Geum.ru

Картины жизни высшего света в романе Л. Н. Толстого "Война и мир"

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
Картины жизни высшего света

в романе Л.Н. Толстого “Война и мир”.

В своём романе “Война и мир” Лев Николаевич Толстой отобразил целую эпоху, целую череду исторических событий. “Даль свободного романа” у Толстого простирается от 1805 по 1812 год и на пять-семь лет далее. Это действительно целая эпоха в мировой истории, в истории России. Это эпоха наполеоновских войн, эпоха, когда одна за одной все страны, все монархи Европы преклоняли свои колена перед Бонапартом, когда дух Революции, Свободы, Равенства и Братства витал над миром, сотрясая основы государственности и приводя в ужас монаршие дома. Всё это находило своё отражение в каждом человеке, в каждом уме и в каждом сердце. И очень важно, что Толстой проводит сквозь всю эту бурю событий не отдельную личность, а всё общество, целые социальные группы, сословия, совокупность этих групп и сословий. Толстой показывает и то, как ведёт себя общество в целом, и то, как ведёт себя каждый социальный слой в отдельности, как взаимодействуют они, что думают, даже что чувствуют. Европа, в частности, Франция, всегда была ориентиром для России, для русского общества. Высшее общество, опора самодержавной монархии, жило по законам европейской жизни, жило так, как живёт свет Франции. А теперь, когда власть Бурбонов рухнула, когда сама Франция – источник революционного зла, рассадник бунтарства и родной дом Антихриста, вот теперь особенно интересна духовная жизнь русского света.

Роман открывается свиду красивой и интересной, но внутренне неприглядной и неприятной сценой, сценой типичной для высшего столичного света – салоном Анны Павловны Шерер. Это известный и влиятельный салон в том смысле, что в нём собирается виднейшая столичная знать, богатейшие люди Империи. Повсюду шум, шарканье, гул голосов, редкий и приглушённый смех над последними дворцовыми анекдотами – всё это так типично, так банально, что невольно ждёшь, что кто-нибудь непременно должен внести свежую струю в этот шаблонный до мозга костей мирок. Толстой сам сравнивает его с заведённым механизмом: “Со всех сторон доносилось мерное жужжание заведённых веретён”. Механизм этот постоянно подправляют, чтобы он, не дай Бог, не сбился с ритма и не заговорил по-новому. Сама Анна Павловна, как опытный часовщик, регулирует и подкручивает все эти “колёса” и ”веретёна”, чтобы замедлить их там, где разговор накаляется и ускорить там, где разговор идёт на убыль. Под её бдительным надзором ничто не сумеет сбиться или встать, выйти за рамки неизвестно кем установленной, но всеми чтимой и соблюдаемой нормы. Норма эта строго очерчивает круг тем, которые возможно обсуждать в салоне, именно их, только их обсуждают все. Среди этих тем: Наполеон, точнее, осуждение его, всех его действий, мыслей, всего, что окружает его и способствует ему; Александр, то есть полное противопоставление его “высокой и чистой души” Бонапарту, а за одно и “коммерческому уму” Англии. А чтобы завести эти веретёна, Анна Павловна “потчует своих гостей” некими “специалистами узкого профиля”: один видел воочию казнь герцога Энгиенского, другой с истинно “легитимистских” позиций расскажет биографию рода Конде, да ещё “с настойчивой важностью, будто его кто-то об этом просил”. Такой чётко отлаженный механизм не потерпит отступлений от общего правила. В этом обществе не нужны чувства и переживания, не нужно реальное, искреннее участие в том, о чём говорят. Все делают так, как князь Василий, который ”говорил так, будто и не хотел, чтоб верили тому, о чём он говорил”. Люди, находящиеся в салоне, так часто видят друг друга на подобных приёмах, что, как пишет сам Толстой, “успели осточертеть друг другу”. Тем не менее все улыбаются и обмениваются любезностями. Настоящий маскарад – всё искусственно, нет живого, искреннего, душевного. И Пьер в этом салоне – действительно “медведь”, нелепый, несуразный, в общем, “молодой человек, не умеющий жить”. Он поверг в ужас госпожу Шерер своей естественностью и желанием принять живое участие, спорить, недаром она “испуганно прошептала”: “Боже мой!” Он грозил сломать всю стройную систему одним своим видом, ходом своих мыслей. Таков салон Шерер, а вот и ещё один салон – салон Элен. И у этого салона есть две стороны. С одной – это антипод салону Шерер, здесь ругают Кутузова, мол, “хороший выйдет военачальник из старика”, хвалят если не Наполеона, то тонкость его дипломатии и прогрессивность его курса, а с другой – это те же разговоры на те же темы с теми же интонациями и с тем же отсутствием всякого участия. Надо отметить, что салон Элен появился много позже, чем салон Анны Павловны, - перед войной 1812 года, поэтому у Шерер тоже обсуждали Кутузова и ход войны, но с противоположных позиций. Ну в самом же деле, должно же быть хоть какое-то разнообразие, хоть какая-то имитация жизни, динамики в обществе! И вот в чём трагизм и странность высшего света: прошло семь лет с того момента, как мы впервые посетили этот салон, а в нём всё те же темы, всё то же. Семь лет! За это время мир, наверное, успел бы трижды перевернуться! Успели пасть королевства и Империи, разразилась Отечественная война, а салонная жизнь будто остановилась. В 1812 году она существует по законам 1805! Это пугает и смущает: как страна, где имеет место такое явление, смогла победить столь грозное нашествие?! А смогла, победила, потому что были и другие люди, люди “другой породы”. Главные герой романа – олицетворение лучшего дворянства, воплощение идеалов. Андрей Болконский – идеал дворянина, он честен, целеустремлён, благороден, храбр. Он, пожалуй, единственный, кто не вуалирует своего отношения к людям из салона. Он открыто “морщит своё сухое лицо в знак недовольства”, он всем видом показывает, что презирает такую жизнь. Он способен жить жизнью души и живёт ею, правда, не часто, он способен на подвиг и совершает его. Наташа – идеал человека, живущего жизнью души. Пьер – вечно ищущий, самосовершенствующийся человек, не способный жить “внешней жизнью”. Они тоже входят в понятие “свет”, высший свет, но они не такие, как все, они лучше. Они живут не для себя, не только для себя, а для всех, для любви, для правды, для жизни. И на этом фоне гадкими и низкими кажутся посетители салонов. Что винить в измене богучаровских мужиков, Курагины, Друбецкие и Берги – вот предатели и инсургенты. А поведение Жерковых и Несвицких, холодно рассуждающих о том, что если погибнет мало людей, так “кто ж нам бантик-то даст”, вообще не укладывается в голове. Когда все жители Москвы покидали свои дома только ради того, чтобы не оказаться в плену, не оказаться под властью французов, чтобы быть со своим народом, чтобы продолжать жить, помогая этой стране, в этой стране жить, Берг занимается мародёрством. Он, дворянин, русский офицер, крадёт, да ещё и у своих же соотечественников, да ещё в такую минуту! И как он смеет просить помочь ему в этом Ростовых, которые жертвуют всем своим имуществом, каждый из которых “чувствовал, что не может спорить”, что лучше отдать подводы под раненых, чем свои вещи! Ещё одна впечатляющая картина из жизни дворянской молодёжи: вечер у Долохова. Долохов не только рискует своей жизнью, становясь на подоконник раскрытого окна, но и побуждает к этому Пьера. При этом Долохов знает, что Пьер неуклюж, к тому же пьян, но он “с азартом в глазах”, несмотря на предупреждения окружающих, что “он [Пьер] сорвётся”, отвечает: “Пусть!” Для него это всего лишь забава, игра своей и чужой жизнью – забава! И жизнью квартального играли ради забавы, привязывая его к спине медведя и бросая в реку. Какие уж тут разговоры о чести. Так живёт молодёжь, а старшее поколение плетёт интриги. Князь Василий решает свести воедино свои капиталы с состояниями Пьера и Марьи. Для этого он решает женить на Элен Пьера, а на Марье – Анатоля. И в отличии от Долохова, Василий играет не жизнями, а судьбами людей. Все они играют, кто жизнями, кто судьбами, но все играют в жизнь, а не живут. И тут же перед нами как дерзкое и колкое обвинение в адрес салонного общества, в адрес Жерковых, Несвицких, Курагиных и Друбецких – роевая жизнь тушинской батареи, охота и святки у Ростовых и вывод Пьера: “Солдатом быть! Только солдатом!”

Толстой в романе “Война и мир” показал то, как и чем живёт русский свет, показал неоднородность его – от шаблонности и статики механических душ до простых и вместе с тем необычайно высоких, почти небесных идеалов.


Работа ученика 10 «А» класса средней школы №599 г. Санкт-Петербурга

Демакова Ильи.