Доклад на конференции в Анкаре

Вид материала

Подобный материал:

Доклад на конференции в Анкаре

Уважаемые Дамы и Господа!

Я хотел бы предложить Вашему вниманию доклад о практике применения российскими судами законодательства, регулирующего перевозки по системе МДП, сложившейся в течение последних лет.

Основные юридические проблемы при рассмотрении этих споров состояли в том, что у судов не было единого мнения по поводу оценки характера правоотношений между ФТС и АСМАП, являющейся национальной ассоциацией в Российской Федерации, а также поскольку в российских судах еще не сложилась устойчивая судебно-арбитражная практика по аналогичным спорам.

Немногочисленные судебные акты других российских судов по спорам поручителей по уплате таможенных платежей с таможенными органами, во-первых, были достаточно противоречивы, а, во-вторых, не могли служить ориентиром для данной категории споров, поскольку в договорах этих поручителей с таможенными органами, как правило, предусматривалось подчинение таких споров административной процедуре.

В ходе рассмотрения исков ФТС и АСМАП несколько судей гражданских составов судов полагали, что правоотношения между последними, а также правовой характер гарантии, представляемой системой МДП, должны регулироваться нормами гражданского, а не публичного права.

В то же время другие судьи склонялись к оценке правоотношений между ними и правового характера гарантии, представляемой системой МДП, как административно-правовых.

Кроме того, суды не были знакомы с нормами Конвенции, регулирующими ответственность гарантийных объединений, а также порядок и сроки предъявления требований к последним, и случаи освобождения от ответственности гарантийных объединений по требованиям таможенных органов.

По первому иску ФТС к АСМАП, Российские суды административных составов трех инстанций (первой, апелляционной и кассационной) пришли к выводу о том, что правоотношения между гарантийной ассоциацией и таможенными органами, а также правовой характера гарантии, представляемой системой МДП, являются административно-правовыми и должны регулироваться исключительно нормами Таможенного Кодекса РФ в части, не урегулированной нормами Конвенции МДП 1975 г.

Однако, в своем заявлении в Высший суд Российской Федерации (ВАС РФ), который является надзорной (четвертой) инстанцией судебной системы России по этим спорам, АСМАП настаивал на том, что выводы судов трех инстанций, о том, что правоотношения между ассоциацией и таможенными органами носят публично-правовой характер и не регулируются нормами гражданского права, ошибочны. Несмотря на публично-правовую природу конвенциональных отношений между ФТС и АСМАП в целом, само гарантийное обязательство последней по обеспечению уплаты таможенных платежей носит, тем не менее, гражданско-правовой характер.

Это непосредственно следует как из соответствующих норм Конвенции, так и из положений действующего российского таможенного законодательства, которое предусматривает использование исключительно гражданско-правовых способов обеспечения уплаты таможенных платежей, исчерпывающий перечень которых приведен в соответствующих статьях Таможенного Кодекса РФ.

Этими статьями предусматривается использование залога, банковской гарантии, депозита, поручительства, договора страхования относительно которых в Кодексе прямо указано, что эти способы обеспечения регулируются гражданским законодательством.

Причина этого очевидна, поскольку как в российском публичном праве, так и в публичном праве других стран обеспечительные обязательства денежного характера, как правило, являются предметом гражданского, а не публичного права.

Из всех способов обеспечения уплаты таможенных платежей (пошлин и налогов), предусмотренных российским таможенным и налоговым законодательством, к правоотношениям между ФТС и АСМАП могли быть применены только нормы о поручительстве, поскольку диспозиция ст. 361 Гражданского Кодекса РФ (договор поручительства) полностью соответствует характеру того обязательства, которое в силу норм ст. 3.6.8.10.11 Конвенции возникает на основании соглашения между гарантийным объединением и таможенным органом….

Из содержания вышеуказанных норм Конвенции достаточно очевидна гражданско-правовая природа гарантийного обязательства:

-добровольность его принятия

-солидарная ответственность гарантийного объединения

-ограничения ответственности гаранта определенной суммой или размером долга по основному обязательству

-дополнительный характер гарантии, поскольку платеж не может быть востребован, пока не истребован платеж от основного должника

-ограничение ответственности гаранта дополнительными условиями, содержащимися в ст. 10 Конвенции.

Помимо этого, из содержания пояснительной записки к п. 3 ст. 11 Конвенции прямо следует, что основанием возникновения ответственности гарантийного объединения перед таможенными органами является именно договор, заключенный на основании национального права, а не национальное право как таковое.

Отсюда следует, что в силу вышеуказанных норм Конвенции и Российского таможенного и налогового законодательства, правоотношения между ФТС и АСМАП по гарантийным обязательствам должны регулироваться гражданским законодательством в части, прямо не урегулированной вышеуказанным законодательством, поскольку российское публичное право регулирует только порядок (т.е. судебный – в силу соответствующих норм ТК РФ и НК РФ) и сроки (6 месяцев – в силу соответствующей нормы НК РФ) принудительного исполнения требования, предъявленного таможенным органом гарантийному объединению.

Необходимо учесть, что в соответствии со ст.31 Венской Конвенции о праве международных договоров при толковании международного договора наряду с его контекстом должна учитываться последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования.

Так как в данном случае дело касалось применения норм международного договора, действующего в большом числе государств, российским судам было необходимо принять во внимание практику судов других стран – участниц Конвенции, а также международных судов, в частности Суда Европейских Сообществ, которые неоднократно рассматривали аналогичные споры между таможенными органами этих стран и их гарантийными объединениями.

Из решения Суда Европейских Сообществ от 15.05.2003г. и решений судов ряда европейских государств, следует, что эти суды исходили из того, что обеспечительное обязательство гарантийного объединения перед таможенными властями той или иной страны – участницы Конвенции, по своей юридической природе является гражданско-правовым и должно оцениваться в соответствии с принципами гражданского права, регулирующего договорные обязательства, несмотря на публично-правовую природу основного обязательства (между таможенным органом и перевозчиком), в связи с неисполнением которого предъявлено требование к гарантийному объединению.

Такая позиция разделялась видными международными юристами, включая российскими учеными – правоведами, которые подготовили для российских судов, в том числе для ВАС РФ, соответствующие юридические заключения (проф. Садиков О.Н., составитель Гражданского Кодекса Российской Федерации, и проф. Маковский А.Л.).

Исходя из этого, АСМАП настаивала на том, что в случае наличия пробелов в Конвенции и заключенном на ее основе Соглашении между ФТС и АСМАП, необходимо руководствоваться гражданско-правовыми нормами, в частности, нормами о договоре поручительства.

На основе решений, принятых Российскими судами в этих случаях, все взыскательные меры административного и налогового характера, направленные против АСМАП были отменены, и незаконно списанные денежные средства возвращены.

Для успешного функционирования международной системы гарантий, организованной МСАТ на основе ст.6 Конвенции, применение норм Конвенции должно быть единообразным во всех странах, участвующих в системе.

В настоящее время в подавляющем большинстве стран-участниц Конвенции споры между таможенными органами и национальными гарантийными ассоциациями по исполнению гарантийных обязательств рассматриваются в гражданских судах, поскольку из самого характера гарантийного обязательства не следует, что оно должно быть предметом рассмотрения административных судов.

Рассмотрение дела по вышеуказанному первому иску ФТС к АСМАП в Президиуме Высшего Суда Российской Федерации в декабре 2007г. поставило точку в спорах о характере правоотношений между АСМАП и ФТС, а также правовом характере гарантии, представляемой системой МДП, поскольку высшая судебная инстанция России подтвердила позицию, которую отстаивали на слушании дела представители АСМАП и МСАТ о том, что правоотношения между ФТС и АСМАП по гарантийным обязательствам последней являются гражданско-правовыми и должны регулироваться помимо конвенциональных норм нормами Гражданского Кодекса Российской Федерации (ГК РФ) о поручительстве.

Здесь необходимо отметить, что Президиум ВАС РФ, очевидно, принял во внимание позицию многих европейских судов, включая Суд Европейских Сообществ, которые, как упоминалось выше, пришли к выводу о гражданско-правовом характере отношений между гарантийными ассоциациями и таможенными органами.

Такой вывод позволил АСМАП в силу нормы ст.364 ГК РФ выдвигать против требований таможенных органов возражения, которые мог бы представить основной должник, даже если последний от них отказался или признал свой долг.

При этом надо учесть, что суды всех трех инстанций в подавляющем большинстве дел отказывали в исках ФТС еще до вынесения вышеупомянутого Постановления Президиума ВАС РФ от 11.12.2007г. (по делу российского перевозчика «Кларенс+»), поскольку адвокатам АСМАП удалось убедить суды, что большинство исков ФТС не имели достаточной доказательственной базы и что таможенные органы не обеспечили соблюдение необходимых досудебных процедур и установленных норм и правил (п.7 ст.8 и п.2 ст.10 Конвенции).

При этом основаниями к отказам в исках ФТС явились:

а) недоказанность таможенным органом факта недоставки товаров в таможню назначения (п.1 ст.8 Конвенции, п.1 ст.90 ТК РФ) - в случае наличия судебных актов о признании недействительными постановлений о привлечении перевозчиков к ответственности или признания требований об уплате недействительными;

б) недоказанность таможенным органом обстоятельств по п.2 ст.10 Конвенции - в случае отсутствия доказательств, что свидетельство о прекращении операции МДП было получено противозаконным или обманным образом либо прекращения операции МДП не было (53% отказов);

в) недоказанность таможенным органом обстоятельств по п.7 ст.8 Конвенции – в случае отсутствия доказательств, принятия возможных мер по истребованию таможенных платежей с основных должников (45% отказов);

г) пропуск таможенным органом срока на предъявление иска в суд.

Суды при этом руководствовались тем, что в силу норм Арбитражного процессуального Кодекса РФ обе стороны имеют равные права и несут одинаковые обязанности, в том числе, и при участии в судебном процессе. Бремя доказывания ложится на ту сторону, которая предъявила иск в суд или ссылается на обстоятельства, являющиеся основанием их требований и возражений. Кроме того, процессуальное законодательство РФ устанавливает, что обязанность доказывания обстоятельств, послуживших основанием для принятия какого-либо административного акта, возлагается на орган или лицо, принявшее этот акт.

Именно поэтому суды, как указывалось выше, в подавляющем большинстве случаев не принимали аргументы таможенных органов об отсутствии прекращения операции МДП ввиду отсутствия убедительных доказательств последнего.

Помимо этого, суды принимали во внимание, что нормы Конвенции по существу устанавливают договорный характер правоотношений между таможенными органами и гарантийными ассоциациями, и отсюда делали выводы о равноправном положении таможенных органов и ассоциаций и диспозитивном характере этих отношений, вытекающих из заключенного на добровольной основе договора.

Вышеуказанное Постановление Президиума ВАС РФ окончательно закрепило последнее.

После появления этого постановления суды окончательно признали зависимый характер гарантийного обязательства и стали применять это положение на практике.

В частности, суды стали откладывать рассмотрение дел по искам таможенного органа к гарантийной ассоциации до вынесения решения другого суда по искам перевозчиков об оспаривании требований об уплате таможенных платежей, а также стали безоговорочно отказывать в исках к гарантийному объединению в случаях, когда это требование к перевозчику признавалось другим судебным решением недействительным.

Особо надо отметить отказы в исках таможенным органам ввиду несоблюдения последними требований п.7 ст.8 Конвенции.

Несмотря на то, что сама Конвенция и нормы российского законодательства о поручительстве (в качестве общего правила) устанавливают солидарный характер ответственности гарантийного объединения (поручителя), тем не менее, сложившаяся в течение последних двух лет российская судебно-арбитражная практика признала, что до тех пор, пока таможенный орган не исчерпал тех возможностей, которые предусмотрены национальным законодательством для взыскания долга с основных должников, обращение в суд с иском к гарантийному объединению неправомерно.

В частности, при наличии денежных средств или другого имущества у основного должника, если этот должник находится на территории РФ, таможенный орган обязан произвести взыскание неуплаченных таможенных платежей с этого должника и только после этого обратится с требованием, а потом с иском к гарантийному объединению в том случае, если имущества основного должника окажется недостаточным для погашения задолженности.

В тех случаях, когда должником является нерезидент, то российские суды признали необходимым направление требования об уплате иностранному перевозчику на языке страны-нерезидента, надлежащем оформлении и направлении этого требования в соответствии с требованиями международных договоров, а также представлении доказательств того, что должник-нерезидент действительно получил это требование. Последнее прямо вытекает из действующих норм таможенного и налогового законодательства РФ.

Кроме того, суды в качестве основания к отказу в исках таможенным органам стали рассматривать несоблюдение последними положений п.4 ст.6 Конвенции (по отношению к национальным перевозчикам) и ст.38 (по отношению к иностранным перевозчикам). Аналогичная норма о недопущении перевозчиков к внутреннему таможенному транзиту в случаях неоднократных нарушений таможенного законодательства РФ содержится в п.5 ст.80 ТК РФ.

Суды, со ссылкой на пояснительную записку к п.2 ст. 11 Конвенции, признали недопустимой ситуацию, когда один и тот же перевозчик в течение длительного времени (до двух лет и более) продолжал беспрепятственно осуществлять перевозки по территории РФ при наличии десятков и даже, в некоторых случаях, сотен предшествующих нарушений таможенного законодательства РФ.

Также суды признали, что в качестве должников должны рассматриваться не только перевозчики, но и те лица, которые обязаны уплачивать таможенные платежи в тех случаях, когда эта обязанность вытекает из норм действующего российского законодательства (ст.90 ТК РФ). Поэтому таможенный орган при наличии других основных должников (получателей, декларантов, владельцев таможенных складов) обязан предъявить требование ко всем этим основным должникам прежде, чем обращаться с требованием или с иском к гарантийному объединению.

Таким образом, сложившаяся российская судебно-арбитражная практика по спорам гарантийной ассоциации с таможенными органами подтверждает ту позицию, которую в течение многих лет отстаивает руководство МСАТ о том, что обеспечительное обязательство гарантийного объединения является по своей юридической природе гражданско-правовым. Оно должно регулироваться национальными гражданско-правовыми нормами в части, прямо не урегулированной нормами Конвенции.

Споры по таким обязательствам должны рассматриваться преимущественно в гражданских, а не в административных судах, если иное не оговорено в соглашениях между гарантийной ассоциацией и таможенными властями страны – участницы Конвенции, хотя в данном случае важен не состав суда (гражданский или административный), а те правовые нормы, которыми руководствуется суд, разрешая данные споры.

В.С. Плешаков, управляющий партнер Адвокатского бюро «Плешаков, Ушкалов и партнеры»

Blog

Доклад на конференции в Анкаре