О. Г. Малышева Д. и н., профессор Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации Немцы на диплом

Вид материала

Диплом

Подобный материал:

• Б. Н. Ельцина российская  академия  государственной службы при  президенте  российской  федерации, 552.6kb.
• Президенте Российской Федерации». автореферат размещен на Интернет сайте фгоу впо «Российская, 370.77kb.
• -, 10360.66kb.
• Российская Академия Государственной Службы при Президенте Российской Федерации Тема, 170.62kb.
• Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального, 92.05kb.
• Конференция проводится 1 декабря 2011 г на международно-правовом факультете Воронежского, 70.98kb.
• Программа 26-27 апреля 2007 г. Москва Открытие съезда: 26 апреля в 10 -00 в Российской, 309.68kb.
• Российская академия государственной службы при президенте российской федерации, 2600.95kb.
• Конференция проводится 14 апреля 2011 г на международно-правовом факультете Воронежского, 75.99kb.
• Предисловие, 1366.17kb.

О.Г. Малышева

Д.и.н., профессор

Российская академия государственной службы

при Президенте Российской Федерации


Немцы на дипломатической службе в Российской империи


Историко-культурное становление России составляет органическую часть общеевропейского культурного развития и, несмотря на свою специфику, не может рассматриваться в отрыве от него. Без сотрудничества с другими странами, к которому, несмотря ни на что, Россия неуклонно и активно стремилась, невозможно было ее социально-экономическое, культурное и военное существование. Процесс взаимодействия России с европейскими государствами часто носил противоречивый характер, а в ХХ в. обмен культур и заимствование западных ценностей, идей и понятий были остановлены по идеологическим причинам на долгие годы. Преодолеть возникшие противоречия было можно только поняв и устранив причины этого.

Проблема «Россия и Запад» традиционно относится к категории наиболее значимых для российской исторической науки. Сегодня, помимо изучения политических, экономических и культурных связей, пристальное внимание ученых вызывают вопросы, связанные с сопоставлением путей развития, форм и характера взаимоотношений и взаимовлияний России и Запада.

Военная и гражданская служба иностранных граждан в России имеет давнюю историю. Уже в XVII в. значительно возрастает интенсивность, глубина и разнообразие контактов Московского государства с западным миром. Услуги выходцев из Западной Европы оказались незаменимыми в областях деятельности, имевших для московского правительства первостепенное значение. Конец XVII столетия стал рубежом, когда после возвращения из Великого посольства Петра I начались радикальные преобразования, в качестве культурного ориентира которых выступали страны Западной Европы.¹ В XVIII веке исторические судьбы немцев и русских переплелись еще теснее, возникли новые духовные связи между Россией и Германией. В западноевропейских государствах, прежде всего германских, (Пруссии, Саксонии, Гессене, Вюртемберге и Баварии), Петр I искал просвещенных и опытных людей, которых он приглашал в Россию и давал им возможность трудиться, ставя перед собой большие цели, и создавать себе состояние. Иностранцы достойно служили на военной и гражданской службе, оставили заметный след в становлении науки, развитии экономики, культуры, образования.

Среди этого широкого спектра деятельности иностранцев в России нас, прежде всего, будет интересовать их вклад в дипломатическую деятельность Российской империи на протяжении XVIII - начала XX вв. В центре нашего внимания будет дипломатическая деятельность «русских немцев» Андрея Ивановича Остермана, Андрея Яковлевича Будберга, Сергея Юльевича Витте. Заметим, что два первых занимали высшие посты в дипломатической службе – министра иностранных дел, последний был премьер-министром Империи.

Генрих Иоганн Фридрих Остерман, или граф Андрей Иванович, как его звали в России, родился в Бохуме в 1687 г. в семье бедного пастора Иоганна Конрада Остермана из Эссена в Вестфалии. Несмотря на то, что детство его прошло в небольшом полудеревенском городе, где жители вели очень простой образ жизни, Генрих Остерман сумел получить хорошее образование, что в дальнейшем сыграет важную роль. Сначала его обучал сам отец, затем образование продолжилось в бохумской школе, где наряду с гуманитарными дисциплинами он изучает латинский язык, и, наконец, в 12 лет попадает в престижную, дающую уже основы академических знаний гимназию в старинном ганзейском городе Зосте. С сентября 1702 г. пятнадцатилетний Остерман стал студентом Йенского университета. Учился он весьма прилежно, что открывало перед ним хорошие перспективы.

Трагедия случилась 4 мая 1703 г. в Йене, в трактире «У Розы». Во время драки подвыпивших студентов, один из них, Генрих Остерман, выхватив шпагу, убил товарища. С этого момента началась самостоятельная жизнь 16-летнего студента, будущего первого министра Российской империи, человека, вся жизнь и деятельность которого – рационализм, предусмотрительность, просчет вариантов, тонкая, продуманная игра.

Скрываясь от полиции, он бежит в Амстердам, где его путь пересекся с адмиралом Корнелиусом Крюйсом, выполнявшем там специальное поручение русского царя Петра I. Образованный молодой человек быстро вошел в доверие к адмиралу и вскоре стал его секретарем. Это был еще один поворот в судьбе Остермана. Именно Корнелиус Крюйс сыграл важную роль в жизни и карьере Остермана, став ему защитником и другом.

Поступление на российскую службу стало серьезным шагом для шестнадцатилетнего молодого человека из Бохума. Это совпало с усилением Петром I политики усиленного привлечения западных специалистов к процессу модернизации своей страны и строительству боеспособного флота. Русский царь обещает устремившимся в его страну иностранцам многочисленные привилегии, в том числе религиозные, перспективу получения высоких государственных должностей и достижения высокого положения в обществе по принципу «одаренным открыта дорога».

О раннем периоде пребывание Остермана в Петербурге известно немного. Впервые его имя упомянуто среди прихожан первой лютеранской кирхи Святого Петра в 1705 г. До конца своих дней он оставался примерным лютеранином и поддерживал свою общину.

От адмирала Крюйса, молодого, расторопного Остермана вскоре взяли в Посольскую канцелярию. Решающую роль сыграла его удивительная способность к иностранным языкам. Помимо родного, немецкого, он владел французским, голландским, итальянским, знал латынь, прекрасно овладел русским языком. Не имея в России ни связей, ни друзей, ни денег, он начал службу с должности писаря и переводчика и добился блестящих результатов.

Вскоре он попал в поле зрения Петра I, который по достоинству оценил образованность, гибкий ум, исполнительность, немецкую точность. У него было еще одно качество, поражавшее современников – удивительная работоспособность. Он работал всегда: днем и ночью, в будни и праздники, чем заметно выделялся среди своих коллег. С этого начался головокружительный взлет Генриха Остермана.

В 1711 г. Остерман сопровождает Петра I в Прутской экспедиции. Вместе с вице-канцлером бароном Шафировым он ездил в лагерь к верховному визирю дл заключения мира между Россией и Портой Оттоманской. Это был тяжелый для России мир, по условиям которого Россия отдавала Турции крепость Азов и обязывалась срыть несколько каменных городков (в том числе Таганрог) на азовском побережье. Кроме того, Россия не могла больше вмешиваться во внутренние дела Польши и иметь посла в Константинополе. И, тем не менее, это было максимально возможное, чего могли добиться российские дипломаты. Для Остермана это стало хорошей школой. В день подписания Прутского мирного договора, 12 июля 1711 г. в знак оценки его дипломатических усилий он был пожалован в тайные советники.

С этого момента он начал выполнять ответственные дипломатические поручения. Так, в феврале 1713 г. Остерман отправился в Берлин к прусскому королю Фридриху I с устным посланием Петра I. В эти годы он участвует в посольствах к важнейшим дворам Европы – в Дрезден, Берлин, Копенгаген, Гаагу, Париж, одновременно совершенствуя дипломатическое искусство. В 1716 г. он был назначен советником Посольской канцелярии и выполнял важные поручения царя. С годами значение Остермана росло. Без него уже не обходилось ни одно крупное дипломатические действие.

Вершиной его успехов на дипломатическом поприще стало заключение Ништадтского мирного договора, поставившего точку в длительной Северной войне. И хотя имя Генриха Остермана в списке послов в Ништадте стояло вторым после имени Якова Брюса, именно Остерман стал отцом выгоднейшего для России международного договора.

Переговоры проходили чрезвычайно напряженно. Требования шведов были непомерными. Русские дипломаты заняли жесткую позицию, пойдя, однако, на уступки ради главного – скорейшего подписания мирного договора. Россия уступила Швеции Финляндию, за Лифляндию выплачивала ей двухмиллионную компенсацию. Восстанавливалась торговля между двумя странами, Швеция получала право беспошлинно закупать русский хлеб. Главным результатом было то, что Швеция признавала присоединение к России Ингерманландии, части Карелии, всей Эстляндии и Лифляндии с городами Ригой, Ревелем, Дерптом, Нарвой, Выборгом, Кексгольмом и всех других земель от Выборга до Финляндии. Между Россией и Швецией устанавливался «вечный, истинный и ненарушенный мир на земле и воде». Договор радикально менял позиции Российской империи на Балтике.

Российский император был очень доволен договором и мастерством своих дипломатов. В день заключения мира, 30 августа 1721 г., Остерману даруется дворянство и титул барона. Чуть раньше царь дал ему в жены столбовую дворянку Марфу Ивановну Стрешневу, связанную родственными узами с царствующим домом.

Два года спустя, в 1723 г., император Петр I назначил его вместо Шафирова вице-президентом Коллегии иностранных дел. Император, по собственному признанию, был убежден, что Остерман никогда не ошибается в министерских делах.

С этого момента в течение почти двух десятилетий Остерман успешно руководит российской внешней политикой. Основу ее он видел в трезвом расчете, прагматизме, умении завязывать союзнические отношения только с теми державами, которые могут быть полезны России. Остарман тщательно, педантично, «по-бухгалтерски» анализировал, сопоставлял соотношение «польз», «опасностей», «генеральных интересов» России и ее возможных партнеров.¹

В 1725 г. императрица Екатерина I назначила его государственным вице-канцлером и действительным тайным советником. Кроме того, он был произведен в действительные тайные советники и сенаторы, стал членом Верховного тайного совета. В 1727 г. Остерман был награжден высшим российским орденом – св. Андрея Первозванного.

Благодаря усилиям Остермана в 1726 г. Россия сумела заключить союзный договор с Австрией (Венский союзный договор), сохранившим свое значение на весь XVIII век, поскольку в основе его, согласно его идее была общность интересов по расчленению Польши, «укрощению» Пруссии и изгнанию турок из Европы.

В этот период Остерман сформулировал концепцию внешней политики России. В основе ее лежала программа постепенного сближения с Англией и Данией, дальнейшее укрепление русско-австрийского союза, что позволило бы России укрепить свои позиции на Балтике и в целом в Европе, а также приступить к решению «восточных» проблем.

«Система Остермана» с ее принципиальной ориентацией на союз с Австрией станет важным достижением внешней политики России, переживет его самого и останется главной константой европейской политики на многие годы.

Современники, в том числе дипломаты, высоко оценивали вклад Остермана в российскую и мировую политику. Так, саксонский временный поверенный Иоганн Лефорт писал: «К Остерману я испытываю большое доверие; огромная российская государственная машина в основном держится на нем, и он единственный неподкупен». Аналогичного суждения придерживался и его политический противник на европейской сцене – французский министр иностранных дел кардинал Флери: «Остерман единственный министр в Петербурге, который действительно в состоянии работать и вести дела».¹

И хотя не все действия Остермана были успешными и достигали цели, не все современники и политики сходились в оценке его деятельности, трудно оспорить тот факт, что с 1725 по 1740 гг. он был одним из самых значительных государственных деятелей Европы. Это был просвещенный, рационально мыслящий политик, для которого существовал один приоритет – «государственные интересы». Вся его государственная деятельность была примером служения новой родине – России.

Финал государственной деятельности Остермана был трагичным. С восшествием на российский престол в ноябре 1741 г. дочери Петра I – Елизаветы Петровны, карьера его оборвалась. Новый государственный курс, провозглашенный императрицей преследовал целью очищение России от иноземцев, нt оставил Остерману, объявленному главой ненавистной немецкой «правящей клики», никаких шансов. Он был лишен всех должностей, почестей, состояния и как «государственный преступник» приговорен к смертной казни. В последний момент, ему, уже ожидающему казни у эшафота, ему была объявлена «милость» императрицы, заменившей смертную казнь пожизненной ссылкой. Вместе с русской женой Марфой он отправился в ссылку в Сибирь, где спустя пять лет, в мае 1747 г, умер, немного не дожив до шестидесяти лет.

Генрих Остерман был и остался основателем русского рода Остерманов дальнейшая судьба которого будет связана с Россией. Сам он немец по происхождению, был крупным государственным деятелем, мысли и чувства которого, возможно были еще мыслями и чувствами немца, но жизнь и поступки русского и служили России. Не случайно еще в начале своей жизни в России он сделал запись в гостевой книге: «Deus ubi et virtues ibi patria – где бог и добродетели, там и родина».¹

Остерман и его семья будут полностью реабилитированы императрицей Екатериной II, подтвержден его графский титул, потомкам выдан графский патент «в знак высокой оценки заслуг графа Остермана» и его особой верности царскому двору, а семейный герб был занесен в геральдическую книгу российских дворянских родов.

Еще одним представителем русских немцев, оставившим заметный след в российской дипломатии конца XVIII – начала XIX вв. был Андрей Яковлевич Будберг (Андрей Эбергард) (10.07.1750 – 01.09.1812). Он принадлежал к старинному дворянскому баронскому роду, происходящему из Вестфалии от Теодорика Будберга (по документам 1136 г.). В XIII в. род разделился на две ветви, представители одной из которых затем переселились в Лифляндию, Швецию, Ливонию и Курляндию, положив начало распространению новых ветвей прибалтийских Будбергов. В Прибалтике Будберги стали владельцами земельных поместий и имений в Лифляндии, Курляндии и Эстляндии, таких, как Инзем, Видриш, Фиренгоф, Зеннен, Гемауергоф, средневековых замков Ранден, Трейден и многих других. В XIX-начале XX вв. потомки Будбергов жили уже не только в Германии, Швеции и Прибалтике, но и далеко за их пределами и имели поместья в Польше, Московской, Новгородской, Тобольской, Тульской губерниях, жили в Грузии, Средней Азии, Сибири и даже в Америке.²

В XVII в. род Будбергов был удостоен шведским правительством баронского титула, а при Екатерине II возведен в баронское звание и в России.

Род Будбергов знаменит не только своим древним дворянским происхождением, но и его представителями, жизнь и деятельность которых тесно связана с Россией.

На государственной службе в России Будберги появляются во второй половине XVIII в., в основном на военном и дипломатическим поприще, и занимают высокие посты при русском правительстве. В числе первых дипломатов Будбергов был барон Андрей Яковлевич.

Происходил он из вестфальского рода, переселившегося в Лифляндию, в 1693 г. Родился в 1750 г. в Риге в семье Якова Фридриха фон Будберга. Получил домашнее образование. В девятилетнем возрасте, по существовавшей тогда практике, был записан на военную службу в чине прапорщика, в 1768 г. стал поручиком. В 1769 г. девятнадцатилетним юношей участвовал в осаде и занятии Хотина в ходе русско-турецкой кампании. Дальнейшая военная картера его складывалась вполне успешно, в 1784 г. он дослужился до чина полковника, после чего вышел в отставку.

Вскоре молодой и успешный А.Я. Будберг был рекомендован императрице Екатерине II в качестве дипломата и последовало назначение его в число кавалеров при Великом князе Александре Павловиче – будущем императоре Александре I.

Находясь в этом статусе, он выполнял весьма ответственные поручения. Так, в 1796 г. был командирован Екатериной II в Стокгольм для переговоров о браке Великой княжны Александры Павловны, внучки императрицы с королем Густавом IV Адольфом. Историю переговоров русского и шведского дворов по поводу этого брака дополняют сведения из семейного архива Будбергов, хранящиеся ныне среди рукописей иностранного собрания библиотеки Академии наук России. Они представляют большой интерес, поскольку они изложены непосредственными участниками переговоров, очевидцами событий.

В 1896 г., незадолго до кончины императрицы Екатерины II, Андрей Яковлевич Будберг был назначен чрезвычайным посланником и полномочным министром России в Швеции. Успехи его по службе, в том числе на дипломатическом поприще, сопровождались повышением, как по военной, так и по гражданской линии. Так, в 1791 г. он был пожалован званием генерал-майора, в 1802 г. – генерала от инфантерии. В 1797 г. император Павел I пожаловал ему титул тайного советника.

В начале правления императора Александра I, в 1803 г., А.Я. Будберг сдал должность российского посланника в Швеции и прибыл в Россию. Вскоре последовало назначение его членом Непременного совета при Его Императорском Величестве, а в 1806 г. он достиг вершины дипломатической карьеры, получив назначение на должность министра иностранных дел Российской империи с оставлением членом Непременного совета. Пошатнувшееся здоровье А.Я. Будберга не позволило ему долго оставаться на этом посту и в 1808 г. он был уволен от занимаемых должностей «до излечения от болезни» в отпуск. К сожалению, отпуск оказался бессрочным. В 1812 г., в тяжелый период наполеоновского нашествия на Россию, Александра Яковлевича Будберга не стало. Похоронен он на Смоленском евангелистском кладбище Санкт-Петербурга.

За службу государству российскому А.Я. Будберг был награжден высшими наградами: орденами Анны 1 степени, Александра Невского, Святого Георгия 4 степени, Андрея Первозванного, большим крестом французского ордена Почетного Легиона, шведским Серафима и Вазы, прусскими Красного Орла и Черного Орла.

Об одном из Будбергов, Готтарде Вильгельме (1766-1832 гг.), служившему, как и Александр Яковлевич, на поприще российской дипломатической службы, в некрологе, опубликованном пастором Бергманом говорилось, что он был «патриотом и своей семьи, и отечества, всегда думал о родине и о службе России». Эти слова в полной мере относятся и к Андрею Яковлевичу Будбергу.

Еще одним выдающимся представителем обрусевших немцев был Сергей Юльевич Витте, министр путей сообщения и министр финансов при Александре III, премьер-министр (октябрь 1905-апрель 1906 гг.) при последнем российском императоре - Николае II.

Родился он 17 июня 1849 г. в Тифлисе в чиновничьей семье. Его дед со стороны отца Иоганн-Фридрих-Вильгельм Витте, именовавшийся в официальных русских документах «Фридрих Федоров Витте», в 1804 г. начал службу лесным землемером в Лифляндской губернии (вошедшей в состав империи усилиями Генриха Остермана), дослужился до титулярного советника. В 1856 г., спустя десять лет после его смерти, сыновья Фридриха Витте получили потомственное дворянство за заслуги отца.

Родители С.Ю. Витте венчались 7 января 1844 г., а почти через двенадцать лет псковское дворянское депутатское собрание слушало дело о причислении Христофа-Генриха-Георга Юлиуса Витте с женой Екатериной Андреевной и сыновьями Александром, Борисом и Сергеем к дворянскому сословию.¹

Мать С.Ю. Витте, урожденная Фадеева, вела свою родословную от старинного княжеского рода Долгоруких и по знатности не уступал роду Романовых. Этим обстоятельством Сергей Юльевич всегда гордился. В то же время его несколько смущало слишком простое происхождение отца, и честолюбивый Витте даже пытался убедить современников и потомков, что он и по отцовской линии происходил не из малоизвестных обрусевших немцев, а родился в семье дворянина, к моменту его рождения принявшего православие и с годами сделавшегося «и по духу… вполне православным». Он предпринял серьезные усилия, чтобы эти сведения о его родословной попали в солидные справочные издания. Столь ревнивое отношение Витте к своему дворянскому происхождению и преданность православию легко понять, зная атмосферу духовной жизни родственников по материнской линии, где вечной занозой сидели и лютеранское прошлое, и родословная его отца.²

Воспитывался он в «ультрадворянском», «ультрарусском» монархическом духе. Получил домашнее образование, затем, сдав экстерном экзамены в гимназии, поступил на физико-математический факультет Новороссийского университета в Одессе. По окончании университета защитил диссертацию по математике, посвященную одной из проблем бесконечно малых величин. Став кандидатом физико-математических наук, отказался от карьеры ученого и поступил на службу. Свою профессиональную деятельность молодой выпускник университета поначалу связал с железной дорогой. В дальнейшем, поднимаясь по служебной лестнице, ему пришлось заниматься и иными вопросами. К числу особых заслуг С.Ю. Витте относятся денежная реформа и винная монополия, Портсмутский мир и манифест 17 октября 1905 г., развитие промышленности и строительство железных дорог, таможенные тарифы и приобщение России к мировому хозяйству.

Споры о Сергее Юльевиче Витте продолжаются по сей день. Но даже оппоненты Витте, отмечая сложность и противоречивость его личности, признают, что он был великим государственным деятелем, оставившим заметный след в российской истории конца XIX- начала XX вв. Большинство исследователей, говоря о его роли в судьбе России этого периода, считают, что он отличался редким для представителей российской бюрократии качеством – он был прагматиком и обладал удивительной способностью радикальным образом изменять свои взгляды в зависимости от обстоятельств. Его прагматизм, граничивший с политиканством, часто шокировал современников, порождая многочисленные споры о нем.

Кем же он был на самом деле? Он был, прежде всего, человеком своего времени – времени больших перемен в жизни русского общества. Великие реформы всколыхнули Россию, вывели на политическую сцену новое поколение государственных деятелей. Именно они должны были определять будущее империи. С.Ю. Витте принадлежал к их числу.

Среди различных аспектов государственной деятельности С.Ю. Витте, нас, прежде всего, интересует его вклад в российскую дипломатию рубежа XIX-XX вв. Он не занимал высоких постов на дипломатической службе, что не мешало ему активно влиять на выработку внешнеполитического курса. Так, еще в 1895 – 1903 гг., будучи министром финансов, он оказывал большое влияние на внешнюю политику России, а с назначением в 1900 г. министром иностранных дел В.Н. Ламсдорфа и вовсе стал «непререкаемым авторитетом по дальневосточным делам».¹

Действительно, он был одним из творцов дальневосточной политики России того периода. По его инициативе и энергичной поддержке был реализован проект Транссибирской магистрали, которая связала Париж с Владивостоком. Он был убежден, что сферы влияния России на Дальнем Востоке будут гарантированы при условии включения в эту сферу Манчжурии и Кореи. Однако он был против конфликта с Японией и считал, что с нею должен быть найден компромисс.

После сокрушительных поражений России в ходе русско-японской войны, император Николай II, признав поражение, вынужден был принять предложение американского президента Т. Рузвельта заключить мир с Японией при американском посредничестве. Встал вопрос о выборе руководителя русской дипломатической миссии. Однако опытные дипломаты не хотели быть мишенью для всеобщего недовольства и критики, подписав заведомо невыгодный мир. Под различными предлогами уклонились от поездки в Америку посол во Франции А.И. Нелидов, посланник в Дании А.П. Извольский, посол в Италии граф Н.В. Муравьев.

В этих условиях единственной серьезной кандидатурой остался С.Ю. Витте, который помимо того, что был знатоком дальневосточных дел, еще и выразил готовность взять на себя ответственность за заведомо тяжелый договор. 29 июня 1905 г. Николай II подписал указ о назначении Витте первым уполномоченным на переговорах с Японией.

Вторым уполномоченным на переговорах был назначен русский посол в Вашингтоне барон Р.Р. Розен, также прекрасно знавший проблемы Дальнего Востока: прежде он был русским посланником в Токио. Витте снисходительно охарактеризовал его как хорошего человека «с посредственным умом логического балтийского немца». В Петербурге полагали, что барон будет хорошим противовесом Витте и, как писал сам Розен в своих воспоминаниях, «доброжелатели» потирали руки, предвкушая столкновение двух уполномоченных. Этого не случилось.¹

Манера поведения Витте на переговорах стала потрясением для многих. Так, член российской делегации, крупнейший знаток международного права Ф.Ф. Мартенс, возмущался тем, что первый уполномоченный нарушает все дипломатические каноны. Действительно, Витте, по воспоминаниям участников переговоров, неоднократно заявлял, что «не считает нужным руководствоваться ни нормами международного права, ни дипломатическими прецедентами и обычаями, а поведет дело, смотря по обстоятельствам, как ему подскажут здравый смысл и интересы России».²

Готовясь к переговорам, Витте определил для себя две тактические линии поведения, которые в значительной степени предопределили исход переговоров. Во-первых, он повел себя на переговорах как представитель великой страны, у « которой приключилась маленькая неприятность», а не катастрофическое военное поражение. Такая линия поведения была весьма эффективна. Так, глава японской делегации однажды в сердцах воскликнул: «Вы ведете себя так, как будто вы победители». На что Витте ответил: «Здесь нет ни победителей, ни побежденных».¹

Во вторых, Витте, зная открытый характер американского общества и закрытость японцев, избрал для себя такую линию общественного поведения, которая склонила бы симпатии американцев в пользу Россию. Он держался на публике не как крупный сановник великой монархии, а как политик либерального типа. Он постоянно встречался с прессой и публикой, давал интервью и раздавал автографы, встречался с представителями еврейской общины – выходцами из России. Японская же делегация вела себя скрытно, на публике не появлялась, интервью прессе не давала. Кроме того, японцы категорически отказались вести переговоры открыто, к чему призывал Витте. Это породило подозрения у американской общественности в том, что японцы преследуют какие-то неблаговидные цели. Эти настроения весьма умело подогревались С.Ю. Витте. В итоге симпатии и общественного мнения, и прессы, и политических и дипломатических кругов США оказались на стороне России.

Благодаря тактике, умело примененной С.Ю. Витте в Порсмутских мирных переговорах, русской делегации удалось блокировать самые тяжелые и унизительные требования, выдвигаемые японской стороной. Портсмутский договор нельзя оценивать как однозначную победу российской дипломатии. Условия мира были, безусловно, выгодны Японии. Другое дело, что японцы рассчитывали на значительно большее. Заслуга Витте заключалась в том, что ему удалось не уступили им ничего сверх того, что было уже отдано генералами и привезти из Америки вполне приемлемый для России мир.


В соответствии с договором Россия признала Корею сферой владения Японии, стороны должны были одновременно эвакуировать свои войска из Маньчжурии. Россия уступала Японии аренду Порт-Артура и Дальнего, а также южную часть острова Сахалин и прилегающие к ней острова. Сверх того, стороны возобновляли торговые отношения и производили обмен пленными.

Известие о заключение мирного договора 23 августа 1905 г. в тот же день облетело весь свет. Оно было с ликованием встречено и в армии и в обществе. Правительственные круги испытывали двойственное чувство. Император поначалу был раздосадован и угнетен унизительным миром. Но со всех сторон начали поступать телеграммы, в которых монархи и правительства соседних государств поздравляли с благополучным разрешением дальневосточного конфликта и выражали восхищение русскими дипломатами, сумевшими обуздать притязания японцев. Царь вынужден был признать выдающуюся заслугу Витте и даровал ему титул графа. К сожалению, дальнейшая государственная деятельность Сергея Юльевича Витте была связана с иной сферой деятельности, принесшей ему высший пост в его карьере – пост премьер-министра. Но даже этот сюжет с подписанием Портсмутского мирного договора является безусловным свидетельством его замечательных дипломатических способностей.

Подведем итог. На государственной службе в Российской империи трудились не только русские чиновники, но и выходцы из многих стран. Среди них заметный след оставили этнические немцы, широко представленные в военной сфере, управлении, экономике, науке, образовании. Не стало исключением и дипломатическое поприще. Служение России в этом качестве Андрея Ивановича Остермана, Андрея Яковлевича Будберга, Сергея Юльевича Витте убедительное тому свидетельство.