Ч ё ртовакоробочк а
| Вид материала | Документы |
7. Он положил коробочку назад и запер сейф. Тут, и правда что, всё заболит. Блин. Дэна-то подводить неохота. Денёк-другой потянуть можно, но парашить такой канал нельзя. Так. Чего надо делать, когда есть проблемы? Успокоиться, сесть и подумать. Он сел. Что главное? Отдать бабки. Неплохо бы и себе чего-нибудь оставить. Откуда взять? Только с английского товара, больше неоткуда. Хорошо. Допустим, он продаёт. Потом Сковорода эта самая прикатится проверять… Ну и чего? В самом крайнем случае, если не удастся договориться, сказать, что обокрали. Он чего, расписку им давал часового с ружьём ставить? Ну и чего? Насколько штрафанут? Наташа была в соседней комнате, но встречаться и смотреть, как она выёживается, не хотелось. Он снял трубку, набрал номер. - Наталья! - Да. - Так, слушай. Ты мне скажи… Вот если эти начнут ну, ты понимаешь, досматривать. Ну, второй этот их досмотр. Сколько с нас денег могут взять? Если чего-то нет. А?! - Серёжа, ты что! Продавать хочешь? - Продавать никто не собирается. Народ-то, знаешь, сейчас? Украдут, и всё, с концами. - Но это же шито белыми нитками. Кто тебе поверит! - Короче! Не надо меня учить. Сколько денег возьмут? - Сейчас. Посмотрю в таможенном кодексе и перезвоню. Оказалось, что дело тёмное. По одним бумагам выходило, что возьмут от десяти до двадцати МРОТ’ов, то есть баксов тридцать тире шестьдесят. Плюс, конечно, налог. По другим - налог и ещё от одного до трёх налогов сверху. Первое лучше, а вообще – тьфу на них. Пусть ещё докажут, что это он чего-то сделал. Он вообще пострадавший. Сергей Алексеевич принял решение, взял трубку и набрал номер. - Гриша, ты? Ага. Это тебя Сергей с Итальянской беспокоит. Хорошим товаром интересуешься? Нет, никто не видел. Тебе первому звоню. Ага. А гроши-то у тебя есть? А… Ну, давай. Жду. Вот это пошла настоящая работа! Гриша взял, Пылесос взял, потом прибежал Гриша, ещё добавил. Приходили Гена Пестельский, Саша Мальчик, Бегемот, потом стали ходить какие-то неизвестные личности. Примерно через неделю, когда напротив Сергея сидел длинноволосый брюнет из Москвы, крутил в пальцах, сверкавших семи каратным бриллиантом, розовозадого фарфорового ангелочка и вслух размышлял, какую марку лучше вбить в донышко статуэтки, зазвонил телефон. - Сергей Алексеевич? - Да… - Приветствую вас. Сковорода беспокоит. Что-то вы пропали совсем. Страх стукнул по сердцу, похолодели ноги. Сергей пошевелил плечами: ну и что случилось? А, была, не была. - Пётр Харитонович, я чего-то тут, по правде сказать, не вполне… недопонимаю вас. Вы же чего сказали? Ждать. Ну вот! Я и жду. - Дождались. Завтра мы у вас проводим повторный досмотр. Я тут консультировался с управлением культуры. Попробуем помочь вам решить ваш вопрос. Ух!.. - Завтра никак. - Что это – никак? Ты чего? Объясни. - У нас тут, как бы это сказать, кража вышла. Обнесли склад. Пётр Харитонович молчал примерно минуту. Потом засмеялся коротко и зло: - Ну, ты даёшь! Я тебе, понимаешь, помогаю, хочу со всей душой выручить, а ты тут кражи устраиваешь. - Так, а я чего? Не со всей душой, что ли? Я же ходил, предлагал. - Ты хоть ментам-то заявил? - А как же! Как только, так сразу. - Нет, так дело не пойдёт. - Почему не пойдёт? Всё нормально. Пётр Харитонович! Всё в силе. Давай встретимся и порешаем. - Да уж, пострадавший ты наш. Давай-ка встретимся. Что было дальше, даже и неинтересно. Харитоныч десятки, конечно, не получил. Раньше надо было шевелиться. Но четыре штуки Сергей дал. Как не дать хорошему человеку. Харитоныч пришёл за бабками со своим напарником, толстомордым молчаливым мужиком, тоже подполковником, только из другой конторы. Они по очереди внимательно пересчитывали пачку, Харитоныч говорил: - А я гляжу, понимаешь, ходит такой гусь. Дескать, да я, да у меня, да вы все… Ну, думаю, походи, походи, поглядим, чего выходишь. - А хрен вас знает, как у вас ходить нужно. - Серёга, да ты же умный мужик. Ну, чего нас на понт брать? Возьмите десятку, да у меня их до… Зачем так? Всё дело штуки не стоило. Вёл бы себя с самого начала нормально, поговорил бы, посоветовался, всё бы сразу и решили по-тихому. - Ладно. Лучше поздно, чем никогда. Вы тоже ребята-октябрята непростые. - Ну, давай, сложный ты наш. Чего сидеть? Магарыч где проставлять будешь? Ещё через месяц Сергей полностью рассчитался с Дэном. Бабки шли и шли, пора было готовиться к новой партии. Сергей стал думать о том, чтобы вообще сменить бизнес. На антикваре сильно не раскрутишься. Поговорил с Дэном. Тот просёк тему, согласился. Посоветовал антиквар не бросать, чтобы не терять клиентов, но добавить мебель и компьютеры. Что ж… Дело хорошее, но с бухты-барахты решать не надо. Надо подумать. А чтобы хорошо думать и хорошо работать, надо хорошо отдыхать. Сергей всё сделал, всё закрыл, все хвосты подчистил, даже коробочку эту поганую не забыл отправить назад Сеньке. Взял осторожненько, завернул в носовой платок и скомандовал водителю отослать скоростной почтой. А потом занялся организацией заслуженного отдыха. ЭПИЛОГ. В лазурно-чистом Средиземном море, недалеко от северо-восточного побережья Крита, в кабельтове от маленького островка с неизвестным названием на якоре стояла белая двухмачтовая яхта. Солнце медленно спускалось к закату. Не было жары, не было ветра, не было ничего, что нарушило бы безмятежный покой Сергея Алексеевича, Харитоныча и этого самого подполковника из другой конторы. Они сидели в тенёчке, думали о своём, отхлёбывали прохладное пивко из фирменных банок, в общем, оттягивались. Три классные тёлки, взятые для поддержания компании из Питера, залезли на верхнюю палубу и там наводили на себя вечерний загар. «Во, животные, - подумал Сергей. – Надо же, по целым дням валяются голые, как… животные какие-нибудь. Как не надоест?» Впрочем, даже удивляться было лень. Музыка, доносившаяся из динамиков, привлекла его внимание. Правильно сделали, что набрали хороших дисков. Хоть есть, что послушать. Олег Газманов пел: «Офицеры! Россияне! Пусть свобода воссияет, заставляя в унисон звучать сердца!» Даже дух захватило, он выпрямился в шезлонге, увидел, как напряглись Харитоныч и другой подполковник – значит, их тоже достало. Сергей Алексеевич глотнул ещё пивка, закрыл глаза и забыл, где он, кто он, что с ним происходит. Он не чувствовал ничего, кроме безмятежного восторга, растворившего тело, чувства и ум в безграничной водной глади, пропитанной ласковыми лучами тёплого солнца. На другом конце света в один из миллионов Нью-йоркских офисов в это самое время доставили наконец-то посланную из Санкт-Петербурга коробочку. Все работают кое-как. Сеньки ещё не было, он до двенадцати почти никогда не появлялся. На конверте была написана его фамилия, посылку надо было передать ему с рук на руки под расписку, но курьер поленился ходить второй раз. В результате конверт получил один из Сенькиных молодых и шустрых программистов. Он тоже мог бы посмотреть, что посылка не ему, а шефу. Вместо этого, глядя на экран компьютера, разорвал конверт и достал коробочку. Он знал, что это такое, участвовал в разработке программного обеспечения, слышал краем уха о том, что её дали кому-то обкатать. Хотел положить на стол и оставить до прихода начальства. Вдруг увидел, что носик ручки указывает на шестьдесят. Он задумался и думал довольно долго. Пытался представить себе человека, добровольно снизившего свой интеллект и не пожелавшего возвращаться, пытался понять, какая от этого может быть польза. Ничего не вышло. Медленно, не спеша, паренёк понял и согласился с тем, что у него в руках уникальный, небывалый шанс. Коробочка действует на того, кто поворачивает ручку. Граничные условия задачи не позволили вывести шкалу за пределы ста процентов, но сейчас-то она настроена на шестьдесят. Никому в голову не приходила возможность добровольного отказа пользователя от возврата к начальному состоянию. Насколько он помнил, такой вопрос даже не обсуждался. Если он повернёт ручку на сто и вернёт коробку шефу, никто не задаст никаких ненужных вопросов, в крайнем случае, поругают за то, что самостоятельно вскрыл посылку. Впрочем, она и так уже вскрыта. Чёрт, надо решаться, пока никто не пришёл. Он быстро пролистал заголовки файлов, восстановил в памяти, что мог. О, боже мой, что делать? Вроде бы, хуже быть не должно. Надо рискнуть. А если сработает? Он представил себе колоссальные возможности, фантастические, не замечаемые им сейчас схемы какого-нибудь принципиального нового бизнеса, разработки в тех областях, куда и нос-то никто никогда не совал. Паренёк глубоко вздохнул, зажмурил глаза. Услышал чьи-то приближающиеся шаги за дверью и быстро крутанул ручку до упора. |