Василию Аксенову, стиляге и писателю от неглавных героев его книг с любовью, уважением и стебом

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Книга первая 2, 4961.14kb.
• Священник Александр Торик- воцерковление, 761.15kb.
• «Юный патриот», 163.41kb.
• И. С. Тургенева «Отцы и дети» Тема: Испытание любовью. (Проблема человеческих ценностей, 197.04kb.
• Марина Крымова баня лечит, 2463.46kb.
• Суворовская Наука побеждать величайший памятник русского военного гения остается удивительно, 240.44kb.
• Давно замечаю, что речь детей часто отличается ограниченностью словаря, обилием стилистических, 124.01kb.
• Роман Белоусов Из родословной героев книг, 3581.72kb.
• Литературное путешествие «В мир гоголевских книг и героев». (200 – летию Гоголя, 35.27kb.
• В гости к любимым героям сказок (праздник), 28.73kb.

человек выбрал где жить, деньги отдавать не хотел государству, а ему пятнадцать лет, ну как при Сталине-палаче, да еще все отняли...


Больше всего разозлило Алекса не пятнадцать лет - где он и где они со своими тюрьмами! и не конфискация - да пусть подавятся теми совковыми пластинками, всеми этими «Цветами» и «Голубыми гитарами», здесь Битлы и Ролинги свободно лежат и джинсами полки в магазинах завалены... Больше всего разозлило Алекса, что попрекают тетю Асю теми убогими шмотками, которые ему видите ли за счет советского правительства выделили... Да эта сраная советская власть это говно, что ему с барского плеча дали, никогда на себя не напялит, а ему пожалуйста, на ! и попрекают... Мол носи, благодари, а если убежал - то верни... И решил Алекс вернуть. Долг. Советской власти и правительству.

Костюм нашел почти сразу, в Гарлеме, в магазине похоронных принадлежностей -один в один с тем темно-синим старческим двубортным убожеством, что накатила советская власть со своего барского плеча. Пальто в рубчик, точь-в-точь такое же, как у него было, купил у знакомых советских эмигрантов-евреев, рубаху выпросил в Армии Спасения, сделав ей в свою очередь приятное - пожертвовав сто долларов. Галстук нашел совершенно случайно, выглядывал из пластикового мешка возле помойки на улице, ботинки приобрел в магазине «Спецодежда», имели название - ботинки специальные, химическостойкие и очень походили на говнодавы скороходовской фирмы. А вот со шляпой возникла непредвиденная проблема - таких шляп с пятидесятых годов в Америке нет, не производят и куда дели те, что произвели, неизвестно. Почти полгода искал Алекс шляпу - и по мага­зинам уцененых товаров в бедных районах Нью-Йорка, и в Армии Спасения, и... И где только он ее не искал, а нашел на голове негра-бомжа, весело играющего в подземном переходе на сорок второй улице на губной гармошке. Искаемая шляпа, федора-горшок, была так похожа на выданную советской властью когда-то Алексу, что он даже заподозрил, что эта та самая шляпа и есть... Негр, получив предложение от сумасшедшего - новенькую широкополую шляпу и десять долларов в при­дачу в обмен на его засаленный головной убор неизвестного происхождения, схватил Алекса за руку, прижал к своей небритой, грязной сизой щеке и заорал на весь переход:

-Мистер незнакомец, я понимаю, что глядя на мой головной убор, вы будете с ненавистью вспоминать своего самого злейшего врага, скорей всего своего последнего учителя, но я пойду вам навстречу! У меня даже есть пакет, немного рванный, но за то как в магазине! Огромное вам спасибо мистер и веселого Рождества!..

Расчувствовавшийся Алекс вывернул карман и высыпал в бумажный стаканчик веселому негру всю мелочь. И пожелав тоже веселого Рождества, поспешил домой.

При виде последней покупки Джени пришла в ужас, но Алекс ее заверил – носить это он но будет. Через день получив в химчистке вычищенную и по возможности приведенную в надлежащий (относительно) вид шляпу, Алекс упаковал всю собранную экипировку в картонный белый ящик и совершил проступок - вложил письмо в посылку, хотя это и запрещено.

Неуважаемые мною офицеры КГБ, Советская Власть и Советское Правительство! Посылаю Вам по возможности взамен когда-то полученного мною вещевого доволь­ствия для поездки в США. Прежнее не сохранилось, а аналогичное купить здесь не­возможно. Но я постарался и приобрел более-менее подобные вещи. Прощу Вас своими требованиями не беспокоить мою любимую тетю Асю, в противном случае я вынужден буду обратится к своему Правительству для принятия должных мер. Прощайте. Осужденный вами на 15 лет лишения свободы, вот уже как четыре месяца гражданин США

Александр Шарков.


МОСКВА.

-Че надо? Проваливай,-

прорычало из бездны какое-то сытое, а потому совершенно не алое животное неизвестной для Иосифа Павловича породы - крупное, с тупым взглядом, широкоплечее, с выпяченными нижней губой и подбородком, одетое в куртку примерной стоимости в одну зарплату, конечно годовую, начальника отдела Инюрколлегии... Иосиф Павлович вздохнул, как перед прыжком в холодную воду, еще можно отступится от за­думанного, но тогда торговля сигаретами под дождем по выходе на пенсию, торго­вля вот для таких же тупых дегенеративных рож, за мизерный процент, как тесть.

-Позови старшего,-

коротко сказал Иосиф Павлович, разом вспомнив все просмотренные детективы на тему современной отечественной мафиозиости. Крупное животное в дорогой шкуре слегка задумалось, мысли крупными морщинами пошли по лбу, видимо мыслительный процесс не был в чести у этого животного... Крупное животное скользнуло взглядом по лицу и фигуре Иосифа Павловича и не отметив опасности для себя и своей стаи, обернулось через плечо, куда-то еще вглубь салона, в черноту.

-Слышь, Серый, тут тебя какой-то мухомор спрашивает... Из глубины донеслось в ответ; -Давай его сюда, мухомора этого...

Бандит пятерней ухватил Иосифа Павловича за локоть, высунув из окна джипа огромнейшую лапу толщиной с бревно, ухватил за локоть, обтянутый стареньким не­мецким плащом, тоже гуманитарная помощь бывшим победителям от немецких бюрге­ров и сплюнув куда-то между ухваченной жертвой и стенкой автомобиля, слегка подтолкнул к задней дверце. Твердо, равнодушно, но не грубо. Как коробку с не очень ценным, но почему-то нужным грузом. Из-за опущенного стекла задней дверцы джипа донеслось до Иосифа Павловича;

-Ну, чего тебе надобно, старче?

Усмехаясь золотыми зубами, откуда-то из глубины машины, набитой грузными и яв­но сильными телами, смотрел в лицо Иосифу Павловичу знаток классики Пушкина. Такой же крупный, как и первый, и в такой же коже, а Иосиф Павлович точно знал все из тех же фильмов - главный бандит всегда одет в мягкое дорогое пальто, а не в кожу.. А этот на главного-старшего не тянул... Иосиф Павлович упрямо вскинул голову и ответил золотозубому:

-Мне нужен срочно старший. Срочное сообщение для Севера. Протянете время - вам же хуже будет.

Толстые бритые морды вытянулись, в глазах, тупых и ленивых, явно отражались попытки работы каких-то мыслей, но лишь попытки. Это просто тупые сильные животные, подумал Иосиф Павлович, просто тупые сильные животные.

-Мне срочно нужен старший. Срочное сообщение для Севера. Протянете - вам же хуже, -

еще раз повторил Иосиф Павлович, старясь выговаривать слова твердо и спокойно. В голове внезапно мелькнуло - может позвать милицию, дурак, здесь и менты с ними заодно, раз уж назвался груздем, то теперь тебя ни кто не отпустит отсюда, главное не боятся и добиваться встречи с Севером.

Один из бандитов протянул этому Серому трубку, в этом джипе бандитов было набито под крышу, Серый взял и что-то забубнил в нее. Немного переждав, видимо вслушиваясь, кивнул головою, как будто его мог видеть невидимый собеседник, и громко крякнув, передал трубку, протянул трубку Иосифу Павловичу.

-Давай говори!

Иосиф Павлович осторожно взял легонькую, но одновременно с этим и как-то увесистую трубку мобильного телефона с короткой антенкой обтянутой резиной, он впервые держал в руках такое чудо техники и почему-то совершенно непроизво­льно дунул туда, в дырочки, прочитав надпись латинскими буквами - PANASONIK .

-Ты не дуй дед, давай базарь, ну говори, там ждут, -

почти дружески посоветовал Серый и подмигнул голубым глазом в сетке легких мо­рщин. Иосиф Павлович прижал трубку к уху. Там раздался спокойный и интеллигентный голос, он даже удивился - оказывается и среди бандитов обладатели и таких голосов попадаются...

-Добрый вечер, извините, не знаю как. к вам обращаться. Я секретарь господина Радковского. Какое у вас сообщение для моего шефа, господина Радковекого? Може­те сообщить мне...

Иосиф Павлович сглотнул слюну, перевел дыхание, набрал воздуху полную грудь и не своим голосом произнес в трубку:

-Извините, у меня срочное и очень важное сообщение для Се... господина Радковского. Но оно терпит до конца репрезентации...

-Это не связано с безопасностью господина Радковского?

-Нет, но тем не менее оно очень срочное и важное... Очень важное... Но терпит до конца презентации...

-Передайте трубку Серому, пожалуйста.

Иосиф Павлович протянул трубку в глубь салона, огромная лапа перехватила теле бандит выслушал сказанное ему, крякнул еще раз и сунул мобильник куда-то себе за спину, в предупредительные руки «шестерок». Затем посмотрел на Иосифа Павловича:

-Вот что, дед. Приказало тебе подождать. Минут через двадцать подкатят за тобою. Ясно?..

-Ясно, -

кивнул Иосиф Павлович головою, внезапно успокаиваясь. Рубикон перейден, назад пути нет, за миллиард он потребует миллион, а миллион это не восемь долларов, миллиона ему и его семье хватит... А они пусть с наследником сами делятся как хотят...

Сверху слегка накрапывало, в лужах отражались огни фонарей и фар автомашин, гости уже съехались на эту очередную репрезентацию, бандиты и милиция рассели­сь по своим авто, сквозь плащ и старенький пиджак пробирало ночным уже холодком.. Мысли прервала появившаяся одинокая темно-красная машина, лаковая, огро­мная, с обтекаемыми формами, с темными стеклами, ого! да это же «Мерседес»! какой почет и уважение... Скрипнув слегка тормозами и подняв бурунчики волн в луже, автомобиль остановился рядом с джипом. И из него вышел, степенно разгибаясь, длинный, на голову выше Иосифа Павловича, молодой худощавый человек в мягком, ага! в мягком хорошем пальто благородного вишневого цвета. Непокрытая голова, белое капле на шеи, худощавое бритое лицо с тонкими губами и яркими черными бровями было улыбчиво и слегка, самую малость, снисходительно. Молодой человек сделал два шага к джипу, кивнул Серому, затем повернулся к Иосифу Павловичу.

-Это у вас срочное сообщение для господина Радковского?

-Да... да. Срочное и важное сообщение...

-Ну что же, в таком случае прошу,-

рука с длинными музыкальными пальцами, украшенная тонким золотым кольцом на безымянном, плавно указала на автомобиль с темными стеклами. Иосиф Павлович двинулся в указанном направлении на не сгибающихся почему-то ногах. Перестань, немедленно перестань, ни кто тебя убивать не будет, за такие сведения не убива­ют, а благодарят...

Дверца автомобиля плавно распахнулась, Иосиф Павлович обернулся неизвестно за­чем, но сразу за ним стоял молодой человек в мягком вишневого цвета пальто, улыбаясь, он вежливо, но твердо подтолкнул, подсадил, подпихнул в темноту ма­шины. Через плечо вежливого и предупредительного бандита в мягком пальто Иосиф Павлович увидел кусок мокрого переулка, серый ободранный дом с темными окнами на всех своих трех? четырех? этажах, какая-то бабушка-старушка куда-то на ночь глядя спешила... Дверь автомобиля чавкнула, Иосиф Павлович оказался на мягком сиденье рядом с каким-то сопящим и в коже явно бандитом, здесь только бандиты! молодой человек в мягком пальто уселся вперед, рядом с шофером, двигатель зау­рчал, тихо и сильно.. За стеклами замелькали улицы без пешеходов, но забитые не смотря на ночь, автомобилями с темными стеклами, фонари, редкие троллейбусы, молодой человек обернулся и сказал со смешком:

-Извините, необходимая мера предосторожности. Лысый, одень джентльмену голов­ной убор.

Сидящий рядом бандит скрипнул кожей, ловко снял с головы Иосифа Павловича шля­пу и напялил совершенно непрозрачный колпак-мешок из тонкой черной материи... Мешок пах свеже выстиранным и почему-то утюгом, не гладят же они мешок, может все зря, жена наверно уже беспокоится, куда везут и не узнаешь, а зачем тебе, Ося, теперь главное - живым вернутся, что бы тебя отпустили...


АМСТЕРДАМ.

Лечатся от похмелья в России огуречным рассолом. В крайнем случае может по­мочь и томатный сок.. В Париже неплохо помогает белое вино, из таких трехлитровых коричневого цвета пластиковых канистр. Лишь бы было хоть немного охлажденное... В Нью-Йорке норовят похмелится содовой, увеличивая с каждым стаканом содержание в содовой виски. Но от этого можно снова сильно «закосеть» и все лечение насмарку, так как новым утром вновь головка бо-бо. А в Испании и на Канарах ништяк идет прива, аборигены еще на нее кричат - прива витамина алегрия! мол «лекарство и веселье», а вообще-то это ром с колой, но меня от колы блевать тянет и без похмелья, так что лучше всего ром со спрайтом, ну или с севан ап чертовым...

А в Амстердаме лучше всего лечится «Гролшем», но купленным не в супермаркете каком-нибудь там к примеру «Дирк ван ден Брок», а у испанцев на Ниэувендийк... Там у них «Гролш» хоть и дороже на какую-то мелочь и пустяк, но зато из холодильника, и брать конечно следует две, так как с одной и не полечишься как следует...

Так рассуждая и попивая холодное пиво из запотевших пузатых бутылок с рельефом выдавленным по стеклу, сидя на старинных пушках за цепями, словно пираты и сплевывая в грязную воду канала Сингел, Слави и Алекс лечились от последствий буйной ночи.

Естественно, походом в ресторан не закончилась встреча давних друзей, хотя сейчас, сидя на пушке и прихлебывая Гролш, Слави уже не мог с твердой уверен­ностью сказать - дружил ли он с Алексом, память все больше подсовывала просто приятельство, но не в этом дело. Походом не кончилось, так как от ресторана до «Гринлайна» было открыто и звучало музыкой, весельем и блеском бутылок множество баров, кофе-шопов, ресторанчиков и пиццерий... Слави помнил, нетвердо и урывками, как они втроем, хотя правильней сказать - вдвоем, он и Алекс, так как Диди чаще всего принимала в их буйствах позу стороннего наблюдателя, как они вдвоем оставляли за собою след в виде выпитого, выкуренного и съеденного... Как к ним приставали дилеры с каким-то ну просто фантастическим предложением - килограмм что ли экстази за пару сотен всего, видимо видя их состояние...Какие-то дикие пляски на столах в неизвестно чьем исполнении - неужели они? братание с братками дредастыми в растамановском кофе-шопе и попытка угона не заведенного харлея-дэвидсона от байкеровского клуба, купание в очередном грязном как и все здесь канале, попытки найти для Алекса подругу, но не из числа продажных и не цивилку... Распивание пива и распевшие песен из репертуара Битлз совместно с полицейскими, которые видимо в силу добродушности сразу поняли — легче выпить с этими крэзи-американцами, чем убежать от них... Дальше была полная темнота-чернота, по крайней мере у Слави, и вот страшное утреннее пробуждение от жажды... Полностью как в молодости - ноги-руки ломит и дрожат крупной дрожью, мокрый насквозь от пота, как. мышь, в боку колет, под ложечкой со­сет, в желудке, желудок ноет-стонет и в нем горячий тяжелый кирпич, в голове сволочь какая-то стучит на барабане и в висках ломит, под глазами страшные мешки, глаза слезятся, а во рту ночевали кони - запах и вкус такой... Веки дергаются и шею свело, спал что ли неудобно... Держась за стену, с трудом, преодолевая приступы тошноты и стараясь не тряхнуть головой - тогда все! сознанье потеряешь, оставив спать уткнувшуюся в стену Диди, Слави выполз в коридор и сразу столкнулся там с Алексом. Судя по серому цвету лица и всему остальному, старому корешу было тоже херово...

И вот они сидят на пушках, холодненьких таких с ночи, торчащих у них между ног, пьют холодное пиво, «Гролш», мелкими глотками, с большими перерывами, плюют в грязную воду с проплывающим мимо мусором и смотрят вдаль слезящимися глазами.

-Да Слави... все же сорок семь и такие ночки, это не шутка... Без длительной тренировки можно и с дистанции сойти... с копыт сковырнутся... Хвоста нарезать, я думал ночью все - хана...

-Мотор прихватило что ли?-

через силу поинтересовался Слави, шевелить языком еще не хотелось.

-Да не... когда эта корова на меня в четвертый раз полезла...

-Что за корова?

искренне удивился своему провалу в памяти Слави.

-Что за корова Алекс и где ты ее поймал?

-Как где? Слави, старый козел, это же ты ее поймал, для меня, ну на той мале­нькой улочке, где мы с тобою пристроились отливать, а Диди на шухере стояла..

-И че? не помню... А... а где я поймал эту корову?

-Ну толстенная немка, молодая с дредлокс и в штанах от «зеленых беретов» выскочила с другой стороны из-за угла, а ты ей проорал, что бы она присоединялась.

-А она? -

удивлялся Слави странностям человеческой натуры - вот ведь как бывает, ловишь для друга немку с дредлоксами, а ничегошеньки не помнишь...

-А она сказала, что уже отлила у канала и попросила закурить, ты осел! предложил ей разделить нашу компанию, она вцепилась в меня, а ночью я думал - ну и все, Алекс, пришел тебе большой...

-А че дальше то было, -

внезапно заинтересовался событиями прошедшей ночи Слави, видимо похмелье стало отступать, Алекс продолжил;

-Я ее согнал с себя и выгнал в коридор, там она по-моему, прямо в коридоре, кого-то и изнасиловала...

-Ни чего не помню, -

удивился Слави и длинно сплюнул в воду. Как раз на проплывающий мимо пластиковый пакет с каким-то мусором, Алекс заинтересованно посмотрел на пакет, вздохнул и сделал большой, а не мелкий, глоток Гролша.


Слави и Алекс одновременно глянули друг на друга и скорей всего тоже одновременно подумали друг о друге - как же он изменился... Память пыталась подска­зать какие-то воспоминания, напомнить, какими они были, но все застилалось сегодняшним видом - мешки под глазами у обоих, длинные волосы и борода с редкими-редкими седыми нитями в них у одного, морщины вокруг глаз и рта на невыбритом с красноватыми мелкими жилками лице у другого... Довольно таки крепкие щеки, и нос выглядывающий из бороды-усов у одного, и со значительной проседью жидкие волосы другого... Видать несладко ему было этой ночью - подумал один, да, жизнь его сильно не баловала - подумал другой... Слави улыбнулся и потянулся почти допитой, бутылкой к бутылке Алекса, тот двинул свой коричневый сосуд встреч. Звякнуло колоколом стекло, отозвало где-то вдалеке костельным звоном оглянулся ранний прохожий, оглянулся и улыбнулся, друзья? приятели? отхлебнули пива и еще раз улыбнулись друг другу с растущей приязнью, наверно все же мы были корешами, а не просто приятелями-знакомыми, что-то через четверть века вырисовывается сквозь туман прожитых дней - мелькнуло у обоих.


-Ты знаешь Слави, я ведь кроме как в Совке и не был больше хипом... -Как же так, Алекс? Ты же мне ночью рассказывал, что в 76 оказался в Штатах, там же

волосатых еще навалом было?..

-Да знаешь, Слави, закрутило меня, я же после советской армии голодный был, на каждую юбку волком смотрел, бросится готов был, ну а тут секретарша эта, Джени, что стала моею женой, а потом конченной мымрой, наследство, бизнес, купил кусок земли, а там строительство началось, я еще больше разбогател, Джени меня в круг сраный ввела, аристократка херова, круг-то - аптекарша с мужем аптекарем, лавочники и прочая мелочь, я деньги вложил в акции одной фирмы на Аляске - она в гору поперла, я акции продал с большим наваром, она сгорела, дома, земли, магазины, херня всякая, одних ресторанов в том Жопаплюйске трахнутом у меня было аж двенадцать... Уже примеривался к игорному бизнесу, не ка­зино конечно, там мафия, а знаешь - тотализатор и прочая, как стал... пить и трахать все, что шевелится, почтальоншу, всех официанток и продавщиц в своем бизнесе, кассирш, до муниципальных сотрудниц уже добирался, половину подруг своей мымры отодрал... И пил, пил, пил... Потом лечился в клинике одной...

-Может зря мы так вчера вдарили, а, Алекс?..

-Да не бойся, я после того лечения четыре года в рот не брал, потом понемно­гу развязался, но запои не начались.. И кроме Джени ни на кого не смотрел, но и бизнесом заниматься не мог, блевать с него тянуло, как гляну на бумаги, что подписывать надо, так сразу рвотные позывы, такой вот рвотный рефлекс, дружище... Я рад за тебя Слави, что все эти годы ты в хипповой шкуре пробегал, молодости нашей не изменил... Рад. Хоть один из нас двоих...

-Да ладно тебе, Алекс, из меня героя Советского Союза клепать... А дальше-то что было? Все пучком, с чего развод-то?..

-Да, Джени, настоящая американка, когда изменял - терпела, когда пил - терпе­ла, когда на бизнес положил с пробором - не выдержала, на развод подала и на суде все вывалила, да еще с доказательствами, со свидетелями, ну и я не силь­но отбрехивался... Слава богу - наследников не было, видать не судьба, так суд трахнутый пополам все и разделил.. Я, что бы ее морду не видеть, свою полови­ну всего недвижимого продал разным людям, бабки на американ экспресс и махнул в Европу... Не поверишь Слави, за четверть века первый раз путешествую, пе­рвый раз... Все бизнес проклятый!.. Вот уже неделю, в Амстердаме... Неделю и тебя повстречал... Будем Слави, за нас!

Снова звякнуло стекло глухим колоколом, снова отозвался где-то далеко костельный колокол, булькнул Гролш, затекая в уже смягченные и охлажденные глотки, два длинных плевка, Слави установил бутылку на пушке и начал сворачивать небольших размеров джойнт. Можно даже сказать - джойнтик.

-Ну да ладно, хватит о грустном. А как ты, Слави? Я почти ни чего с твоих ночных рассказов не помню... Почти ни чего...Ты вроде бы сидел что ли? За что?

-Долго рассказывать, пришили диссидентство, а фактически за то, что свободно жить хотел... Не будем о грустном, как-нибудь в другой раз...

-А ты говорил, что вроде бежал из Совка после путча?.. Вроде бы много катал по миру?.. Ну-ка напомни.

-Да что снова ворошить, Алекс, -

оба покосились на проходящую мимо стройную мулатку в очень короткой юбке, затем Слави продолжил.

-Как-нибудь по приколу и на трезвую голову сядем, и я тебе еще разок с подробностями все и выдам. Насчет катал - да, я протусовался что надо, после несвободы в Совке, был в Индии, Штатах, Канараы, всю Европу раз сорок насквозь во всех направлениях, ну Израиль, Марокко, Сенегал, Карибы, Ибиза даже, -

захохотали оба нехорошему названию, поймет только знающий русский язык. Насмеявшись, оттерли слезы, Слави рукавом цветастой рубахи не первой свежести, Алекс же рукавом сиреневого блейзера от Кардена, правда сильно измятого и весь в различнейших пятнах, по которым можно было изучать прошедшую ночь... Под блейзером у Алекса была все та же полосатая сорочка с крокодилом.