Geum.ru

Затеряться в самой нутряной россии». (По рассказу а. И. Солженицына «матренин двор»)

Вид материалаРассказ
Подобный материал:
«ЗАТЕРЯТЬСЯ В САМОЙ НУТРЯНОЙ РОССИИ».

(ПО РАССКАЗУ А.И. СОЛЖЕНИЦЫНА «МАТРЕНИН ДВОР»).


«Затеряться в самой нутряной России»… Почему у человека возникает такое желание? Мне думается, это происходит потому, что иногда ему жизнь преподносит столько жестоких испытаний, что хочется где-то найти тепло, свет, отогреть свою душу.

Большие испытания пришлось пережить писателю А.И. Солженицыну: и войну, и сталинские лагеря, и изгнание. И его рассказ «Матренин двор» во многом автобиографичен. После освобождения из лагеря Солженицын едет в среднюю Россию работать учителем, где и встречается с Матреной, ставшей прообразом его героини.

Вступая в трагический мир «Матренина двора», невозможно не обратить внимание на то, что действие происходит на «сто восемьдесят четвертом километре от Москвы, по ветке, что идет к Мурому и Казани», и что автору, «Игнатичу, хотелось после пережитого попасть в среднюю полосу, затеряться в самой нутряной России – если таковая где-то была, жила».

Все в этом рассказе настраивает душу на высокий лад: и особая медлительность голоса рассказчика, и значительность «торжественно и чудно» роняемых слов, и символика образов.

Вот верхний слой повествования: Игнатич – искатель «нутряной» России, Матрена – символ ее. Он пытается обрести этот идеал народного «лада», который носит в душе и который сформирован отчасти лагерной тоской по тихому и безмолвному житию во всяком благочестии и чистоте, отчасти утопией о патриархальном укладе, этой сладкой мечтой российской интеллигенции. И потому герой начинает поиски – с красивого названия, да еще чтоб и местность была тоже красивая, «подальше от железной дороги». В местечке Высокое Поле, которое «было тем самым местом, где не обидно было жить и умереть», Игнатич «долго сидел в рощице на пне и думал, что от души бы хотел не нуждаться каждый день завтракать и обедать, только бы остаться здесь и ночами слушать, как ветви шуршат по крыше – когда ниоткуда не слышно радио и все в мире молчит…».

Романтично, высоко, благородно, но выясняется, что хлеб есть все-таки нужно, а в «нутряной», глубинной деревне «не торговали ничем съестным». И куда же, в конце концов, загнала Игнатича мечта о «тихом уголке России»? Да в Торфопродукт, поближе к шумному поселку… «Хождение в народ» оборачивается для героя приходом к Личности, воплотившей не то, что народ мыслит о себе, а то, что Бог мыслит о народе. И такой личностью в рассказе предстаёт Матрёна Васильевна.

В начале рассказа она мне показалась Марией из евангельской притчи о Марфе и Марии, той, что избрала благую участь и не заботится о многом: даже каши как следует сварить и то не умеет. Но скудная жизнь и на нее налагает обязанности, так что «на каждый день у нее приходилось» помимо стряпни и хозяйства «какое-нибудь другое немалое дело: закономерный порядок этих дел она держала в голове и, проснувшись поутру, всегда знала, чем сегодня день ее будет занят».

Историю «колотной житенки» Матрены автор-рассказчик разворачивает не сразу. Много горя и несправедливости пришлось ей хлебнуть на своем веку: разбитая любовь, смерть шестерых детей, потеря мужа на войне, адский, не всякому мужику посильный труд в деревне, тяжелая «немочь-болезнь», горькая обида на колхоз, который выжал из нее все силы, а затем списал за ненадобностью, оставив без пенсии и поддержки. В судьбе героини сконцентрирована трагедия деревенской русской женщины. И это уже не евангельская притча, а вопиющая реальность жизни колхозной деревни. Но – удивительное дело! – не обозлилась на этот мир Матрена, сохранила доброе расположение духа, чувство радости и жалости к другим, по-прежнему лучезарная улыбка просветляет ее лицо. «У тех людей всегда лица хороши, кто в ладах с совестью своей», – отмечает автор-рассказчик.

Помогла мне понять глубину образа Матрены Васильевна еще одна очень важная авторская оценка: «… у нее было верное средство вернуть себе доброе расположение духа – работа». За четверть века в колхозе наломала спину себе она изрядно: копала, сажала, таскала огромные мешки и бревна, была из тех, кто, по Некрасову, «коня на скаку остановит». И все это «не за деньги – за палочки. За палочки трудодней в замусоленной книжке учетчика». Тем не менее пенсии ей не полагалось, потому что, как пишет с горькой иронией Солженицын, работала она не на заводе – в колхозе. И на старости лет не знала Матрена отдыха: то хваталась за лопату, то уходила с мешками на болото накосить травы для своей грязно-белой козы, то отправлялась с другими бабами воровать тайком от колхоза торф для зимней растопки, то по первому же указу шла помочь колхозу, не получая, как и прежде, ничего за работу. Да и любой дальней родственнице или соседке не отказывала в помощи, «без тени зависти» рассказывала потом постояльцу о богатом соседском урожае картошки. Никогда не была ей работа в тягость, «ни труда, ни добра своего не жалела Матрена никогда». И бессовестно пользовались все окружающие ее бескорыстием.

Читал я этот рассказ и думал о том, какой же душевной щедростью надо обладать, чтобы сохранить это желание делать добро, бескорыстно приходить на помощь всем, кто даже не сумеет оценить твой душевный подвиг. А ведь все они, жители поселка, хором осуждали Матрену, что смешная она и глупая, на других бесплатно работающая, вечно в мужичьи дела лезущая. Даже родные почти не появлялись у неё в доме, опасаясь, по-видимому, что Матрена будет просить у них помощи. Правда, после ее смерти тут же слетелись сестры, «захватили избу, козу и печь, заперли сундук ее на замок, из подкладки пальто выпотрошили двести похоронных рублей». Горько читать эти строки. Неуютно и холодно Матрене в своем государстве. Она одинока внутри большого общества и, что самое страшное, внутри малого – своей деревни, родных, друзей.

Размышляя об одиночестве героини и его причинах, я постепенно открывал иные, глубинные пласты повествования в рассказе. Ведь все любимые герои А.И. Солженицына не растворяются в коллективном сознании, а, напротив, – это сознание воплощено в них. И потому Матрена близка герою другого рассказа А.И. Солженицына – «Один день Ивана Денисовича». Оба они – личности соборные, то есть несущие в себе народные начала, подсознательно чувствующие личностную ответственность перед народом. Система поставила их за чертой милосердия, обрекла на уничтожение. Уже не конкретно Ивана Денисовича лишь или одну Матрену, а весь народ, и они готовы идти претерпевать многое, в том числе и личные унижения, не унижаясь душой при этом. Матрёна, единственная в деревне, живет в своем мире: она устраивает свою жизнь трудом, чест -ностью, добротой и терпением, сохранив свою душу и внутреннюю свободу.

В конце рассказа героиня погибает, и, наверное, ее смерть неизбежна и закономерна. Говорят, смерть всегда выбирает лучших. И если не придерживаться точного реального факта, то в этом виден какой-то символ: уходит из жизни именно Матрена - праведница. Такие всегда виноваты, они расплачиваются даже и не за свои грехи. Разорвалась тоненька ниточка, еще соединявшая ее с другими жителями деревни. Умерла она, а вместе с нею ее Бог, которому она никогда не молилась, но который жил у нее в душе. Матрену убила чужая корысть, алчность – эта вечная разрушительница жизни, человечности, которая не выбирает жертв, а делает ими всех, кто оказывается в поле ее воздействия. Через сорок лет Фаддей выполнил свою угрозу. Ударил-таки по Матрене, по своей родной дочери, по сыну, но и по душе своей, утратившей покой из-за жалких бревен старой горницы.

Нет, не нашел Игнатич в «нутряной» России благолепия, тишины, спокойствия духа, того, о чем он так мечтал. И тяжело ему видеть, что жадность, зависть друг к другу и озлобленность движут людьми. С горечью он замечает, что, разбирая Матренину горницу, «все работали, как безумные, в том ожесточении, какое бывает у людей, когда пахнет большими деньгами или ждут большого угощения».

Взгляд Солженицына на деревню тех лет (рассказ написан в 1959 году) отличается суровой и горькой правдой. Как-то всегда верилось, что деревня – хранительница духовных и нравственных ценностей народной жизни, а Солженицын развеивает этот миф. Оказывается, и в деревне произошло смещение самого главного в жизни – нравственных устоев и понятий. Даже из народных обрядов прощания с человеком ушло настоящее чувство, человеческое начало. Плач превратился в своего рода политику, обрядные нормы неприятно поражают своей «холодно-продуманной» упорядоченностью. «На поминальном ужине много пили, громко говорили, совсем уже не о Матрене». По обычаю пропели «Вечную память», но «голоса были хриплы, розны, лица пьяны, и никто в эту вечную память уже не вкладывал чувства». И оказалось, что Матрена уходит из жизни, так никем и не понятая, никем по-человечески не оплаканная. Уходит (и это осознает только рассказчик) и целый Матренин мир – особый мир праведника. Мир духовности, добра, милосердия. Рушится этот мир: растаскивают по бревнышку ее дом, с жадностью делят ее скромные пожитки, и никто даже не задумывается о том, что с уходом Матрены уходит из жизни что-то очень ценное и важное, не поддающееся дележу и примитивной житейской оценке.

Горек финал рассказа:«Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит сел, ни город.Ни вся земля наша».

Совершенное бескорыстие, согласие с судьбой, гармония с миром, даже если он жесток или равнодушен к тебе, природная неспособность попенять на судьбу, на людей, на время, на власть, незлобивость и доступность людям – это все и есть характер праведника, как его понимает Солженицын, русский характер. И то, что Матренин двор, двор праведности, разрушается, обретает в рассказе символический смысл. Избяная, деревянная Россия сталкивается с железным двадцатым веком, с железной хваткой корысти, и рассыпается она по бревнышку.

Из каких запасников придет спасение? Придет ли? Рассказ А.И.Солженицына, несмотря на трагизм событий, настраивает на добрые чувства и серьезные размышления. Ведь писатель уверен: «Одно слов правды весь мир перетянет» И он сумел сказать это слово. А теперь – дело за нами. Я уверен, что только в нас самих мы можем найти резервы против лжи, воинствующего мещанства, стяжательства. В нашем неравнодушии, в нашей душевной боли – будущее нашей Отчизны, судьба нашего Дома и лик Домочадца. И пока есть праведники, будет и Россия, ведь на них стояла и будет стоять Русская Земля.