Эрнест Хемингуэй. Зеленые холмы Африки
| Вид материала | Документы |
- Именно здесь вдохновленный Хемингуэй создал повести «Зеленые холмы Африки» и«Снега, 33.33kb.
- Эрих Мария Ремарк «три товарища» Эрнест Хемингуэй «И восходит солнце», «Прощай, оружие!»,, 17.07kb.
- Н. В. Гоголь Кому из американских писателей первой половины XX века принадлежит следующее, 13.84kb.
- Турфирма аничков мост, с-петербург, ул. Садовая 22, 4 этаж, офис «406», 73.01kb.
- Растения на страже здоровья горожан, 89kb.
- Презентация журнала В Конгресс-центре тпп РФ редакция делового журнала «Мир Африки», 35.31kb.
- Африка. Географическое положение, 49.58kb.
- Практическая работа «Страны Африки», 39.89kb.
- Население африки, 21.94kb.
- Вопросы к экзамену по новой истории стран азии и африки, 25.67kb.
Пока они возились в темноте, он взял меня за руку и стал тихо говорить
что-то.
-- Ты получил свои шиллинги, -- сказал я.
-- Да, бвана, -- ответил он. Но совсем не в деньгах было дело. Платой
он был доволен.
Когда мы садились в машину, он снова стал карабкаться наверх. Гаррик и
Абдулла стащили его.
-- Нельзя. Нет места.
Он снова стал что-то говорить мне жалобно, умоляюще.
-- Нет места.
Я вспомнил про свой перочинный ножик, достал его из кармана и протянул
Деду. Но он сунул мне нож обратно.
-- Нет, -- сказал он. -- Нет.
Потом он умолк и смирно стоял в стороне. Но когда машина тронулась, он
побежал следом, и я услышал в темноте его крик:
-- Бвана! Хочу с бваной!
Мы ехали по дороге, которая после всех мытарств казалась нам в свете
фар настоящей аллеей бульвара. Несмотря на темноту, мы благополучно проехали
пятьдесят пять миль. Я бодрствовал, пока мы не одолели самую трудную часть
пути, где приходилось при свете фар отыскивать дорогу в зарослях, -- а потом
уснул и, просыпаясь время от времени, видел то освещенную фарами стену
высоких деревьев, то обнаженный бугор, то -- когда машина на первой скорости
одолевала крутой подъем -- почти вертикальные столбы электрического света
впереди.
Наконец, когда спидометр показывал уже. пятьдесят миль, мы остановились
у какой-то хижины, и М'Кола, разбудив хозяина, спросил, как проехать к
лагерю. Я снова заснул, а когда проснулся, мы уже сворачивали с дороги, и
впереди между деревьями виднелись костры лагеря. Как только фары осветили
зеленый брезент палаток, я закричал, мой крик подхватили остальные, взревел
клаксон, я с грохотом разрядил ружье в воздух, и вспышка прорезала темноту.
Машина остановилась, и я увидел Старика -- он выскочил из палатки, грузный и
нескладный в своем халате, обхватил меня за плечи и сказал: "Ах вы
проклятущий истребитель быков", -- а я хлопал его по спине.
Потом я сказал:
-- Взгляните, какие рога, Старик.
-- Видел! Они занимают полмашины. Через минуту я уже крепко обнимал
жену, такую маленькую, совсем затерявшуюся в стеганом просторном халате, и
мы говорили друг другу всякие нежные слова. Потом вышел Карл, и я крикнул:
-- Здорово, Карл!
-- Я так рад, -- сказал он. -- Чудесные рога. М'Кола уже вытащил рога
из машины, он и Камау держали их на виду в свете костра.
-- Ну, а у вас как дела? -- спросил я Карла.
-- Убил еще одного из этих... как они называются? Тендалла.
-- Вот хорошо! -- Я был спокоен, зная, что лучших рогов, чем у моей
антилопы, не бывает, и охотно допускал, что у Карла неплохая добыча. --
Сколько дюймов?
-- Э, пятьдесят семь, -- ответил Карл.
-- Покажите. -- Я почувствовал, что внутри у меня вое похолодело.
-- Они вон там, -- сказал Старик, и мы подошли ближе. То были самые
большие, самые раскидистые и красиво изогнутые, самые темные, самые
массивные и прекрасные рога в мире! Внезапно, ужаленный острой завистью, я
почувствовал, что и смотреть не смогу теперь на свою добычу. Нет, нет,
никогда.
-- Чудесно! -- Я хотел сказать это весело, но у меня вырвалось какое-то
хриплое карканье. Я попытался исправить неловкость. -- Ох, и здорово же! Как
это вам удалось?
-- Их там было три, -- сказал Карл. -- Все такие же крупные, как этот.
Я не мог решить, какой самый крупный. Туго нам пришлось! Я стрелял по нему
четыре или пять раз.
-- Какой дивный куду! -- сказал я. Это прозвучало уже чуточку лучше, но
я знал, что обмануть никого не удастся.
-- Очень рад, что и вы вернулись не с пустыми руками, -- сказал Карл.
-- Какие красавцы! Утром вы мне непременно все расскажете. Сейчас вы,
наверно, слишком устали. Спокойной ночи.
Деликатный, как всегда, он отошел, чтобы дать нам возможность
поговорить на свободе.
-- Пойдемте выпьем, -- крикнул я ему.
-- Нет, благодарю, я, пожалуй, лягу. У меня что-то голова болит.
-- Спокойной ночи. Карл.
-- Спокойной ночи. Спокойной ночи и вам, милая Мама.
-- Спокойной ночи, -- отозвались мы все хором. У костра за виски с
содовой я рассказал им все наши приключения.
-- Быть может, они еще найдут этого самца, -- сказал Старик. -- Мы им
предложим деньги за его рога. Пусть пришлют их в охотничью инспекцию.
Сколько дюймов в тех рогах, что подлиннее?
-- Пятьдесят два.
-- Над изгибом?
-- Да. Может быть, даже чуть больше.
-- Несколько дюймов ничего не значат. У вас замечательные куду.
-- Конечно. Но почему Карлу всегда удается так посрамить меня?
-- Ему везет, -- ответил Старик. -- Боже, какой ку-ду! Я только раз в
жизни видел рога длиннее пятидесяти дюймов. Это было в Калале.
-- Мы еще до отъезда из прежнего лагеря узнали, что Карл убил куду,
привез эту новость шофер его грузовика, -- сказала Мама. -- А я все время
молилась за тебя. Спроси у мистера Джексона.
-- Вы себе не представляете, что мы почувствовали, когда увидели
торчавшие из вашей машины здоровенные рога, -- сказал Старик. -- Ах вы
старый плут!
-- Просто чудо, какие рога, -- сказала моя жена. -- Пойдемте, поглядим
на них еще раз.
-- Теперь вам будет что вспомнить, а это самое главное, -- заметил
Старик. -- Ей-богу, отличные куду.
Но мне было досадно, я не мог успокоиться всю ночь. Только утром все
прошло. Прошло и никогда больше не возвращалось.
Мы со Стариком встали еще до завтрака и пошли взглянуть на рога. Было
серое, хмурое, холодное утро. Приближался дождливый сезон.
-- Три чудесных трофея, -- сказал Старик.
-- Ну, сегодня даже рядом с добычей Карла мои куду очень недурны, --
отозвался я.
Да, как ни странно, это было так. Я примирился с удачей Карла и
радовался за него. Право же, все три пары рогов были хороши, и такие
длинные!
-- Я рад, что вам полегчало, -- сказал Старик. -- Мне тоже.
-- Ей-богу, я очень рад за Карла, -- сказал я от всей души. -- С меня
хватит того, что я добыл.
-- Как все-таки сильны в нас первобытные инстинкты, -- отозвался
Старик. -- Дух соперничества побороть невозможно. А он все портит.
-- Я от него избавился. Теперь все в порядке. Очень интересная была
поездка.
-- Ну еще бы!
-- Скажите, Старик, что это за обычай у туземцев, когда жмут руку и
тянут за большой палец?
-- Это значит, что они как бы признают вас кровным братом. А кто тянул
вас за палец?
-- Все, кроме Камау.
-- Вот это здорово! Вы становитесь в Африке своим человеком, -- заметил
Старик. -- Ну и молодчина! А скажите, вы в самом деле такой превосходный
следопыт и стрелок?
-- Идите к черту!
-- А М'Кола тоже тянул вас за палец?
-- Да.
-- Так, так. Ну, идемте, позовем маленькую Мемсаиб и будем завтракать.
Хотя, по правде сказать, я не очень проголодался.
-- А я -- очень. Почти два дня ничего не ел.
-- Но пиво пили, конечно?
-- Разумеется.
-- А пиво та же еда.
Мы позвали Мемсаиб и Карла и весело позавтракали всей компанией.
Месяц спустя Мама, Карл и его жена -- она присоединилась к нам в Хайфе
-- сидели на солнышке у каменной стены на берегу Тивериадского озера,
закусывали, пили вино и смотрели на гагар. Холмы отбрасывали тень на озеро,
такое тихое и недвижное, что вода казалась стоячей. Стая гагар, плавая,
оставляли круги на поверхности. Я пробовал сосчитать этих птиц и размышлял,
почему о них не упомянуто в Библии. В конце концов я решил, что те, кто
писал Библию, не были натуралистами.
-- Нет, меня не тянет ходить по воде, -- сказал Карл, глядя на унылое
озеро. -- Один раз это было проделано, и хватит!
-- Знаете, -- сказала Мама, -- я уже многого не помню. Не помню даже
лица мистера Джексона. А оно так прекрасно! Я все думаю, думаю о нем, но не
могу себе его представить. Это ужасно. На фотографии он совсем не тот. Еще
немного, и я совсем забуду его лицо. Уже и сейчас я его помню смутно.
-- Вам не следует его забывать, -- сказал Карл моей жене.
-- А я его отлично помню, -- вмешался я. -- Вот погоди, напишу для тебя
когда-нибудь повесть и расскажу в ней о старике Джексоне.