Geum.ru

Текст взят с психологического сайта

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   ...   16


Объекты, представляющие ценность для группы, - вот что защищают стереотипы. Объяснение специфики действия стереотипа не врожденными свойствами психологии мышления и восприятия, а функцией защиты социальных ценностей, функцией ориентира при определении отношения личности к объекту или явлению, составляют одну из сильных сторон в рассуждениях Липпмана. Этой же защитной функцией объясняется и еще одна отличительная особенность стереотипа - его эмоциональная насыщенность. Чем тверже оценка, тем, как правило, большую эмоцию вызывает любая попытка подвергнуть ее сомнению, и, наоборот, чем интенсивнее эмоция, тем категоричнее выражающее ее мнение.


Пожалуй, единственным специфическим признаком стереотипа, относительно которого существует почти всеобщее единодушие, - это интенсивность эмоционального фона, сопровождающего его реализацию. На этот факт обращал внимание еще У. Липпман. Природа эмоционального наполнения стереотипа пока что почти не изучена, однако в настоящее время можно выделить две основные точки зрения.


В одном случае эмоциональная энергетика стереотипа рассматривается как проявление личностных процессов и соответственно устойчивость стереотипа объясняется их константностью. В другом случае, наоборот, эмоциональный заряд стереотипа объясняется фактом его прочной фиксации в структуре личности и соответственно ставится в зависимость от глубины и степени устойчивости самого стереотипа. Согласно первой точке зрения, индивид держится за стереотип потому, что он выражает и защищает его личные интересы, согласно второй - потому, что стереотип выражает и защищает интересы социальной общности.


118 Опыт США: парадигма объяснения


Рассмотрим первую точку зрения, наиболее четко выраженную Г. Олпортом [Allport, 1958]. Она интересна тем, что представляет характерный вариант подхода к стереотипу как когнитивному элементу (т. е. одному из компонентов) установки, причем установки специфической - этнического предрассудка.


Конструкция Г. Олпорта такова. Предрассудок включает два обязательных компонента: отношение (установку) симпатии или антипатии, причем не просто, как "конкретное отношение к конкретной группе", а как "выражение всего способа мышления о мире, в котором он живет", и "связанное с ним чрезмерно общее и потому ошибочное убеждение" [Op.Cit., р. 19]. Отношение между компонентами предрассудка состоит в том, что система убеждений обычно приспосабливается к системе установок, представляет их в сознании субъекта, рационализирует.


В свою очередь, главную роль в системе убеждений выполняет "категория", "имеющийся набор (группа, связка) ассоциированных идей, в целом обладающий свойством управлять повседневным приспособлением" [Op.Cit., р. 170]. Что касается стереотипа, то он есть "преувеличенное убеждение, связанное с категорией. Его функция состоит в том, чтобы оправдывать (рационализировать наше поведение в связи с этой категорией") [Op.Cit., р. 171]. Итак, категория рационализирует отношение, а стереотип категорию.


Исходя из своего представления о категории, Олпорт утверждает, что У. Липпман именно ее имел в виду, говоря о стереотипе. Полемизируя с Липпманом, он говорит: "Стереотип не тождествен категории. Он, скорее, фиксированная идея, сопровождающая категорию. Например, категория "негр" может содержаться в уме просто как нейтральное, утверждающее понятие, относящееся просто к расовой принадлежности. Стереотип появляется, когда и если первоначально нейтральная категория наполняется "образами" негра и суждениями о нем как музыкальном, ленивом, суеверном и т.п." [Op.Cit., р. 187]. Иными словами, Олпорт делит стереотип Липпмана на две части и признает лишь за "образом-картинкой" право называться стереотипом. На наш взгляд, подобное деление не имеет принципиального значения; категория, "наполненная" образом, и есть стереотип Липпма-на, разделить их можно лишь теоретически. Однако Олпорт не случайно настаивает на различном толковании. Для Липпмана яркий эмоциональный образ - это обязательный признак любой категории, связанной с ценностной структурой личности. Олпорт же ограничивает сферу действия стереотипа тем аспектом, который связан с внутренними психологическими процессами, в первую очередь такими, как вытеснение, проекция, рационализация и другими - защитными в их классическом фрейдистском понимании. Вывод, к которому при-Американский вклад в развитие социальной психологии ... 1 19


ходит Оллпорт, соответствует его логике: стереотип и стереотипизи-рованное мышление суть печальные привилегии личности определенного типа - невротической, "авторитарной" и т. п.


Разумеется, Олпорт далек от того, чтобы объяснять существование стереотипов только психодинамикой личности. В своей книге "Природа предрассудка" он анализирует еще две основные причины: человек может испытывать предубежденность к другому, угрожающему его интересам; он может также внешне демонстрировать предрассудок как выражение согласия с нормами группы, иными словами, лишь формально быть предубежденным.


В целом в последнее время психоаналитический подход имеет гораздо меньше сторонников.


Необходимо отметить, что психодинамический подход к стереотипу имеет гораздо меньше сторонников, нежели точка зрения, основанная на признании решающей роли социальной общности в процессе формирования, функционирования стереотипов и их усвоения личностью, а попытки определить стереотип без применения понятий "социальная группа", "социальный символ" и т. д. редки.


Даже в том случае, когда признается роль психодинамики, это признание сопровождается указанием на не меньшую, по крайней мере, роль социальной группы. Так, например, по мнению Ла Виолетт и Силверт: "Выбор, детализация и наполнение стереотипа в процессе его формирования и структурирования может объясняться не только его (индивида. - П. Ш.) личностными потребностями или психологическими механизмами, но, кроме этого, также процессом сохранения своей идентификации с группой и своего в ней статуса" [La Violette, et а1, 1951, p. 259].


Осознание этого мы находим и в следующих словах МакДэвида и Хэрэри: "Когда индивиды принадлежат к высокоорганизованным группам или обществам, они чаще всего бывают ограничены в своих связях с членами других обществ или групп, и таким образом их межличностные отношения основываются скорее на предрассудках, нежели на точной и надежной информации и непосредственном опыте" [McDavid, et а1, 1974, р. 197].


Подводя итог, нельзя не отметить, что и в этом объяснении, и в исследованиях стереотипа в целом речь практически идет либо о стереотипе, возникшем ошибочно, случайно в данной социокультурной среде, либо преимущественно об этническом предрассудке. По существу нет ни одного серьезного исследования стереотипов не только представителей классов (предпринимателя, рабочего и т. п.), но даже профессий, что констатируется и самими американскими исследова-120 Опыт С III А: парадигма объяснения


телями [Taginri, 1968, р. 418]. Этот факт лишний раз свидетельствует о действии идеологических запретов на определенные темы.


6.3. Социальная перцепция и обыденное сознание


Необходимость изучения закономерностей того, что в философии принято называть обыденным сознанием, практическим разумом, здравым смыслом и т.п., не требует особых доказательств. Это одна из центральных проблем социальной психологии, если учесть регулятивную роль в поведении человека, его умозаключений, представлений об окружающем мире, других людях, самом себе.


В американской социальной психологии до работ К. Левина значение этой важной области, хотя и признавалось, однако изучалась она мало: сказывалось действие табу, наложенного во времена борьбы с интроспекционизмом. Субъективный мир считался недоступным для изучения методами науки, обязанной иметь дело только с внешне наблюдаемыми явлениями. К. Левин едва ли не первым из социальных психологов в США поставил вновь на повестку дня вопрос о необходимости изучения интрасубъективной реальности.


Как известно, согласно теории поля, поведение человека развертывается не только в соответствии с внешними, объективными, доступными для внешнего наблюдения материальными условиями. Оно зависит также от такой реальности, как психологическая картина действительности. Поскольку индивид ведет себя в соответствии именно с этой психологической реальностью, задачей первостепенной важности становится анализ закономерностей ее формирования, сохранения и изменения. Собственно, главное отличие теории поля от бихевиоризма состоит как раз в сохранении психологической реальности. Согласно теории поля, центральным объектом исследования должна быть психологическая экология, а поведение (под которым понимается любое изменение в жизненном пространстве) должно "описываться в терминах психологического поля в том виде, в каком оно существует для индивида в любое данное время". По мнению Шоу и Костанцо, "описание ситуации должно быть скорее "субъективным", нежели "объективным", т. е. ситуация должна описываться с позиции индивида, поведение которого исследуется, а не с позиции наблюдателя" [Shaw, 1970, р. 119].


Вполне логично, что Левин неоднократно подвергался критике за феноменологизм. Весьма интересно и показательно то, как защищает Левина от подобной критики его ученик М. Дойч. Во-первых, говорит он, Левин не отрицал, что понятия и методы должны быть доступны для интерсубъективной верификации. Во-вторых, он никогда не отождествлял "то, что существует для человека", с "осознанием", "сознанием" или "способностью к вербальному описанию"; он пони-Американский вклад в развитие социальной психологии ... 121


мал, что многие факторы действуют неосознанно. Поэтому, если исходить из того, что Левин допускал существование некой субъективной реальности, лежащей за пределами осознаваемого, то Левина нельзя считать феноменологом. Кроме того, его интересовали процессы осознания, и он "чутко относился к тем возможностям проникновения в суть психологических процессов, которые дают субъективные отчеты" [Deutsch, 1968, р. 417].


О том, что именно эта линия в работах Левина оказалась наиболее перспективной, свидетельствует действительное развитие социальной психологии в последующие годы. Так, со временем резко возросла роль символического интеракционизма и именно тех его направлений, в которых в качестве основного материала исследования фигурируют самоотчеты испытуемых. Кроме того, эта линия получила развитие и в интересных исследованиях Ф. Хайдера и Г. Келли, которые в центр внимания поставили закономерности отражения причинно-следственных связей в обыденном сознании [Heider, 1944, Kelley, 1973]. Наконец, следуя той же традиции, Абельсон положил начало экспериментальному изучению так называемой психологики, имеющей свои, специфические правила [Abelson, et а1, 1958]. В настоящее, время даже такие адепты бихевиоризма, как А. Бандура, признают, что субъект может быть объектом собственного анализа.


Вполне очевидно, что исследование обыденного сознания не может обойтись без использования самоотчета испытуемых. Означает ли это возвращение вспять к интроспекционизму? Формально - да. Фактически - нет, поскольку самоотчет фактически лишен статуса самодостаточного метода и дополняется рядом других сугубо объективных исследовательских процедур " Как правило, о наличии чувства симпатии или антипатии, любви, ненависти, стремления к достижению конкретной цели и т. д. часто нельзя узнать иначе, как из самоотчета. Иными словами, самоотчет в социально-психологическом исследовании - неизбежный и необходимый источник данных. Эта банальная в общем идея, несмотря на ее формальное "отлучение", практически повсеместно используется во всех методах, основанных на регистрации вербального поведения (интервью, анкета, измерение установки и т. п.).


Как известно, идея исследования психологической экологии в том виде, в каком ее предлагал К. Левин, при его жизни не нашла особой поддержки. Изучение субъективного мира индивида шло в двух направлениях: исследования влияния культуры на мышление и когнитивные процессы и исследования восприятия человека человеком.


Мысль о том, что человек не рождается с готовым аппаратом восприятия и переработки информации, что между индивидом и окружающим его миром стоит особая, порожденная обществом, условиями


122 Опыт С111Л: парадигма объяснения


бытия человека, призма, - далеко не нова. Исследования Рэдклиф-фа-Брауна, Б. Малиновского, М. Мида, многих других ученых, занимавшихся сравнительным анализом различных культур, подтвердили реальность социальных (т. е. возникших в обществе и им закрепляемых) опосредующих переменных, влияющих на память, визуальное восприятие и т. п.


Большое воздействие на исследования взаимодействия культуры и мышления оказала гипотеза "лингвистической относительности" Уорфа и Сэпира. Новый импульс аналогичным исследованиям в области психологии восприятия был дан в 1947 г. классическими экспериментами Брунера и Гудмэна. Напомним, что в этих экспериментах испытуемые (дети из бедных и состоятельных семей) воспринимали монеты в зависимости от их достоинства как большие по сравнению с нейтральными кружками того же размера, кроме того, у детей из бедных семей эта тенденция была выражена более ярко. Эти исследования возвестили о появлении так называемого "нового взгляда" на перцепцию [Brunei-, et а1., 1947].


В 1952 г. Уиттрайх [Wittreich, 1952] поставил не менее яркий эксперимент по восприятию знакомых и незнакомых людей, используя комнату Эйса, создающую иллюзию увеличения (или уменьшения) роста одного и того же человека. Оказалось, что хорошо знакомые люди, например супруги, воспринимая друг друга, испытывали значительно меньшую иллюзию, нежели при восприятии незнакомых людей. В 1956 г. Уиттрайх и Рэдклифф, используя особую оптику, искажающую восприятие, отметили большую сохранность адекватного восприятия испытуемыми лиц "власть предержащих" (одетых в военную униформу с четким знаком воинского чина) по сравнению с восприятием лиц "власти не имущих" (одетых в нейтральное штатское платье) [Wittreich, et а1., 1956].


В 1957 г. Бэгби, используя метод бинокулярного конфликта, показал, как обусловленное культурой восприятие "выбирает" из двух разных изображений более знакомое. В этом опыте двум группам испытуемых: мексиканцам и американцам предъявлялись слайды, в которых пары сюжетов для бинокулярного предъявления составлялись, например, из сцены игры в бейсбол и боя быков. Была получена большая статистически значимая разница между этими двумя группами. Оказалось, что мексиканцы были склонны думать, что они видят только бой быков, а американцы-только сцену игры в бейсбол [Bagby, 1957]. Подробный обзор "Влияние культуры на когнитивные процессы" опубликован в 1964 г. Триандисом [Triandis, 1964]. Краткий обзор исследований по этой проблеме дан в книге М. Коула и С. Скрибнер, вышедшей в русском переводе [Коул, и др., 1977].


Американский вклад в развитие социальной психологии ... 123


Вся эта проблематика охватывается всеобъемлющим термином "социальная перцепция". Ее исследуют несколько наук, от этнографии до психолингвистики, каждая в своем аспекте. Вполне естественно, что исследования в каких-то моментах пересекаются, и рано или поздно возникает проблема специализации в изучении столь широкого объекта в зависимости от предмета конкретной науки. Это далеко не простой вопрос, если учесть, что при кажущейся ясности сам термин "перцепция" требует весьма детального уточнения, выявления его отличия от таких терминов, как: когнитивный процесс, суждение, категоризация и т. п. Так, например. Френч вводит разграничение по принципу непосредственной данности: "перцепцию можно определить как процессы, непосредственно испытываемые организмами", "по мере того, как опыт становится менее непосредственным и увеличивается объем процесса интерпретации, начинают вовлекаться когнитивные процессы" [French D., 1972, р. 402]. Настоятельным оказывается и определение того, "в какой степени на исследуемые психические процессы могут оказывать влияние системы убеждений, ценностей и т. п." [Tajfel, 1968, р. 322].


Еще большую сложность представляет выяснение того смысла, который вкладывается в слово "социальная". Существуют два основных решения. Социальная - потому, что опосредуется социальной системой ценностей, социальными стандартами восприятия. Это наиболее распространенная точка зрения в общей психологии. Социальная - потому, что означает восприятие социальных объектов в отличие от объектов несоциальных. Но что считать социальным и что несоциальным, тоже далеко не ясно, поскольку многие несоциальные объекты могут приобрести смысл социальных (например, метеорит в Мекке превратился в социальный символ, объект почитания), попадая или будучи перенесенными в социальную ситуацию и т. п.


В американской социальной психологии эта проблема решалась по следующей логике. Социальная перцепция есть восприятие социального объекта. Основной социальный объект - человек. Значит, социальная перцепция есть восприятие другого человека. Такова, например, точка зрения Хайдера: "Мы будем говорить о... несоциальной перцепции, когда имеем в виду восприятие неодушевленных объектов, и... о социальной перцепции, когда имеем в виду восприятие другого человека" [Heider, 1958, р. 21]. Г. Тэджфел справедливо отмечает, что в таком решении не учитывается, что восприятие другого человека охватывает весьма обширный круг явлений от восприятия физических характеристик человека до исключительно сложных умозаключений о его личностных особенностях [Tajfel, 1968, р. 316]. Кроме того, не вполне ясно, будет ли социальным с этой точки зрения


124 Опыт CUIA: llapadu/Md объяснения


восприятие статуи или портрета и в какой степени социальна антропоморфическая интерпретация движения геометрических фигур в известных опытах Хайдера и Зиммеля [Heider, 1944].


Отсутствие четкого понимания специфики социального и его отношения к психическому ведет к тому, что социальная психология все больше обнаруживает тенденцию к концептуальному слиянию с общей психологией. По словам Маклеода (1951 г.), "проблема социальной детерминации восприятия не есть какая-то особая проблема, а просто логический и неизбежный результат развития хорошей теории восприятия" [MacLeod, 1951, р. 231]. Эта тенденция в социальной психологии берет свое начало в ранних работах М. Шерифа, который еще в 1935 г. говорил о том, что социальная психология, изучая индивидуальные различия в реакции на социальную среду, никогда не признавала, что культурные группы могут отличаться друг от друга по своему поведению из-за фундаментального различия в восприятии социальных ситуаций [Tajfel, 1968, р. 318].


Однако, несмотря на то, что объект исследования (восприятие человека) описывается в терминах общей психологии, его сущностное содержание не укладывается в эти концептуальные рамки. В связи с этим высказываются соображения о том, что "отождествление социальной перцепции с восприятием другого человека - неверно. Точнее было бы "познание другого" или "социальное познание"" [Tagiuri, 1968, р.

395]. Иными словами, логика самого объекта как бы прорывается,- несмотря на попытки загнать его в рамки индивидуальной психологии. Это становится заметно уже при более подробном выяснении специфики восприятия человека как социального объекта. По мнению Р. Тад-жури, "восприятие человека относится к процессам, при помощи которых человек узнает о других людях, их характеристиках, качествах и внутренних состояниях... Как физический объект человек в основном не отличается от других физических стимулов. В том же смысле, что мы воспринимаем главным образом их психологические свойства и возможности по различным признакам, люди, несомненно, особые объекты (животных и другие существа можно рассматривать как простейшие примеры этого класса)" [Op.Cit, р. 396]. Развивая дальше эту мысль, Р. Таджури подчеркивает, что наши наблюдения касаются того, что происходит внутри человека, строго психических явлений (намерений, эмоций, мыслей и т. п.) . Кроме того, наблюдая за людьми, мы делаем выводы об отношениях между ними, в частности о таких явлениях, как любовь, дружба и т. п. Далее, мы исходим из того, что наблюдаемый нами человек обладает сознанием и волей и способен воспринимать свое окружение, что в свою очередь определяет его действия. Поэтому наблюдатель, попадая в феноменальное поле наблюдаемого,


Американский вклад в развитие социальной психологии ... 125


изменяет его и тем самым создает определенный артефакт в процессе изучения. Кроме того, большое значение имеет то обстоятельство, что и наблюдаемый, и наблюдатель - оба люди. Это позволяет наблюдателю делать выводы о внутренних состояниях наблюдаемого по аналогии с собственными переживаниями [Op.Cit., р. 396].


Если суммировать все сказанное выше, то специфику восприятия человека человеком можно свести к трем моментам: в процессе этой перцепции большее внимание уделяется внутреннему содержанию (намерения, отношение и т. п.), нежели внешней форме объекта; процесс восприятия имеет свойство реципрокности (взаимности), он тран-зактен; и, наконец, наблюдатель в силу своего сходства с наблюдаемым может делать выводы по аналогии.


Такова общеметодологическая основа исследований психологических закономерностей восприятия человека человеком.


Количество исследований в этом направлении в социальной психологии исключительно велико. Достаточно перечислить важнейшие из них: распознание эмоций (в зависимости от возраста, пола, индивидуальных особенностей человека); способность "оценивать" других, измерение этой способности, процесс познания другого, зависимость восприятия от ситуации, когнитивные характеристики этого процесса (эффект "ореола", "логической ошибки", стереотипизации и т. п.); отношение между наблюдателем и наблюдаемым (взаимозависимость их характеристик).


Разумеется, не все эти проблемы имеют равное значение. В некоторых из них, как в фокусе, концентрируются основные задачи и трудности всей области. К таким темам следует, на наш взгляд, отнести исследования когнитивных процессов и социального стереотипа. Важное место в теоретическом анализе не только восприятия человека человеком, но и в целом закономерностей обыденного сознания, в особенности формирования на этом уровне причинно-следственных связей, начинают занимать исследования атрибуции . Наконец, следует упомянуть межличностные отношения в диаде, обычно включаемые в область под названием межличностная аттракция (привлекательность, тяготение друг к другу), где обычно рассматриваются популярность, дружба, любовь и тому подобные явления.