Geum.ru

Повседневности является чрезвычайно значимой для современных протестных движений. Ведущие свою генеалогию от таких контркультурных течений 1960-х “карнавального” типа, как, например, американские диггеры, йиппи и мазафакеры, нидерландские Провос, немецкая Коммуна 1, британский Кинг Моб

Подобный материал:
Аксютина О.А.


КУЛЬТУРА ПОВСЕДНЕВНОСТИ

СОВРЕМЕННЫХ ПРОТЕСТНЫХ ДВИЖЕНИЙ В ЕВРОПЕ


- Чем ты занимаешься?

- Живу (смеется)i.

Тема повседневности является чрезвычайно значимой для современных протестных движений. Ведущие свою генеалогию от таких контркультурных течений 1960-х “карнавального” типа, как, например, американские диггеры, йиппи и мазафакеры, нидерландские Провос, немецкая Коммуна 1, британский Кинг Моб, DIY-культурыii ставят повседневность в центр преобразования мира, стирая границы между политикой и искусством.

Однако именно эта область часто игнорируется исследователями движений. Тенденция размывания границ между протестом и искусством, и сливания того и другого с повседневной жизнью, берет свое начало в теориях и практических экспериментах футуристов, дадаистов, леттристов и ситуационистов. Не даром, большинство из вышеперечисленных контркультурных течений 1960-х были так называемыми “про-ситу” группами. Именно они [Леттристский Интернационал] провозгласили, что искусство должно “реализоваться”: повседневная жизнь должна проживаться как искусство, тем самым, делая бессмысленным выделение последнего в отдельный род деятельности, отчужденный и схороненный в музеях. Ситуационисты протестовали против этого отчуждения, пропитавшего все сферы культуры и жизни, прежде всего повседневной. Одна из основных книг, написанных ситуационистами, называлась “Революция повседневной жизни”iii. В этой книге революция рассматривалась как разрушение зрелищного, и провозглашалось, что ее удар должен быть направлен прежде всего на повседневную жизнь. Вторая книга “Общество зрелищ” исследовала отчуждение людей не только от продуктов своей деятельности и от товаров, но и от своего собственного опыта, эмоций, чувств, желаний, от какого бы то ни было творчества. “Все, что раньше непосредственно проживалось, теперь превратилось в представление”iv, писал Ги Дебор, мы стали зрителями своей собственной жизни, которая все больше воспринимается нами как жизнь чужая.

Альберто Мелуччи, Карл Оффе, Джордж Катсиафикас и другие исследователи новых социальных движений отмечали такую черту современного западного мира, как проникновение капитала в частную жизнь, иначе говоря, колонизацию повседневной жизни и превращение её в арену накопительства. Контроль государства и, в последнее время, крупных торговых и финансовых институтов, а также транснациональных корпораций, чьи интересы они отражаютv, уже распространился на такие частные сферы жизни, как деторождение, развод и индивидуальное потребление от еды до наркотиков. В такой ситуации DIY-культуры становятся средством воссоздания, или, пользуясь терминологией самих активистов, возвращения себеvi группового и индивидуального контроля над условиями повседневной жизни.

Одними из первых “современных протестных движений” эти идеи попытались реализовать европейские автономы в 1970-х и 1980-х годах (и, надо отметить, у них это получилось достаточно успешно). Они поняли: чтобы изменить мир, необходимо перестроить структуры господства в повседневной жизни. Автономы попытались превратить атомизированных индивидов в членов сообщества, коллектива, в котором могли быть созданы эгалитарные взаимоотношения, разрушая при этом систему статусов. Таким образом, для них было важно не только открыто “протестовать”, бороться с Системой на баррикадах, с коктейлями Молотова в руках (и для кого-то это было, может, и не так важно), а менять жизнь здесь и сейчас вместе со своими друзьями.

Здесь хотелось бы представить небольшой очерк повседневной жизни участников DIY-культур. Начну с описания и анализа того, где они живут. Как выразился Джордж МакКей, “доминирующей формой освоения пространства альтернативной культурой является сквотерство”vii. Сквотом (англ. squat) называется захваченное пустующее здание, где люди (сквоттеры) живут не только вследствие необходимости (например, отсутствие денег, чтобы снимать квартиру), но и по политическим соображениям (идеи автономности и независимости от государства, попытка развития своей культуры и построения сообщества и пр.). Жизнь в подобных местах сама по себе является вызовом законам о собственности и выражением взглядов на бедность. Поскольку сквотируются здания, пустовавшие долгое время, часто в сквотах нет горячей воды (или вообще воды), электричества, отопления. Таким образом, сквоты являются неким отрицанием комфорта и стабильности (поскольку люди могут быть оттуда выселены в любой момент), а во второй половине ХХ века комфорт, престиж, стабильность и безопасность являются главными ценностями “западной” культуры.

Нелегальность повседневной жизни сквотеров формировало вместе с новыми ценностями, иное понимание безопасности. Например, Элиза, одна из американских активисток формулирует это следующим образом: “Я, конечно же, очень хочу завести детей когда-нибудь. Но когда возникает вопрос безопасности и стабильности, я не питаю иллюзий, что деньги, медицинская страховка и все такое, могут обеспечить более долговременную безопасность и гарантии, чем настоящее, любящее сообщество”viii.

Здесь надо отметить вторую важную характеристику DIY-культур: реальное формирование альтернативной экономики (подпольной экономики). Во-первых, большинство активистов не платят налогов. Во-вторых, они осуществляют множество проектов, бесплатно раздавая еду, одежду, книги и др.ix.

В Западной Европе широкое распространение получил феномен “бесплатных магазинов” (особенно со второй половины 1990-х). Как правило, они расположены в сквотах, что автоматически освобождает их “владельцев” (правильней будет выразиться волонтеров, людей, добровольно организующих и поддерживающих подобные проекты) от платы за аренду. Надо сказать, что существующие в западном мире “перепотребления” бесплатные магазины процветают. Огромное количество вполне хороших и качественных вещей в Западной Европе выкидывается от одежды, мебели и мягких игрушек до бытовой техники и шампанского. Сквоттеры и другие участники DIY-культур создают открытые бесплатные зоны, где любой человек может получить одежду и другие вещи или отдать то, что больше не использует. И это является осознанным протестом против культуры, основной ценностью которой являются деньги. В таких зонах кроме практического удовлетворения материальных нужд, происходит формирование сообщества, формирование нового мира, противостоящего господствующей культуре и вместе с тем предлагающего и создающего реальную альтернативу. Как пишут сами активисты о подобного рода опыте в г. Гренобле: “Все эти пространства и виды деятельности созданы по принципу сделай сам/а (Do It Yourself), без всевозможных субсидий и в основном без денег, вне каких бы то ни было бизнес-структур или институций. Они связаны обменом и встречами между людьми жителями или участниками этой деятельности, а также неким постепенно сформировавшимся общим пониманием. Все наши виды деятельности нацелены против разных норм и систем, против культурного потребительства и в целом против этого общества, основанного на стяжательстве, конкуренции и безудержном росте”x. Причем, по мнению многих активистов и философов, именно такие проекты и являются реальной силой изменения мира. “Если бы мы собрали в один пучок всю энергию, которую леваки вложили в “демо”, пишет американский анархо-ориенталист Хаким-Бей, и всю энергию, с которой движения за гражданские права играют в свои пустые партийные игры, пытаясь стать третьей силой в парламенте, и перенаправили эту энергию на создание реальной подпольной экономики, мы бы уже давно воочию наблюдали свершение революции”xi.

К вещам и продуктам здесь формируется совершенно особое отношение, которое находит выражение прежде всего в феноменах дампстер-дайвинга, шоп-лифтинга, партизанского садоводства и самостоятельного производства как такового. Дампстер-дайвинг “продукты с помоек” или, если переводить дословно, “ныряние в мусорные контейнеры” является важной чертой повседневности изучаемых культур. Западное общество перепотребления, как уже было сказано, каждый год выбрасывает колоссальное количество “недолго использованных” товаров разного рода. Здесь же ненужные вещи не выкидываются: они отдаются друзьямxii, в бесплатные магазины, кладутся в контейнеры Красного Креста или Международной Амнистии; здесь никого не смущают дырки, пятна, складки и т.п. Одежда, как правило, функциональна и практична. Здесь не встретишь каблуков и нейлоновых колготок “до первой затяжки”. Прически также функциональны. Длинные волосы давно ушли в прошлое или были заплетены в дрэды (англ. dread locks “страшные локоны”) свалянные пряди волос. Также широко распространены короткие стрижки. Как и дрэды, они позволяют долгое время не мыть голову, что очень важно, учитывая “спартанский” быт сквоттеров. Такое отношение к вещам как некоей “общественной” собственности, с одной стороны, и радикальный отказ от постоянного “обновления” гардероба, интерьера и т.п. как протест против потребительства, с другой, формируют повседневность особого рода, где постоянная погоня за вещами сменяется креативностью и формируемым в процессе распространения продуктов сообществом.

Начиная, наверное, с конца XIX века, многие философы и писатели с тревогой (а то и с ужасом) смотрели на формирование массового общества (потребления). В 1960-е эта тенденция агрессивного потребительства достигает пика, и связана она, как ни странно, с бунтарством, точнее, с коммерческим использованием молодежных субкультурxiii. “Внезапно обнаружилось, что молодежь представляет гигантский рынок сбыта пластинок, транзисторов, электрофонов, спортинвентаря, товаров для туризма, и тогда радио, телевидение, печать стали отводить ей огромное место, во Франции, да и во всей Европе, возник своего рода культ молодежи на американский манер и по тем же самым коммерческим причинам”xiv. Многих мыслителей пугала эта погоня за вещами, им казалось, что сами люди превращаются в вещи. В 1990-е, с развитием маркетинга идентичности, когда корпорации перестали продавать товары, а вместо этого стали продавать “стиль жизни”xv, расфасованный в яркие упаковки, эта тенденция дошла до логического абсурда. Теперь вам не нужно строить и развивать свою личность, вы можете просто купить необходимые вещи и аксессуары и вместе с ними получить идентичность.

В среде же, изучаемой мной, вся жизнь является неким протестом против доминирующей культуры потребительства, тем более что принцип, лежащий в основе этих протестных движений DIY, сделай сам. Здесь почти все делается и производится самостоятельно: ремонт, мебель, сельскохозяйственные продукты, одежда, музыкальные инструменты, хлеб, газеты, журналы и т.п. (в зависимости от характера данной DIY-культуры). Продукты, произведенные самостоятельно, обладают совершенно иной ценностью для их производителей.

Кроме создания альтернативной экономики, ориентированной на свое сообщество, формируется масса проектов, рассчитанных и на “людей извне”xvi. Безусловно, здесь надо упомянуть, прежде всего такие феномены, как Food not Bombs и VoK. “Еда вместо бомб” международная сеть независимых друг от друга групп, бесплатно раздающих вегетарианскую и веганскую еду тысячам нуждающихся во всем мире в качестве протеста против милитаризма и бедности. Другая низовая инициатива немецкая VoK, иначе говоря, Volx Kchen “Народная кухня”, обеспечивает горячей здоровой едой (как правило, также вегетарианской) не только свое сообщество, но любого, заглянувшего на огонек в “легализованный сквот”.

И, наконец, последний аспект повседневной жизни, который мне хотелось бы рассмотреть здесь понимание работы в современных протестных движениях. Безусловно, для большинства активистов работа является злом, причем не производство или какой-либо труд как таковые, а именно работа. Американский анархист Боб Блэк дает ей следующее определение “принудительный труд, иными словами недобровольная производственная деятельность”xvii. Что же участники DIY-культур противопоставляют этому принудительному труду, что предлагают взамен? Они выдвигают новое понимание работы: работы как игры, как удовольствия, как творчества. Среди их многочисленных проектов (часто располагающихся в сквотах) можно упомянуть пекарни, типографии, мастерские велосипедов (где они не только бесплатно ремонтируют велосипеды, а учат людей это делать самостоятельно), мастерские для работы с деревом и металлом, печати на тканях, переработке подсолнечного масла для автомобилей и пр. Например, в уникальном по красоте и древности районе Праги Старе Стршещовице расположен сквот с одноименным названием. Он представляет собой несколько маленьких домиков (в них жили рабочие, которые строили близлежащий монастырь более двухсот лет назад), пустовавших около 20 лет. Этот сквот поистине является культурным центром данного места. Туда можно зайти выпить чашечку кофе или поучаствовать в дискуссии, посетить концерт, спектакль (один из сквоттеров альтернативный театральный продюсер) или выставку. Весь этот “труд” свободно вознаграждается после мероприятия по рукам ходит шляпа и каждый кладет в нее, сколько может. Одна из сквоттеров занимается альтернативным воспитанием и развитием творческого потенциала у детей. Она организовала различные мастерские для маленьких детей (4-9 лет), и со всей Праги дети съезжаются сюда развивать свои творческие способности.

В этом контексте важно упомянуть феномен Христиании (изначально хипповской) коммуны, расположенной на территории бывших казарм в Копенгагене, которые были захвачены молодыми контркультурщиками в конце 1970-х. Этот город в городе существует и поныне, несмотря на массу противоречий и проблем, с которыми приходится сталкиваться его жителям. Еще в 1970-х годах там была создана целая сеть альтернативных образований, существующая до сих пор: магазины, аптеки, детские сады, госпиталь, бани, рестораны, кафе и бары и пр. Были открыты мастерские по производству экологических печей, уникальных велосипедов (дизайн “Христиания”), керамики, ювелирных украшений, свечей, обуви и пр.

Кроме того, надо отметить еще один важный момент: активистам не нужно много денег, а, следовательно, нет необходимости в поиске регулярной высокооплачиваемой работе. И в самом деле: им не надо платить за аренду квартиры (они живут с сквотах, вагенбургах, лагерях протеста или просто все время путешествуют), не надо покупать продукты (для этого есть дампстер-дайвинг, шоп-лифтинг и партизанское садоводство), не надо платить за транспорт (есть велосипеды, автостоп и проезд “зайцем”)xviii. Те немногие деньги, которые все-таки необходимы (например, на оплату мобильного телефона, интернета, спортивных секций хотя можно находить и бесплатные возможности использования всего этого), зарабатываются на временных и “черных” работах грузчиками, продавцами газет, “zimmermann’ами”xix и т.п.

Идея “не тратить денег” (даже если они есть) является весьма радикальной для общества, построенного на потребительстве. Например, датчанка И., – отнюдь не бедный человек: бабушка оставила ей наследство, и, кроме того, попав в аварию, она получает нечто вроде пенсии. Но И. не тратит этих денег – для нее в этом нет смысла. Она приезжает автостопом в Берлин, чтобы повидать своего мексиканского друга, живет вместе с ним в WGxx, питается продуктами “с контейнеров”, читает книги из ближайшего магазинчика “радикальной литературы”, в котором работает другой житель этого WG. Чем она занимается в жизни? В тот момент, когда я ее встретила, она писала книгу о трансгендере. И. хочет издать ее на имеющиеся у нее деньги, чтобы распространять бесплатно, или в обмен, или за такую сумму, которую человек себе может позволить заплатить. Вот это пример непосредственной реализации принципа DIY.

“Но современная работа, продолжает Боб Блэк, предполагает и худшее. Люди не просто работают, у них есть “профессии”. Каждый конкретный человек постоянно выполняет конкретные отведенные ему функции, безо всякой альтернативы”xxi. Для DIY-культур, наоборот, характерно отрицание “специализированности” современной цивилизации, которая требует от каждого знания определенных навыков (профессии), и где на исполнение каждого дела должен быть специалист. Починить проводку, испечь хлеб, написать рассказ, покрасить стену, построить сцену, поменять паркет, вырастить овощи, сшить одежду, ковать железо и т.п. каждый “специалист” должен заниматься своим делом, изо дня в день, несмотря на то, интересно ему это или нет. DIY-культуры “предоставляют” многообразие деятельности для каждого человека, причем чтоб он/а мог/ла заниматься тем, что ему/ей интересно. Например, Стас Почобут, деятель белорусской DIY панк-культуры, историк по образованию, для зарабатывания денег иногда водил экскурсии, а потом стал работать кузнецом: просто освоил эту профессию, интересную для него на тот моментxxii. Это же касается и отрицания в DIY-культурах “традиционной” гендерной специфики домашнего труда. Конечно же, готовят пищу, моют полы, забивают гвозди и т.п. все члены сообществ вне зависимости от своего гендера, а скорей от личных склонностей и пристрастий, а также потребностей данного сообщества.

Так строится жизнь не только в большинстве сквотов, но также в различных лагерях протеста временных автономных зонах, где кроме акций прямого действия, семинаров и обсуждений проблем, которым посвящено данное событие, часто имеют место так называемые workshops мастерские, где можно приобрести полезные навыки в различных областях. Например, в Женском летнем лагере, состоявшемся с 15 по 21 июля 2004 года в Беларуси, в качестве целей были указаны “исследование положения женщин в Беларуси; налаживание контактов внутри Беларуси; активизация феминистского движения; обмен опытом и создание совместных проектов”. Но помимо этого там проходили мастерские на темы: как снимать кино, танцклассы, самооборона женщин, фотоискусство, актёрское мастерство, вышивка, бисер, вязание, diу-майки, батик, ди-джейинг.

Напоследок хотелось бы затронуть еще один важный аспект повседневной жизни современных протестных движений в Европе. Повседневность в DIY-культурах не совсем, а, может, и вовсе не “повседневна”. Постоянная “борьба за выживание” делает их жизнь тяжелой и опасной, но в то же время совместное проживание и коллективное сопротивление делают ее интересной и веселой. Каждый следующий день не похож на предыдущий. Их повседневность радикально отличается от того налаженного бюргерского быта, который характерен для большинства жителей Запада.

Большинство DIY-культур представляют собой, по терминологии Хаким-Бея, временные автономные зоныxxiii, которые рано или поздно (чаще всего рано) будут разрушены. Типичный пример – сквоты. Какова повседневность их жителей? Во-первых, она обусловлена некой нестабильностью и мобильностью существования: они могут быть выселены в любой момент, вечные переезды из одного сквота в другой. Другая важная черта повседневности – тяжелый быт: постоянный ремонт, защита от нападений полиции, наци-скинхедов и пр. Что касается лагерей протеста (экологических, антиграничных, антидорожных и т.п.), они также являются “временными автономными зонами”. Не успев наладиться, их быт разрушается внешней силой. Таким образом, повседневность становится политикой. В таких ВАЗ, движимые осознанным выбором, люди находятся вне рамок “государства”, “квартиры”, “работы” и т.п. Здесь не только, согласно известному феминистскому лозунгу, личное является политическим, здесь политическое становится личным. При этом повседневная жизнь также становится “искусством”, которое реализуется в виде постоянного творческого процесса по придумыванию и проведению акций, самостоятельного создания “быта” и т.д.


Многие проекты DIY-культур и сами DIY-культуры можно охарактеризовать как свободные зоны для повседневной альтернативной жизни. Там происходит не только отрицание основных ценностей и структур современного (капиталистического) общества потребления и накопительства, иерархичности и доминирования, но и ведется поиск и воплощение новых ценностей в жизнь. Их участники отказываются от “комфорта”, “развлечений”, “потребления” и “работы” в пользу сообщества, удовольствия, творчества, независимости. Они радикально трансформируют повседневность, стремясь сделать всех людей участниками изменения этого мира.



i Из разговора с Гневко. Берлин, 28.11.04.



ii Понятие “современные протестные движения” используется здесь как синоним малоизвестного в российской гуманитарной науке концепта “DIY-культуры”. Английский исследователь Джордж МакКей, который ввел понятие “DIY-культуры” в научное сообщество, дает ему определение следующим образом: “DIY-культура, ориентированное на молодежь и адресованное ей сочетание интересов и практик, связанных с экологическим радикализмом, политикой прямого действия, новыми музыкальными звучаниями и опытами, является своего рода контркультурой 1990-х годов. Как и в версии 1960-х гг. слово “контркультура” мы связываем с такими характеристиками DIY-культуры, как воодушевляющая деятельность, нарциссизм, свойственная молодости самоуверенность, принципиальность, а-историзм, идеализм, терпимость, творческий подход, плагиат, также как и отрицание или принятие технологических инноваций”. McKay G. DIY Culture: Notes towards an intro // DIY Cultures: party and protest in nineties Britain / Ed. G. McKay L.; N.Y.: Verso, 1998. P. 2.



iii Vaneigem R. Traite de savoir-vivre l’usage des jeunes generations (в англ. пер.: Revolution of everyday life). P., 1967.



iv Дебор Г. Общество спектакля. М.: Логос, 2000. С.23.



v См., например: Кляйн Н. No Logo. Люди против брэндов. М.: Добрая книга, 2003; Четвертая мировая война (Фрагмент выступления перед Международной гражданской комиссией по соблюдению прав человека в Ла Реалидад, Чьяпас, 20 ноября 1999 г.) // Субкоманданте Маркос. Другая революция: Сапатисты против нового мирового порядка. М.: Гилея, 2002. С. 144-162; Хомский Н. Прибыль на людях. М.: Праксис, 2002; Battling big business: Countering greenwash, infiltration and other forms of corporate bullying / Ed. E. Lubbers. Dartington: Green books, 2002; Monbiot G. Captive state. The corporate takeover of Britain. L.: MacMillan, 2000; Capitalism and the informative age. The political economy of the global comunication revolution / Eds. R.W. McChesney, E.M. Wood, J.B. Foster. N.Y.: Monthly Review Press, 1998.



vi Английский глагол to reclaim требовать обратно, возвращать себе является одним из ключевых понятий современных протестных движений. Это можно видеть даже по их названиям: Reclaim the Streets Вернем себе улицы, Reclaim the Fields Вернем себе поля, Reclaim the Nights Вернем себе ночи и т.п.



vii McKay G. Op. cit. Р. 34.



viii Tricks of the tradeless // Days of war, nights of love: Crimethink for beginners. Atlanta: Crimethinc, 2001. P. 190.



ix Опять же, в этом они наследники некоторых контркультурных групп и течение 1960-х, сочетавших политические перфомансы с бесплатным распространением различных товаров. Например, “диггеры” (1966-68), наполнили целый район Сан-Франциско (Хейт-Эшбери, где в изобилии плодились хипповские коммуны), бесплатными проектами, распространяя пищевые продукты, одежду и пр.; или йиппи (YIP Youth International Party), одна из ключевых фигур которых, Эбби Хоффман выпустил фолиант под названием “Сопри эту книгу! Как выживать и сражаться в стране полицейской демократии”, включавшей следующие разделы: “Бесплатная еда”, “Бесплатная одежда и мебель”, “Бесплатный транспорт”, “Бесплатное жилье”, “Бесплатная связь”. Что касается Европы, то здесь можно упомянуть голландское контркультурное движение середины 1960-х Провос (от слова “провокация”) с их “белыми планами” например, идея бесплатного транспорта (“план белых велосипедов”) “провокация против частной собственности” и “монстра-автомашины”.



x Борьба сквоттеров в Гренобле, Франция // URL: 10.04.05.



xi Хаким Бей. Устойчивые временные автономные зоны // Антология современного анархизма и левого радикализма. В 2-х т. Т. 1: Без государства. Анархисты. М.: Ультра.Культура, 2003. С. 343.



xii Например, в одном из бывших сквотов Берлина ненужная одежда и обувь складываются в отдельный шкаф, чтобы любой из жителей этого дома, мог взять эту вещь себе, если ему нужно. Таким образом происходит некий круговорот вещей в сообществе.



xiii См.: Frank T. The conquest of cool. Business culture, counterculture, and the rise of hip consumerism. Chicago; L.: The University of Chicago Press, 1998; Frank T. Rock n roll is a health of the state // Buffler. 1993. #5. P. 5-14, 119-130.



xiv Мерль Р. За стеклом. М.: Прогресс, 1972. С. 195.



xv Интервью Ренцо Россо, владельца компании Diesel Jeans журналу “Paper”. Цит. по: Кляйн Н. No Logo. Люди против брэндов. М.: Добрая книга, 2003. С. 51.



xvi Вообще, желание стереть границы между “активистами” и “обычными людьми” является важной тенденцией в DIY-культурах последнего времени.



xvii Блэк Б. Упразднение работы // Блэк Б. Анархизм и другие препятствия для анархии. М.: Гилея, 2004. C. 29.



xviii Все это, конечно, во многом условно. Все-таки не все активисты живут в сквотах, тем более после всех законов последнего времени, наложивших серьезные ограничения на возможности сквоттирования в Германии, Великобритании, Италии, Франции.



xix Специалистами по ремонту квартир широкого профиля.



xx WG (нем. Wohnung Gemeinschaft дословно квартира-коммуна) очень распространенная в Германии практика совместного проживания людей, как правило, “по интересами” анархистов, панков и т.п., но не обязательно также в таких “коммуналках” могут жить студенты, экономя деньги на аренде.



xxi Блэк Б. Упразднение работы // Блэк Б. Анархизм и другие препятствия для анархии. М.: Гилея, 2004. C. 30.



xxii “Я, допустим, могу питаться нерегулярно, поэтому для меня нормально, что я не работаю. Приходит кризис, когда мне нужно что-то сделать. Я, например, периодически вожу экскурсии по Гродно, Гродненской области и по Беларуси вожу иностранные экскурсии как экскурсовод, причем периодически, когда я чувствую, что нужно заплатить за квартиру-телефон-газ-воду, а у меня нет желания писать столько статей, мне это не интересно, я прихожу и говорю: “Есть у вас экскурсии на данный момент?” У меня просто есть такая возможность… Мне говорят: “Да, есть, вот, пожалуйста, веди”. Ну, и это работа. То есть мне не всегда хочется видеть эти довольные лица, которые едут смотреть что-то, что я уже видел 5 раз”. Интервью со Стасом Почобутом. 07.11.01.



xxiii См.: Хаким-Бей. Постоянные автономные зоны // Хаким-Бей. Хаос и анархия. Революционная сотериология. М.: Гилея, 2002. C. 64-69; Хаким Бей. Устойчивые временные автономные зоны // Антология современного анархизма и левого радикализма. В 2-х т.т. Т.1: Без государства. Анархисты. М.: Ультра.Культура, 2003. С. 339-347.