во им я людей, неотступно следу я высокому промыслу.
Однако автор вовсе не отождествл я ет себ я с Христом, который представлен в его лирике р я дом отдельных сюжетов, чаще всего евангельских, хорошо знакомых широкому читателю. Прежде всего это, конечно, само рождение Спасител я . Стихотворение "Рождественска я звезда" рассказывает о чуде рождени я пророка в обыденной обстановке:

Сто я ла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было младенцу в вертепе
На склоне холма.

Образ си я ющего младенца - это не только напоминание о великом событии человеческой истории, но и противопоставление серой обыденности насто я щего: "С порога на Деву, как гость я , смотрела звезда Рождества".
Как логическое продолжение следует стихотворение "Чудо" - Христос возмужал, путь его обрамлён природным чудом. Обратившись к бесплодной смоковнице, Иисус подвергает её осуждению, так как подобное чудо - напоминание о том, что пустоцвет - я вление аномальное, противоречащее законам природы. Природа должна творить изобилием, а не наоборот. В мире поэзии "пустоцветы" вдвойне опасны, так как они в лучшем случае не принос я т ни добра, ни зла, в худшем же бесплодное, пустое творчество рушит гармонию окружающего мира.
Своей вершины евангельска я тема достигает в стихотворении "Гефсиманский сад". Помимо же упоминавшегос я молени я о чаше, нам даётс я взгл я д в будущее. Сцена же ареста Христа сама по себе наполнена заповед я ми. Так, Христос обращаетс я к Петру, который пыталс я оказать сопротивление солдатам: "Спор нельз я решать железом, / Вложи свой меч на место, человек". Особенно примечательно, что эти стихи вход я т в цикл "стихотворени я Юри я Живаго", который я вл я етс я приложением к роману Пастернака "Доктор Живаго". Как известно, роман посв я щалс я жестокому веку гражданской войны, и евангельские мотивы должны были призвать людей к миру, сделать человека человеком вновь. Сильнейшим аккордом звучит завещание Христа:

Я в гроб сойду, и в третий день восстану,
И, как сплавл я ют по реке плоты,
Ко мне на суд, как барки каравана,
Столеть я поплывут из темноты.

Каждый поэт, который так или иначе прибегает к культурным традици я м, всегда преломл я ет их через призму своего поэтического сознани я . Так и Пастернак : с одной стороны, этот поэт вз я л на вооружение огромный опыт предыдущих поколений. Это выразилось в массе легко знаваемых, пон я тных образов, знакомых каждому, также р я де известных сюжетов. Однако я ркое дарование Пастернака позволило ему переработать этот материал со своей, уникальной точки зрени я , применив массу новаторских, революционных идей в поэзии. Недаром он сам говорил: "Во всём мне хочетс я дойти до самой сути". Наверное, это и есть путь к Богу, путь к постижению таинств быти я .

ЗИМНЯЯ НОЧЬ

Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Как летом роем мошкара
Летит на плам я ,
Слетались хлопь я со двора
К оконной раме.

Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещень я рук, скрещень я ног,
Судьбы скрещень я .

И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.

И все тер я лось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На свечку дуло из гла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.

Мело весь мес я ц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела. /p>

    

В 1946 году Борис Пастернак пишет стихотворение «Зимн я я ночь», вошедшее в цикл «стихотворени я Юри я Живаго». Совсем недавно закончилась война. Казалось бы, вот оно, наступившее спокойствие! Но бури мировых потр я сений не тихли и, наверное, не тихнут никогда. Где же спасение? Что поможет человеку в водовороте страстей не затер я тьс я , сохранить свой хрупкий внутренний мир? И поэт даёт ответ: дом, очаг обитель надежды и спокойстви я . Но этот ответ не однозначен.
Вернёмс я к стихотворению и посмотрим, что хотел сказать автор читателю.
Это произведение стихотворение-сомнение, ход, бегство. Не случайно оно полностью построено на приёме антитезы, то есть на противопоставлении. Рефреном из строфы в строфу следует двустишие:
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Свеча символ надежды, тихого счасть я , уединени я и чистоты. Этот огонёк, я вл я ющийс я дл я лирического геро я центром Вселенной, центром его мира, легко потушить. Достаточно лёгкого дуновени я и вот же
...жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
Жар, огонь символ эмоций, страстей. Но это “жар соблазна”. Огонь свечи светоч жизни тихой, единённой. Автор изобразил одну стихию в двух диаметрально противоположных ипостас я х. Но основой произведени я всё-таки я вл я етс я антитеза огн я и льда.
Обратим внимание на первую строфу:
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Первые две строки погружают в зиму, рой снежных хлопьев, метель. Причём холодна я стихи я царица всего мира, “всей земли”, всё ей подчинено. И лишь одинока я свеча храбро противостоит этой снежной королеве. Та возмущена, разъ я рена, и вот:
Как летом роем мошкара
Летит на плам я ,
Слетались хлопь я со двора
К оконной раме.
Метель лепила на a href="page0.php">