Ромен Роллан «Все музыка»
| Вид материала | Документы |
- Ромен Роллан Жизнь Рамакришны, 3160kb.
- Роллан Ромен Настанет время, 786.99kb.
- Реферат Тема: Музыка Ренессанса, 46.83kb.
- Календарно-тематический план по предмету «Слушание музыки» 3 класс (3-летний срок обучения), 16.11kb.
- Цивилизация в своём развитии никогда не знала спокойных и безоблачных периодов. Икультура, 69.42kb.
- «Музыка и здоровье человека», 78.94kb.
- В. Н. Ляшенко Рабочая программа, 189.81kb.
- Домашнее задание 1 1 Музыка и литературные герои Учить вслушиваться в мир звуков, 151.45kb.
- Евграфова Людмила Владимировна (учитель музыки) г. Ярославль, 2008 пояснительная записка, 119.92kb.
- Т. И. Розбицкая Музыка в жизни и творчестве И. С. Тургенева Все виды искусства так, 46.59kb.
Ромен Роллан
«Все - музыка»
Автор: Алла Кострыкина
Журнал Стиль&Дом, №4/2004
Все - музыка... Все звучит, даже камень. Вся Вселенная - это звук, - написал в дневнике в 1888-м молодой Роллан. - Мое чувство музыки, эта страсть, наполнившая мою жизнь, была вскормлена не музыкантами, а природой прежде и превыше всего. В моем жадном и экстатичном наслаждении природой большую часть занимали слуховые впечатления..."
Динамичное музыкальное восприятие окружающего мира Роменом Ролланом взросло на основе привитого с самого раннего детства умения слышать, видеть, впитывать в себя окружающее. Этому способствовала Франция, ее сочная народная речь, сказки и прибаутки, песни милой Бургундии. Ему всегда было свойственно видеть пейзаж, "слыша" его. Тишина, молчание природы были самой выразительной музыкой. На склоне лет писатель Роллан вспоминал "жужжание пчел, шумящие, словно орган, верхушки смолистых сосен, освещенных солнцем, бормотание ручейка и ритмическое похрустывание стада на зеленой поляне". "В сонной провинции несколько мелодий Гайдна, Моцарта и Россини ввели ребенка, и не подозревавшего этого, в мир Германии и Италии", - делится Роллан в своих Меmoires.
От матери он унаследовал не только свое природное музыкальное дарование, но и страсть к музыке, как источнику душевной красоты и силы. нравственного обогащения и бесценного общения... В своих дневниках, воспоминаниях и письмах Ромен посвятил матери строки, полные благоговейной любви и преклонения: "Мы чувствуем почти одинаково, ведь это она мне дала мою любовь и моральные устои. Я не знаю, что бы она делала без меня все эти годы, да и я без нее".
В письмах к матери, уехавшей ненадолго в Париж, четырнадцатилетний сын подробно описывает прожитые дни, и во всех почетное место отводит музыке. Высокое призвание к музыке становится тогда уже ясно ему самому и окружающим. Великолепный слух, память, глубокая эмоциональность, руки, созданные для рояля, - все это неудержимо влекло юношу к музыкальному исполнительству. Но ни мать, ни отец этого не допустили. "Не хочу, чтобы мой сын стал бездельником", - заявил отец-нотариус.
В 1880-м наступил первый кризис, оставивший глубокий след на всю жизнь. Роллан так и не утешился, даже в старости, даже после всего, что создал. В этом же году состоялся переезд семейства в столицу, и поступление Ромена в лицей Св. Людовика. Первые годы обучения были "тяжким временем", мучением. Музыка тогда стала убежищем, куда юный мечтатель бегал от шумной и насмешливой ватаги сверстников. Однако переезд в Париж имел огромное влияние на всестороннее развитие Роллана, поэтому неудивительно, что страницы его юношеского дневника полны... музыкой. В 1880-1881-м он берет уроки у Жозефины Мартен: она была пианисткой при дворе императрицы, другом Россини, часто слушала игру Шопена. Под ее руководством Роллан впервые серьезно занимается на фортепьяно.
Ежедневное музицирование, мысли о музыке, вызванные услышанным в концертах или знакомством с новой партитурой, впечатления от встреч с музыкантами или интересными людьми. влюбленными в искусство так же, как и он сам - все становилось главным в жизни молодого Роллана. Стремясь всеми помыслами к высоким чувствам, он преклонялся перед Генделем, нежно любил и много играл Моцарта, шаг за шагом познал Берлиоза, Франка, Вагнера.
Особую роль в формировании духовного облика молодого человека сыграл Бетховен. "Это было больше, чем любимая музыка, это был нравственный идеал, жизненный критерий... Я был обессилен... Мои зубы стучали; мне кажется, что если бы я прослушал это еще раз, у меня был бы нервный припадок", - писал он после прослушивания Торжественной мессы в концерте Парижской консерватории в марте 1887-го. Записи в дневнике, сделанные двадцатилетним Ролланом, отражают философские и религиозные сомнения, размышления о высоком предначертании искусства. "Революционно-мистический Будда" – прозвали его товарищи по Эколь Нормаль, куда он был зачислен летом 1886-го.
Музыка присутствовала во всем, хотя ее значение не всегда на поверхности, а подчас в глубине сокровенных мыслей и переживаний. Музыка помогала ему сохранить в чистоте лучшие помыслы своей творческой юности. Он познавал ее все глубже и разносторонней. Привычным стало изучение за роялем всего, что удавалось услышать в концертах. Свои впечатления Ромен всегда анализировал и заносил в дневник: "Я замечаю в себе какую-то экзальтацию слуха, благодаря которой красивый аккорд окутывает меня холодом, пронизывает дрожью. Я хотел бы убрать публику, быть пьесой, которую играют. Мне кажется, что музыка во мне, что она - это я... У меня тенденция к гипнотическому "экстазу", как слуховому, так и зрительному".
Чем ближе Роллан был к окончанию Эколь Нормаль, тем больше он ощущал себя на перепутье. Жизнь предъявляла свои требования, и не считаться с ними было нельзя. Молодой ученый не раз говорил, что решающее значение в становлении его музыкальной профессии имела работа над историей оперы. Женитьба на Клотильде, дочери известного в научном мире Мишеля Бреаля, в 1892-м стала значимой. В конце этого года Роллан выехал вместе с женой в Рим, чтобы работать над музыковедческой диссертацией "Истоки современного музыкального театра. История оперы в Европе до Люлли и Скарлятти". Вторая диссертация была посвящена итальянской живописи XVI века. Опубликована в Revue de Paris 18 января 1896-го под названием "Упадок итальянской живописи".
Роллан вспоминает то счастливое время: "Я рылся в библиотеках квартала и с первых же шагов наткнулся на золотые россыпи: там были собраны все сокровища музыки, поэзии и критики творцов итальянской оперы конца XVI и начала XVII веков. Целый сад красоты, выросшей за три прошедших столетия. И множество забытых и полузабытых гениев. Моя молодая жена тоже была музыкантшей; и музыка наполовину заполняла нашу любовь. Какое это было счастье - разделять друг с другом радость открытий!.. Мы оба упивались ароматом прекрасной музыки, которую наши глаза и пальцы извлекали из рукописей. У меня сохранилась целая груда копий, переписанных ее и моим почерком. В полдень свет Кампаньи - это иная музыка - успокаивал наши усталые глаза. А вечером, сидя за роялем, мы наслаждались своими находками, впервые после многих веков молчания вновь просыпались забытые мелодии... В сущности говоря, я немного устал. За четыре месяца я исписал тысячи страниц".
Музыкальная эстетика невозможна, если тот, кто ей вверяется, как бы велика ни была его интуиция, не изучит основательно теорию и историю. Авторитет Роллана-музыканта был столь велик, что в 1904-м специально для его музыкально-исторического курса была учреждена кафедра в Сорбонне. На его лекциях всегда была давка, собиралось до пятисот человек. Его биограф Прюньер таким образом характеризовал лекции в Сорбонне: "Ромен Роллан говорил о великих художниках прошлого так, как если бы он выслушал их исповедь. Он освещал их творчество жизненными чертами. Несколькими словами набрасывал силуэты Монтеверли, Баха, Люлли, Бетховена, и тотчас же старинная музыка переставала быть лишь музейным экспонатом, почитаемой древностью, а наполнялась жизнью и молодостью".
Лекции, музыковедческая и искусствоведческая работа на стыке веков являлись для него главным материальным источником существования, давая ему возможность писать в чем-то автобиографический музыкальный роман "Жан Кристоф".
Необходимость играть, аккомпанировать поддерживала в Роллане его природную жилку музыканта-исполнителя. Музыка - прежде всего общение. Читая свой курс, участвуя в концертах, он все время совершенствовал свой высочайший пианистический уровень. Вспоминая Роллана-пианиста, современники отмечают силу экспрессии, звук мягкий и в то же время сильный, особое умение читать с листа и сразу схватывать мысль автора, природные данные музыканта-аналитика.
"Если бы люди знали, каким безошибочным и безжалостным средством читать в сердцах является музыка, они бы воздержались от разговоров и даже от того, чтобы прийти. Когда я играю, у меня необычайная восприимчивость: я чувствую, каковы окружающие меня люди, даже если они ничего и не говорят, по крайней мере, мне так кажется". Эту запись в дневнике Роллан сделал 27 августа 1903-го.
Музыкальное общение было основой многих дружеских связей. Даже в своей семье Роллан был близок с теми, с кем его соединила общая, благоговейная любовь к музыке. Именно она была основой отношений сына с матерью, брата с сестрой, с другом юности - поэтом Андре Сюаресом. Дружба Роллана с Луизой Круппи - женой французского государственного и политического деятеля, музыкантшей, романисткой, драматургом - была озарена звуками.
В 1912-м "Жан Кристоф" был завершен. На это, грандиозное по замыслу, произведение ушло почти двадцать лет! Взаимное постижение, обогащение через музыку было для автора, как и для его прототипа Кристофа, самым естественным. Отношения с женщинами Ромен Роллан рассматривал сквозь призму музыкального восприятия. "У вас осталась моя тень. Когда вам будет грустно, она сядет за рояль, чтобы утешить вас", - писал Роллан приятельнице Софье Бертолини. К тому времени созрело и окончательно утвердилось решение подать в отставку. Он послал в Сорбонну заявление об увольнении. "Вот уже два или три года, как я почти решился на это; до сих пор медлил только потому, что кое-кто из моих коллег просил меня подождать. Я не мог больше продолжать двойную интеллектуальную жизнь; я должен был выбрать между двумя видами моего труда, иначе пришлось бы пожертвовать обоими в одинаковой мере", - писал он другу Полю-Мари Массону.
В марте 1913-го бельгийский журнал La Flamberge в специальном номере, посвященном Роллану, поместил высказывание о нем литераторов и музыкантов: "Я рассматриваю господина Ромена Роллана как одного из музыковедов, безупречно знающих музыку и имеющих полное право авторитетно говорить о ней. Венсан д'Энди".
Кровавая бойня - война 1914-го - на долгие годы сделала этого удивительного человека швейцарским изгнанником. Из фантастического музыканта вырос благородный рыцарь – борец против войны, насилия и национализма, объединивший в себе две несовместимые вещи: сердце, которое страдает, и разум, который знает. "Если я умру раньше времени, если я умру прежде, чем стану тем, кем я хотел и не смог стать, я бы хотел, чтобы сын моей сестры был воспитан, чтобы стать художником, музыкантом", - писал Ромен Роллан.
Он прожил долгую страстную жизнь. Великий француз, просветитель, гуманист, писатель, публицист, историк, музыкант, поэт, философ, защитник прав и свобод, тот мальчик (герой романа - Кристоф), который сквозь жизнь пронес чистоту и целомудренное восприятие, знание...
"Кругом тишина. Чуть колеблются листья и поблескивают на солнце, над землей встает светлая дымка; сонный мушиный рой висит в воздухе и гудит как орган; опьяневшие от солнца кузнечики пронзительно стрекочут, ликуя. Все замерло. Слышен только крик дятла; под зелеными сводами леса он звучит таинственно, почти волшебно. С далекой пашни долетает голос крестьянина, понукающего волов, с белой от пыли дороги - мерное цоканье копыт..."
Как надо дорожить покоем и красотой, умением порадоваться оставленным нам в назидание мгновениям и пережить их снова!