«популятивного»
| Вид материала | Краткое содержание |
Но как только мы поставим и начнем обсуждать эти вопросы, так тотчас же перед нами встанут и должны будут обсуждаться новые и дополнительные вопросы о том, как эти отношения и связи функционирования относятся к намеченным выше связям развития? Можно ли на основе связей функционирования строить теоретическую систему мышления, и как это делать? Допустимо ли совмещать связи функционирования и связи развития в едином теоретическом изображении мышления? И со всеми этими разнообразными вопросами придется разбираться одновременно и параллельно, ибо все они взаимосвязаны и определяют прут друга.
§5. Но, чтобы найти ключ к эффективному обсуждению и решению всех этих вопросов, мы еще раз изменим позицию и попробуем подойти к проблеме с новой стороны. Практически при исследовании мышления, как и всякого другого исторически развивающегося целого, человека могут интересовать два основных вопроса: первый—что представляет собой это целое в данный момент, и второй—чем оно будет по прошествии некоторого времени.
Такое разделение вопросов и, соответственно, направлений исследования приводит к образованию двух разных представлений об исследуемом объекте. Ответ на первый вопрос ведет к представлению о процессе функционирования объекта, причем сам объект рассматривается как уже сформировавшийся, «ставший»; ответ на второй вопрос ведет к представлениям о процессах эволюции и развития исследуемого объекта (ср. [Зиновьев 1954; Грушин 1961; Щедровицкий 1975 b]).
Это разделение направлений исследования, задач, и, соответственно, образов исторически сложившегося объекта уже давно стало традиционным по существу во всех науках (см. [Грушин 1961]) и зафиксировано в несколько неудачном противопоставлении понятий «теория» и «история» (ср. [Грушин 1961]). Это разделение и противопоставление характерны также и для традиционных исследований мышления. С одной стороны, фиксировалось как факт, что основное ядро сложившихся форм мышления в течение длительного времени остается неизменным и, функционирует как неизменное целое, как строго фиксированная система. Эти процессы объявлялись предметом изучения принципиально неисторической «логики форм». Но, с другой стороны, фиксировалось тоже как факт, что современное мышление представляет собой продукт и результат длительного исторического развития, что и сейчас оно непрерывно развивается: возникают новые понятия, новые типы связей абстракций, новые приемы и методы доследования, отживают и меняются старые понятия, старые приемы и методы. Эти процессы объявлялись предметом изучения не логики, а какой-то другой науки—«истории мышления».
Постоянство форм, приемов и методов мышления было столь необходимым не только для теоретического оправдания, но и для самого существования логики как нормативной дисциплины и науки, что оно стало казаться очевидным и бесспорным фактом (см. [Кант 1915; Асмус 1947; Виндельбанд 1913; Щедровицкий 1966 e, 1967 f, 1968 d]). Вера в это была столь велика, что она на долгое время почти полностью заслонила собой второе—