Авторефераты по темам >>
Авторефераты по юридическим наукам, праву
ЕВРОПЕЙСКАЯ КОНВЕНЦИЯ О ЗАЩИТЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ОСНОВНЫХ СВОБОД В ПРАВОВОЙ СИСТЕМЕ РОССИИ (ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ)
Автореферат кандидатской диссертации по юридическим наукам, праву
На правах рукописи ЛАПТЕВ Павел Александрович ЕВРОПЕЙСКАЯ КОНВЕНЦИЯ
О ЗАЩИТЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА
И ОСНОВНЫХ СВОБОД
В ПРАВОВОЙ СИСТЕМЕ РОССИИ
(ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ
И ПРАКТИКА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ) Специальность: 12.00.01 - теория и история права и государства;
история учений о праве и государстве АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата юридических наук
Владимир - 2006
Работа выполнена на кафедре государственно-правовых дисциплин Федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования Владимирский юридический институт ФСИН России. Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор,
заслуженный деятель науки РФ
Баранов Владимир Михайлович Научный консультант: доктор социологических наук, профессор
Морозов Валерий Михайлович
Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор,
заслуженный юрист РФ
Экимов Анисим Иванович;
доктор юридических наук, профессор Толстик Владимир Алексеевич Ведущая организация: Российский университет дружбы народов Защита состоится 18 декабря 2006 года в 9 часов на заседании диссертационного совета Д-229.004.01 при Федеральном государственном учреждении высшего профессионального образования Владимирский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний по адресу: 600020, г. Владимир, ул. Большая Нижегородская, 67е. Зал ученого совета.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования Владимирский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний.
Автореферат разослан 15 ноября 2006 года. Ученый секретарь
диссертационного совета
кандидат юридических наук, доцент В.В. Мамчун
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы исследования. Процессы глобализации, ставшие существенной характеристикой современного этапа общественного развития, охватив экономику, политику, культуру, не обошли своим влиянием и право. Активно осуществляемое в различных формах (трансформация, аккультурация, рецепция, интеграция) сближение международно-правовой системы с внутригосударственной правовой системой России стало реальностью.
С этой реальностью следует не только считаться. Ее еще надлежит должным образом осмыслить, причем не только с позиций международно-правовой науки и теории конституционного права, но в первую очередь с позиций общей теории права и государства, поскольку речь идет не о фрагментарном, точечном воздействии на те или иные элементы российской правовой системы. В действительности происходит реформирование всей юридической системы, характер и масштабы последствий которого пока однозначно оценить невозможно.
Необходимость научно-теоретического анализа общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров Российской Федерации, включая Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция), продиктована также и потребностью в переосмыслении устоявшихся в теории права и ставших аксиоматичными представлений о системе источников права, о международной правосубъектности граждан и государства, взаимной ответственности государств и личности.
В соответствии с пунктом 4 статьи 15 Конституции Российской Феде-рации в своей деятельности органы государственной власти, включая суды, при осуществлении ими правосудия обязаны руководствоваться не только внутригосударственным, но и международным правом. Ныне не осталось ни одной сферы общественных отношений, которая не подвергалась бы влиянию международно-правовых норм, поэтому суды должны обращаться к нормам международного права по всем категориям рассматриваемых ими дел. В свое время суды Союза ССР и РСФСР, а также других союзных республик применяли нормы международного права, однако это применение из-за политических и исторических причин носило ограниченный характер.
Конвенция, будучи высокозначимым международным договором Российской Федерации, стала неотъемлемой частью правовой системы России. Контроль за соблюдением Российской Федерацией положений Конвенции возложен не только на Европейский Суд по правам человека (далее - ЕСПЧ), но и на внутригосударственные формы правовой защиты. Например, частное лицо в случае нарушения в России его прав и свобод, закрепленных в Конвенции, при соблюдении условий приемлемости жалобы, установленных самой Конвенцией, вправе обратиться в ЕСПЧ после того, как такое лицо исчерпает все средства внутригосударственной правовой защиты.
Вместе с тем следует особо отметить: юрисдикция ЕСПЧ носит субси-диарный, вспомогательный характер. ЕСПЧ не может рассматривать вопросы, относящиеся к исключительной компетенции любого суда Российской Федерации (оценка доказательств, квалификация деяния, назначение наказания и др.). Кроме того, ЕСПЧ не может рассматривать то или иное правоотношение, если оно не являлось предметом рассмотрения в рамках российской судебной системы. Международное право, и в частности право Совета Европы, предоставляет возможность исправить допущенные нарушения в первую очередь российскому правосудию. При этом нельзя забывать, что фактически ЕСПЧ выступает не просто и не только стимулом развития национальных правозащитных систем, но и достаточно прочной гарантией законности пра-воохранительной деятельности.
Выявление и научное осмысление вышеназванных процессов и определяет актуальность предпринятого диссертационного исследования.
Степень научной разработанности темы. Проблема имплементации норм права подверглась обстоятельному анализу в рамках теории международного права и некоторых отраслевых юридических науках (Ф.М. Городинец, Т.А. Богрова, В.А. Батырь, Р.В. Винникова, Д.А, Гаврилин, Ю. Лимэй, Н.Н. Шаповалова, И.Г. Гаранина, Л.Ю. Рыхтикова). В общей теории права отдельные аспекты, связанные с анализируемой темой, фрагментарно затрагивались при исследованиях правовой аккультурации (В.Н. Карташов), правовой экспансии (Е.А. Тверякова), иерархии норм российского и международного права (В.А. Толстик). Однако, как свидетельствует углубленный анализ юридической литературы, проблема имплементации Конвенции до настоящего времени не стала предметом специального монографического исследования в теории государства и права.
Объектом диссертационного исследования являются процессы взаимосвязи норм международного права и системы действующих норм российского законодательства.
Предметом диссертационного исследования выступает взаимодействие Конвенции и правовой системы Российской Федерации.
Цель диссертационного исследования - комплексный анализ проблем, связанных с процессом и результатом взаимодействия Конвенции и правовой системы России.
Цель и предмет диссертационного исследования предопределили не-обходимость постановки и решения следующих задач:
- анализ имплементации как формы взаимовлияния норм международного и внутригосударственного права в рамках правовой системы России;
- уточнение понятия правовая система Российской Федерации в контексте определения в ней места международных договоров Российской Федерации;
- выявление практического значения положений, закрепленных в пункте 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации;
- определение критериев отнесения международных договоров к правовой системе Российской Федерации;
- лобрисовка юридических параметров самоисполнимых и несамоисполнимых международных договоров Российской Федерации в свете действующего российского законодательства;
- определение соотношения международных договоров Российской Федерации и норм российского законодательства;
- выявление природы Конвенции как международного договора Российской Федерации;
- обобщение практики реализации Конвенции в правовой системе России;
- выявление специфики применения Конвенции в судебной системе России, особенно в судопроизводстве Конституционного Суда Российской Федерации.
Методологическую основу диссертационного исследования составляет диалектическая логика в сочетании с системно-структурным подходом и различными видами анализа, а также частнонаучные методы исследования: формально-юридический, сравнительно-правовой, исторический, формально-логический и нормативно-догматический.
Теоретической основой исследования послужили труды российских ученых - специалистов в области общей теории права (С.С. Алексеева, В.К. Бабаева, В.М. Баранова, А.Б. Венгерова, В.В. Ершова, В.Д. Зорькина, В.Н. Карташова, В.В. Лазарева, Г.Н. Манова, С.В. Полениной, И.Н. Сенякина, В.А. Толстика, Ю.А. Тихомирова, В.А. Туманова, А.И. Экимова), международного права (И.П. Блищенко, М.М. Богуславского, Л.Н. Галенской, С.А. Глотова, Г.М. Даниленко, Б.Л. Зимненко, Г.В. Игнатенко, А.Я. Капустина, А.И. Ковлера, Ю.М. Колосова, В.И. Кузнецова, Д.Б. Левина, И.И. Лукашук, Л.А. Лунца, С.А. Малинина, С.Ю. Марочкина, А.В. Мелешникова, Н.В. Миронова, Т.Н. Нешатаевой, А.Н. Талалаева, О.И. Тиунова, Г.И. Тункина, Е.Т. Усенко, О.Н. Хлестова), конституционного, гражданского, гражданско-процессуального, арбитражного и арбитражно-процессуального, уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного права (В.М. Лебедева, В.А. Мусина, Р.А. Мюллерсона, А.Я. Сухарева, С.А. Разумова, Б.Н. Топорнина, О.В. Филимонова, В.Ф. Яковлева), а также работы зарубежных ученых (Д. Анцеллоти, Э.Х. Аречаги, С.Я. Броунли, Э. Брэдли, В.Г. Буткевича, Л. Вильдхабера, Д. Вильяма, Р. Вирса, Д. Гомьена, Р. Давида, М. Джениса, Л. Зваака, Р. Кэя, К. Харби, Х. Кельзена, И. Котлера, М. Карсс-Фриска, М. Маковея, Нула Моула, Л. Оппенгейма, Л.С. Ризенфилда, П. Рудольфа, Микеле де Сальвиа, У. Килкэли, Б. Фасбендера, А. Фердросса, Э. Фриберга, Д. Харриса, Т.К. Хартли, Э. Рейди).
Эмпирическую основу диссертации составили: Конституция Российской Федерации, общепризнанные принципы и нормы международного права, положения международных договоров Российской Федерации, включая нормы Конвенции, действующие в России кодексы; правоприменительная практика ЕСПЧ, Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации, других судов Российской Федерации, реализующих положения Конвенции и Протоколов к ней; научные публикации в средствах массовой информации, свидетельствующие о проблемах, связанных с реализацией права на судебную защиту в судах Российской Федерации и ЕСПЧ.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в обще-теоретическом подходе к анализу методологических и прикладных проблем имплементации Конвенции и Протоколов к ней в правовую систему России.
Автор, рассматривая международные договоры Российской Федерации как составную часть именно правовой системы России, а не законодательства Российской Федерации, приходит к выводу, что российское законодательство и практика его реализации указывают на наличие двух основных и достаточно действенных форм согласования международного и внутригосударственного права: отсылки и инкорпорации. Имплементация является общим понятием для этих форм.
В работе осуществлен комплексный анализ практики, связанной с реализацией во внутригосударственных отношениях Конвенции и Протоколов к ней. Полученные в процессе исследования результаты в определенной мере восполняют пробелы, имеющие место в отечественной разработке механизма судебного применения Конвенции.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. Для того, чтобы нормы международного права оказывали регули-рующее воздействие на поведение субъектов внутригосударственного права, со стороны государства необходимо специальное санкционирование действия правил, содержащихся в источниках международного права, за исключением норм международного права, имеющих прямое действие.
Конвенция относится к этому исключению и является частью правовой системы России, но не элементом российского законодательства.
2. Осуществление Конвенции в правовой системе Российской Федера-ции - это позитивный фактор развития отечественной государственности и совершенствования правовой системы.
3. Правовая специфика Конвенции проявляется в том, что ни один международный договор не обладает столь своеобразными свойствами, а многообразные средства ее выполнения включают не только отечественный судебный контроль, но и контроль ЕСПЧ, а также контроль Комитета министров Совета Европы.
4. Выполнение Россией обязательств, связанных с участием в Конвен-ции, создает предпосылки для сотрудничества с Европой не только на уровне организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) и Совета Европы, но и на уровне членства в Евросоюзе в перспективе
5. Формально юрисдикция ЕСПЧ носит субсидиарный, вспомогательный характер, но фактически он выступает своеобразным контролирующим органом по отношению к национальным судебным системам, выявляет и устраняет допускаемые ими нарушения прав человека, кардинально стимулируя развитие их правозащитной деятельности.
6. Конвенция, протоколы к ней, а также решения ЕСПЧ, вынесенные в отношении иностранных государств, могут и должны быть ориентиром для развития российского законодательства и реформирования отечественной судебной системы.
7. Разумная конкретизация установлений Конвенции в процессе нормотворчества, интерпретации и реализации федеральными органами государственной власти, субъектами Федерации, муниципальными образованиями при участии ведущих институтов гражданского общества является наиболее приемлемым в условиях современной России технико-юридическим приемом имплементации рассматриваемого феномена.
8. Поскольку чаще всего ЕСПЧ констатирует применительно к России нарушения права на справедливое судебное разбирательство, постольку требуется такое реформирование действующего законодательства, правоприменительной практики и системы юридического воспитания, которое бы соответствовало общеправовому принципу справедливости при условии его адекватного (с учетом международных реалий) технико-юридического выражения.
9. Решения ЕСПЧ являются высокоавторитетным относительно авто-номным источником российского права, а его правовые позиции выступают лишь инструментом формирования правового прецедента.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного ис-следования определяется актуальностью и новизной поднятых в диссерта-ции проблем, ориентированностью на совершенствование российского законодательства и судебной практики в области применения Конвенции. Его положения дополняют ряд разделов общей теории права, международного и европейского права.
Сформулированные диссертантом общие теоретические выводы и конкретные практические рекомендации могут быть использованы для со-вершенствования действующего российского законодательства и право-применительной практики, связанной с непосредственной реализацией по-ложений Конвенции.
Дидактическое значение работы заключается в том, что основные положения работы и выводы могут быть использованы при чтении общих и специальных курсов Теория права и государства, Международное право, Европейское право, Европейское судебное право, Гражданский процесс, Уголовный процесс, Арбитражный процесс.
Ряд выводов и положений, содержащихся в диссертации, может найти применение при проведении занятий, модернизации учебных программ, подготовке курсовых и дипломных работ по таким учебным дисциплинам, как конституционное право, международное частное право, гражданское право, уголовное право и уголовно-исполнительное право.
Апробация результатов диссертационного исследования.
Основные выводы и положения диссертации:
- неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры государственно-правовых дисциплин Владимирского юридического института Федеральной службы исполнения наказаний России и кафедры государственно-правовых дисциплин Нижегородской академии МВД России;
- используются при проведении лекционных и семинарских занятий во Владимирском юридическом институте Федеральной службы исполнения наказаний России и при чтении лекций в Российской академии правосудия при Верховном Суде Российской Федерации и Высшем Арбитражном Суде Российской Федерации, а также в Институте повышения квалификации руководящих кадров Генеральной прокуратуры Российской Федерации;
- докладывались автором на 7 всероссийских и 3 международных научно-практических конференциях;
- отражены в 17 опубликованных работах автора.
- постоянно применяются автором в процессе его семилетней деятельности в должности Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, включающих 6 параграфов, заключения, списка литературы.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обосновывается актуальность темы, отражается степень ее научной разработки, определяются объект, предмет, цель, задачи и методология исследования, формулируются положения, выносимые на защиту, раскрывается ее научная новизна, теоретическая, практическая значимость, приводятся данные об апробации и внедрении ее результатов в научную и педагогическую деятельность.
Первая глава Методологические аспекты взаимосвязи норм меж-дународного права и правовой системы России включает три параграфа. В первом Теоретические основы взаимодействия правовых систем анализируются доктринальные подходы к пониманию форм и методов взаимодействия правовых систем, рассматривается соотношение международного договора и внутригосударственных нормативно-правовых актов, выявляются методологические предпосылки имплементации.
Одной из основополагающих тенденций развития человеческого сообщества является стремительное углубление и расширение процесса глобализации. Глобализация проявляется в интернационализации производства, расширении рынков, сближении хозяйственной жизни. Крупномасштабные изменения предопределены усложнением взаимосвязей отдельных лиц, их объединений, предприятий, организаций, государств и их союзов. Все больше возникает проблем, которые не могут быть разрешены без усилий мирового сообщества.
Интенсификация международной торговли, расширение экспорта и импорта капиталов, деятельность транснациональных корпораций, появление новых видов сотрудничества, внедрение новейших технических достижений, трансформация мировой транспортной сети и систем связи - все это приводит к резкому усложнению международных контактов и порядка их правовой регламентации. Оптимизация международного взаимодействия предполагает наличие четких юридических правил, его опосредующих. Иными словами, как на международном, так и на национальном уровнях должны существовать правовые предписания, обеспечивающие беспрепятственное осуществление мировых экономических и социальных связей, функционирование международного сообщества как единого комплекса. Отражением подобного подхода стали концепции лединого правового пространства и лобщего правового поля (В.С. Верещетин).
Сближение систем национального права и международных стандартов осуществляется, как показано в диссертации, в различных формах, одной из которых является имплементация (от англ. implementation - осуществлять, обеспечить выполнение) и означает претворение в жизнь в соответствии с определенной процедурой, лобеспечение практического результата и фактического выполнения конкретными средствами.
Терминологическая практика свидетельствует об отсутствии единства в словоупотреблении и соответственно в понимании имплементации: одни авторы используют термин национально-правовая имплементация (Р.А. Мюллерсон), другие - внутригосударственно-правовая имплементация (А.С. Гавердовский), третьи - внутриправовая имплементация (Э.М. Аметистов).
По мнению диссертанта, имплементация норм международного права в широком смысле - это совместная организационно-правовая деятельность государств и международных организаций, направленная на осуществление целей международно-правовых норм на международном уровне. В более узком смысловом значении под имплементацией следует понимать осуществление норм международного права на территории государства в сфере действия внутригосударственного права при помощи последнего в соответствии с определенной процедурой, обеспечиваемое организационно-правовой деятельностью органов государства, направленной на фактическое выполнение принятых государством международных обязательств.
В диссертации имплементация тех или иных групп юридических норм в правовую систему государства трактуется как многосторонний, динамичный, противоречивый социальный аспект, предполагающий как прямое, так и обратное воздействие взаимодействующих нормативных структур, а не как формализованное осуществление либо механическое внедрение.
Речь идет не об отказе от государственного суверенитета. Нельзя говорить о надконституционности общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров. Данные принципы вошли в российскую конституционную систему, вмонтировались в ткань Конституции и составляют ее содержательную характеристику. В согласии с этими принципами должны толковаться Конституционным Судом и нормы Конституции, закрепляющие конкретные права и свободы человека и гражданина (Б.С. Эбзеев).
Вопрос о том, что международное право и внутригосударственное право являются элементами различных правовых систем, в общей теории права не вызывает сомнений, и поэтому вполне обоснованным видится утверждение о том, что если нормы какой-либо правовой системы могут действовать в рамках другой, то только с разрешения последней (Р.А. Мюллерсон).
Государства прибегают к различным формам имплементации норм международного права. В общей теории права принято в зависимости от характера правореализующих действий, обусловленных содержанием правовой нормы, выделять четыре формы: соблюдение, исполнение, использование и применение права. Каждая из них в диссертации рассматривается под углом зрения специфики имплементации Конвенции в правовую систему России.
Соблюдение как форма имплементации международного права заключается в том, что субъекты не выходят за рамки, установленные этим правом, воздерживаются от действий, которые означали бы его нарушение. Исполнение выражается в активной деятельности субъектов по осуществлению норм, обязывающих к определенным действиям. Особенность этой формы имплементации выражается в том, что субъекты должны, независимо от собственного желания, совершать активные действия, предусмотренные нормами права. Суть использования заключается в реализации возможностей, которые представляются участникам общественных отношений нормами права.
Указанные выше формы имплементации правовых норм считаются непосредственными, так как правовые предписания реализуются самими участниками международных общественных отношений. Если же они не позволяют субъекту в полном объеме реализовать имеющиеся у него права и возложенные на него обязанности, предусмотренные правовыми нормами, возникает необходимость в применении.
О применении правовых норм нередко говорят в общем (широком) смысле как об их реализации, осуществлении (Ф.А. Григорьев, И.Я. Дюрягин, В.В. Лазарев, П.Е. Недбайло, Ю.С. Решетов, Ф.Н. Фаткулин), охватывая все формы осуществления права. Некоторые авторы, ставя знак равенства между осуществлением (реализацией) и применением международно-правовых норм, под применением норм международного права понимают их приложение к межгосударственным отношениям (С.В. Черниченко).
Процесс применения - основная сфера действия общих принципов права, которые носят главным образом процессуальный характер. В международном праве издавна утвердилось правило, согласно которому выбор способов применения его норм относится к компетенции государства, если только сами нормы не устанавливают определенного способа своего применения. Безусловно, государству и его праву принадлежит решающая роль в осуществлении норм в области прав человека. Гарантией надлежащего исполнения этой роли служит надежный внутригосударственный правопорядок. Уважение этого правопорядка - характерная черта международного права, из чего следует, что сам факт непринятия каких-либо специальных мер для реализации нормы, от-сутствие закона, административных правил не может служить основанием для ответственности государства. Ответственность наступает в том случае, если окажется, что государство не достигло результата, предписываемого нормой, и ссылки на то, что оно приняло меры, необходимые для выполнения, будут безосновательными. Ответственность за применение норм международного права несет государство в целом. Сюда относится также ответственность за соответствующую деятельность всех государственных органов, юридических и физических лиц. Иное положение предельно ограничило бы возможность осуществления международного права.
Таким образом, нормы международного права, будучи имплементированными во внутригосударственном праве, не растворяются в нем, а занимают особое положение. Являясь частью правовой системы страны, они применяются в соответствии с ее целями и принципами, в установленном ею процессуальном порядке.
В этой связи можно согласиться с тем, что типичным можно считать совместное применение в соответствующих ситуациях международно-правовых и внутригосударственных правовых норм, когда мы имеем дело с уголовно-правовыми отношениями, регламентация которых включает отсылку к международным договорам (Г.В. Игнатенко). Совершенно особое значение имеют статьи 11Ц13 Уголовного кодекса Российской Федерации, регулирующие действие уголовного закона в отношении лиц, совершивших преступление на территории Российской Федерации, вне пределов Российской Федерации, а также вопросы выдачи лиц, совершивших преступление.
В юридической литературе отмечаются разные способы имплемента-ции, такие как: трансформация, отсылка, инкорпорация, легитимация, адаптация, рецепция. Несмотря на наличие в литературе противоречивых суждений, касающихся определения понятия правовая система, необходимо отметить, что большинство авторов склоняются к тому, что правовая система является сложным, многоаспектным явлением, не тождественным понятиям системы законодательства и права (В.К. Бабаев, В.М. Баранов, А.М. Васильев, А.П. Глебов, Г.В. Игнатенко, В.П. Казимирчук, В.Н. Карташов, В.Н. Кудрявцев, С.В. Поленина, А.Х. Саидов, И.Н. Сенякин, В.Н. Синюков, Л.Б. Тиунова, В.А. Толстик и др.).
Представляется удачной не только в политико-юридическом, но и в практическом плане формулировка пункта 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, согласно которой общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются частью именно правовой системы государства, а не его права.
Международное право представляет собой разветвленную, состоящую из многих отраслей и институтов систему правовых норм, регулирующую отношения между субъектами международного права. Поэтому, как справедливо подчеркивается в юридической литературе, международное право не может являться отраслью национального права какого-либо государства (А.Н. Талалаев). Попытка объявить международное право частью права государства может привести к национализации международного права. Составной частью правовой системы России может быть только международный договор Российской Федерации, причем отвечающий положениям Конституции Российской Федерации, в том числе по вопросу его обнародования.
Во втором параграфе Международные договоры в правовой системе Российской Федерации рассматривается роль международных договоров в правовой системе России.
Необходимо отметить, что в современной российской юридической литературе отсутствует единство мнений по данному вопросу.
Норма международного права создается, изменяется, прекращается в результате согласования воль государств. Международно-правовая норма не является статичной. Применительно к анализируемой Конвенции автор неоднократно сталкивался с утверждением, что она является живым, изменяющимся механизмом. Если даже предположить, что норма международного права является частью законодательства страны, то в случае ее изменения или прекращения на международной арене аналогичное воздействие должно было бы происходить в отношении соответствующей нормы в рамках национального права. Однако такое положение вещей может быть расценено как нарушение суверенитета государства, который включает, в частности, право каждого государства определять свою правовую систему. Правила, предусмотренные международным правом, устанавливаются не государством, а государствами, иными субъектами международного права в результате согласования их воль. Это обстоятельство лишний раз подтверждает, что нормы международного права в результате отсылки не могут быть частью законодательства страны.
Многие авторы указывают на то, что участник международного договора не может ссылаться на положение своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора. При этом делается отсылка к статье 27 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года. Вместе с тем статья 27 Венской конвенции содержит одно нередко упускаемое из виду установление, сводящееся к тому, что указанное правило действует без ущерба для статьи 46 Венской конвенции. В свою очередь статья 46 Венской конвенции (пункт 1) гласит, что оно не касается нормы внутреннего права государства особо важного значения. Конституция Российской Федерации является актом высшей юридической силы на территории России, поэтому положение пункта 1 статьи 46 Венской конвенции имеет к этой правовой ситуации самое непосредственное отношение.
Вряд ли можно согласиться с положением, сформулированным в пункте 3 статьи 1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которому лобщепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью законодательства Российской Федерации, регулирующего уголовное судопроизводство. В диссертации приводится аргументация необходимости корректировки этой статьи Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и приведения ее в соответствие с нормами Конвенции.
При обращении к пункту 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации вполне закономерно возникают вопросы: что является международным договором Российской Федерации, всякий ли международный договор Российской Федерации является составной частью правовой системы России? Отвечая на них, диссертант приходит к выводу, что органы государственной власти и органы местного самоуправления обязаны непосредственно участвовать в реализации не любого международного договора Российской Федерации, а только такого, который:
а) заключен в письменной форме;
б) является источником международного права (то есть вступил в силу и в отношении такого договора Российская Федерация оформила свое участие либо договор, хотя бы временно, применяется Россией, либо возникли обязательства в силу статьи 18 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года о воздержании от действий, которые поставили бы под сомнение объект и цели договора, подписанного Россией под условием ратификации);
в) официально опубликован в порядке, предусмотренном законода-тельством Российской Федерации.
При этом надо иметь в виду, что, будучи включенными в правовую систему России, международно-правовые нормы не утрачивают связи с международной нормативной системой, а их действие подчинено правилам, определенным в международном праве и учитываемым судами в процессе применения международно-правовых норм.
В третьем параграфе Соотношение международного договора и национального законодательства Российской Федерации аргументируются введенные в правовую систему России общепризнанные нормы международного права, международные договоры Российской Федерации и уже содержащиеся в ней нормы национального законодательства представляют самостоятельные нормативные блоки в рамках единой правовой системы. В силу этого они подлежат реализации всеми государственными органами, включая Конституционный Суд Российской Федерации, суды общей юрисдикции, арбитражные суды Российской Федерации, мировую юстицию.
Рассматривая вопрос о соотношении договорных норм международного права и внутригосударственных правовых норм, диссертант обращает внимание на особенности законодательства и практики зарубежных государств, касающиеся вопроса соотношения нормы международного договора и национального законодательства.
Так, Конституция США 1879 года предусматривает, что Конституция и законы Соединенных Штатов, изданные в ее исполнение, равно как и все договоры, которые заключены или будут заключены Соединенными Штатами, являются высшими законами страны, и судьи каждого штата обязаны к их исполнению, хотя бы в конституциях и законах отдельных штатов встречаются противоречащие постановления. Однако положения Конституции США в любом случае имеют приоритет над положениями, сформулированными в международных договорах.
Согласно Конституции 1947 года Япония лобязана добросовестно соблюдать международно-правовые обязательства, вытекающие из общепризнанных норм международного права, а также международных соглашений. Конституция непосредственно не регулирует вопрос соотношения нормы международного договора и нормы, сформулированной в национальном праве. Однако судебная практика в случае возникновения коллизии между законом и договором отдает предпочтение положениям, содержащимся в международном соглашении.
В соответствии со статьей 10 Конституции Италии 1947 года право-порядок Италии согласуется с общепризнанными нормами международного права. Итальянская судебная практика, как известно, придерживается дуалистической концепции соотношения международного и внутригосударственного права. Чтобы применить правила, содержащиеся в международном договоре, они должны быть инкорпорированы в национальное законодательство. Договор, как и в США, имеет тот же юридический статус, что и закон. Однако правоприменительная практика старается следовать концепции доб-рожелательного отношения к международному праву. Но, если возникает коллизия между конституционными положениями и международным дого-вором, приоритет в применении отдается Конституции.
Таким образом, большинство государств при возникновении колли-зии между законом и международным договором отдают предпочтение в применении положениям международного договора. Однако практически во всех странах, если обнаруживается несоответствие между конституцией и международным договором, приоритетом в применении пользуется кон-ституция государства.
В отличие от законодательства перечисленных выше стран российское законодательство предусмотрело общее для права России положение, согласно которому международные договоры Российской Федерации являются частью ее правовой системы. Более того, Конституция Российской Федерации также предусмотрела общую процессуальную отсылочную юридическую норму. Отсылочные нормы, касающиеся действия международных договоров Российской Федерации в рамках правовой системы России, стали носить универсальный характер. Их действие распространяется практически на все отрасли российского законодательства.
Практика иностранных государств, а также действующее российское законодательство свидетельствуют о том, что международный договор не может действовать с помощью отсылки в сфере отношений, охраняемых уголовным правом. Правоохранительные органы государства в рамках национального судопроизводства по уголовному делу вправе привлечь человека к уголовной ответственности исключительно на основании уголовного закона, а не положений международного договора. Соответствующие положения международного договора обязательно должны быть инкорпорированы в Уголовный кодекс Российской Федерации .
В силу статьи 22 Федерального закона О международных договорах Российской Федерации, лесли международный договор содержит правила, требующие изменения отдельных положений Конституции Российской Федерации, решение о согласии на его обязательность для Российской Федерации возможно в форме федерального закона только после внесения соответствующих поправок в Конституцию Российской Федерации или пересмотр ее положений в установленном порядке. Это подтверждается и доктринальным толкованием Конституции Российской Федерации.
Кроме того, абсолютный приоритет Конституции Российской Федерации в рамках правовой системы косвенно подтверждается пунктом 1 статьи 13 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, включившим международные договоры Российской Федерации в перечень нормативных актов, применяемых при рассмотрении дел, сразу же после Конституции Российской Федерации.
Международные договоры, содержащие исключения из общего правила, установленного законодательным актом, также должны быть ратифицированы. Ратификации подлежит любой международный договор, который содержит правило, отличное от правила, установленного законом, а также положение о внесении соответствующих изменений в действующие законы или положение о принятии нового закона.
Рассматривая вопрос о соотношении международного договора Российской Федерации и закона, нельзя не привлечь внимания к такому источнику российского права, как федеральный конституционный закон. В случае возникновения коллизии между договором и федеральным конституционным законом приоритет в применении должен быть отдан положениям международного договора Российской Федерации. Однако необходимо отметить, что в данном случае речь идет о приоритете не любого международного договора Российской Федерации, а только договора, ратифицированного Россией.
Приоритет в применении международных договоров Российской Федерации перед федеральными конституционными законами косвенно подтверждается гражданским процессуальным и арбитражным процессуальным законодательством Российской Федерации (статья 13 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статья 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).
Согласно Конституции Российской Федерации, лесли международным договором установлены иные правила, чем предусмотренные законом (курсив наш. - П.Л.), то применяются правила международного договора. Является ли Конституция Российской Федерации законом? Представляется, что на данный вопрос необходимо дать отрицательный ответ.
Таким образом, грамматическое толкование пункта 1 и пункта 4 ста-тьи 15 Конституции Российской Федерации дает возможность утверждать, что в случае возникновения коллизии между конституционными положениями и международным договором Российской Федерации правоприменитель обязан отдать приоритет в применении исключительно конституционным нормам.
Указанный вывод также подтверждается действующим российским законодательством, предусматривающим законодательные меры, связанные с недопустимостью появления в правовой системе России международных договоров, положения которых противоречили бы Конституции Российской Федерации.
Межведомственные соглашения, безусловно, также включаются в правовую систему России, но обладают приоритетом исключительно в отношении нормативных актов, принимаемых данным ведомством или нижестоящей организацией. При этом они должны подчиняться следующему принципу: правила международных договоров Российской Федерации имеют приоритет в отношении внутригосударственных правовых актов, изданных государственным органом (органом государственной власти), подписавшим этот договор в рамках предоставленных ему полномочий, а также в отношении иных актов, принятых нижестоящими государственными органами.
Следовательно, частью правовой системы России являются как рати-фицированные, так и нератифицированные международные договоры. Место международных договоров Российской Федерации в рамках правовой системы определяется Конституцией Российской Федерацией, поэтому положения международного договора Российской Федерации не должны противоречить Конституции Российской Федерации.
Ратифицированный международный договор Российской Федерации имеет приоритет в применении перед любыми федеральными законами, даже конституционными. Нератифицированный международный договор Российской Федерации не должен противоречить федеральным законам. Однако такое международное соглашение имеет место в правовой системе России в зависимости от того, каким государственным органом было подписано соответствующее соглашение.
Во второй главе Реализация Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в правовой системе России, вклю-чающей три параграфа, анализируется Конвенция как международный договор Российской Федерации, показывается значение правовых прецедентов и правовых позиций ЕСПЧ для правовой системы России, а также оценивается практика реализации Конвенции в деятельности Конституционного Суда Российской Федерации.
В первом параграфе Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод как международный договор Российской Федерации раскрывается статус Конвенции как международного договора Российской Федерации и вытекающие из этого юридические обязательства.
Конвенция, ставшая обязательной для России с 5 мая 1998 года, является самоисполнимым международным договором Российской Федерации. Это означает, что органы государственной власти и органы местного самоуправления Российской Федерации в силу пункта 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации обязаны непосредственно принимать участие в реализации соответствующих конвенционных положений.
Однако при реализации Конвенции необходимо учитывать, что конвенционные нормы существуют в том виде, как они истолковываются ЕСПЧ, и на это истолкование Россия дала свое согласие в Федеральном законе от 30 марта 1998 года № 54-ФЗ О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней.
Конвенция является международным договором Российской Федера-ции и подлежит непосредственному применению в рамках правовой системы России. Одна из ее особенностей заключается в том, что это единственный международный договор Российской Федерации, который реально обеспечивается принудительной силой на международном уровне.
Рассматривая Конвенцию как международный договор Российской Федерации, нельзя не остановиться на таком институте права международных договоров, как оговорки.
Действующее международное право предусматривает возможность для государства сделать оговорку к международному договору. Под оговоркой понимается одностороннее заявление, сделанное государством или международной организацией в процессе заключения договора, имеющее целью изменить или исключить действие отдельных положений в отношении соответствующего государства и/или международной организации (И.И. Лукашук, И.Д. Шутак). Ее основное назначение заключается в том, чтобы исключить или изменить юридическое действие определенных положений договора в их применении к данному государству или международной организации. Право формулировать оговорки относится прежде всего к многосторонним соглашениям.
В общей сложности около 40 государств - участников Конвенции сделали оговорки к данному международному договору. Российская Федерация при ратификации Конвенции также сформулировала оговорку, согласно которой положения статьи 5 Конвенции не препятствуют применению статей Уголовно-процессуального кодекса РСФСР от 27 октября 1960 года, регулирующих порядок ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления. Действие этой оговорки также охватывало положения внутреннего законодательства Российской Федерации, регулирующие вопросы ареста с содержанием на гауптвахте в качестве меры дисциплинарного взыскания, налагаемого во внесудебном порядке на военнослужащих: солдат, матросов, сержантов, старшин, прапорщиков, мичманов.
Необходимость формулирования такой оговорки была вызвана, в частности, тем обстоятельством, что в России до недавнего времени существовал прокурорский порядок санкционирования заключения лица под стражу, подозреваемого в совершении преступления. Однако пункт 3 статьи 5 Конвенции предусматривает, что любое задержанное лицо должно предстать перед национальным судом, который на основании предоставленных следствием и защитой документов должен решить, имеются ли основания для применения к лицу меры пресечения в виде заключения под стражу.
В настоящее время Уголовно-процессуальный кодекс Российской Фе-дерации предусматривает в Российской Федерации судебный порядок за-ключения лица под стражу, что является свидетельством того, что Россия привела свое законодательство в соответствие с положениями пункта 3 ста-тьи 5 Конвенции.
Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации предусмат-ривает судебный порядок заключения под стражу лица, подозреваемого в совершении преступления, и потому с 1 июля 2002 года оговорка, сформулированная Россией при ратификации Конвенции, прекратила свое действие. Однако она продолжает действовать в отношении тех обстоятельств и фактов, которые связаны с заключением лица под стражу до 1 июля 2002 года.
Осуществляя толкование конвенционных прав и свобод, ЕСПЧ формирует свои специфические правовые позиции, в частности, применительно к понятиям, непосредственно содержащимся в тексте Конвенции. Так, рассматривая вопрос, носит ли обвинение против индивида уголовный характер и, следовательно, распространяются ли на индивида права, определенные в статье 6 Конвенции, ЕСПЧ выделяет три аспекта: классификация в системе национального законодательства; характер правонарушения, существо и степень строгости наказания. Присутствие в деле одного из этих аспектов дает ЕСПЧ право утверждать, что обвинение носило уголовный характер. Применяя статью 8 Конвенции, ЕСПЧ определил, что понятие жилище включает в себя то место, независимо от права собственности, где человек постоянно проживает.
Компетенция ЕСПЧ носит субсидиарный, дополнительный характер. При соблюдении иных условий, предусмотренных в статьях 34 и 35 Конвенции, индивид вправе обратиться в ЕСПЧ только после того, как он исчерпал все доступные ему эффективные средства правовой защиты прав и свобод, содержащихся в Конвенции и Протоколах к ней. Право частного лица обратиться в международные органы для защиты своего права предусматривается и Конституцией Российской Федерации, из части 3 статьи 46 которой следует, что каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.
Во втором параграфе Правовые прецеденты и правовые позиции Европейского Суда по правам человека и правовая система Российской Федерации раскрывается место и роль правовых прецедентов и правовых позиций в системе источников правовой системы Российской Федерации.
Соотношение международного договора Российской Федерации и законодательства Российской Федерации выявляется при рассмотрении соотношения решений и постановлений ЕСПЧ и норм российской правовой системы. При этом обращается внимание на то, каким образом внедряется в российскую правовую систему новый источник - правовой прецедент. Последний традиционно не признается источником в романо-германской правовой системе, к которой относится российское право. Однако детальный анализ Федерального закона О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней дает основание утверждать, что решения ЕСПЧ являются ее составной частью.
Нельзя не обратить внимания на действующее процессуальное законодательство Российской Федерации в части, направленной на эффективное исполнение Россией постановлений ЕСПЧ.
Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации 2002 года предусмотрел, что установленное ЕСПЧ нарушение положений Конвенции при рассмотрении арбитражным судом конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в ЕСПЧ, является основанием пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам (часть 7 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).
Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации 2001 года также предусматривает, что одним из оснований возобновления производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств является, в частности, установленное ЕСПЧ нарушение положений Конвенции при рассмотрении судом Российской Федерацией уголовного дела, связанного: а) с применением федерального закона, не соответствующего положениям Конвенции; б) с иными нарушениями положений Конвенции; в) с иными новыми обстоятельствами.
Применительно к правовой системе России все постановления ЕСПЧ условно можно подразделить на две категории: постановления, принимаемые ЕСПЧ в отношении Российской Федерации, и постановления, принимаемые ЕСПЧ в отношении иных государств - участников Конвенции. Первые из них являются частью правовой системы Российской Федерации, а вторые - формально не являются. Однако российские суды должны учитывать постановления второй категории, так как ЕСПЧ рассматривает все ранее вынесенные им постановления в качестве прецедентов. Принимая постановление по конкретному делу, ЕСПЧ, как правило, ссылается на ранее принятые им судебные акты по аналогичным делам.
Некоторые прецеденты уже восприняты Конституционным Судом России, что является примером для судов общей юрисдикции, арбитражных судов, мировой юстиции. Можно утверждать, что органы государственной власти России в своей деятельности уже учитывают правовые позиции ЕСПЧ . Под правовыми позициями ЕСПЧ, в частности, понимаются установки, из которых исходит ЕСПЧ при рассмотрении конкретных дел, подтвержденные многократным применением конвенционных положений.
Прецедент отличается от правовых позиций, поскольку он выступает как конкретное постановление ЕСПЧ по существу, а правовые позиции являются лишь правовым инструментарием, дополнительным юридическим средством, которое используется ЕСПЧ для принятия решения по делу (В.А. Туманов).
В силу статьи 32 Конвенции ЕСПЧ имеет право решать все вопросы, касающиеся толкования и применения положений Конвенции и Протоколов к ней. Поэтому правовые позиции ЕСПЧ, излагаемые им в решениях при толковании положений Конвенции и Протоколов к ней, и сами прецеденты ЕСПЧ признаются Российской Федерацией как имеющие обязательный характер. Все более активное внедрение элементов прецедентного права свидетельствует об углублении интеграции судебной системы России в международное судейское общество (В.Д. Зорькин).
В третьем параграфе Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод в деятельности Конституционного Суда Российской Федерации анализируется практика Конституционного Суда Российской Федерации. Этот анализ свидетельствует, что в процессе разрешения вопроса о соответствии Конституции Российской Федерации иных нормативно-правовых актов Конституционный Суд активно ссылается на общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации, преследуя несколько целей.
Во-первых, Конституционный Суд Российской Федерации показывает и во многих правовых ситуациях доказывает, что конституционные положения в основном соответствуют международно-правовым нормам, которые стали обязательными для Российской Федерации.
Во-вторых, с помощью норм международного права Конституционный Суд Российской Федерации устанавливает истинное нормативное содержание положений, содержащихся в Конституции России, иных нормативных актах.
В-третьих, Конституционный Суд Российской Федерации ссылается на нормы международного права для аргументации своих позиций по существу.
В-четвертых, деятельность Конституционного Суда Российской Федерации способствует также определению места общепризнанных принципов и норм международного права в правовой системе Российской Федерации.
Конституционный Суд Российской Федерации, ссылаясь на международные акты, являющиеся обязательными для Российской Федерации, с целью установления нормативного содержания конституционных норм принимает во внимание также практику применения указанных международных актов в деятельности международных организаций.
В связи с присоединением России к Конвенции, а также Протоколов к ней Конституционный Суд Российской Федерации для аргументации своей позиции по делу ссылается также и на решения ЕСПЧ.
В диссертации анализируются конкретные постановления Конституционного Суда Российской Федерации, где в обоснование своих позиций Конституционный Суд сделал отсылки к прецедентной практике ЕСПЧ.
Обязательность официального нормативного толкования конвенционных положений, формулируемого ЕСПЧ для конституционно-судебной практики, в Российской Федерации предполагает, что соответствующие правовые позиции ЕСПЧ должны использоваться национальными органами конституционного правосудия корректно, с учетом всего комплекса юридически значимых для разрешения конкретного конституционно-правового спора обстоятельств, а не только лишь на основе фактического сходства фабул конвенционных и конституционных дел (Н.С. Бондарь).
Конвенция имеет существенное значение и для деятельности судов общей юрисдикции и арбитражных судов Российской Федерации, которые применяют действующие международные договоры Российской Федерации непосредственно.
Имплементация Российской Федерацией Конвенции является необхо-димым условием гармонизации российского и международного права, высокозначимым средством интеграции России в Европейское Сообщество, мощным фактором повышения международного авторитета Российского государства. В диссертации предлагается ряд конкретных организационно-правовых мер для решения вышеобозначенных приоритетных задач.
Практика применения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод является наглядным подтверждением того, что права человека - это стандарты демократии, без соблюдения которых невозможно бескризисное развитие конкретного государства и всего международного сообщества в целом .
В заключении подводятся итоги исследования, формулируются обобщающие выводы, а также излагается авторское видение путей упрочения законности посредством разумной имплементации в правовую систему России Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Автором обрисовываются проблемы, которые не получили детальной разработки в диссертации.
Ждет своего исследователя крупная в теоретическом плане и значимая в практическом ракурсе проблема исчерпанности внутригосударственных средств правовой защиты применительно к делам, рассматриваемым в Конституционном Суде Российской Федерации, в Верховном Суде Российской Федерации и в Высшем Арбитражном Суде Российской Федерации.
Основательной специальной общетеоретической разработке подлежит проблема неисполнения или превышения разумного срока исполнения решений российских судов, являющихся нарушением положений статьи 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и статьи 1 Протокола 1 к Конвенции.
В теоретическом осмыслении нуждается проблема немотивированности или недостаточной мотивированности постановлений судов о применении ареста в качестве меры пресечения (нарушение статьи 5 Европейской конвенции о защите прав и основных свобод).
Деликатной и одновременно острой является проблема создания национального судебного фильтра для разрешения жалоб, направляемых в Европейский Суд по правам человека против Российской Федерации. В диссертации намечены лишь некоторые методологические подходы к ее решению. По теме диссертационного исследования автором опубликованы следующие работы.
Статьи в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК Ми-нобрнауки России для публикации результатов диссертационных исследований:
1. Лаптев П.А. Стандарты Совета Европы и правовая система Российской Федерации // Журнал российского права. - 1997. - № 5. - С. 3Ц8.
2. Лаптев П.А. О правосубъектности индивида в свете международно-правовой защиты прав человека // Журнал российского права. - 1999. - № 2. - С. 51Ц58.
3. Лаптев П.А. Прецеденты Европейского Суда по правам человека и российская судебная практика // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. - 2002. - № 1 (38). - С. 46Ц47. Иные публикации:
4. Лаптев П.А. Международно-правовая защита прав человека // Российское гуманитарное право: Учеб. пособ. для вузов / Под ред. Ю.А. Тихомирова. - М.: Приор, 1998. - С. 281Ц300.
5. Лаптев П.А. Стандарты Совета Европы и правовая система Российской Федерации // Подготовка и принятие законов в правовом государстве: Материалы международного семинара, организованного Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации и Советом Европы, 28Ц29 апреля 1997 г. - М.: Изд-во Государственной Думы, 1998. - С. 52Ц63.
6. Лаптев П.А. Общеевропейский классификатор международно-правовых актов, законодательства и судебной практики (макет) / В.Б. Исаков, П.А. Лаптев // Материалы работы Экспертно-консультативного совета по проблемам систематизации и кодификации законодательства при Председателе Государственной Думы / Сост. В.Б. Исаков. - М.; Екатеринбург: Изд-во Государственной Думы; Изд-во Гуманитарного университета, 1998. - С. 362Ц365.
7. Лаптев П.А. Некоторые вопросы международного права в практике Федерального Собрания Российской Федерации // Российский ежегодник международного права, 1998Ц1999. - СПб.: Россия-Нева, 1999. - С. 283Ц287.
8. Лаптев П.А. Применение актов Совета Европы в Российской Феде-рации // Материалы международного круглого стола, организованного Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации и Советом Европы, 25Ц26 ноября 1997 г. - М.: Изд-во Государственной Думы, 1999. - С. 320Ц327.
9. Лаптев П.А. Проблемы перевода международно-правовых актов и новые технико-юридические процедуры их имплементации в правовую систему Российской Федерации // Проблемы юридической техники: Сборник статей / Под ред. В.М. Баранова. - Нижний Новгород, 2000. - С. 142Ц161.
10. Лаптев П.А. Проблемы применения Протокола № 6 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод на территории Российской Федерации // Материалы Всероссийской конференции по проблемам отмены смертной казни. Москва, 3Ц4 июня 1999 г. - М.: Юрид. лит., 2000. - С. 61Ц62.
11. Лаптев П.А. Проблемы рассмотрения дел против России в Евро-пейском Суде по правам человека и некоторые вопросы юридической техники // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование: Сборник статей: В 2 т. / Под ред. В.М. Баранова. - Нижний Новгород, 2001. - Т. 1. - С. 161Ц176.
12. Лаптев П.А. Россия - часть европейского правового пространства // Выступление на V Всероссийском съезде судей // Российская юстиция. - 2001. - № 3. - С. 5Ц6.
13. Лаптев П.А. Имплементация Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и институт помилования в 21 веке // Материалы Всероссийской конференции по проблемам помилования. Великий Новгород, 25Ц26 октября 2000 г. - М.: Юрид. лит., 2001. - С. 53Ц57.
14. Лаптев П.А. Правовая система России и европейские правовые стандарты // Отечественные записки. - 2003. - № 2 (11). - С. 145Ц157.
15. Лаптев П.А. Значение Конвенции о защите прав человека и основных свобод для правовой системы России // Актуальные проблемы международного гражданского процесса. - СПб , 2003. - С. 12Ц26.
16. Лаптев П.А. Российское правосудие и Европейский Суд по правам человека // Общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры в практике конституционного правосудия: Материалы Всероссийского совещания. Москва, 24 декабря 2002 г. / Под ред. М.А. Митюкова. - М.: Международные отношения, 2004. - С. 31Ц35.
17. Лаптев П.А. Правовые позиции Европейского Суда по правам человека и пенитенциарная реформа в Российской Федерации // Права человека: Практика Европейского Суда по правам человека. - 2006. - № 4. - С. 11Ц12.
Общий объем опубликованных работ - 8,2 п. л.
Авторефераты по темам >>
Авторефераты по юридическим наукам, праву