Книги, научные публикации
РАСКРЕСТЬЯНИВАНИЕ КАК ИНДИКАТОР ДЕСТРУКТИВНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ РОССИЙСКОЙ АГРОСФЕРЫ Автор: П. П. ВЕЛИКИЙ, Е. В. БОЧАРОВА ВЕЛИКИЙ Петр Панфилович - доктор философских наук, ведущий научный сотрудник
Института аграрных проблем РАН. БОЧАРОВА Елена Викторовна - кандидат социологических наук, научный сотрудник Института аграрных проблем РАН (E-mail: Kirill1979may
Аннотация. В статье дан анализ изменения социального облика российского крестьянства. Итогом трансформации социальной структуры, миграции наиболее активной части сельских жителей в города, утраты исконного крестьянского чувства к земле, отчуждение от собственности в советский и постсоветский период привели к процессу раскрестьянивания. Аграрная реформа вопреки ее доктрине усилила этот процесс.
Ключевые слова: крестьянство Х раскрестьянивание Х миграция Х характер и содержание труда Х отчуждение Х земельная собственность Х социально-демографическая структура В научных текстах и околонаучной риторике широко используется термин "крестьянство", которым обозначается некая общественная группа с нечеткими границами. Во времена, когда обществоведы строго придерживались аксиомы о наличии больших классов (рабочего и крестьянского), на первый план выходили такие критерии как связь с собственностью, интересы и борьба за них, реже говорилось о характере и содержании труда. В наши дни к крестьянству относят всех, кто занимается сельскохозяйственным трудом в любой форме его организации, а чаще всех, кто живет в деревне, исключая сельскую интеллигенцию.
В реальности во всех хозяйственных организациях, заменивших колхозы и совхозы, занято очень немного людей из 37,5 млн. живущих на селе. По нашим расчетам шестикратное уменьшение по сравнению с 1990 г. сельских тружеников обусловлено тем, что сложившаяся структура сельскохозяйственного производства сделала излишними более 7 млн. человек. Это трудоспособные люди, которые при разумной организации дела, могли бы изменить ситуацию на рынке отечественного продовольствия. Но они потеряли связь с сельским хозяйством современного типа, которое основано на науке, высокомеханизировано и экономично. Можно ли эту часть сельских жителей отнести к крестьянству?
В настоящее время многие прежние критерии классов, в том числе и крестьянства, поставлены под вопрос: политические - из-за нечеткости интересов разных подгрупп;
социально-экономические- из-за расчленения состава сельского населения на выигравших и проигравших в результате включения в частнособственнические отношения;
социокультурные - из-за неравенства и несовпадения жизненных и мировоззренческих установок. Даже характер и содержание труда перестает выполнять стр. разграничительную роль. Предположим, сельский учитель стал фермером. Остался он интеллигентом или перешел в крестьянство? Ответить на этот вопрос довольно сложно, поскольку российская агросфера находится еще в стадии становления и социальное положение многих сельских жителей неопределенно. Собственность на землю является как бы виртуальной, поскольку границы участков неизвестны, одни люди не удовлетворены работой из-за низкой оплаты, или вообще не могут получить ее в местах проживания, другие находятся в состоянии устойчивой тревоги ее потерять, т.к. у них отсутствуют какие-либо рычаги предотвращения банкротства предприятия, что сегодня не является редкостью.
Рассмотрим процессы окрестьянивания и раскрестьянивания с точки зрения предпосылок поддержания социальных, профессиональных и нравственных качеств, исконно присущих крестьянству и от наличия которых прямо и непосредственно зависят успехи аграрного сектора, в более широком контексте - продовольственной безопасности страны.
Сразу же заметим, что крестьянин наиболее полно и удачно изображенный Василием Беловым, воплощает крестьянские черты прошлых эпох [Белов, 1989: 20]. "В крестьянском труде после масленицы нет перерывов... Одно вытекает из другого, только успевай поворачиваться. (Может, поэтому и говорят: круглый год.) И все же весной приходят к людям свои особые радости. В поле, в лесу, на гумне, в доме, в хлеву -везде ежедневно появляется что-нибудь новое, присущее одной лишь весне и забытое за год. А как приятно встречать старых добрых знакомцев! Вот к самым баням подошла светлая талая вода - вытаскивай лодку, разогревай пахучую густую смолу. Заодно просмолишь сапоги и заменишь ими тяжелые, надоевшие за зиму валенки. Вот прилетел первый грач, со дня на день жди и скворцов. Никуда не денешься, надо ставить скворечники -ребячью радость. А то вдруг вытаяла в огороде потерянная зимой рукавица... И вспомнишь декабрьский зимник, по которому ехал с кряжами для новой бани.
Так уж устроен мир: если вспахал, то надо и сеять, а коль посеяно, то и взойдет. А что взойдет, то и вырастет, и даст плод, и, хочешь не хочешь, ты будешь делать то, что предназначено провидением.
Да почему хочешь не хочешь? Даже ленивому приятно пахать и сеять, приятно видеть, как из ничего является сила и жизнь. Великая тайна рождения и увядания ежегодно сопутствует крестьянину с весны и до осени. Тяжесть труда -если ты силен и не болен - тоже приятна, она просто не существует. Да и сам труд отдельно как бы не существует, он не заметен в быту, жизнь едина. И труд, и отдых, и будни, и праздники так закономерны и так не могут друг без друга, так естественны в своей очередности, что тяжесть крестьянского труда скрадывалась. К тому же люди умели беречь себя".
Из приведенного отрывка видно, что крестьянин находится под благодатной, а не гнетущей властью земли и все его действия определяются теми вызовами, которые посылает ему природа. Можно обнаружить немало и дисгармоничных моментов, но нельзя отрицать, что все его действия пропитаны любовью к месту обитания, в них есть простор творчеству и игровых начал жизнедеятельности.
Современники многое из подлинного сельского бытия воспринимают как далекую старину: нет сохи, нет лошадей как тягловой силы, незачем вырезать из дерева разную утварь и т.д. Хотя рост числа экологических поселений свидетельствуют, что многие люди тесное взаимодействие с природой воспринимают как подлинное бытие, недостижимое в городах. Кроме того, пахотная земля, коренное свойство которой остается тем же, что и сотни лет назад. Она может, повышая или понижая урожайность, либо адекватно отвечать ожиданиям хлеборобов и потребителей города, либо игнорировать их. Многое зависит от технологий, которые к настоящему времени научно обоснованы, но их влияние не является единственным в достижении позитивных результатов. Главное - человеческий фактор. Общепризнанным фактом, доказанным науками об управлении, является положение о пределах возможностей внешнего контроля качества выполнения отдельных трудовых операций и конечных результатов произ- стр. водства. Это верно относительно взаимодействия человека с атрибутами неживой, но особенно живой материи. Без глубокого проникновения в сущность биологических процессов, своевременного участия в поддержке, только и могут быть получены в сельском хозяйстве высокие конечные результаты. Т.е.
речь идет о соответствии социальных качеств агрария его высокой миссии.
Уже с 70-х гг. XX столетия в обществоведческой литературе появился термин "раскрестьянивание", в котором при множестве оттенков, общим признаком называлась утрата качеств, которые традиционно были присущи земледельцу и животноводу. Различались подходы к оценке таких факторов, как коллективизм, оплата труда, отношение к собственности, профессионализм.
На наш взгляд, истоки, динамику и современное состояние "раскрестьянивания" следует рассматривать с позиции исторических, экономических, политико-организационных и духовных детерминаций.
Исторические предпосылки находятся в русле цивилизационных изменений как в глобальном, так и локальном пространстве. Рост числа городских поселений - одно из проявлений эволюции обществ в XX веке. Возникают не только точечные города, но и агломерации, когда городские поселения и объекты, типичные для индустрии и постиндустрии перемежаются с сельскохозяйственными ландшафтами, что имеет большое значение как для города, так и села. Сельские жители получают возможность изменить образ жизни, объединив сельские и городские характеристики, причем последние преобладают.
Например, глава семьи остается фермером, а дети, все или некоторые из них трудятся в организациях типично городских, при этом живут либо в сельской местности, либо на два дома, т.е. имеют жилье и в городских поселениях. Даже в СССР, где городское население рассредоточено на более широком пространстве, а мегаполисы стали появляться лишь во второй половине XX века, накануне форсированной индустрии страны вне сельского хозяйства трудился каждый шестнадцатый житель села, в 50-е гг. - каждый четвертый, в настоящее время - почти две трети из них [Староверов, 2009].
Раскрестьянивание налицо. Сужение мелких форм хозяйствования еще одна цивилизационная тенденция. Крупные вертикально интегрированные хозяйственные структуры создают низовые организации тоже довольно крупные, с которыми взаимодействовать по широкому кругу вопросов - от инновации в агрикультуре до переработки и сбыта продукции и др. - легче и эффективнее, чем с множеством мелких фермеров. Например, институт фермерства, введенный в России два десятилетия назад, слабо обеспечивает совместность хозяйственной деятельности и сохранения ландшафтов в основном по причине усеченных прав на используемые земельные участки. Кроме собственной земли, фермер, как правило, арендует участки - паи сельских семей, а эта форма собственности весьма уязвима в контексте надлежащей заботы об объекте владения. Не отлажено также взаимодействие между аграриями и другими субъектами природопользования - физическими и юридическими лицами, взявшими в аренду леса, водоемы для разных форм хозяйственной и досуговой деятельности.
До 90-х гг. XX века аграрная сфера России следовала в русле общих цивилизационных тенденций.
Помимо укрупнения колхозов, проведенных в 60-х гг., создавались крупные комплексы - тепличные хозяйства, фермы, организации обслуживания сельского хозяйства (технические системы орошения, химизации, научно-опытные станции и т.п.). В условиях насыщения мощной техникой трудовых процессов, в том числе и непосредственно на земле, исчезает трепетное, типично крестьянское к ней отношение. Сельский механизатор воспринимает землю не своими ладонями, а гусеницами трактора1.
_ Естественно ментальные предпосылки отношения к живому очень устойчивы. Зрители одной телевизионной передачи зимой года имели возможность в этом убедиться, когда увидели птичниц, по приказу начальства в слезах выносивших маленькие желтые комочки, живых цыплят для их уничтожения, в связи с тем, что птицеферма обанкротилась.
стр. Собственная история крестьянства мало способствовала сохранению его исконных качеств. Вступление в колхоз в 1930-е гг. было не меньшим шоком, чем нынешнее в духе аграрной реформы "освобождение" от него. Хотя постепенно шло наращивание качеств коллективистского взаимодействия в труде и консолидированной ответственности за конечные результаты, но судьба оставила немного времени на этот процесс. В 1990-е гг. происходит резкая деформация жителей российской деревни.
Современное демографическое состояние подготовлено всей предшествующей историей страны, по крайней мере, даже поколения, родившиеся в конце XIX века, внесли коррективы в структуру состава и численность сельского населения. Потери мужчин в результате Первой мировой и особенно Великой Отечественной войн привели к "провалам" в поколениях. В 1959 г. в поколениях 1910 - 1930-х гг.
рождения, испытавших особенно большие потери, число мужчин на 100 женщин составило в селе 64, в городах- 72. И тем не менее, после войн 1940 - 1945 гг., хотя из деревни убыло около 20 млн. мужчин, она удерживала высокую рождаемость. В 1950 г. по сравнению с 1990 г. рождаемость уменьшилась всего на 6 - 7%, зато в 1960 г. - уже на 7,5%, в 1970- на 15,2%, в 1980- на 12%, и в целом на начало 80-х гг. по сравнению с 1940 наблюдается снижение рождаемости на 22,8%. Поэтому и естественный прирост сельского населения РСФСР с 18% в 1959 г. понизился до 3% в 1980 г.2 Хотя сельские семьи долго сохраняли традицию иметь двух, трех, четырех детей, но ситуацию воспроизводства сильно корректировала миграция из села в город и на стройки.
В поколениях, идущих следом (30 - 49-летние в 1970 - 1979 гг.), численность мужчин и женщин на селе почти сравнялась, однако и снизилось число рождений в семьях. Соотношение между возрастными группами 60 лет и старше и 0 - 15 лет резко увеличилось (почти в два раза) в пользу первой группы;
демографическое старение на начало 80-х гг. стало все более заметным. Важным следствием этого явления стало преобладание среди трудоспособных работников людей старшего, предпенсионного возраста, с более низкой работоспособностью. Дальнейшая динамика, особенно в последнее двадцатилетие, ознаменовалась еще большими диспропорциями между пожилыми и молодыми работниками3.
Следующим внутренним фактором раскрестьянивания явилась миграция по оттоку сельских жителей в города, интенсивность которой пульсировала в зависимости от миграционной емкости урбанизированной среды.
Сегодня в околонаучной риторике по поводу перспектив воспроизводства сельского населения навязчиво внедряется идея о том, что жители, неудовлетворенные условиями, непременно покидают деревню. Чтобы понять эти перспективы, нужно обратиться к социодинамике миграции. Если в 1970 - 1975 гг. был подъем миграционной волны, то в начале 80-х гг. он ослабел. Причины - в миграционной емкости городов, увеличении объемов жилья, потребности промышленности в новых рабочих кадрах. В 80-е гг. ввод общей площади жилого фонда в городах существенно снизился (примерно на 17% по сравнению с предыдущим пятилетием), кроме того, большая часть сельской молодежи уже ехала в города4.
_ Расчеты авторов на основе статистики [Воспроизводство.., 1983].
Это обстоятельство совершенно не учитывается теми, кто, находясь во власти голой статистики, бездумно утверждает о превышении пропорции сельского населения, занятого в сельском хозяйстве России, соотносительно с показателями Запада.
Руководители хозяйственных организаций, напротив, сетуют, что вместо постаревших механизаторов некому доверить технику.
Причина либо в отсутствии профессионально подготовленных молодых людей, либо в невозможности найти кандидатов на обучение аграрным специальностям.
По данным Л. Л. Рыбаковского, с 1926 по 1959 г. в целом по СССР численность городского населения за счет сельских жителей возросла на 18,5 млн. человек. В последующий период вплоть до начала 1970-х гг. в города мигрировало более 40 млн. человек. В 1970-е гг. ежегодная миграция сельского населения в города составляла 1,6 млн. человек. Городское население за счет сельского возросло на 82 - 84 млн. человек. Городское население от 26,3 млн. в 1926 г. выросло до 181,1 млн. к концу 1980-х гг. (18 и 65%). За эти годы образовалось 1,2 тыс. новых городов [Рыбаковский, 1987: 54 - 56].
стр. Однако миграционная емкость городов по той причине, что она не является неизменной величиной, - не единственное условие истощения человеческих ресурсов села. Сильный толчок для оттока селян был дан наделением их правом гражданства (1956 г.), когда жесткая прикрепленность к месту жизни исчезла благодаря получению паспорта и появилась возможность выбирать, как реализовывать жизненные планы. Этим сразу же воспользовались те, кто имел информацию от своих земляков, вырванных из сел в годы войны полупринудительно. Сельских подростков планово забирали в фабрично-заводские (ремесленные) учебные заведения для последующего пополнения рядов заводских рабочих. Со временем они обустроились, обзавелись семьями, получили квартиры, став горожанами в первом поколении. Были и другие категории сельских жителей, которые по разным причинам укоренились в городах.
Кроме факторов внешней привлекательности отъезда (перспектива регулярно получать денежное вознаграждение за труд, получение бесплатной квартиры) к миграции подталкивали акции, проводимые на селе, по рационализации жизни, которые зачастую были волюнтаристскими. Среди них- решение (декабрь 1958 г.), предписывающее ликвидацию скота на семейном подворье за счет его продажи колхозам и совхозам. Этой акцией власть хотела освободить крестьян от привязки к своему ЛПХ, чтобы они сосредоточились исключительно на работе в общественном хозяйстве. Но народная мудрость такую возможность не могла принять принципиально, поскольку точно взвешивала вес ЛПХ и колхозной оплаты в обеспечении своего благополучия или хотя бы минимального достатка семей.
Таким образом, динамику миграционного поведения сельских жителей определяют как объективные изменения условий их жизни, так и сдвиги в соотношении демографических когорт. Из этого следует предположение, что в условиях обоюдного ослабления или поляризации социально-экономического функционирования города и села может сложиться ситуация, когда: а) город не способен предоставить условия, которые бы привлекали потенциальных сельских мигрантов;
б) потенциальные сельские мигранты настолько ослаблены экономически, что сознательно отказываются от намерения что-либо изменить в своей жизни за счет переезда в другие места. Гипотеза о состоянии миграции по оттоку людей из села в настоящее время и в обозримом будущем приобретает следующий смысл:
потенциальные мигранты есть и будут на селе. Но реализация их планов утрачивает связь с широкомасштабными проектами, которые в советское время инициировались государством (целина, стройки Братской, Красноярской, Саяно-Шушенской ГЭС и др.). Новые производства, медленно возникающие в стране, едва покрывают безработицу среди населения городов и рабочих поселков.
Кроме того, на неквалифицированные виды работ, которые в основном только и могут выполнять сельские мигранты, бизнес предпочитает принимать иностранных рабочих. Поэтому слой мигрантов из села останется тончайшим за счет детей фермеров и предпринимателей. Другой категорией, тоже немногочисленной, являются выпускники вузов и колледжей, которые укореняются в городах в основном из-за вступления в брак и обретения прав на жилье в городе. Приобрести жилье, заработав нужную сумму, задача совершенно бесперспективная для сельской молодежи, осевшей в городах на съемных квартирах. Сельское население стареет, когорт для деторождения остается все меньше, что уже через 25 лет приведет к резкому снижению численности сельского населения. В современный период основные показатели демографической ситуации в России в целом и сельских территориях весьма напряженные и свидетельствуют о депопуляции населения [Сценарии..., 2010: 51 - 57].
Из расчета на 1000 чел. всего населения, принятого в демографии, рождаемость в 2005 г. составляла 10,2, а смертность - 16,1. На январь-июль 2011 г. коэффициент рождаемости вырос до 12, а смертности уменьшился до 13,7. Однако, несмотря на положительные тенденции последних лет, естественный прирост по-прежнему остается отрицательным (-1,7). Каждый пятый житель России (30,7 млн. человек на 1 января 2010 г.) - в пенсионном возрасте. Численность детей и подростков до 16 лет на 7,9 млн.
человек, или на 25,6% - меньше, чем лиц старше трудоспособного возрас- стр. та [Современная, 2011]. В целом количество сельского населения РФ сократилось с 37678840 чел. в 2010 г. до 37 488 852 чел. в 2011 г., что составляет 26% от общей численности жителей страны [Об оценке, 2011]. Сельские поселения пустеют и исчезают из территориального и социального пространства. По данным Всероссийской переписи населения 2002 г. и предварительным итогам аналогичной переписи 2010 г., почти четверть поселений (23,6%) имеют численность менее 10 человек, в 12,7% отсутствует постоянное население. За 8 лет на 7 тыс. возросло количество населенных пунктов без жителей [Всероссийская, 2010].
Показатель рождаемости сельского населения в целом выше среднероссийского (за счет регионов Северо-Кавказского, Сибирского и Дальневосточного федеральных округов). Число родившихся сельских жителей в 2008 г. - 519 127 чел, в 2009 г. - 524 072 чел., в 2010 г. - 525 055 чел. Безусловно, это оказывает положительное влияние на формирование показателя рождаемости населения в целом по РФ.
К сожалению, высокая рождаемость на селе сопровождается и высокой смертностью, а это в свою очередь отрицательно влияет на формирование показателей смертности населения РФ в целом. Число умерших сельских жителей в 2008 г. составляло 632 425 чел., в 2009 г. - 612 925 чел., в 2010 г. - 606 чел. Ожидаемая продолжительность жизни сельского населения ниже, чем в целом по России почти на 2 года и на 2,6 лет ниже продолжительности жизни городского населения [Рождаемость, 2010].
Этнографическая составляющая российской агросферы - тема для отдельного специального рассмотрения, тем не менее отметим, что показатели свидетельствуют в пользу нашей гипотезы о большой вероятности замены коренных жителей русских деревень другими этносами.
Сейчас сложилась новая ситуация, которую не знала российская деревня даже в послевоенные годы:
удельный вес инициативных (молодых, энергичных, ориентированных на аграрный труд) движется к нулю, поэтому сконструировать оптимистическую картину обозримого будущего российского села и, соответственно, агросферы очень сложно.
По данным исследования, проведенного по единой методике в сельских районах Новосибирской и Саратовской областей в рамках проекта гранта РГНФ (рук. д.социол.н. О. В. Нечипоренко) при участии авторов (лето 2010 г.), выявлено немало фактов, которые могут быть интерпретированы в терминах, характеризующих раскрестьянивание5.
Рассмотрим категорию сельских жителей активного возраста до 40 лет, которая интересна именно с точки зрения воспроизводства людей крестьянского типа. Более половины из них (54,2%) указали, что имеют работу за пределами своего села. Распространены такие виды труда, как торговля (32%), сбор дикоросов (9%), работа на промышленных предприятиях (8%), туристическом бизнесе (1,3%), 67% респондентов совмещают некоторые виды указанной трудовой деятельности с сельскохозяйственной, хотя оценки профессионального уровня ее невысоки. Только 3,9% оценивают его как высокий, 62% - средний, 33% - низкий.
В том и другом регионе среди источников денежных средств сельских семей большую долю занимают пенсии, пособия и случайные приработки. Это относится ко всей совокупности семей, попавших в выборку, причем 75% респондентов в возрасте до 40 лет в Новосибирской и 58% в Саратовской области тоже регулярно пополняют свой скромный бюджет за счет указанного источника. Респонденты этой возрастной группы посчитали, что за последние 5 лет хозяйственная активность их в семейном хозяйстве (ЛПХ) уменьшилась - 56,6%;
осталась неизменной - 22,4%.
Итак, хозяйствование на своем подворье, сохраняющее предпосылки труда крестьянского характера, сокращается. Нет перспектив и для его увеличения в общественном производстве, так как количество хозяйств новых укладов (СПК, АО, ТОО), согласно _ Грант РГНФ N 10 - 08 - 00500а, исследование проведено в четырех районах Новосибирской и четырех Саратовской областях.
Выборка случайная, N-379. Для опроса были выбраны наиболее типичные районы для каждого региона. Опрашивались лица от до 70 лет. Выборочная совокупность респондентов соответствовала демографической структуре сельского населения.
стр. статистическим данным, за последние 15 лет не только не росло, но уменьшалось [Сельское хозяйство, 2009]. Но дело не только в этом. Семейное хозяйство, равно как небольшое фермерское, в принципе становится излишними на селе, где правила начала экономических отношений определяются агробизнесом. Крупные пищевые концерны Запада, как известно, предпочитают иметь своими партнерами не мелких фермеров, а крупные агрохолдинги по производству нужного им сельскохозяйственного сырья. По этой причине, как пишет В. И. Староверов, с начала 60-х гг. до середины 80-х гг. XX века удельный вес самодеятельного аграрного населения (в США) во всем занятом населении уменьшился в 3 - 4 раза, большая часть мелких семейных ферм стали нерентабельными, их владельцы утратили способность к самовоспроизводству за счет доходов от аграрной деятельности, превратились в полуаграриев [Староверов, 2009: 185].
На Западе власти принимают специальные меры для защиты мелких ферм, т.к. видят в них ресурс сохранения традиционного института занятости и сбережения природных ландшафтов. О сохранении семейных хозяйств в нашей стране говорить пока не приходится: затруднен сбыт скоропортящихся продуктов, недоступны банковские кредиты, отсутствует перспектива рационально использовать земельные паи, полученные семьей в итоге приватизации. И самое главное - постоянно истончается слой сельских жителей, кого может привлекать семейное хозяйство в качестве решающего дела.
Таким образом, объективные и субъективные факторы как в советское, так и в постсоветское время подталкивают отечественную агросферу к раскрестьяниванию, причем это происходит непосредственно в деревенской среде.
Особого внимания заслуживает рассмотрение проблемы действия на раскрестьянивание социокультурных факторов, возможностей хорошего медицинского, бытового обслуживания, получения образования, организации досуга. Конструирование всей социальной сферы, с одной стороны, ограничено тем, что ряд социальных благ и культурных ценностей в сельскую местность перенести просто невозможно. Всегда лучшие образцы, распространенные в городе, будут заменяться их репродуктированием. С другой стороны, эти объективные ограничения возводятся в предзаданности сельского образа жизни. Постепенно социальные конструкторы и в советское время, и сейчас свыкаются с мыслью, что крестьянству и "не положено" жить в другой ситуации. Между тем сами слои и группы внутри крестьянства имеют все основания воспринимать свое бытие совсем по-другому, исходя из образцов, распространенных не только в ближайшем большом городе, но и в глобальном пространстве, что доступно сегодня для жителей любой деревни благодаря техническим средствам передачи информации.
Но есть еще феномен отрицательной связи между сельскими мигрантами, переселившимися в города, и жителями деревень, мест их исхода. Уезжали в прошлые десятилетия в первую очередь те, кто потерял качества подлинного земледельца и утратил ценности сельской общины. Став урбанистическим маргиналами, они в межличностном общении с земляками непомерно возвеличивали прелести городской жизни и занижали достоинства сельского бытия. Влияние такого рода несомненно имело значительно больший эффект распада сельских ценностей, чем идеологическое, пусть не всегда убедительное воздействие властей в советское время, а ныне полностью исключенное из практик в силу реализации либеральных доктрин.
Сказанное выше позволяет сделать вывод, что утрата образа традиционного крестьянина произошла еще в середине XX века. Вероятно, его "чистые образцы" пока действуют применительно к подворью, семейному хозяйству (ЛПХ), где практика почву пропустить "через руки", чтобы подготовить участок к хорошему урожаю, по-прежнему свидетельствует о живучести традиционных крестьянских начал идентификации себя с природными устоями и вызовами. Возможна реализация традиций и в выращивании, содержании животных на небольших фермах, где каждое из них по-своему "персонифицировано".
В возделывании зерновых культур, по-видимому, все большую роль будут играть в сочетании научные, технические и аэрокосмические факторы, а само конструирование практической деятельности соединится с более широким кругом детерминаций, стр. постичь и успешно использовать которые смогут в основном сельскохозяйственные организации с грамотными специалистами-технологами и менеджментом. В то же время вечной категорией останется зов земли и деятельность на ней как источник нравственного влияния на общество. Уже в древности была осознана ценность сельскохозяйственного труда и сельского образа жизни, их живительная сила и способность физически и морально очищать человека, что нашло отражение у греческих и римских авторов. Известна история и римского императора Диоклетиана, который, отойдя от власти, десять лет занимался выращиванием культурных растений. Когда к нему снова пришли просить вернуться к власти, он сказал: "О, если бы вы могли посмотреть на овощи, выращенными моими руками, вы бы сказали, что мне не нужно этого (возврата к роли императора) никогда делать" [Цит. по: Хагуров, 2008:
167].
Такие чувства не исчезли и в наши дни, но в российском аграрном секторе остается немало факторов, поддерживающих практики в духе раскрестьянивания. Среди них особое место занимает институализация земельной собственности. Факты свидетельствуют, что отношение сельчан к земле и культуре труда на своих сотках всегда было выше, чем в отношении к земле колхоза или нынешнего фермера, СПК и к тому, как используется земельный пай семьи. Авторы аграрной реформы, возможно, предполагали, что современный крестьянин перенесет культуру труда в ЛПХ на новые хозяйственные уклады. Этого не произошло. Механизмы раскрестьянивания, сложившиеся в прошлых советских практиках, действуют до сих пор, а по отдельным направлениям и усилились. Среди них - разрыв между организацией труда и социальной сферой, сложившийся из-за сокращения потребности крупхозов в кадрах, что способствовало в одних случаях перетоку сельских жителей в семейное хозяйство (ЛПХ), в других - маргинализации и люмпенизации, деструкции ценностей, росту девиантного поведения. Все эти процессы уже не укладываются в рамки подходов, актуализирующих социально-политические и экономические признаки идентификации крестьянства. Утрата подлинного хозяйского отношения к атрибутам живой материи, конечно, связана с обременением, обязанностями собственника. Но еще сильнее действует "невидимая рука" культурного развития субъекта.
Исследователи социальной структуры современных западных обществ отмечают появление множества самых разных, не сводимых к сословным, классовым или слоевым определениям жизненных форм и стилей, имеющих исключительно культурное происхождение. Так, У. Бек писал, что происходит распад социальных классов и слоев, соответствующих прежним иерархическим социоструктурным моделям, наблюдается и попытка восстановить старые классовые и сословные лояльности, что превращается в конструирование искусственных членений, не имеющих оснований в реальности [Beck, 1986].
В воспроизводстве социальной структуры все большую роль начинает играть культура, которая независимо от предлагаемой социально-экономической матрицы принимает на себя роль структурного аспекта. Поэтому привязка социальных качеств к классу (в нашем случае крестьянству) - это дань устаревшей парадигме, тогда как вся система стратификации общества в глобальном масштабе развивается преимущественно не в вертикальном, а горизонтальном направлении, где конкретные позиции определяются культурными стилями жизни. Возвращаясь к примеру императора Диоклетиана, можно сказать, что, погружаясь в "природную жизнь", он не стал крестьянином, как и наш современник, озабоченный выращиванием растений, не становится императором, но их роднит сходство стилей жизни и культуры.
Одновременно появляются новые субъекты аграрной сферы, которые к крестьянству, взятому в социально-классовом смысле, уже не имеют отношения.
По мере эволюции российской агросферы требования к культуре аграриев возрастает, существует и объективная способность сельского социума к восстановлению ценностей высокого значения, следствием чего может стать появление нового порядка и качества отношения к сельскохозяйственной деятельности, которые будут определены в понятиях, где термины "раскрестьянивание" и "окрестьянивание" уменьшатся в весе, возможно, исчезнут вовсе.
стр. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ Белов В. Лад. Очерки о народной эстетике. М.: Молодая гвардия, 1989.
Воспроизводство населения СССР. М.: Финансы и статистика, 1983.
Всероссийская перепись населения. URL: Дата обращения: 30.09.2011 г.
Об оценке численности постоянного населения на 1 января 2010 г., на 1 января 2011 г. и в среднем за 2010 г. По данным Федеральной службы государственной статистики. URL: Дата обращения: 30.09.2011 г.
Рождаемость, смертность и естественный прирост. По данным Федеральной службы государственной статистики. URL: Дата обращения: 30.09.2011 г.
Рыбаковский Л. Л. Миграция населения: прогнозы, факторы, политика. М.: Наука. 1987.
Сельское хозяйство, охота и лесоводство в России - 2009 г. По данным Федеральной службы государственной статистики. URL: Дата обращения: 30.09.2011 г.
Современная демографическая ситуация в РФ. По данным Федеральной службы государственной статистики. URL: (Дата обращения: 30.09.2011 г.).
Староверов В. И. История и теория социологического анализа российской агросферы. М., 2009. С. 233.
Староверов В. И. Теория и история анализа российской агросферы. М., 2009.
Сценарии социального развития села (на примере Саратовской области). Монография/Блинова Т. В., Великий П. П., Семенов С. Н. ИАгП РАН, 2010.
Ушачев И. Производительность и мотивация труда - важнейшие факторы экономического развития сельского хозяйства // АПК: экономика, управление. 2008. N 1.
Хагуров А. А. Социология российского села. М., 2008.
Beck U. Risikogesellschaft. Auf dem Weg in eine andere moderne. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1986.